Белка в колесе фортуны

Юлия Климова, 2007

Чудеса на свете есть. Двадцатисемилетняя Катя Щербина узнала это точно, когда выяснилось, что она – родственница и единственная наследница очень богатого человека по имени Карл Август фон Перлюгге. Но чтобы сегодня же стать владелицей компании «Перлюгге и Архипов», она должна выйти замуж за этого Архипова. Как же, разбежалась! Она уж лучше пройдет через три испытания, предложенные коварным дядюшкой. Но как-то так получалось, что и они оказывались связанными с этим Архиповым. Катерина всеми силами стремилась оттолкнуть ненавистного жениха. Но получалось… наоборот. Хитрым оказался граф-родственник со смешной фамилией!

Глава 6

— Надеюсь, змей я не побеспокою, — нахмурившись, сказала Катя и, отбивая чечетку, прошлась по кругу. Трава примялась, что и требовалось. — Здесь я построю дом… одноэтажный. А здесь, — она сделала выпад в сторону, — буду разводить огонь, как и положено каждой порядочной первобытной женщине.

Оглянувшись, Катя отметила, что напиленных бревен, гладких досок, гвоздей или хотя бы молотка нигде не валяется.

— А никто и не говорил, что будет легко, — бодрилась она. И тут же, отбросив мысли о жилье на неопределенной срок, решила раздобыть что-нибудь съестное.

Припрятав вещи под длинными широкими листьями куста, она двинулась в лес.

Уже через пять минут она отказалась и от этой затеи — в данной части острова растительность сплошь закрывала землю, а страх наступить на змею или скорпиона был слишком велик. К тому же, сарафан доходил только до колен, и переплетенные стебли незнакомых растений больно хлестали по голым ногам, оставляя широкие липкие следы. Вернувшись, Катя села на ствол дерева, то ли рухнувшего от старости, то ли поваленного ветром, и тихо заплакала.

Поборов вторую истерику, она лишила пышный куст двух бурых листьев, сунула их под лямки сарафана, достала нож — на случай встречи с дикими животными, дернула перламутровую ручку чемодана (ох, как же звякнули кастрюли) и вернулась в горячее царство песка.

— Я на экскурсии, просто на экскурсии, — торопливо сказала она и пошла вдоль берега.

Десять дней. Десять дней! Это немыслимо! Ни еды, ни пресной воды, ни привычных вещей, ни сигарет… О! Как же хочется курить! Не надо, не надо было вспоминать об этом!..

Катя остановилась, посмотрела на сухой лист, валяющийся на песке, и прикинула — а хорошая ли получится самокрутка из этого «панамского табака»?

Никотином она злоупотребляла не часто, но уж когда волновалась, то обязательно хваталась за сигарету. Сейчас же волнений было столько, что хоть половником черпай.

— Нет, — запретила себе Катя и двинулась дальше.

Такую роскошь, как лишний щелчок единственной зажигалки, она себе позволить не могла. Вот разожжет костер, тогда, может быть…

— А я умнею на глазах… Да, точно — умнею!

Этот вывод ее несколько приободрил. Шаг стал шире, а на лице появилась улыбка — первая с момента высадки на остров.

Преодолев полкилометра, Катя сделала еще одну запись в тетрадке:

«Пропитания пока не нашла (если не считать ярк о-красных птиц, порхающих с ветки на ветку)».

Остров оказался небольшим — хорошо это или плохо, пока было непонятно. Обойдя его по кругу, изрядно вспотев, будущая наследница многомиллионного состояния решила предпринять еще одну попытку знакомства с местной флорой и фауной. Бросив свой элегантный чемодан на берегу, она выбрала не слишком заляпанное зарослями место и устремилась в глубь тропического леса.

За решительность и смелость Катя была тут же вознаграждена — она наткнулась не только на ручеек с пресной водой, но и на тощую высокую пальму, на макушке которой гроздьями висели зеленые бананы.

— Да! — вскричала она, подпрыгивая от счастья. — Я сделала это! Я сделала это! Я нашла!

Последующие телодвижения описанию не поддавались, сама же Катя полагала, что она танцует. Причем не абы как, а очень виртуозно — как и положено танцевать первобытной женщине. Совершались эти акробатические выпады с громкими «ух, ух!», с протяжными «о-лё-лё!» и с подбадривающими «бей в барабаны, бей!». К кому именно взывала Катя, оставалось и для нее, и для ярко-красных птиц полной загадкой.

Островитянка самозабвенно размахивала руками, поочередно поднимала ноги, трясла головой, крутилась на месте и с возрастающим аппетитом поглядывала на пальму.

Пальма же не разделяла Катин энтузиазм и отдавать бананы добровольно категорически отказалась. Наклонить ее сил не хватило.

— Я возьму тебя штурмом! — объявила Катя и с разбегу прыгнула на тощий, но крепкий ствол.

Подтянувшись на руках на десять сантиметров, она сморщилась, крякнула и, признавая свое поражение, сползла на землю.

— Не очень-то и хотелось, — фыркнула она и добавила: — Стой здесь, никуда не уходи, я потом с тобой разберусь.

Напившись из ручейка, Катя вернулась на берег. Часы она не носила, а узнать время, хотя бы приблизительно, возможности не было. Интуиция же подсказывала только одно — пора искать место для ночлега.

В животе ворочался голод, но, прикинув, что чем раньше она ляжет спать, тем лучше — все же останется только девять дней испытания — Катя мужественно отложила все мысли о еде, костре и сигарах на завтра.

Устроиться она решила на берегу: на пятачке, покрытом мягкой зеленой травой. Натаскав широких листьев, сорванных с приятно пахнущего приземистого растения и соорудив из них нечто, слабо напоминающее постель, она легла, накрылась одеялом и устало вздохнула:

— Господи, а не так уж все и плохо…

И хотя в ее положении можно было попросить очень многое, она не сделала этого — может, не хватило сил, может, побоялась навлечь на себя еще какие-нибудь напасти или просто начала ценить то, что имела…

— Спокойной ночи, остров. Спокойной ночи, бананы, спокойной ночи, все, все, все, — пробормотала Катя и закрыла глаза.

Но москиты откладывать свой ужин не собирались и спать им совершенно не хотелось…