Мир, потерянный временем

Эмили Редлер, 2020

Когда человечество только зародилось, на Землю спустилась богиня льда и пламени Ирэтериэль, чтобы породить на свет магических тварей (масу). Долгое время люди и масу жили в мире и согласии, но всё изменилось, когда Джозеф Локк развязал войну, стремясь уничтожить Ирэтериэль и её детей. Собрав всех масу вместе, богиня создала мир, который был точной копией Земли, и скрылась в нём, навсегда исчезнув из памяти людей. И только одно событие изменило всё..

Глава 7. Осхория

Эсей привёл Джулию в дом, в котором она раньше ни разу не находилась. Помещение казалось очень уютным и просторным. На окнах висели шторы бардового цвета, на стенах находились картины с изображением разнообразных пейзажей, и лишь на одной из них были нарисованы кентавры и люди: на середине поляны, окруженной лесом, находилась группа кентавров и людей, что кучковалась возле костра. Было в этой картине что-то теплое, притягательное. Джулия, гладя на эту картину, и представить не могла, как вышло так, что люди возненавидели всех масу? Они казались такими счастливыми и сплочёнными на этой картине. Неужели злоба одного человека смогла всё это разрушить?

Ещё комнату оживляли небольшие растения, что стояли на навесных полках и тумбе подле кровати. На полу лежал большой пятнистый ковёр в оранжево-бордовых оттенках. Вот и всё убранство комнаты. Кентавры не любили заставлять жилое пространство бессмысленными вещами, поэтому их жильё всегда выглядело просторным, но в тоже время уютным благодаря картинам, растениям и пёстрым цветам в интерьере.

Убранство комнаты Джулия смогла рассмотреть, после того, как Эсей зажег лампу, что больше напоминала торшер, и передвинул её в угол комнаты, жестом предлагая девушке сесть.

Только после того, как Джулия села на кровать, её взгляд упал на Эсея, что нервно перебирал копытами, через раз постукивая ими об пол. Она видела, как его лицо стало задумчивым, на лбу пролегла морщина. О чём только он мог думать? Неизвестно. Но это не давало Джулии покоя — она хотела знать: что же происходит вокруг? Что было в этом предсказании? И чем оно встревожило всех?

Из размышлений девушку вывело появление Томисы.

— Я так и думала, что она с тобой. — На лице нимфы появилась легкая улыбка, которая быстро исчезла.

— Я решил, что ей лучше покинуть праздник. — Голос Эсея прозвучал твердо и даже несколько грубо. Но едва ему стоило поднять голову и встретиться взглядом с Томисой, он несколько смягчился. — Что там происходит?

— Почти все пребывают в замешательстве, только эльфы держатся холодно и надменно. Тирон упорно стоит на своём… — Взгляд Томисы на мгновение скользнул в сторону Джулии и почти сразу вернулся к Эсею, словно она хотела сказать что-то ещё, но присутствие девушки ей этого не давало. — Ирэтериэль велела всем вернуться в свои поселения — она дала всем одну ночь на размышления и принятие решения. А утром будет проведено всеобщее собрание.

Джулия пристально наблюдала за собеседниками, ожидая, когда же её посвятят в происходящее. Но Эсей с Томисой не обращали на неё внимания, словно девушки здесь не было, или же они преднамеренно её не замечали. В какой-то момент кентавр с нимфой стали переглядываться, между ними явно шёл немой разговор, значение которого понимали только они. В конечном итоге, Эсей сдался. Тяжело вздохнув, он повернулся к девушке лицом.

— Джулия, мне очень жаль. — На лице Эсея отразилось сочувствие и печаль. Ещё утром его обуревала надежда. Он слишком долго ждал того дня, когда сможет вновь увидеть хмари. Ждал случая, когда затянувшееся молчание и скрытность падут и позволят старой дружбе возродиться вновь. Ещё утром у него была надежда. А сейчас она растворялась в ворохе событий. Чего же теперь им ждать? Как ему поступить?

— Почему жаль? — Джулия чувствовала растерянность. Она не понимала, почему все себя так ведут? Словно произошло что-то страшное? — Я не понимаю абсолютно ничего. Что происходит? Что всё это означает?

— Джулия, много лет назад на празднике Луны, когда хмари и масу жили в мире и согласии, было такое же предсказание, как и сегодня. Тогда мы ещё не знали, что оно может обозначать. Эльфы потратили много времени и сил, чтобы расшифровать послание Луны. «И кровь рекой польётся, и пострадает невинная душа», — так они расшифровали предсказание. И как ты уже знаешь — оно сбылось. В то время пролилось много невинной крови, потому мы и прозвали это предсказание «Кровавая Луна».

После произнесённых слов Эсея повисла тишина. Джулия не отрывала взгляда от картины, где кентавры и хмари сидели подле костра. Томиса устремила свой взор в окно, за которым была кромешная ночь. И лишь Эсей смотрел на девушку — не зная, что ему сказать ещё. Ему казалось, что он ответил на все вопросы, что томились в её голове.

— Томиса сказала, что утром будет всеобщее собрание, — вспоминая разговор кентавра и нифмы, Джулия нарушила молчание. — Что они будут там решать? — Взор девушки был обращен к Эсею, но он молчал.

— Что делать дальше, — вместо него ответила Томиса.

— А что будет со мной? — Джулия перевела свой взгляд на нимфу.

— Милая, этого никто не знает. — Томиса присела рядом с девушкой и принялась гладить её по голове. — Но вряд ли ты останешься с нами, тебя попытаются отправить домой.

— Но я же буду вас помнить? — с надеждой в голосе спросила Джулия. На что получила в ответ утешающую улыбку Томисы и отрицательный кивок головой.

— Мне очень жаль, милая.

— Но это не справедливо! Это мои воспоминания. — Джулия ощутила злость, которая зарождалась в ней всё сильнее. Как они могут с ней так поступить? Это её жизнь. Она должна сама принимать решения. Почему никто не хочет услышать её мнение?

— Я тебя понимаю. — Голос Томисы звучал нежно и сочувственно. Нимфа протянула свои сухие руки и приобняла девушку, легонько поглаживая её по плечу. — Несправедливо, что тебя лишают права выбора.

— Но это правильно, — слова Эсея прозвучали жестоко и резко, словно хлыст рассекающий воздух. Его лицо казалось угрюмым в полумраке, но после того, как он ступил ближе к свету, Джулия смогла увидеть холод в его глазах. — Мы не можем подвергать Осхорию такой опасности. — Взгляд кентавра встретился с взглядом хмари. — Прости, Джулия, но это, кажется, единственный правильный выход, — голос Эсея немного смягчился, но его взгляд оставался прежним.

— Как ты можешь такое говорить? — голос Томисы дрогнул от обиды. В её глазах читалось удивление. Она не могла поверить своим ушам. Как он мог такое произнести? Эсей? Её друг, который так давно мечтал о воссоединении с людьми, теперь хочет стереть единственную надежду.

Конец ознакомительного фрагмента.