Таинственная лама и криминальная драма

Эрин Маккарти, 2020

Ликер, ложь и ламы в городе под названием Дружба… что может пойти не так? Безработная актриса Софи Лафлёр готова к смене обстановки. Когда она обнаруживает, что унаследовала и дом, и паб в причудливой Бухте Дружбы, штат Мэн, она приходит в восторг. Это именно то, что ей нужно, – свежий старт, свежий воздух и свежие лица. Что ей точно не нужно – а точнее, кто – это бедовая лама по имени Джек Керуак и безразличный управляющий пабом, которые случайно оказались в ее доме. И в момент, когда хуже уже быть не может, все, разумеется, становится хуже. Два слова: Мертвый. Мужик. Теперь новенькая в городе – враг народа номер два. Первое место принадлежит ее унаследованной злобной ламе, которая оказалась подозреваемой в смерти прелестного дедули. Вот только Софи быстро понимает, что почившего любили не так уж и сильно и, скорее всего, ее ворчливая лама тут ни при чем. Неужели Софи променяла Лос-Анджелес на криминальную драму с таинственной ламой… и расследование убийства?

Kathy Love and Erin McCarthy

MURDER DRAMA WITH YOUR LLAMA

MURDER DRAMA WITH YOUR LLAMA

Copyright © 2020 by Kathy Love and Erin McCarthy

This edition published by arrangement with Taryn Fagerness Agency and Synopsis Literary Agency

© Перекрест А., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

I

В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ я постоянно ходила на кастинги — искала ту самую роль, которая меня прославит. Юная блондинка на каникулах. Труп на дороге. Богатенькая красотка. Студентка-зубрилка. Никуда меня так и не взяли. В свою защиту скажу: роль блондинки мне не досталась только потому, что я рыжая.

И вот теперь я владелица паба в провинциальном городке в штате Мэн.

Только это не роль. Не кино и не сериал, а самая настоящая жизнь.

Глядя на аккуратный дощатый дом, я онемела от изумления.

— У тебя есть собственный паб под названием «С пылу с жару»? Надеюсь, там и правда подают что-нибудь горяченькое… — сказал Оливер, мой лучший друг из Калифорнии.

Я промолчала, не поддержав его шутливый тон — так была ошарашена. Я словно попала на съемки фильма: все казалось слишком неправдоподобным. Нет, конечно, очень круто. Но все равно — неправдоподобно.

Краем глаза я заметила, как Оливер отступил на пару шагов, чтобы оглядеть дом целиком. А дом был великолепен. Огромное здание в викторианском стиле, на первом этаже — бар, над ним — еще два этажа, россыпь мансардных окон, орнамент под крышей и даже башенка.

Ничего себе: я теперь еще и Хозяйка Башни.

— Не удивлюсь, если там водится парочка привидений.

На этот раз я повернулась к своему другу и слегка шлепнула его по руке.

— Перестань, не шути так. Дом и правда похож на шикарный отель для привидений, но ведь мне же в нем спать! От одной мысли о призраках меня начинает трясти.

Оливер бросил на меня взгляд то ли искреннего раскаяния, то ли полного безразличия. Что, впрочем, вполне соответствовало его обычному уровню сопереживания. Затем он отвернулся и снова уставился на дом.

— Ну и жуткий домище тебе достался, Соф!

Трудно было не согласиться. Но, помимо изумления и ужаса, я испытывала небольшое волнение. Что я знаю о том, как управляться с пабом? Или с особняком, если уж на то пошло? И не самым маленьким особняком к тому же.

От нервов у меня скрутило живот, и я дважды сглотнула, чтобы успокоиться. Я справлюсь. Я сама этого хочу. Я устала от Лос-Анджелеса. Вся эта внешняя мишура, толпы людей, постоянная борьба за место под солнцем. Я хочу жить здесь, в этом прибрежном городке в штате Мэн с его чистым морским воздухом. Я хочу влиться в это общество. Я хочу радоваться деревьям, газонам и тихой жизни в провинции.

