Выше только любовь

Эмма Скотт, 2014

НАТАЛИ Слова и фразы из книг Рафаэля Мендона, известного писателя, впились ей в душу. Она была влюблена в его истории. Романы стали утешением Натали после утраты родителей, а персонажи – лучшей компанией в минуты одиночества. Девушке казалось, что этого достаточно. Но однажды она встречает наяву героя своих грез… ДЖУЛИАН Каждый вечер он заходит в ее кафе и что-то пишет в тетрадях. Мимолетные улыбки, пара фраз, и на этом все. Но странную боль в сердце все сложнее объяснить. Джулиану кажется, что теперь все его истории написаны для нее. Или же он просто до безумия влюбился. Но раскрыть ей свой секрет – не то же самое, что позволить чувствам взять верх. Открыть свое сердце подобно смерти, пути назад нет. Их связь – встреча двух одиночеств и лучшее, что когда-либо с ними случалось. Но лишь одна тайна способна разлучить их навсегда и даже стать причиной гибели каждого…

Глава 6

— Я кое-кого встретила, — призналась Натали, улучив момент, когда Либерти с Маршаллом наконец перестали беззлобно переругиваться. Они с комичной синхронностью опустили свои коктейли на столик и повернули к ней головы.

— Что? — Либерти широко раскрыла рот. — Ты смеешься.

— Тсс! — зашипел Маршалл, как будто в его любимом шумном баре на Маркет-стрит в принципе могло быть тихо. — Вы слышали хруст? Это ад замерз.

Натали одарила его гневным взглядом.

— Я запомнила твою поддержку. И нет, я не шучу.

— Ну? — Либерти махнула рукой. — Кто он? Рассказывай.

Натали пожала плечами.

— Теперь не уверена, что хочу.

— Не сердись, — попросил Маршалл. — Взгляни на это с нашей точки зрения: комета Галлея пролетает мимо только раз в семьдесят лет…

Либерти толкнула его локтем.

— Маршалл, закрой рот. — Она похлопала Натали по руке. — Не обращай на него внимания. У него скоро месячные. Расскажи нам обо всем. Обещаю, мы будем вести себя хорошо.

Ощутив тяжесть дружеского интереса, Натали пожалела, что вообще открыла рот.

— Да ничего такого. Он просто… клиент в кофейне.

— И? Постоянный? Как его зовут? Как он выглядит? Что делает?

— Да, постоянный. Его зовут Джулиан…

— Джулиан, Джулиан… — гадал Маршалл. — Профессиональный шахматист? Капитан команды по дебатам?

Натали проигнорировала его иронию.

— Джулиан Ковач. Он очень умный, необычайно красивый…

— Необычайно красивый. — Либерти кивнула Маршаллу. — Не просто красивый.

— Да, — подтвердила Натали. — Если быть честной, он просто потрясающий. Но я точно не знаю, чем он занимается. Кажется, что-то пишет. Мы еще так далеко не заходили.

— И как же далеко вы зашли?

— Я попалась, да?

— Ну конечно.

— Мы просто… разговаривали.

— Это все?

— Это все.

Маршалл усмехнулся в свой бокал.

— Милая, рассказчица из тебя никудышная.

Натали уже приготовилась оставить эту тему, ведь без пикантных подробностей друзья теряли интерес. Она посмотрела на обменивающуюся улыбочками и многозначительными взглядами парочку и скрестила руки на груди.

— И он практически спас мне жизнь.

Это заявление вызвало желаемую реакцию. Коктейли снова со стуком оказались на столе, а друзья повернулись к ней. Она описала, как к ней приставали двое парней и как Джулиан пригрозил им и прогнал.

— Боже, — выдохнула Либерти, — Нат, те парни могли натворить дел. Все закончилось бы гораздо хуже.

— Понимаю. — Натали вздрогнула. — Хорошо, что Джулиан быстро сориентировался.

— Мой герой! — воскликнул Маршалл. — Нужно было хорошенько отблагодарить его.

