Я ваша, Босс!

Юлия Бузакина (2024)

Я — обычная разведенка, да еще «с прицепом». Бывший муж — мерзавец, каких поискать. Мы работаем в одной компании, и это все усложняет. А тут под Новый год мой бывший выиграл в лотерею сто миллионов рублей. Теперь от его понтов светится весь бизнес-центр, а для меня он создал невыносимые условия на рабочем месте. Но он еще не знает, на что способна женщина в разводе, которой нечего терять. А если к нашей игре на выживание подключится новый босс, то офисный мир, несомненно, заиграет новыми красками. В книге есть: доведенная до отчаяния нежная героиня, ее придурковатый на всю голову бывший муж, очень плохой и весьма обаятельный босс, юмор.

Глава 5. Алмазов

Я устремился на второй этаж, туда, где царствовал Стас Кожевников. В голове яркими вспышками взрывалось возмущение. Вот урод, зажал денег для дочки! Как можно?! Эх, если бы у меня была дочка, я бы для нее ничего не жалел! Но детей у меня нет, и жены больше тоже нет. Я и сам, конечно, не подарок, но Стас, кажется, перегнул палку с этими десятью тысячами. Если бы он вчера при нас не распалялся, разбрасывая пятитысячные купюры по подиуму, на котором извивались у шеста голые шлюхи, я бы так не разозлился.

А Женьку жалко, хоть она и злючка. Между прочим, сегодня внезапно выяснилось, что не такая уж она и злючка. Просто несчастна, как и все мы, вот и все. А юбку я ее в обед хорошо рассмотрел. И бедра, и талию, и грудь, что скрывалась под блузкой. А ее голубые глаза я еще пару месяцев назад отметил, когда только пришел к тетке в офис на новую должность.

Женя, оказывается, все три месяца умело скрывала от меня всю эту прелесть. А новая юбка открыла мне глаза.

Я распахнул дверь кабинета отдела логистики, втянул побольше воздуха, чтобы начать грозную обвинительную речь, и… остолбенел.

Разложив на столе Милану из отдела бухгалтерии, Стасик отчаянно делал с ней то, что на рабочем месте делать… кхм… как бы запрещено.

Ее кружевные алые трусики плавно раскачивались на люстре в такт движениям охваченной любовной лихорадкой парочки, а сама Милана сладострастно постанывала под пыхтящим на ней Стасом.

— Кхм… — Я громко прочистил горло.

Парочка очнулась от любовного морока. Милана одернула юбку и залилась краской.

— О, Паша, ты внезапно… — Криво усмехнувшись, Стас принялся заправлять рубашку в брюки. — Что-то случилось?

Я сощурился.

— Трусы бабские с люстры сними! У нас тут не порностудия, вообще-то!

Стас стушевался, но ненадолго. Подтянулся и ухватил красные кружевные труселя. Те не поддавались, продолжали раскачиваться на люстре, как новогодняя гирлянда на елке.

— Милана, ты уволена!

Красивые глаза бухгалтерши округлились от страха.

— Павел Демидович, не надо, пожалуйста… — Она заломила руки.

— Вон отсюда!

— Умоляю… этого больше не повторится!

— Я сказал, покинь кабинет!

Девушка сконфуженно взглянула на одиноко висящую под потолком деталь своего гардероба, а потом попятилась к двери и быстро захлопнула ее с обратной стороны.

Стас уже успел застегнуть брюки и теперь озадаченно смотрел на меня.

— Паш, тебя, какая муха укусила?! Рабочий день окончен. Ну, подумаешь, переклинило? Мила — горячая штучка.

— Стасик, а ты ничего сделать не забыл? — прищурившись, едко поинтересовался я.

— Вроде все рассылки отправлены, маршрут построен…

— Я про другое: ты алименты жене отправил?

Стас прыснул от смеха.

— Паша, ты меня с кем-то путаешь. Жены у меня уже полгода как нет!

— Жены нет, но обязательства остались.

— Я не понял: ты что, пришел, чтобы воззвать к моей совести? Так она чиста! Мымре этой я деньги переводить не собираюсь. Пусть сама барахтается, как может, раз такая гордая и на развод подала!