А еще я хочу побольше узнать про свою бабушку, которую едва помню. Ведь это она оставила мне в наследство столь потрясающее место, и я не должна ее подвести. Интересно, что она была за человек, чем жила?

Я справлюсь. Просто еще одна роль, правда? Управлять пабом, носить резиновые сапоги, натирать до блеска медные дверные ручки, есть лобстеров — ну или чем еще обычно занимаются жители Мэна.

Папа всегда говорил, бесшабашность и упрямство — мои сильные стороны. Вот и настало время побыть бесшабашной.

— Софи? Софи Лафлёр?

Я обернулась и увидела на крытом крыльце с другой стороны дома пожилого мужчину. Он был сутулый, лысоватый, одет в серую рубашку с воротником на пуговицах и серые свободные брюки. Я протерла глаза, надеясь, что он не призрак. Который, к тому же, знал, как меня зовут. Но серый человек помахал мне и улыбнулся.

— Вы, наверно, Софи Лафлёр? — крикнул он.

Я кивнула, потом сообразила, что нужно помахать в ответ, и пошла навстречу. Оливер уверенно зашагал следом — верный знак того, что это не призрак. Оливер мог как угодно демонстрировать спокойствие и невозмутимость, но только пока речь не заходила о чем-то потустороннем. Однажды в детстве по заказу одного местечкового гипермаркета он снялся в рекламе товаров для Хеллоуина и с тех пор его мучили кошмары.

Человек в сером ждал нас на крыльце. Когда я начала подниматься по лестнице, он протянул мне руку. На ощупь рука оказалась костлявой и хрупкой. Взгляд у старика, однако, был живой и игривый, а вызывающе-красный галстук-бабочка придавал ему и вовсе щеголеватый вид.

— Внучку Санни Лафлёр ни с кем не спутаешь, — сказал он. — Вылитая бабушка в этом возрасте.

Сравнение мне польстило, пусть я и слышала его прежде. От мамы. Еще от тети. Правда, они считали это моим недостатком. Слова старика прозвучали гораздо приятнее. К тому же он широко улыбнулся, обнажив свои удивительно белые зубы.

— Так вы давний знакомый бабушки?

Он кивнул, улыбнувшись еще шире.

— Я знал Санни с начальной школы. Вот и представьте теперь, насколько давний.

Внутри у меня потеплело. Наконец я нашла того, кто сможет рассказать мне массу историй о моей загадочной бабушке. Ведь в моей памяти она осталась лишь голосом в телефоне — который, когда я была маленькой, присылал мне на Рождество подарки, так раздражавшие маму.

В детстве я упрашивала маму разрешить мне погостить у бабушки, но всегда нарывалась на отказ. Когда я выросла, то сначала мне не хватало денег на дорогу, а затем — времени: ведь я снималась в трех (почти) сезонах сериала «Она запостила убийство». Я чувствовала себя виноватой: мое путешествие на восток в гости к бабушке так и не состоялось, хоть та продолжала настаивать на моем приезде.

— Меня зовут Клифф Робишо, — вдруг заявил старик, видимо осознав, что забыл представиться. Затем он повернулся к Оливеру.

Оливер в тот день вырядился как настоящий панк-рокер: штаны в крупную черно-серую клетку, футболка в облипку с группой «Клэш» и массивные военные ботинки бордового цвета. Не думаю, что Клифф часто встречал в Бухте Дружбы людей с бирюзовыми прядями в обесцвеченных волосах и широкими тоннелями в ушах. Тем не менее Клифф дружелюбно улыбнулся и протянул ему свою костлявую руку.

Оливер пожал ее и, как мне показалось, немного расслабился. Он ведь сам напросился поехать со мной, хотя я знала, что в небольшом сельском городке он будет явно не в своей тарелке.

— Соф, дурашка, неужели ты думаешь, я позволю тебе бродить по лесам Мэна одной? Кто же защитит тебя от бешеных медведей и лесорубов-маньяков?

В общем, Оливер настоял на своем.