Лицо Натали загорелось алым. Чтобы поскорее отвлечься, она рассказала друзьям о том, как Джулиан пишет каждый вечер.

— И если бы его не было в кофейне в тот день… не хочу даже представлять, что могло произойти.

Либерти задумчиво гоняла соломинку по стакану.

— Итак, позволь я скажу прямо. Он в течение нескольких месяцев приходит каждый вечер, пишет что-то в тетради, вы поболтали… и все. Ты ходила с ним на свидание? Вне кофейни.

— Нет, — ответила Натали. — Мы…

— Он странный, — объявила Либерти и откинулась на спинку стула, словно подводя итог.

— Он не странный…

— А вдруг он гей? — воскликнул Маршалл. — Можно мне его?

Довольная улыбка на лице Либерти немного угасла.

— Ты всегда думаешь, что все геи, пока не будет доказано обратного.

— Я просто применяю то же правило, которое вы, гетеро, установили миллион лет назад.

— Какое же?

— Предположение, что все не геи, пока не будет доказано обратное.

— Как регрессивно.

Натали погрузилась в молчание, пока ее друзья продолжали переругиваться. Ее статичную любовную историю победила их собственная. Они больше не вспоминали про Джулиана, и она не стала. После неловкой поездки домой на такси Натали вышла из машины и пожелала им спокойной ночи. Маршалл проводил ее до белых железных ворот перед домом.

— Чтобы никто не мог сказать, что я не такой галантный, как сэр Джулиан.

Натали поцеловала его в щеку.

— Никто.

— И я рад за тебя, — произнес Маршалл мягким тоном, который она редко слышала от него. — Если ты рада, то и я.

— Я рада, — ответила Натали.

— Ну и хорошо, — сказал Маршалл. — Но, когда вы все-таки переспите, я первым должен об этом узнать. — Он склонил голову набок. — Подожди. Это прозвучало неправильно.

Натали рассмеялась и в шутку толкнула его.

Либерти высунула голову из окошка такси.

— Таксометр все еще работает, хотя вам все равно. Я не стану платить больше десяти баксов, Мистер Мешок с деньгами.

— Она нежный цветочек, не так ли? — подмигнул Маршалл. — Не стоит заставлять ее ждать.

Натали наблюдала, как он запрыгивает назад в машину и машет ей на прощание, сидя за тонированным стеклом.

— Слишком поздно.

Джулиан не появлялся целых три мучительных дня и вернулся только в понедельник вечером. Натали с трепетом ждала его визита. Их последняя встреча закончилась немного странно, когда он внезапно ушел. Девушка поклялась больше не говорить о Мендоне с таким фанатизмом, это явно отталкивало его. «Если Джулиан тоже писатель, то, возможно, у него ранимое эго». Казалось, такое описание совсем не подходит ему, но потом Натали поняла, что недостаточно хорошо знает молодого человека, чтобы утверждать наверняка.

Чуть позже десяти, когда зал опустел, Джулиан отложил ручку, размял пальцы и подошел к стойке.

— Я был бы рад, если бы ты снова ко мне присоединилась. — Он улыбался необъяснимо застенчиво. — Если только тебе не нужно работать или…

— Нет-нет, — Натали постаралась говорить нормальным голосом. — В смысле нет, мне не нужно сейчас работать. Я могу… э, присоединиться к тебе.

Она снова выбрала пирожное, и Джулиан снова заплатил за него, отнес к столу и выдвинул для нее стул. И сам уселся только после того, как села девушка. Между ними тут же повисло молчание. Натали не желала заставлять его говорить о том, о чем он не хотел, но не представляла, что еще обсуждать.

— Как… как твоя рука? — наконец беззаботно поинтересовалась она. — Судя по всему, работаешь ты очень много.

— Достаточно много. — Молодой человек сухо улыбнулся, по всей видимости, догадываясь, насколько туманно звучат его слова, и провел пальцами по густым черным кудрям. — Наверное, ты уже решила, что я невоспитанный идиот, раз не рассказываю о своей работе. Просто я никогда о ней не говорю. Ни с кем. Пока не закончу. Наверное, это такой писательский заскок.

