В слепой темноте

Энни Янг (2022)

Кое-что случилось. Страшное. И Алекс потеряла важную часть своей жизни.Спустя время девушка возвращается домой, к родным, знакомым, друзьям, но это уже не та Алекс, что была прежде. Она изменилась. И ей больше не нужна любовь, так она утверждает.Но что если ее Любовь нуждается в ней? Что если Игорь не готов отпустить Алекс, перечеркнув прошлое, как то сделала она?(Вторая часть дилогии "Ошибаются все". Первая — "Я начинаю жить".)

Глава 3. Откровенный разговор

13 марта 2020.

Пятница.

— Позовите сюда администратора, — в гневе бросает кудрявая блондинка средних лет, смахивая салфеткой редкие брызги шампанского с золотистого платья. Довольно дорогого, к своему сожалению, замечаю я. Хоть бы не пришлось компенсировать стоимость испорченного платья. У меня нет столько денег. А те, что скидывает на мою карту мама, я принципиально не использую. Первое время отправляла их назад, обратно на ее карту, но настырная мама продолжает, несмотря ни на что, периодически заваливать меня деньгами, о которых я не просила и более того, дала ей понять, что в них не нуждаюсь. Уже устала бороться с ее упорством, и потому забила на ситуацию, иначе говоря, перестала обращать внимания на регулярные суммы, поступающие на мой счет. Пусть присылает, раз маме так спокойнее за меня, да и разумнее будет не доводить ее до отчаянных мер. С нее станется разыскать меня, насильно увезти домой и более никуда от себя не отпускать. До сих в догадках, как она вообще согласилась отпустить меня в большой город?

Ах да, платье. Неужели придется воспользоваться мамиными деньгами?

Да я же совсем чуть-чуть пролила, ее практически не задело. Всего пару капель.

— Вы оглохли? Позовите, говорю, сюда вашего администратора, — вздернув красивые брови, повторяет женщина и небрежно швыряет салфетку на стол.

— Простите, ради бога, такого больше не повторится, — уверяю я с виноватым видом. — Прошу, не нужно администратора.

Как же я ненавижу лебезить перед людьми, стоять перед ними вот так и унижаться, просить элементарного человеческого понимания и прощения за незначительный проступок, за… ошибку. Да, со вздохом понимаю я, это очередная моя ошибка. Я только и делаю, что ошибаюсь в этой жизни. Наверное, только на это я и способна. Вот, в чем мой величайший, исключительный «талант».

— Требую администратора! — на весь ресторан вдруг восклицает посетительница, и мне ничего не остается, кроме как с опущенной головой ждать нашего сурового администратора Евгения Владиславовича. Он точно меня уволит. Без сомнений. Я бы даже поспорила с кем-нибудь из официантов сейчас, сделала бы ставки, но, увы, в этот раз объектом спора являюсь я. И чтобы убедиться в своих предположениях, осторожно посматриваю в сторону собравшихся возле бара наших ребят. Те, разумеется, вовсю делают ставки, останусь я в коллективе или же меня выгонят с работы, как Лилю на прошлой неделе за якобы грубое отношение с постоянным клиентом. А этот старик просто распускал руки, и на ее отказ заявил администратору, что та, наглая и неблагодарная такая, хамит, дерзит и выполняет свои обязанности недобросовестно. Евгений без разбирательств тогда взял и уволил бедную девчонку, а наши всеобщие заверения в том, что она ни в чем не виновата, были полностью проигнорированы.

— Что здесь произошло? — появляется угрюмый, с каменным лицом, начальник и по очереди окидывает взглядом нас обеих: меня, поникшую и прячущую взгляд от пронзительных, абсолютно черных глаз администратора, и недовольную женщину. Та, обнаружив перед собой грозную, внушительную фигуру в два метра ростом, с изумлением взирает на него снизу вверх и начинает бормотать:

— Дело в том, что… — она непроизвольно сглатывает и прочищает горло, — ваша сотрудница… эээ… пролила на мое платье шампанское.

И куда только делся ее уверенный, громкий голос? Тихий, жалкий лепет — и только. Впрочем, как и у всех, кто отваживается с ним заговорить. И я, увы, не исключение.

Нерешительно поднимаю взгляд и встречаюсь с вопросительным мужским. Одним ведь своим видом припечатывает к месту. Ох, какой мужчина!

