Тишина. История Эдисона Торреса

Юлия Алпагут

«Маньяк. Жестокий убийца. Он отрезал своим жертвам языки. Почему он так поступал, и что он делал с этими языками потом?.. Известно только ему… и мне. Серийный убийца Эдисон Торрес… В СМИ его прозвали „Пожирателем языков“. Он вселял ужас и отвращение во всех, кто хоть что-то слышал о нём. „Моральный урод, который достоин только смерти!“ — так говорили о нём люди и это их правда…»Лана Лурд

7. Просьба

Ночь. Невысокий, седоволосый, немного полноватый мужчина в светлом костюме стоял возле окна и не спеша потягивал красное вино из бокала. Он не слышал, как кто-то открыл входную дверь в его квартиру и тихо прошёл по коридору прямо до его кабинета. Мужчина стоял спиной к двери и о чём-то думал. Он не мог видеть, как в помещение вошла женщина в длинном, чёрном как ночь, платье…

Лана тихо остановилась в дверях, прижимая к груди толстую, чёрную папку с какими-то бумагами.

— Пап! — немного помедлив, окликнула она мужчину.

Тот вздрогнул от неожиданности и резко развернулся в сторону двери. Бокал с вином выпал у него из рук и разбился, забрызгав своим содержимым пол, занавески, его обувь и белые брюки.

Увидев свою дочь, стоявшую в дверях кабинета, испуганное выражение лица мужчины в мгновенье изменилось. Оно стало суровым.

— Лана? — произнёс он. — Как ты вошла?

— Дверь была открыта.

— Совсем уже из ума выжил… — пробубнил себе под нос мужчина.

— Пап, — ещё раз сказала гостья.

Хозяин дома грозно посмотрел на неё.

— Я же просил тебя не называть меня так! — прорычал он.

— Да, я… Я помню. Но здесь же никого, кроме нас, нет. Ведь так?

— Никогда меня ТАК не называй, даже если рядом больше никого нет! — грозно сказал мужчина.

— Да… Да, хорошо. Прости, — опустив взгляд, тихо произнесла Лана.

— Не обижайся на меня, — вдруг смягчился отец. — Ты же знаешь, так нужно.

— Всё в порядке. Я… я всё понимаю…

— Вот и хорошо. Как ты узнала, что я здесь?

— Ты же сам сказал мне неделю назад, что приедешь сюда на несколько дней по делам.

— Ах, да…

Хозяин дома потёр рукой лоб и сделал шаг вперёд. Осколок бокала хрустнул под его ботинком, и он посмотрел себе под ноги.

— Прости… Я всё уберу, — приподняв брови, виновато произнесла Лана.

— Не надо. Завтра должна прийти домработница. Она всё уберёт.

— Но мне не сложно. К тому же… это ведь я виновата.

— Брюки и занавески ты тоже стирать будешь? — спросил мужчина и, не дожидаясь ответа, громко сказал:

— Прекрати, Лана!

Потом он посмотрел на свои наручные часы. Было почти четыре часа ночи.

— Ты знаешь который час? — взглянув на дочь, спросил он.

Не прошло и пары секунд, как выражение его лица снова изменилось. Теперь на нём читалось беспокойство.

— Что-то случилось? Зачем ты пришла? Почему ты не позвонила? У тебя какие-то проблемы?

— Нет, — покачала головой Лана. — Нет, не волнуйся. Нет у меня никаких проблем. Всё в порядке.

— Точно?

— Точно.

— Но ты же не просто так приехала в такой поздний час… — недоверчиво произнёс мужчина.

— Нет, не просто так. Мне нужна твоя помощь.

— Помощь? А говоришь «нет проблем»… Ладно, садись, — хозяин дома указал дочери на стул. — Рассказывай.

После этих слов он сел в большое кресло за письменным столом. Лана села на стул напротив и положила папку, с которой пришла, себе на колени.

— Ты видел экстренный выпуск новостей? — спросила она отца.