Правда, сам Оливер точно бы меня не защитил. Городской мальчик, плоть от плоти. Завидев медведя, он драпанет прямо до Родео-драйв в Калифорнии. А при виде лесоруба-маньяка? Упадет в обморок или попросит у него номер телефона. Хотя в целом я ценила его заботу и была рада, что он рядом.

Но ведь сама я тоже далеко не сельский житель. Я выросла в Сан-Фернандо, в довольно обеспеченной семье и выглядела как типичная калифорнийская девчонка: зауженные джинсы, шлепанцы, футболка с надписью «Лучи добра». Добро никогда не бывает лишним.

Оливер пожал Клиффу руку.

— Приятно познакомиться, я Оливер Мэддокс.

Лицо Клиффа еще больше просияло.

— Оливер Мэддокс? Тот самый? Звезда «Тусовки у Хэйли и Джейка»?

Оливер моргнул; он был одновременно удивлен и впечатлен.

— Он самый.

Теперь пришла очередь Клиффа удивляться.

— Я видел все серии. Внучки обожали этот сериал, от телевизора было не оторвать. Должен признать, что и мне, старику, он показался классным.

— Спасибо.

Оливер выглядел довольным. Однако я знала, что разговоры о давнем хите, в котором он снялся еще будучи совсем юным, вызывали у него двойственные чувства. Оливер говорил, что в свои почтенные двадцать семь он уже попал в категорию «Звезды прошлого — где они сейчас».

— Уверен, вы сгораете от нетерпения осмотреть дом, — сказал Клифф и жестом позвал следовать за ним. Он спустился с крыльца и зашагал вперед — неожиданно быстро для человека его возраста и сгорбленной комплекции. «Проворный», — подумала я и тут же поймала себя на мысли, что никогда раньше не использовала это слово.

Клифф подвел нас к двери, у которой мы, собственно, и стояли, когда он нас окликнул. Мы зашли внутрь и попали в прихожую с деревянной скамейкой и вереницей крючков для одежды на одной из стен. На крючках, на антикварных металлических вешалках висели всевозможные куртки, несколько ярких шарфов и одна широкополая соломенная шляпа. Под скамейкой стояла пара садовых сапог с налипшей на подошвы грязью.

Клифф заметил, что я пялюсь на сапоги.

— Все вещи вашей бабушки хранятся в доме. Я ничего не убирал: подумал, что вы, возможно, захотите что-нибудь оставить.

В завещании бабушки говорилось, что мне по наследству достается паб и дом со всем содержимым. Что это значит — я поняла только сейчас, глядя на грязные сапоги. Бабуля оставила мне буквально все.

Я еще раз посмотрела на сапоги. Ее сапоги. Нахлынула грусть, смешавшись с другими чувствами — изумлением, неуверенностью и даже радостью от того, что я здесь. Оливер коснулся моей руки, словно прочитав спутавшиеся мысли. Он всегда прекрасно понимал меня, хотя, уверена, в этот раз у меня и так все было написано на лице.

— Вот эта, — Клифф указал на дверь за лестницей с изысканной белой балюстрадой, темными деревянными перилами и двумя декоративными стойками у подножия, — ведет на склад и в офис паба. Через нее, конечно, можно попасть и в сам паб. Но там уже пусть Дин вам все показывает.

— Дин? — переспросила я.

Казалось, я слышала это имя раньше, но за бурными событиями последних недель я уже не помнила, когда и где.

— Дин Джордан, управляющий пабом.

Точно. Бабушка упомянула в завещании, что Дин Джордан должен остаться управляющим, и это меня абсолютно устраивало. Я понятия не имела, как управлять пабом, и любая помощь пришлась бы кстати. А после того, как Оливер вернется в Лос-Анджелес, мне бы и друзья не помешали.

— Дин нравится дамам. Мне, старику, тяжело с этим мириться. Он забирает себе лучших, а я довольствуюсь объедками.

Ого. Либо он неудачно пошутил, либо — еще тот козлина.

— Пойдемте наверх, — сказал Клифф и ловко вскарабкался по крутой прямой лестнице, словно был вдвое моложе своих лет.