— Евгений Владиславович, я… признаю свою вину и… в общем, будет справедливым меня уволить, — решаю не тянуть резину и достойно принять поражение. Не для меня работа официанта, в этом я окончательно сегодня убедилась. Уйти — будет лучшим решением. Главное, чтобы платить за платье не заставили.

Мужчина озадаченно хмурится. Впервые вижу такую эмоцию на вечно каменном, с бедной мимикой, лице. Ему явно не понравился мой ответ. Но почему?

— Александра, вас ждут за пятым столиком, — неожиданно выдает он.

Чего? Я ошеломленно смотрю на него и не могу понять, с чего вдруг такая милость?

— А как же мое платье? — негодуя, подает голос женщина.

А Евгений, не обращая на нее внимания, продолжает:

— Александра, вы меня слышите? Ваши коллеги не справляются, зал забит, а посетители за пятым столиком никак не дождутся своего официанта. Ну же, идите.

— Да, конечно, — растерянно мямлю я и, развернувшись, спешу к столику номер пять. Краем глаза замечаю, что возле бара уже никого нет, официанты рассосались по залу, каждый к своему столику. Наш администратор — поистине ценный кадр, такого еще поискать надо. Весь персонал ведь держит в ежовых рукавицах, никому не дает спуску.

Неужто пронесло? Как такое возможно? Да нет, он точно меня уволит, стоит рабочему дню подойти к концу, а столикам в зале освободиться. Бешеный какой-то день сегодня. Не выспалась, да еще и посетители будто с цепи сорвались, разом ринувшись в наш ресторан. Словно это единственное приличное место в столице.

— Здравствуйте, — приветливо улыбнувшись, я подхожу к милой пожилой паре и достаю с переднего кармана фартука записную книжку с ручкой, — уже выбрали, что будете заказывать?

Пока принимаю заказ, одним глазом слежу за развитием разговора между Евгением и блондинкой в золотом платье. Он стоит устрашающей стеной перед ней, а она, усиленно подавляя страх, настойчиво пытается предъявить претензии. Жаль, не слышно ничего.

Отправляюсь на кухню, отдаю листок с заказом, оборачиваюсь и натыкаюсь на подозрительный, испепеляющий взгляд Тины, моей соседки, с которой я делю двухкомнатную квартиру.

— Ты что, спишь с ним? — беззастенчиво спрашивает коллега, загородив мне путь в зал.

— В смысле? С кем? — не понимаю я.

— Идиоткой не прикидывайся. Все поставили на то, что тебя уволят сегодня. Разве что Рома с Лизкой были за тебя, повезло этим двоим, такой куш сорвали. — Она раздосадованно поджимает губы и машинально расстегивает еще одну пуговицу на своей белоснежной рубашке. Еще одна пуговица — и ее грудь совсем вывалится из своего гнезда. Я закатываю глаза. Тина и скромность — вещи несовместимые. Небось, планирует обзавестись состоятельным мужем, расхаживая в таком виде по залу и «мастерски» завлекая потенциальных кандидатов, так сказать, на свежую, аппетитную наживку. — Ну и скажи мне, детка, как тебе удалось затащить в постель эту непробиваемую стену? Кстати, ты сегодня у него ночевала, да?

— Тина, о ком ты вообще? — с усмешкой интересуюсь я. Ну не об администраторе же речь, в самом деле. Предположить о том, что я якобы сплю с этой бездушной, безэмоциональной машиной, фактически роботом, — немыслимо и до абсурдности нелепо.

— Всё еще отрицаешь, — с обидой морщит нос, — а еще подругой называешься.

Ого, а я и не знала. Мы что, с ней подруги? Вот так новость. Стараюсь не съязвить и не закатить глаза.

— Ладно, не хочешь, не говори, — легкомысленно роняет она и, эффектно развернувшись, виляя бедрами, возвращается в зал.

М-да. Покачав головой, следую за ней. На этом наша беседа заканчивается, и мы расходимся, отправившись к новоприбывшим гостям нашего ресторана…

Стрелка часов близится к десяти. Ресторан вот-вот закроется, и я наконец смогу отправиться домой и поспать. Вчера всю ночь провела сидя у подъезда и от нахлынувших чувств бесконтрольно ревела. Глупо, конечно, и весьма недальновидно, надо сказать. Из-за вчерашней эмоциональной слабости я лишилась здорового сна, ходила весь день рассеянной и сонной, с платьем вот несчастье приключилось.

