Плюшевая девочка

Юкка Бем, 2017

В своей дебютной работе Юкка Бем поднимает остросоциальную проблему погони за вниманием в социальных сетях и опасностях, к которым это приводит. «Плюшевая девочка» – роман о болезненном пересечении грани между детством и взрослым миром. О принятии собственного тела и познании своей сексуальности. Эмилия не может поделиться своими мыслями и чувствами ни с кем. Лучшая подруга всегда отдает предпочтение мальчикам, а родители с головой в собственных проблемах. Взрослый мир наполнен соблазнами, которые подстерегают ее на каждом углу. Ей пришлось довериться только своим безмолвным плюшевым друзьям, ведь они не смогут осудить.

V

Дорогой Гав, прекрасные братцы лисы, милая Цыпа. Мой рассказ не продвигается. Вы по-прежнему не знаете, что со мной приключилось за последнее время.

Наверное, мне нужно вам рассказать. Хотя… Может быть, уберечь вас от подробностей…

Ну ладно. Сделаем так: я вас по очереди потискаю и потом все потихоньку расскажу.

В конце лета Лила позвала меня в город. Это было вовремя, потому что мне все надоело.

Я подумала, что часто соглашаюсь чересчур легко. Однако это не касается случаев, когда предложение поступает от какого-либо члена семьи.

Мы встретились у библиотеки, там, где такой жуткий памятник^[8]. Высеченная из камня женщина. Как настоящая, просто застыла на месте. Я потрогала ее пальцем просто чтобы удостовериться, что она не живая.

Нас с Лилой объединяет то, что мы учимся в одном классе. Лила ничем не занимается, а я раз в неделю хожу в художественную школу. Это довольно мало. В нашем классе есть пара футболистов, один прыгун с трамплина и лучник, и у них никогда нет свободного времени. Так же, как и у их родителей, наверное, потому что они их возят. Спортсмены ездят только на тренировки, но почти каждый вечер.

Иногда я рисую дома. У меня есть тетрадь, в которой я рисую животных, женские лица и фантастические прически. Непременно рисую комнаты и мебель, и целые дома. Такие, в которых я буду жить, когда уеду из дома.

Животные, которых я рисую, больше похожи на мультяшных, чем на настоящих. Но не диснеевских все-таки, а из манги. Большие головы и глаза, маленькие лапы и туловища.

Лила хотела сначала пойти в кафе на площади. Там часто бывает компания мальчиков из нашей школы, а Лила влюблена в одного из них. В Сантери, которого называют Санте. Несмотря на дурацкое уменьшительное имя, он довольно милый. По крайней мере я не слышала от него ни одной глупости в мой адрес или в адрес других, а это уже неплохо.

Мальчики собрались у столика под навесом. Они пили кофе из бумажных стаканчиков и коротали время за картами. Они пригласили нас к своему столику, мы тоже стали играть, хотя кто-то выразил сомнения в наших способностях.

В этой игре считается, что хорошо быть засранцем. Я не играла в нее долгое время. Нужно было избавляться от карт, разрешалось прибегать ко лжи, на самом деле, нужно было прибегать, потому что иначе становилось скучно.

На самом деле я умела играть хорошо. Была асом и в засранстве, и во лжи.

Мне удавалось называть карты как угодно, не выдавая себя ни выражением лица, ни глупым хихиканьем. У Лилы же, напротив, по глазам было видно, что она кладет на стол не ту карту, которую заявила.

Мы играли довольно долго, в течение многих стаканчиков кофе, до тех пор, пока мальчикам на приспичило идти в другое место. Наверное, на какую-нибудь заправку. Очевидно, дополнительно заправиться кофеином.

Они начали заводить свои мопеды на парковке, дожидаясь рычания моторов и вони выхлопных газов. Если во время этого безобразия они не привлекали осуждающих взглядов, то считали, что их жизнь прошла зря.

У Лилы было дело к Сантери. Все уехали, но Лила стояла перед мопедом Сантери, а тот газовал на месте в знак того, что хотел бы уже оказаться в другом месте. Лила держалась за руль и что-то объясняла. Не знаю что, потому что я стояла поодаль, у фонтана. Я увидела, как быстро Лила села позади Сантери, обвила его руками и затем они исчезли из виду.

Лила уехала, и я осталась одна посреди площади. Такая же популярная как свежая чаячья какашка. Я размышляла, следует ли мне обидеться. Я не очень-то умела дуться. Это как-то по-детски, хотя я видела, что и взрослые увлекаются этим.

Я в совершенстве изучила, когда мама и папа начинают игру в молчанку, хотя они в принципе разговаривают друг с другом довольно мало. В период взаимных оскорблений их лица ничего не выражают, а потом от мамы можно услышать такие слова:

«Эмилия, можешь передать папе, чтобы он купил молоко?»

Сам папа при этом рядом, он, естественно, слышит мамину просьбу, и мне нет необходимости ее передавать.

Примечания

8

Скорее всего, речь идет о памятнике учительнице Хельви Хонка перед входом в городскую библиотеку города Коуволы. На гранитном постаменте возвышается бронзовая фигура пожилой женщины в скромном платье.