— Да. Полиция арестовала «Пожирателя языков». Столько лет… И никаких улик… Эдисон Торрес… Кто бы мог подумать?! — сказал мужчина и усмехнулся. — И всё это время столько людей видели его лицо, десятки покупали его картины, и никто не знал, даже не подозревал о том, КТО он на самом деле.

«Никто и сейчас об этом не знает…» — вздохнув, подумала Лана.

— «Пожиратель» — это точно Торрес? — после непродолжительной паузы, спросила она.

— Да. После этого выпуска я разговаривал с начальником полиции и… Не важно. Да, это точно Торрес.

— Но улик же не было…

— Не было. До сегодняшнего вечера. К тому же, он даже не стал отрицать своей вины, — мужчина снова усмехнулся. — Месяц назад он убил Майкла Фёрна, сына местного чиновника Вильгельма Фёрна, в его же собственном гараже. А у Фёрна в гостиной висит его картина…

— Майкл Фёрн… — задумчиво произнесла Лана. — Да, я помню. Я исследовала его тело.

— Господи, Лана… — выдохнул хозяин дома и покачал головой. — До сих пор не могу понять, как ты могла выбрать для себя такую профессию?! Ты могла бы стать певицей, актрисой, моделью… Да кем угодно! Ты красивая и талантливая! А с моей помощью у тебя вообще не было бы никаких проблем!

— Па… Мистер Гроссман… Сенатор, — Лана чуть наклонила голову в бок. — Пожалуйста, не начинай! Я делала то, что хотела делать.

— Это отвратительно.

— Я знаю. Но это то, чем я хотела заниматься.

— Постой… Ты сказала «делала» и «хотела»?

— Да, я собираюсь уволиться.

— Слава Богу! — всплеснув руками, воскликнул мужчина.

— Вижу, что ты счастлив, как никогда раньше, — улыбнулась Лана.

Мистер Гроссман чуть подался вперёд и посмотрел дочери прямо в глаза.

— Знаешь, как-то не по себе становится, когда думаешь о том, что твоя дочь ковыряется в чьих-то внутренностях…

После этих слов, сенатор откинулся на спинку кресла и скрестил на груди руки.

— Так ты поэтому приехала? — спросил он. — Могла бы позвонить, предупредить. Тебе нужны деньги? Связи? Что угодно!

— Нет, деньги мне не нужны. Того, что ты уже перечислил на мой счёт, хватит мне чтобы безбедно жить ещё лет пятьсот… а вот связи… Да, мне нужен ты и твои связи. Но не для карьеры какой-то певички.

— Ладно, — выдохнул мужчина. — Выкладывай, что ты там задумала. Я знаю этот твой взгляд, и мне он совершенно не нравится.

Лана тяжело вздохнула.

— Да… Уверена, что тебе очень не понравится то, о чём я тебя попрошу, — сказала она.

— Не сомневаюсь.

— Ты наверняка уже знаешь, что мать «Пожирателя»… Мать Торреса находится в психиатрической лечебнице.

— Знаю. И?

— Я хочу оформить над ней опекунство и забрать её оттуда. Ты поможешь мне?

— Боже мой, Лана, зачем тебе это нужно?!

— Это ещё не всё. Скажи мне, Торреса приговорят к смертной казни? Так ведь?

— Ещё бы! Конечно! Он убил больше двухсот человек! И теперь, когда все вокруг знают, что «Пожиратель» это он, уверен, нет ни единого человека, который бы не желал ему смерти!

«Я не желаю… — подумала Лана, — Двести человек… Хм… Конечно, если считать тех, к чьей смерти он не причастен и которых записали на его счёт только лишь потому, что у них отсутствовали языки…»

— Что с ним будет? Его убьют? Или отправят ТУДА? — спросила она.

— Зачем ты спрашиваешь? Ты же сама прекрасно знаешь ответ.

— Просто хотела убедиться.