Ребята, все официанты и бармен, ушли. Я тоже переодеваюсь, перекидываю сумку через плечо и собираюсь уже домой, как на пороге комнаты вырастает огромная, темная фигура нашего администратора. Высокий, широкоплечий, темные волосы зачесаны назад, черный костюм, галстук синего цвета. Выглядит так же аккуратно, как и утром. За день этот человек вообще устает? Где обещанный трудом потрепанный вид?

— Евгений Владиславович? Вы… пришли меня уволить?

— Нет, пришел сказать, что я уладил небольшие разногласия с той неприятной женщиной, и вы можете спокойно работать дальше. Инцидент исчерпан. — Как всегда угрюмое выражение лица. Оно у него, видимо, по умолчанию стоит.

— Эм… спасибо, — теряюсь я и после неловкой паузы несмело добавляю: — А почему вы не уволили меня?

Мужчина заметно хмурится, между бровями вырисовывается глубокая складка негодования.

— По-вашему, я должен разбрасываться ценными сотрудниками? Вы отлично справляетесь со своими обязанностями. С какой стати мне вас увольнять?

— А как же… испорченное платье? Кстати, вы уверены, что я не должна за него заплатить?

Он хмурится еще больше. Да что я делаю не так? Что такого я сказала? Да он за все недели, что я здесь работаю, не хмурился столько, сколько за сегодняшний день.

— Вы ничего не должны. Я же сказал, я всё уладил.

— Ясно. А почему уволили Лилю? — Я не могу упустить возможность узнать причину такой жестокости.

Евгений выглядит недовольным тем, что я лезу не в свое дело, но всё же отчего-то считает нужным мне ответить:

— Шеф давно хотел преподать своей дочери урок. Урок она получила. С первым промахом вылетела с работы, как и рассчитывал ее отец.

— Лиля — дочь владельца ресторана? — широко округлив глаза, восклицаю я.

А это, в самом деле, многое объясняет. Значит, дочь захотела самостоятельно зарабатывать на жизнь, вот отец и предоставил ей такую возможность, призрачную, к слову сказать. В чем-то мы с ней даже похожи, я тоже с некоторых пор борец за самостоятельность и независимость. И всё равно, не стоило Евгению ее увольнять. Жаль девушку, теперь она снова под крылом отца и лишена свободы и всякого выбора.

— Александра, я вам ничего не говорил, — предупреждает он.

— Разумеется. Я сохраню это в тайне, — задумчиво киваю.

— Александра?

— А? Что? — вынырнув из плена размышлений, я поднимаю на мужчину глаза.

— Вы не голодны? — прочистив горло, неожиданно спрашивает Евгений.

— Ээ… как раз собиралась домой. Думаю, там и поужинать, а что?

— Ну тогда не хотите ли вы составить мне компанию и выпить со мной кофе? Здесь в ресторане, — уточняет он.

Совершенно неожиданно услышать подобную фразу из уст такого… такого… в общем, от Евгения Владиславовича.

— Кофе? — глупо переспрашиваю я. — С вами? В смысле… вы…

— Нет-нет, не подумайте ничего, — торопливо вставляет администратор, подняв руку в красноречивом жесте, — просто кофе.

Раньше я бы, не задумываясь, согласилась. Ведомая любопытством, с радостью приняла бы приглашение и разузнала больше об этой ходячей загадке; столь таинственного мужчины я в жизни еще не встречала. Потому сделала бы всё возможное, чтоб наконец понять его, заглянуть под непроницаемую маску бесчувственного робота, каким бы странным и пугающим он ни был. Однако я изменилась, и мне это больше не интересно. Я вообще с некоторых пор избегаю общения, новых знакомств и предпочитаю тишину и обособленность.

Да и, как я уже сказала, этот мужчина меня слегка пугает. Он наверняка не испугал бы ту, прежнюю Алекс, но, к сожалению, я уже не она. Бесстрашной Алекс больше нет, вспомнить хотя бы Егора, психа, что похитил меня и удерживал против воли в страшном, сыром подвале. Век не забуду. Я чуть не сошла с ума тогда, и это событие оставило крепкий отпечаток на моей психике. Я до сих пор порой тревожно оглядываюсь, но умом понимаю: откуда ему здесь взяться?

— На самом деле… — неуверенно начинаю я. Как вообще можно сохранить дар речи, глядя на такого вышибалу? Симпатичный, конечно, но очень грозный. — В общем, я хочу уволиться. Думаю, после такого заявления вы не захотите пить со мной кофе.