Я поднялась следом, держась рукой за перила, и немного запыхалась. Пока я здесь, стоит, пожалуй, чаще бывать на свежем воздухе. После того как закрыли сериал, я решила бросить актерскую карьеру, а заодно и занятия в спортзале пять раз в неделю. Вот вам и результат.

Поднявшись, мы попали в еще один вестибюль — на этот раз небольшой. Снова везде висели куртки и стояла обувь. Клифф открыл белую панельную дверь; за столетнюю историю дома ее, видимо, уже раз десять перекрашивали и в сколах проглядывали другие цвета. За дверью оказалась большая кухня, типичная для загородного дома. Теплые желтые стены, потертый дубовый пол. Еще один признак того, что дом повидал виды. Шкафы были окра-шены кремово-белым — их первоначальный цвет, как мне показалось. Я прикасалась к стеклянным ручкам, восхищалась старинными бронзовыми креплениями. Сквозь окна внутрь лился солнечный свет; на кухне царило тепло и радушие.

Серая гранитная, сделанная под мрамор, барная стойка блестела на солнце и казалась новее, чем на самом деле. Мои пальцы пробежались по старинным ручкам ящиков; в одном из них я нашла набор из мисок со ступкой и пестиком, которыми явно не раз пользовались. Я вдруг представила себе, как бабушка печет на этой прекрасной кухне и по воздуху расплывается аромат пирогов и печенья.

— Санни любила эту кухню, — заметил Клифф, стоявший позади меня. — Она фантастически готовила. Постоянно что-то пекла.

«А я догадалась», — с довольной улыбкой подумала я, искоса взглянув на Клиффа.

— Никакая Марта Стюарт со своим телешоу и рядом не стояла, — продолжал тот. — А ее кексы с марихуаной были просто бесподобны. Вкусные — пальчики оближешь, а какой эффект..!

Клифф подмигнул.

— Вы бы, кстати, с ней поладили, — указал он на надпись на моей футболке.

Я все это время в изумлении таращилась на Клиффа, а Оливер едва сдерживался, чтоб не прыснуть от смеха.

— Естественно, только в медицинских целях, — добавил Клифф с усмешкой. Настроение у него было игривое.

Я кивнула. Клифф пытался юморить, но выходило у него нелепо, как у отца со взрослыми детьми.

— Не сомневаюсь, — ответила я.

— Что ж, продолжаем наш показ, — Клифф жестом пригласил следовать за ним. — Показывать я, кстати, люблю. Как те девушки из телеигры, что буквы на стене открывают. Вот надел бы женское платье — ни в жизнь не отличили бы.

Это даже не отец, а дед-хохмач.

Оливер, который шел прямо за мной, прошептал на ухо:

— Чувствую, я бы тащился от твоей бабули. Шоколад и травка — два удовольствия в одном, лучше и не придумать!

В Калифорнии марихуана уже не считалась чем-то ужасным, а вот в Мэне была все еще вне закона. Я покачала головой.

— Мне кажется, он пошутил.

Оливер скептически поднял брови, потом подхватил меня под руку, и мы вместе пошли догонять Клиффа. К концу экскурсии я поняла, что Клифф не шутил. А еще я поняла, почему мама не разрешала мне ездить к бабушке в гости. Скажем так: бабуля была весьма эклектичной и, судя по интерьеру, эксцентричной личностью. Дом был чудесно обставлен, но никак не в стиле старушки-божий одуванчик. Она оказалась старой хиппи, которая любила все странное и даже мистическое.

То есть прямой противоположностью маме — элитному агенту по недвижимости, которая заключала сделки на сотни миллионов долларов в год.

Когда мы зашли в ванную комнату, Оливер указал на большой винтажный плакат с группой The Grateful Dead, который висел над старинной ванной с ножками в виде звериных лап. Он тут же начал изображать, будто раскуривает косяк, — я закатила глаза, но рассмеялась.