— Да, я подумывала об этом.

— Ничего личного, — быстро добавил Джулиан. — Просто мне кажется, что если я заговорю о работе, пока она не завершена, то все испорчу. Как бы прерву поток. Знаю, звучит немного нелепо, но это так.

— Ничего не нелепо, — возразила Натали. — Получается, ты этим зарабатываешь на жизнь?

Джулиан коротко кивнул.

— А ты учишься в Университете штата? Что изучаешь?

— Бухгалтерский учет, — ответила Натали. От ее внимания не ускользнуло, что молодой человек поспешил сменить тему. Он явно не горел желанием беседовать об этом, поэтому девушка решила оставить его в покое. — Нико, мой босс, подтолкнул меня к этому.

— Как?

— Тебе точно интересно?

— Конечно.

— Ну, э… ладно. Три года назад Нико уволил своего бухгалтера. Парень почти ничем не занимался, только приходил на несколько часов раз в месяц, возился с бумагами и угощался большим количеством бесплатного кофе. Учетные книги кофейни находились в ужасном состоянии, и я предложила помочь.

— И тут проявился твой талант к цифрам.

Она улыбнулась.

— Вроде того. Нико оценил мое предложение, хотя никто из нас не надеялся, что у меня что-то получится. Однако мне удалось привести учетные книги в порядок, и я с радостью сообщила Нико, что его бухгалтер хотя бы не воровал. А Нико, невероятно щедрый человек, выдал мне премию к следующей зарплате. Которую я тут же потратила на книги. — Натали неохотно надкусила свой маффин с черникой. — Кроме чтения, в свободное время я ничем особо не занималась, и, когда Нико предложил пойти выучиться на бухгалтера, это показалось логичным. В любом случае, оказывается, мне это нравится.

— Это дар, — сказал Джулиан.

— Дар?

— Найти для себя какое-то увлечение и заниматься этим.

— Не уверена, что это увлечение, но именно бухгалтерией я хочу заниматься после колледжа. Такая работа кажется безопасной…

— Безопасной?

У Натали заалели щеки. Слова признания сами собой сорвались с языка.

— Забудь. Как бы то ни было, я за многое благодарна Нико. Он владеет этим зданием, и когда три года назад я хотела снять у него квартиру, то вместе с ней получила работу.

— Судя по всему, он хороший человек.

— Да, так и есть. И его жена тоже.

— Ты чего такая грустная? — мягко поинтересовался Джулиан.

— Разве? Да нет. Я просто… наверное, устала. — Она слабо улыбнулась. — Долгий день.

Натали ждала следующего комментария или вопроса, что-нибудь о том, как ею гордятся родители или живет ли ее семья поблизости. Однако он ничего не сказал, и между ними снова воцарилась тишина.

Она откусила кусочек маффина с черникой, а Джулиан — круассана. К его нижней губе прилипла крошка. «Какой красивый рот». Девушку охватило желание наклониться и провести большим пальцем по его губам. От внезапности и силы этого порыва она вздрогнула, перевернув свою тарелку. Маффин покатился по столу.

Джулиан схватил пирожное и вернул на тарелку.

— Ты в порядке?

Натали покраснела до корней волос. «Как такое могло случиться? Ну как?»

— Я просто… у тебя что-то… на губе.

Он вытер рот салфеткой.

— Все?

— Ага, — подтвердила Натали. — В следующий раз я постараюсь просто сказать, а не бросаться в тебя едой.

Джулиан громко рассмеялся, она подхватила его смех, и смущение растворилось само собой. «Как он это делает? Заставляет меня чувствовать себя расслабленной и одновременно ошеломленной?» — подумала девушка.

— Мне правда нравится общаться с тобой, — признался он. — Если ты не против, что я это говорю.