Сразу надо было сообщить ему о моем решении. Просто я думала, что сделаю это завтра, сегодня я дико устала и безумно хочу спать, никаких сил нет возиться с увольнением.

Однако слова вырвались сами собой. Хочется уже покончить с этим и найти занятие по душе. Подумываю, в книжный магазин устроиться.

— Уволиться? — Мужчина удивлен и озадачен. — Но почему? Это из-за того происшествия?

— Нет, оно не при чем. Я просто поняла, что… не мое это — быть официанткой.

— Ладно, — хмуро поджимает губы, — поговорим об этом за чашкой кофе, как считаете?

Ох, я сегодня вообще попаду домой?

— Хорошо, — вынужденно соглашаюсь я, со вздохом опустив плечи.

— Тогда прошу на кухню. — Администратор делает шаг в сторону и жестом предлагает выйти из комнаты для персонала.

Войдя в огромную кухню со специализированной гарнитурой, где в рабочее время вовсю кипит работа десятков поваров, включаю свет. Чистые металлические столы блестят серебром и ни в коем случае не жалуют незваных гостей в такой час.

— Идеальная чистота, — вырывается у меня, и Евгений за спиной подает голос:

— Так и должно быть. — Осмотревшись, он находит глазами кофемашину на одном из пристроенных к стене столов и, направившись к ней, говорит: — Ну что ж, приготовлю я кофе, пожалуй.

— Если хотите, кофе могу сварить я.

— Не нужно, я справлюсь.

— Ну ладно, — тихо роняю я и присаживаюсь за примостившийся возле двери маленький, обычный чайный столик, служащий для официантов столь спасительным, пятиминутным местом отдыха, когда весь день проводишь на ногах.

— Какой кофе предпочитаете?

— Все равно, буду тот же, что и вы.

— Без сахара? — с недоверием спрашивает он.

— Нет, пожалуй, сахар всё-таки положите, — поморщившись, отвечаю я.

Как можно пить кофе без сахара? Не понимаю.

— Без молока?

— Если вы будете без молока, то и я.

— Я пью без молока, — сообщает мужчина.

— Ладно, — беззаботно пожав плечами, соглашаюсь я.

Странно как-то всё, непривычно беседовать с ним наедине. Нет, уже не страшно, просто… необычно. Чувствую себя не в своей тарелке.

Гнетущая тишина. Разве что кофемашина шумит. Евгений задумчиво уставился на кофейную чашку. Такая обстановка очень напрягает, и потому в какой-то момент я не выдерживаю и, отбросив все страхи, неуверенность, спрашиваю:

— Скажите честно, зачем я здесь? Кофе на ночь? Серьезно?

Черт возьми, я спать хочу, какой к черту кофе?!

Мужчина с непониманием смотрит на меня. Да, я становлюсь смелой, когда чего-то очень хочу. А сейчас я хочу спать, а он по непонятной мне причине смеет задерживать меня тут и препятствовать этому.

— Хотели поговорить о моем увольнении? — продолжаю я слегка раздраженно. — Так здесь нечего обсуждать. Я сказала о своем решении. Если придется, отработаю две недели. Но решение я менять не собираюсь, завтра же планирую написать заявление.

— Вы хорошо подумали? — хмурится администратор, глядя на меня из-под густых бровей.

— Да, — твердо отвечаю я.

— Ну что ж, тогда… — он берет две чашки горячего кофе и, присев на соседний стул, пододвигает одну ко мне, — ладно, я подпишу ваше заявление. А насчет двух недель — вы не обязаны их отрабатывать, — заявляет он, и я с легким изумлением заглядываю в его глаза, что так близко находятся от меня. Теперь я могу видеть их истинный цвет. Глубокие, темно-карие. Хм, а я думала они у него абсолютно черные.

— Спасибо. За кофе и… за понимание, — искренне благодарю я, немного пригубив напиток. Чтоб слегка взбодриться и не уснуть здесь же, на ресторанной кухне. Поесть бы еще чего-нибудь.

— Вы ведь голодны, — спохватывается Евгений, словно читая мои мысли, и, сделав глоток кофе и поставив чашку на стол, вскакивает, устремляется к холодильнику. — Сейчас что-нибудь найдем.

— Было бы неплохо, — воодушевляюсь я, предвкушая малый пир.