— При чем здесь Женя?! У тебя дочка есть! Да и сумма там — копейки. Переведи, не позорься!

Стас приосанился. Пронзил меня ледяным взглядом. Дружелюбие, как ветром сдуло.

— Хм… Паш, ты не в свое дело не лезь. Женьку надо повоспитывать. У нас патриархат! А гордость свою знаешь, куда пусть засунет? Раз решила, что она такая сильная и независимая, пусть выкарабкивается!

Я покачал головой.

— Это не по-мужски, Стас. Или ты исправно переводишь ребенку алименты, или с завтрашнего дня ты тоже здесь больше не работаешь.

Кожевников побагровел. Задышал шумно, дернул галстук.

— Ты мне угрожаешь?! И все из-за этой мымры Женьки?! Мы ведь друзья. Или… уже нет?

— Мне противно дружить с человеком, который издевается над женщиной и ребенком. Не будешь платить алименты — вылетишь из кресла начальника в два счета!

Стас метнул в меня разъяренный взгляд и схватил со стола мобильник.

— Перевожу уже, перевожу! Доволен?! Сам сегодня сказал, что она невзрачная! — И сунул мне в лицо экран, на котором было видно перевод десяти тысяч рублей Евгении Кожевниковой.

Я угрюмо взглянул на него. И как я раньше не замечал его подлую натуру?! Такой в два счета подставит. А ведь Стаса я знаю давно, еще в школе дружили. Когда он успел так измениться? Неужели выигрыш в лотерею так на него повлиял? Или он всегда таким был, а я закрывал глаза на его недостатки?

— И не мымра она, ясно?! — Я толкнул его плечом. — Совесть имей, она — мать твоего ребенка!

— Знаешь, Паша, я думал, что мы с тобой друзья. Видимо, ошибся, — подбоченившись, буркнул Стас. — Что же, теперь и Милану вышвырнешь с работы?

— Еще раз застукаю на рабочем месте с такими непристойностями — уволю! Поверь, за мной не заржавеет! И трусы красные с люстры сними! — С этими словами я покинул его кабинет.

Евгении на рабочем месте я не обнаружил: Сбежала.

В груди вспыхнуло какое-то странное разочарование от того, что она ушла.

Забрав барсетку, я надел дубленку и тоже вышел из здания. Поймал себя на мысли, что ищу Женьку глазами на улице. Но нет, все тщетно.

Потеплело. Надо же, середина декабря, а у нас плюсовая температура! Я сел за руль своего нового внедорожника, хотел завести мотор, а потом вдруг понял, что ехать мне, кроме как в пустую новую квартиру, больше некуда. И одиноко как-то стало сразу, хоть волком вой! Днем хотя бы Женя рядом, пусть и рычит, но живая. И глаза у нее красивые, голубые, пусть она их и прячет за стеклами очков. А дома… дома меня поджидают панические атаки.

Ох, кажется, снова накатило!

Отпустив руль, я зажал уши руками, но это мало помогло. Перед глазами замелькали вспышки.

Мы бежим строем по узкой улочке. Бой идет в пятиэтажке, прямо в квартире.

«Приказ зачистить территорию».

«Пошел, пошел!»

У нас всего час на зачистку. Брат рядом, мы всегда работаем в паре.

Второй этаж, выбиваем двери, продвигаемся вперед. Работаем.

Здесь война. Кто первый попал, тот остался в живых.

Шумовая граната летит в выбитое окно. Шум, грохот.

«Серега, ты цел?» — Оглядываюсь на старшего брата с тревогой.

Он поправляет каску.

«Нормально, работаем».

Нас зажали в квартире, не вырваться.

Перестрелка, снова граната, теперь разрывная. Сергей с силой толкает меня в соседнюю комнату, принимает удар на себя. Кровь повсюду. Ползу к нему. Почему-то ничего не слышу. Совсем. Только звон в ушах.