— Нет, совсем нет, — отозвалась Натали. — Мне тоже нравится с тобой болтать. — Снова наступила тишина, но через несколько мгновений она вскинула руки. — Но, господи, нам это дается просто ужасно.

Джулиан ухмыльнулся:

— Цицерон говорил: «Молчание — одно из великих искусств разговора».

— Тогда, должно быть, мы настоящие мастера.

— Нет-нет, мы просто немного заржавели в плане общения с новыми людьми. Мы сможем. Придумай тему, быстро.

— Эм, путешествия.

— Путешествия, отлично. Начнем, пожалуй. Натали Хьюит, ты путешествуешь?

Она улыбнулась его игривому тону:

— Джулиан Ковач, нет, не путешествую.

— Нет? Ты уверена?

— Да, иначе я бы помнила.

— Ладно, предположим, я тебе верю.

— О, как мило с твоей стороны, — рассмеялась Натали.

— Почему ты не путешествуешь?

— Не по собственной воле. В данный момент средства не позволяют.

— Вот оно. — Джулиан вытянул руки. — Видишь? Легко. У нас получилось.

— Точно! — засмеялась она. — Я тоже спрошу: у тебя фамилия хорватская, но акцент… испанский?

— Correcto^[9], — быстро ответил он. — Но тема у нас путешествия, и следующий вопрос. Не думай, просто отвечай. Если бы ты могла отправиться в любое место в мире, куда бы ты поехала?

— В Венецию.

— Венецию? То есть Венис-Бич?^[10] — Он поискал в кармане телефон. — Я вызову тебе такси. Сможешь сегодня ночью выехать. Уже утром будешь на месте.

— Ладно тебе, — засмеялась она, — в Италию. Венецию в Италии.

— Ммм, это уже посложнее. — Он бросил телефон на стол. Натали отметила про себя, что это последняя модель айфона. И наклонился к ней. — Почему именно Венеция?

— Потому что это… Италия. Красивая страна… и… — Натали всплеснула руками. — Нет, я не стану говорить, почему Венеция.

— Почему нет?

— Потому что. Просто не могу. Ты решишь, что я рохля. Или пересмотрела романтических фильмов.

— А, значит это связано с романтикой, — невинно улыбнулся Джулиан. — Но скажи мне на милость, что такого романтичного в Венеции в Италии?

Она бросила в него салфеткой.

— О боже, дай подумать…

— Не нужно думать, просто отвечай. — Джулиан протянул ей салфетку. — Думаю, ты уронила.

Натали вдруг рассмеялась, а он посмотрел на нее так, словно этот звук ему нравился. Когда девушка успокоилась, Джулиан вскинул бровь в ожидании.

— Ну?

— Поверь, ты не захочешь об этом слышать, — произнесла Натали, и смех пропал из ее голоса. — Я опять заведусь и начну трещать без умолку. Снова.

— А что в этом плохого?

— В тот раз я говорила о Рафаэле Мендоне, и ты просто… ну, ты ушел. — Натали прочистила горло. — Кажется, тебе было неловко.

Вместо игривого выражение лица Джулиана стало болезненным.

— Прости, если заставил тебя стыдиться. Я не хотел. Просто… думал о других вещах. Глупостях, которые мешают. Но то, что ты сказала… твоя страсть к… книгам. Мне это понравилось.

Натали почувствовала, как в животе разливается тепло от его взгляда.

— Несмотря на это, меня часто заносит. Я в курсе.

Джулиан постучал пальцами по столу.

— Ладно, признаюсь, у меня есть скрытые мотивы расспрашивать тебя о Венеции.

— О?

— Я хочу услышать, как ты рассказываешь о чем-то так же, как говорила о любимом авторе.

Натали сглотнула.

— Правда?

— Однажды мама сказала, что можно увидеть душу человека, когда он говорит о месте на земле, которое имеет для него самое большое значение. Какой бы ни была причина, побывал ли он там или нет.

На душе у Натали стало еще теплее.

— Значит, ты только что задал мне очень личный вопрос, не так ли?

— Да, наверное, так.