Спальня бабушки оказалась самой необычной из всех комнат в доме. Все было выполнено в золотом и бордовом цвете; прямо посередине располагалась кровать с резным балдахином и бархатным покрывалом. Слова Клиффа «вот на ней и творилась настоящая магия» прозвучали явно не к месту. На прикроватной тумбочке мы увидели заляпанную стеклянную лампу, хрустальный шар и книгу, раскрытую на последней странице. Видимо, на ней бабушка и остановилась. «Электропрохладительный кислотный тест» Тома Вулфа^[1]. Я взяла книгу и начала листать. Многие уголки страниц были загнуты, а сама обложка — выцвела. По-видимому, бабушка перечитывала ее много раз. Ну точно — хиппи. Я аккуратно вернула ее любимый роман на законное место. Бабушка, конечно, его больше никогда не прочитает, но я посчитала правильным оставить все, как было.

Несмотря на насыщенность красок, комната казалась довольно светлой — свет проникал через остекленные двери, за которыми находился крытый балкон. Я подошла к окну и выглянула на улицу.

Двор напоминал английский сад: внизу бушевало море полевых цветов самых разных оттенков, через которое тянулись выложенные камнем дорожки. В углу сада виднелся небольшой штакетный забор, который огораживал что-то похожее на грядку. Я живо представила себе, как бабушка в грязных сапогах ухаживает за грядкой с медицинской марихуаной, и улыбнулась.

Что ж, бабуля, а ты куда занятнее, чем я думала.

За садом я увидела два небольших здания. Я повернулась к Клиффу, чтобы уточнить, принадлежали ли они бабушке, но тот заговорил первым.

— Пойдемте на улицу. У меня есть для вас сюрприз.

— Как, еще что-то?

Хотя я бы теперь ничему не удивилась — даже, например, увидев вокруг дома ров.

Ведь еще неделю назад я жила в однокомнатной квартире с туалетом, который не закрывался, если я была внутри, и кухней, где нельзя было одновременно открыть посудомоечную машину и холодильник. А сейчас у меня четыре спальни, три санузла (в одном, правда, только туалет) в викторианском особняке, где несколько крылец и балконов, а еще живописный сад. Чего еще можно желать? И так все прекрасно!

Пожалуй, мое импульсивное решение переехать в Мэн уже не выглядело столь безумным, как вначале.

Эмоции перехлестывали через край.

Когда мы снова вышли во двор, солнце вовсю поливало землю своим светом — совсем не таким теплым, как в Южной Калифорнии. Я вдохнула полной грудью, наслаждаясь легким привкусом прохлады в воздухе. Вокруг жужжали пчелы и чирикали птицы — их созвучие изредка прерывалось шумом проезжающих мимо автомобилей. Но никаких пробок, гудков, голосов людей, слишком громко разговаривающих по телефону. Лишь легкий шелест ветерка в кронах.

Неожиданно тишину прорезал самый диковинный звук из всех, что я когда-либо слышала. Что-то среднее между пронзительно кричащей птицей и громко срыгнувшим младенцем. Я взглянула на Оливера. Тот застыл, выпучив глаза, — он был до смерти напуган.

— Что это было? — пролепетал он.

Я вертела головой, ожидая, что сейчас из глубины сада на нас бросится какое-то дикое животное или, того хуже, мифическое чудище, обезумевшее от конопли и паранойи.

Клифф остановился и увидел, что мы явно опасаемся идти к нему.

— Это Джек Керуак. Так и знал, что вы удивитесь.

— В саду живет призрак писателя? — переспросил у меня Оливер. — А я-то хотел посоветовать тебе нанять садовника… Похоже, теперь тебе понадобится экзорцист.

Однако, судя по звуку, это было вовсе не привидение. Меня одолело любопытство, и я уже приготовилась расспросить обо всем Клиффа, когда тот подошел к зданию, напоминавшему нечто среднее между сараем и амбаром, и распахнул располагавшиеся сбоку большие ворота. Сквозь окно под самой крышей на нас брызнули лучи солнца, а из ворот вылетело облако пыли и пахнуло сладковатым ароматом земли.

