Тише шёпота

Юлия Коральская

Путешествуя по Крыму, талантливый художник Костя Зюкин пишет портрет незнакомки, которую не раз видел в сновидениях. Вскоре он знакомится с журналисткой Лизой Курской, как две капли воды похожей на девушку из его сна. Принесёт ли эта встреча благо или станет роковой – не знает никто, но судьба уже уготовила всем героям испытания и множество опасных перипетий.Чтобы обрести счастье, им придётся преодолеть себя. Но главное – научиться слышать голос, что звучит внутри тише шёпота.

Глава 4

Утро понедельника выдалось пасмурным. Настроение Лизы было мрачным, под стать погоде. Она приехала на работу в раздражённом состоянии и даже сама не до конца понимала, что угнетает её. «Вчера с Денисом классно на картинге погоняли, а потом душевно посидели в нашем любимом ресторанчике. Вечер получился отличный, даже несмотря на то, что он так и не остался ночевать у меня. А вот сегодня всё бесит! — девушка припарковалась недалеко от входа в здание, в котором располагалась редакция их газеты, вышла из авто и посмотрела на небо, сплошь затянутое серыми низкими тучами. — Ещё этот ветрюган. Только дождя не хватало!»

Придерживая полы пиджака, она заторопилась к крыльцу и начала поспешно подниматься по широким мраморным ступеням, но тонкий каблук её новых лодочек самым подлым образом застрял между каменных плит и она едва не упала.

— Чёрт! Что за невезуха!

Она не без труда освободила туфлю из западни, сунула в неё маленькую ножку и аккуратно заковыляла в редакцию. Шпилька, норовя сломаться окончательно, начала предательски шататься и поскрипывать. «Сегодня вроде не пятница тринадцатого, а день уже с утра не заладился. Туфли теперь на выброс». С этими совсем не радостными мыслями она переобулась в запасные балетки, которые на всякий случай стояли у неё в шкафу, и направилась к главному редактору. Коротко постучала в дверь его кабинета и, не дожидаясь разрешения войти, заглянула внутрь.

— Вениамин Владленович, можно?

— А, Курская! Ну как там у тебя всё прошло?

— Всё хорошо! Вот статья.

Мужчина взял листы бумаги, которые ему подала журналистка, и начал читать, но вскоре удивлённо взглянул на неё и спросил:

— Откуда информация о Царевском?! Насколько я знаю, покупатель остался инкогнито. Зюкин подтвердил? Если нет, то это не годится! Мне не нужны конфликты и проблемы! — он снова углубился в изучение текста.

Девушка стояла молча и в напряжении ожидала, пока редактор дочитает до конца.

— Лиза, что это?! — он опять поднял на неё свои глаза-пуговки. — Начала за здравие, а закончила как? То об одном, то о другом… А за картину вообще ничего! Он что… на твои вопросы перестал отвечать? — начальник откинулся в кресле и пристально посмотрел на подчинённую.

— Вениамин Владленович, вы же сами сказали, что он собеседник непростой! Если честно, он резко прервал разговор и ушёл.

— Лиза, я тебя не узнаю! Это не эксклюзив! — мужчина с некоторым раздражением отпихнул от себя листы с её статьёй. — Я не могу пустить такое в печать.

— Вениамин Владленович, миленький…

— Даю тебе ещё один день! И не пытайся меня разжалобить, Курская! На вот… мне тут чудом удалось его адрес и телефон раздобыть, — он вырвал из записной книжки листок и положил на стол. — Хоть под дверьми его стереги, а статью завтра принеси!

— Ве-ниа-мин Владле-но-вич…

— Уйди, — тихо сказал редактор.

Елизавета в досаде схватила записку и вышла из кабинета. «Чёрная полоса какая-то. Что теперь делать? Встречаться с художником снова не хочу! Может, выдумать чего-нибудь самой?! А если он статью прочтёт и с опровержением заявится? Стыда не оберёшься… да ещё и неприятности будут. Может, зря я отказалась от предложения Дениса? Дал бы ему денег. А если теперь предложить, то может выйти только хуже. Надо, наверное, ещё раз самой попробовать, — она прочла адрес. — Совсем недалеко от музея. Новый дом с просторными квартирами свободной планировки, на последних этажах дополнительные уровни наподобие бельведера», — Лиза вспомнила знакомые места.

— Неслабо некоторые художники живут! Придётся договариваться о встрече, — она глубоко вздохнула и набрала номер. Долго слушала гудки вызова, но так и не дождалась ответа.

«Значит, поеду к нему без предупреждения… на удачу. Может и в этот раз повезёт. Не зря же мне многие говорят, что я везучая».

Девушка проехала уже около половины пути, когда ей позвонила подруга.

— Лизок, какие у тебя новости? — каким-то странным голосом спросила она.

— Никаких. Венечка дал просто отпадное задание. Вот теперь еду к художнику Зюкину. Чтоб его!

— А почему ты не рассказывала, что знакома с ним?

— Да когда тут?! Я позавчера у него интервью брала, а он, представляешь, меня хамкой и врушкой обозвал! А потом встал и ушёл. Мы даже разговор не окончили!