— Серега! Вставай, слышишь? У мамы день рождения в субботу… — хриплю и трясу его за плечо. Но ранение смертельное. После такого не выживают.

Перед глазами мелькают яркие вспышки. В ушах шумит.

Зажимаю уши руками, но не помогает. «Дышать, дышать!» — приказываю себе, но пульс скачет со скоростью света, не давая нормально вдохнуть.

Защита границы — бывшее место моей постоянной дислокации. Военный спецназ, если короче. Специально обученная и хорошо экипированная армейская группировка, предназначенная для выполнения специальных задач с целью защиты интересов нашей страны.

Семья у меня — потомственные военные. Прадед был полковником, дед — генерал в отставке, и только мамина сестра, тетушка Эмма — бизнес — леди. По версии деда-генерала, тетушка занимается делом, которое позорит военную честь семьи.

Наверное, я никогда не смогу вернуться к нормальной жизни на гражданке. Сергей погиб, а меня после ранения комиссовали по состоянию здоровья. В тот день я почти оглох, слышу плохо. Да и семья взбунтовалась, дед сделал куда-то пару звонков, и меня отстранили от службы без права на восстановление.

Тетка подсобила, тут же взяла меня к себе в офис: ей одной тянуть бизнес уже невмоготу.

Но как же сложно жить на гражданке! Как сложно каждое утро делать одно и то же: приезжать на работу к восьми, торговать смешным спортивным инвентарем. Не гражданский я совсем! Я с автоматом в руках бегать привык, страну защищать, а не вот это вот все! Сердце рвется в бой, а воевать мне больше нельзя… И как непонятны мне выходки Стаса Кожевникова — избалованного идиота, которому нечаянно упало с неба сто миллионов рублей!

Вдыхаю уже свободнее. Кажется, отпустило.

Мобильник резким звонком вырвал меня из воспоминаний, окунув обратно в неприглядную серую реальность.

Взгляд упал на экран: тетка. Если снова про галстук, даже разговаривать с ней не стану! Отличный малиновый галстук. Может, этот галстук — единственное, что мне нравится в моей новой жизни. Нет, не единственное: еще я чай зеленый полюбил — тот, который с лимоном и мятой, что делает вечно злая Женька.

— Павел, ты уже на вокзале? — без приветствия пробурчала тетя Эмма.

— Я? С какого перепуга?!

— Боже, я тебе что, не сказала?

— А что ты должна была мне сказать, тетя Эмма?

— Дед Демид так возмущен тем, что я взяла тебя на работу, что взял билет на поезд, и… наверное, он уже в городе. Ох! Как мы забыли его встретить?! Это все проверка! Ищи его теперь по кабакам!

— Найдем, и не таких находили! — отмахиваюсь с досадой. А в следующий миг замираю, потому что тетя вкрадчиво так предлагает:

— Паш, пусть он у тебя поживет, а? Ну, пожалуйста. У тебя двухкомнатная квартира в центре свободна, а у меня, сам знаешь…

Я напряженно сглотнул. Ба-а, приехали! Чокнутый дед-генерал прибыл в город, и я должен его принять у себя?! Конечно, у тети Эммы нет места для деда Демида: ведь в ее двухэтажном особняке обитает тридцатилетний фитнес-тренер Ваге Абрамян. Деда Демида удар хватит, если он увидит тетушкиного бойфренда.

— Тетя, ты же знаешь: у меня посттравматический синдром. Это не шутки. Со мной ночью страшно.

— Так это же прекрасно, Паш! Чем скорее дед уедет, тем лучше для всех. У меня нет никакого желания слушать его нравоучения.

— А я, значит, должен слушать его нравоучения? Может, лучше попросишь своего фитоняшку Ваге съехать на пару дней к жене и детям?

— Моя личная жизнь не имеет к делу никакого отношения!

— А если дед узнает, что твой Ваге женат? Его же удар хватит!

— Павел, будь человеком!

Я нахмурился. Не отвязаться от родственников. Выключил телефон, включил зажигание, и машина тронулась с места. Ладно, дед, где ты там прячешься? Найду в два счета в ближайшем к вокзалу кабаке.