Поначалу я увидела внутри лишь снопы сена и мешки с каким-то кормом, сложенные у грубо отделанных дощатых стен. Но затем что-то зашевелилось в глубине — там, где было закрытое стойло. Раздался еще один звук, на этот раз низкий и гулкий, как басовая нота на гобое.

— Джек, тише, — выкрикнул Клифф, повернувшись к стойлу.

Снова какое-то движение — и вот над калиткой показалась белая пушистая голова с острыми ушами и вытянутой мордой. Существо моргнуло заспанными глазами; хотя, возможно, сонный вид им придавали немыслимо длинные ресницы. Издав еще один утробный звук, животное высунуло кончик языка.

— Мистер Керуак, нельзя так себя вести, — с укором произнес Клифф. — Это наши новые друзья.

Животное в третий раз повторило тот же звук, только теперь еще громче.

Я инстинктивно отпрыгнула; а Оливер спрятался у меня за спиной в поисках защиты.

— Вот-те на, зоопарк на выгуле! Да это же альпака! — воскликнул Оливер, придерживая меня за талию.

— Точнее, лама, — поправил Клифф. — У них разная форма ушей. У ламы уши похожи на бананы. А еще ламы крупнее. Наш друг весит целых триста фунтов.

— Его зовут Джек Керуак? — полюбопытствовала я, пытаясь что есть сил не запаниковать, когда лама подошла к ограде и потыкала носом в Клиффа, ожидая ласки. — А что он здесь делает?

Клифф, усмехнувшись, потрепал густую шерсть на голове ламы.

— Все правильно, это мистер Джек Керуак. Лама номер один во всей Бухте Дружбы, ни больше ни меньше. Ну, по правде сказать, это единственная лама в Бухте Дружбы. Хотя Джек очень милый парень. Счастье, гордость и постоянный компаньон вашей бабушки.

Клифф почесал голову ламы и посмотрел на меня.

— Ламы — социальные животные. Будьте с ним поласковее. Ему очень одиноко с тех пор, как не стало Санни, а ведь до этого он потерял еще и Дженис Джоплин. Тяжко же ему пришлось.

Повинуясь какому-то шестому чувству и боязни показаться невежливой, я просунула руку в стойло и погладила ламу по голове. Шерсть Джека оказалась на удивление мягкой.

— А Дженис, видимо, — еще одна лама?

— Совершенно верно. На вашем месте я бы поискал ему друга. Когда у ламы есть компания, меньше вероятность, что она в вас плюнет.

Стоп.

— Нет, не надо мне никакой ламы. Я не знаю, как за ней ухаживать. За ним. За Джеком… этим… Керуаком.

— Санни в гробу перевернется, если вы от него избавитесь.

Взгляд Клиффа выражал крайнее осуждение.

— Значит, так. Сено — в сарае. Остальное отыщете в Интернете. Миллениалы ведь так обычно поступают? Без этого Интернета совершенно не умеют думать.

У меня даже не было времени, чтобы возмутиться; я всеми силами пыталась представить свою жизнь с ламой. Ведь у меня даже собаки никогда не было. Мама считала, что от домашних питомцев только грязь и куча проблем. Она отказывалась ходить в гости, если существовала вероятность, что на нее там запрыгнет собака или кошка и на одежду налипнет шерсть. Она искренне верила, что брать домой живых существ — полная глупость. Я же, напротив, любила животных. Все детство я мечтала о собаке, кошке или хотя бы рыбке, но нарывалась на категорическое «нет». Став взрослой, я жила в тесной квартирке и постоянно бегала на прослушивания, потому всячески подавляла в себе желание взять питомца.

Перед отъездом в Мэн мне пришла в голову мысль, что, возможно, стоит рискнуть и попробовать завести кошку.

Но никогда в жизни я и помыслить не могла, что моим первым животным станет лама. Мозг судорожно метался внутри черепной коробки.

— Вы сказали «плюнет»?

Примечания

1

Знаменитая книга Тома Вулфа об американской культуре 60-х во времена зарождения движения хиппи. (Прим. ред.)