— Сыр? Что скажете? Здесь их столько видов, что глаза разбегаются, — с намеком на улыбку отмечает мужчина. — Банан есть, хотите? — и поворачивает голову ко мне.

Забавно наблюдать за его неумелой попыткой построить дружескую беседу. Не мастак он в этом, это заметно. Но для чего? К чему это всё? Зачем сорокалетнему мужчине расположение двадцатилетней девчонки?

— Я буду и сыр, и банан, — со скромной улыбкой сообщаю я и, в нерешительности прикусив губу, интересуюсь: — А шоколад там есть?

Что не меняется, так это то, что я по-прежнему без ума от банана в шоколаде. Любимый десерт всегда улучшает мне настроение, хоть порой и вспоминаю, глядя на него, об Игоре, о наших с ним незабываемых моментах, где главным действующим «лицом» являлся как раз этот самый восхитительный банан в жидком, тягучем, безумно вкусном шоколаде. А потом он дарил мне поцелуи, невероятно нежные, сладкие поцелуи.

— Александра, с вами всё в порядке? Вы чем-то расстроены? — замечает Евгений, однако я торопливо смахиваю слезу и, подняв на мужчину взгляд, вымученно улыбаюсь:

— Вам показалось. Ну так что, там есть шоколад?

— Шоколад у нашего кондитера всегда есть, — со скупой улыбкой произносит он и достает из холодильного устройства огромную плитку шоколада.

Не жидкий, конечно, и не горячий, но лучше, чем ничего. Пачкать рабочую поверхность поваров совесть не позволяет, поэтому я согласна и на такой шоколад.

— Вы чем-то опечалены, — вновь замечает администратор, вываливая на стол наш ужин, опускается на стул и аккуратно принимается резать сыр на тонкие ломтики.

— Нет, — решительно говорю я, давая понять, что не хочу развивать подобную тему для разговора. После хватаю банан, снимаю кожуру и ем. Закусываю шоколадом.

— Вы спрашивали о том, зачем мы здесь… — после некоторых размышлений начинает мой собеседник, — вы правы, я хотел поговорить с вами… но не подумайте, что я сошел с ума или одержимый… не берите в голову. В общем, дело в том, что вы очень похожи на одну девушку. Я знал ее когда-то и… знаете, был весьма удивлен, встретив вас, настолько знакомое лицо. Волосы, конечно, у нее были светлыми, а глаза зелеными, но в остальном… в остальном вы очень похожи, даже характер.

Я с подозрением слежу за его эмоциями, считываю лицо. На психа не тянет, одержимостью тоже. Просто констатация факта — вот, что он хочет донести до меня.

— Понятно, — тяну я, приблизив к губам чашку с кофе. Медленно пью, раздумываю, что еще на это ответить. — Вы любили ее?

— Любил, — неохотно сознается мужчина, — но не волнуйтесь, лично к вам мое отношение не изменится, — спешит уверить он.

А по-моему, уже изменилось, вы заговорили со мной, устроили разговор по душам, частично раскрыли маску, под которой скрыты чувства нормального, не бессердечного человека. Однако всего этого я не говорю.

— Почему расстались?

— Она мне изменила, — с горечью припоминает он.

— Ну тогда мы с ней точно не похожи, — цепляя пальцами сырный ломтик и запихивая его в рот, заявляю я. — Я бы никогда не поступила подобным образом. Я однолюб, и это никогда не изменится.

— У вас есть молодой человек, — понимающе качает мужчина головой.

— Эм… — Я оглядываюсь в попытках избежать пристального взгляда и совладать с эмоциями. — На самом деле, мы расстались. Но я всё еще его люблю.

— Значит, он бросил вас? — Евгений Владиславович пытается заглянуть в мои глаза.

— Нет, не так… всё сложно, — с тяжелым сердцем отвечаю я, вернув зрительный контакт.

— Ладно, не буду лезть не в свое дело. Помиритесь еще. — Он пьет кофе.

Это вряд ли.

Так, Алекс, держи себя в руках! Не смей плакать!

— Евгений Владиславович, и всё-таки зачем вы рассказали мне про ту девушку? — спешу вернуться я к нашей предыдущей теме, чтобы, не дай бог, не заплакать. — Много на свете похожих людей, и что? Зачем эта беседа? — Я красноречиво обвожу рукой нас с ним.

Мужчина хмуро поглядывает на меня.