— Лана, может быть ты мне объяснишь, что происходит? Хочешь взять опекунство над его сумасшедшей матерью… Спрашиваешь о нём…

— Я хочу, чтобы ты помог мне не только с опекой, но и… — женщина немного подалась вперёд. — Помоги ему! Он не должен попасть ТУДА! Пожалуйста! — сказала она и как-то умоляюще посмотрела на отца.

— Да ты с ума сошла что ли?! — вскочив с кресла, взревел мужчина. — Ты что забыла, что случилось с твоей матерью?! Забыла зачем я столько работал все эти годы?! Да ты хоть понимаешь, за КОГО ты меня просишь?!

— Отец, — спокойно и тихо произнесла женщина. — Я понимаю, прекрасно понимаю за кого я прошу. Я кое-что хочу тебе показать и объяснить. Пожалуйста, выслушай меня и, поверь мне, ты и сам захочешь ему помочь. Он не должен попасть туда.

Мужчина, чтобы успокоиться, закрыл глаза, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

— Хорошо. Ладно. Я выслушаю тебя, если ты так хочешь! — сказал он, — Но, уверен, что бы ты мне ни сказала, это не изменит ровным счётом ничего.

— Я хочу тебе кое-что показать, — ещё раз сказала Лана и положила руку на большую папку, которая лежала у неё на коленях и на которую до сих пор не обращал никакого внимания её отец.

Не обращал внимания… Может быть потому, что чёрная папка сливалась с чёрным платьем дочери, а может быть потому, что ему просто было не до того, чтобы замечать какие-то, ненужные ему, вещи…

— Что это? — спросил мужчина.

— Кое-что очень важное, — ответила ему Лана.

Мистер Гроссман сел обратно в своё большое кресло. Он положил на стол руки, скрестил пальцы и пристально посмотрел на дочь. Та подняла большую папку с колен и плюхнула её на стол перед отцом…

***

Прошёл целый час, а может и больше, прежде чем Лана закончила показывать, рассказывать и доказывать то, что хотела показать, рассказать и доказать своему отцу.

— Что ты теперь скажешь? — спросила она, закрывая свою большую чёрную папку.

— Откуда всё это? — спросил мужчина в ответ.

— У меня много знакомых. У тебя много… и кое с кем из твоих я тоже знакома… К тому же некоторая информация продаётся. Какая-то добывается с помощью детективов… Долгая история. Ну так что?

— Лана, я ничего не могу сделать, — вздохнув, ответил ей отец.

— Но… Как? Почему?!

Мужчина молчал. Он смотрел на дочь и молчал. Она встала со стула и стала кругами ходить по кабинету.

— Когда преступников перевозят ТУДА… — наконец начал он. — Есть специальные люди, которые обеспечивают доставку до места назначения. И, поверь мне, они неподкупны!

Лана остановилась и, с надеждой во взгляде, посмотрела на отца.

— А если рассказать им то, что я рассказала тебе? — спросила она.

— Им будет всё равно. Убийца — это убийца. А тем более такой, как ОН.

— Так он попадёт ТУДА?

— Непременно.

— Господи… — выдохнула женщина.

Закрыв лицо руками, она села обратно на стул и прошептала:

— Как же мне помочь ему?

— С одной стороны, я тебя понимаю. Возможно это не совсем справедливо, что он попадёт туда. С другой стороны… не могу понять… почему ты так печёшься о нём?

— Не совсем справедливо?! — возмутилась Лана.

Мужчина поднялся с кресла и подошёл к окну. Он стоял спиной к дочери и, сложив за спиной руки, долго молчал.

— Я помогу тебе оформить опеку над его матерью, — наконец сказал он. — Но… с ним… вряд ли. Хотя…

Сенатор повернулся и посмотрел на дочь.

— Как ты думаешь, Торрес сможет там выжить и добраться до выхода? — спросил он.

— Не знаю, — ответила ему Лана. — Наверно… Да. Да, он сможет!

— Тогда, возможно, я смогу помочь…