За чашкой кофе. Сборник

Юлия Владимировна Бочкарёва

Дорогой читатель, устройся поудобней в уютном кресле, налей себе чашечку ароматного кофе. Я приглашаю тебя в мир тонких энергий, чудес и открытий, и все это не выдумка.

Как дела

— Как дела?

— Спасибо, нормально.

Не будет же она вываливать на собеседницу всю свою печальную правду. А как дела?

Она сейчас в таком периоде своей жизни, о котором говорят мудро-когда ничего не получается, нужно постараться убедить себя, что делать ничего не нужно. Она и не делает. Уже почти ничего. Только то, что необходимо, чтобы поддержать существование своё и чада своего. Маски помогают. Она их меняет с виртуозностью великой актрисы.

На интервью ещё ходит. Работу, конечно, уже не надеется получить. Даже то, что когда-то казалось легко, как дважды два, стало недосягаемым. Вот, как вчера, на интервью её пригласили, образование и опыт её впечатляют по-прежнему. Впечатляют на бумаге, иногда даже и по телефону. Её ещё приглашают иногда. И она покорно идёт. Надевает маску, как ей кажется, подходящую, срабатывало же раньше и идёт. И честно хочет получить это место. И сидит в приёмной, изредка поглядывая на ту за секретарским столиком, которой нужно соответствовать. Ведь именно на её место она и рассчитывает.

А за столиком Анна. Высокая, стройная, молодая брюнетка. Чёрные лосины, белая, просторная, шёлковая блуза-туника. Минимум украшений. Ей ни к чему. Она сама-украшение. Волосы длинные распущены. Значит, здесь можно. А она так строго оделась, волосы в хвост на затылке стянула. Впрочем, ерунда и это. Можно уже сейчас вставать и уходить. Довольно ударов по самолюбию на год вперёд. Хотя, это ведь, наверняка, только Анне и можно всё, или почти всё. Она сама была совсем недавно такой же Анной. Так что, правильно она оделась. Взрослеющей женщине так легко в погоне за уходящим поездом скатиться к пошлости. Пошлость она ненавидела всегда. Страшнее всего быть смешной и жалкой.

— Приятно познакомиться, здравствуйте, проходите, — мужчина, излучающий благополучие трёх поколений и высокий интеллект, протягивает ей руку для рукопожатия и перекидывается взглядом с Анной.

— Спасибо.

Гильотина готова. Короткое интервью, Слава Богу! На этот раз повезло.

— Кандидатов у нас много.

— Я понимаю.

— Мы вам позвоним.

— Ну, это вряд ли, — не произносит она и быстрым шагом выходит в приёмную.

Анна изящно перекидывает каскад тёмных волос справа налево и погружается в чтение.

Почему красивой и умной женщине больнее стареть? Потому что она слишком хорошо помнит вкус побед. А поражения чувствует ещё за секунду до коллапса, остро и безошибочно. И контраст между «было» и «стало» для неё особенно ярок. Вот, она на пьедестале, и все взгляды устремлены к ней. А вот, она здесь, среди всех снизошла, смирилась с новой своей сущностью. А её, словно и нет. Не замечают. Скользят холодными взглядами мимолётно и глаза к низу. И она путает маски от отчаяния. И всё время производит не то впечатление, которое старается спроецировать.

Что ж, старая мебель так и останется в квартире. А ей так давно хотелось избавиться от этого барахла, купленного когда-то по дешёвке. Взрослый сын будет презрительно и с подозрением поглядывать в её сторону. Куда делись её былая надменность и весёлое, игривое, так раздражающее его раньше, настроение?