— Ладно. — Она положила подбородок на ладонь, на губах заиграла улыбка. — Ты первый.

Он со смешком откинулся на стуле.

— Ну что ж, это справедливо.

— Я тоже так считаю.

— Риека, Хорватия, — через мгновение ответил он. — Северный портовый город, где родился мой отец. Он работал на верфи, прежде чем приехать в Америку. Я никогда там не бывал, но всегда хотел. Чувствую, что мне нужно туда. Он бросил нас с матерью, когда мне было три, а потом вернулся, когда мне исполнилось десять, и месяц спустя умер.

Натали тяжело сглотнула.

— Мне очень жаль. Я не знала…

— Откуда тебе было знать? — мягко укорил он, а потом обратил взгляд невероятных голубых глаз на окно. — Мне всегда казалось, что из-за его отсутствия мне не хватает кусочка себя. Больше, чем кусочка. На самом деле я не понимаю половину себя, своей крови и своей истории. Думаю, если бы я съездил в Риеку, то нашел бы эти недостающие части или хотя бы остатки его духа и, возможно, тогда бы заполнил дыры.

— А почему ты не поедешь? — тихо спросила она.

— Потому что боюсь того, что найду.

В этот раз на них опустилась густая тишина, абсолютная, но не неприятная. Натали не встречала еще человека, который бы говорил так, как Джулиан, который вот так бы думал о мире. У нее внезапно возникло непреодолимое желание прочитать то, что он писал.

— Твоя очередь, — заявил Джулиан.

— Да, моя очередь, — согласилась Натали и тяжело вздохнула. — Мне хочется побывать в Венеции, потому однажды в книге о путешествиях я увидела фотографию Гранд-канала. Снимок сделали на закате, и вода была просто поразительного голубого цвета. Голубого как… — Она взглянула в глаза внимательно наблюдающего за ней парня и прочистила горло. — О, ну, потрясающего цвета. Лампы ресторанов и кафе вдоль канала отбрасывали золотистый свет по краям. А посередине находилось несколько гондол, и на передней части каждой из них горел фонарик. Управляющие ими гондольеры были одеты в черно-белые полосатые костюмы и в каждой лодке находились обнимающиеся пары. В гондоле на переднем плане сидели двое мужчин, один играл на аккордеоне, а другой держал скрипку под подбородком. При этом рот гондольера был открыт, и я поняла, что он поет. Казалось, действительно играет музыка, я ощущаю теплый ветерок и запах воды, слышу голос мужчины… это было прекрасно. Теперь мне хочется отправиться туда и самой увидеть эту красоту в окружении истории и искусства. Думаю, это было бы…

— Божественно? — подсказал Джулиан.

— Да, точно. — Натали выдохнула и вытерла глаза. — Тебе нужно знать обо мне кое-что еще: я очень легко начинаю плакать, и это смущает, но ничего не могу с этим поделать.

Улыбка Джулиана выглядела одновременно и тоскливой, и успокаивающей.

— А еще моя мама говорила, что слезы текут, когда душа переживает такие сильные эмоции, что тело не в силах с ними справиться.

— Ну, если так, то тогда мне приятно, — произнесла Натали. — А я всегда испытывала только стыд. — Она прочистила горло. — Очевидно, у твоей мамы душа поэта.

— Была. — Джулиан покосился на часы на стене. — Время закрытия. Я провожу тебя домой.

Он подождал, пока девушка закроет кофейню, а потом — пока она отпирала ворота в подъезд.

— Спокойной ночи, Натали. Увидимся завтра.

— Спокойной ночи, Джулиан.

Натали медлила столько, на сколько осмелилась, но, когда он ничего не предпринял, скользнула в темный проход и просто наблюдала, как Джулиан уходит.

Примечания

9

Правильно (исп.).

10

В английском языке созвучны Venice — Венеция, Venice Beach — Венис-Бич. Венис-Бич — один из самых знаменитых пляжей в Лос-Анджелесе, который является популярнейшей туристической меккой.