— У меня к вам вопрос, — признается он через секунды. — Ваша сестра или… кто-то из родных не подходит под описание девушки, о которой я говорил?

И на сей раз уже хмурюсь я.

— Нет, Евгений Владиславович. Вашей девушки среди моих родственников точно нет.

Ни моя мать, ни тетя не способны на измену. Я в этом уверена так же, как и в том, что у матери никого кроме моего отца не было, разве что только сейчас, спустя долгие годы одиночества, у нее появился Владимир и она на седьмом небе от счастья; а у Лены был Алексей, которого она безумно любила и билась в истерике, когда тот погиб.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Простите, — глубоко вздыхает мужчина, устремив глаза в стол, — просто я не знаю ее адреса. Мы познакомились здесь в Москве, она жила здесь какое-то время, а потом переехала куда-то. Это было давным-давно и… неважно. Вы ешьте, а потом я вас провожу домой. Ночью небезопасно идти по улицам одной.

Кажется, Евгению становится неловко, пусть это и не видно под тренированной каменной маской, которую тот нет-нет да и надевает на себя.

— Мне жаль, что вы потерялись, — с сочувствием говорю я. — Однако вы же сами сказали, что она изменила вам. Вы решили ее простить?

Администратор задерживает на мне немигающий взгляд, молчит.

— Знаете, спустя время я понял, что… возможно, тогда, в тот день, я погорячился, не выслушав её оправданий. Она хотела мне что-то сказать, объяснить всё, а я не стал слушать, просто ушел, — с сожалением произносит он. — А когда вернулся, в ее квартире жили уже другие люди. Вот так вот я и потерял ее.

Поразительно, наш администратор полностью обнажил свои чувства. И перед кем? Перед малознакомой официанткой! Ей-богу, завтра солнце взойдет с другой стороны.

— Допустим, вы ее найдете, узнаете адрес, спустя годы к ней заявитесь, и что скажете? Вы всё еще ее любите?

Евгений тяжело вздыхает.

— Это… трудный вопрос… Скорее всего нет, не люблю. Прошло слишком много времени.

— А зачем ищете встречи? — Я с недоумением смотрю на него.

— Не знаю, — пожимает плечами. — Если честно, я и не думал про нее, не вспоминал, пока вас не увидел. Вы напомнили мне о ней. Вот и возникла идея поговорить с вами, быть может, разузнать о ней и встретиться. Как старые, добрые знакомые. — Он задумчиво подхватывает очередной ломтик сыра и отправляет его в рот.

— Узнать, как она? — с пониманием подхватываю я, и Евгений кивает. — А если у нее семья, большая и счастливая?

— Я буду рад за нее.

Непритворная радость на его лице не оставляют ни тени сомнений, что мужчина, сидящий рядом, говорит правду. Он просто хочет убедиться, что с ней всё в порядке. Благородное желание.

Неужели мы с Игорем будем такими же? Встретимся спустя годы и с легкой грустью будем вспоминать о далекой любви, что когда-то связывала нас? У нас у обоих будет своя семья и новая любовь, крепкая и нерушимая…

Больно думать о таком сейчас.

— Я очень устала сегодня. Можно я пойду? — Выхожу из-за стола в расстроенных чувствах, при этом сохраняя видимое спокойствие.

— Я вас провожу, — вызывается Евгений и встает вместе со мной.

Дождь звездный на темном небосклоне

Наблюдать с тобой на крыше дома —

Такими видела я нас в тысячной ночи,

Таким я представляла наше завтра.

Звезд отражен(ь)е замечать в твоих глазах;

Их свет наш счастливый освещает час,

Запутавшись в моих ненароком волосах,

Что ты целуешь нежно, вдыхаешь аромат…

Сбежали мы, устроили вдали от шума

Любви волшебный огонек для нас.

Там тихо и спокойней дума,

А звезды светят словно лишь для нас.

Утирать тайком слезинки умилен(ь)я,

На плечо склониться и закрыть глаза,

Почувствовав тепло родного человека,

Услышав тихий шепот на ухо:"Моя".

В блаженной ласке засыпать в руках,

Что крепко, мягко обнимают.

Не думать о других, ведь рядом самый важный —

Твою всегда печаль стирает.

Вдребезги, однако, в одночасье всё разбилось —

И не наступило наше завтра.

Осколки впились — сердце раздробилось.

История могла бы быть прекрасной —

Но любовь рассыпалась вчера.