— Да? А что ты ему сделала такого?

— Ну, уж явно не оскорбила! Он за свою новую картину спросил, понравилась ли она мне или нет, а я её не видела. Не успела перед интервью по галерее прогуляться, но картину всё равно похвалила.

— А-а-а, понятно. Хотя нет… ничего не понятно! И всё очень странно…

— Да он вообще странный, этот Зюкин!

— Лиза, я сегодня репортаж в новостях о выставке видела. Меня заинтриговало. Съезди, посмотри картину! Рекомендую! Мы с мужем тоже вечером обязательно сходим.

— Да ну её! Мне статью бы написать…

— Лиза! Обязательно посмотри картину! — строго заявила Марина и отключила телефон.

«Да что же это такое?! Опять о ней! Только и слышу: „Картина, картина“. Марина всё равно от меня не отстанет, пока я не выполню её просьбу. Ладно, поеду я к этой „Невесте“, полюбуюсь на неё!» Она резко перестроилась в левый ряд и свернула на улицу, которая вела к музею.

…Девушка уже целый час стояла в Большой галерее перед своим портретом. Потрясённая до глубины души и даже самых отдалённых областей сознания, она никак не могла прийти в себя после увиденного. «Что всё это значит?! — задавала она себе снова и снова один и тот же вопрос и не находила на него ответа. — Только Он мне объяснит!» Теперь любопытство не давало ей покоя, и, чтобы удовлетворить его, она поехала к художнику, но уже с другим настроением…

…Константин вернулся домой после утренней пробежки по парку. Продолжительная тренировка на свежем воздухе, несмотря на ветреную погоду, наполнила его энергией и придала сил. Он принял душ, переоделся в тёмно-синие домашние брюки и светлую льняную рубашку и пошёл на кухню готовить эспрессо. Одно нажатие кнопки — и кофемашина зашумела. Вскоре бодрящий аромат элитной арабики распространился по всей квартире, настраивая его на рабочий лад. Мужчина сделал глоток восхитительного напитка из маленькой чашечки и, глядя в окно, принялся вспоминать, что запланировано у него на день, но вскоре его размышления прервал короткий сигнал смартфона. Костя прочёл сообщение в мессенджере. Его помощница писала, что деловых встреч на сегодня у него нет, и напоминала, что пить много кофе вредно.

— Без тебя как без рук! — отправил он в ответ голосовое сообщение.

«Быстро я привык к Дашиной заботе и к тому, что она всё время рядом. Ну, раз сегодня свободный день, значит, можно спокойно поработать в мастерской».

— О! Ещё пропущенный вызов с неизвестного номера, — Зюкин хотел было набрать его, но зазвонил видеодомофон и привлёк к себе внимание мужчины.

Костя подошёл к маленькому экрану, который висел рядом с входной дверью, и увидел на нём журналистку Курскую, терпеливо ожидающую около подъезда. «Вот так неожиданность!» — заулыбался он и нажал кнопку переговорного устройства.

— Поднимайтесь на лифте на последний этаж и сразу налево, — проинструктировал он гостью.

Через пять минут девушка подошла к нужной квартире и в растерянности остановилась у входной двери, которая была распахнута настежь.

«Светло, стильно и по-домашнему уютно, — она быстро отметила интерьер просторной гостиной, которая переходила в кухню и неплохо просматривалась прямо с порога. — А у Дениса всё отделано тёмным камнем, хромом и стеклом. Дизайнер поработал на славу, но мне там не хватает воздуха».

— Елизавета, проходите! Позавчера вы были смелее, — пригласил её знакомый голос.

Девушка вошла и смутилась.

Художник Зюкин сидел на диване, раскинув руки на высокие подушки, и внимательно смотрел на неё.

«Выглядит он великолепно, но мог бы и прикрыться, — она непроизвольно скользнула взглядом по мужскому торсу, который просматривался в глубоком вырезе расстёгнутой рубашки. — О-о-о, а сегодня без хвостика! Теперь видно, что волосы до плеч, — её волнение отчего-то усилилось. — Ах, как же мне шпилек не хватает! Я чувствую себя гномом».

«Она такая маленькая и хрупкая, словно статуэтка, на которую хочется смотреть и смотреть!» — подумал мужчина, впервые увидев гостью без высоких каблуков. Он вдруг почувствовал сильное желание взять её на руки, словно ребёнка, но сдержался.

— Присаживайтесь! Кофе хотите?

Лиза отрицательно покачала головой и села в кресло, которое стояло рядом с диваном.

— Константин Николаевич, я вам звонила, но вы не ответили. Благодарю, что приняли меня. Я сегодня видела вашу «Невесту»… в смысле картину, — она опустила глаза.

— Давай перейдём на «ты»?! И как она тебе? — он оживился и немного подвинулся ближе.

— Волнительно и одновременно странно видеть свой портрет, особенно если ты никому и никогда не позировала. Может, вы… ты… объяснишь мне, как его написал?

— Приёмом лессировки, — улыбнулся художник. — А если честно… во сне ты мне приснилась!

Девушка захлопала длинными ресницами от удивления и не знала, что и сказать. Его ответ прозвучал как-то таинственно и нереально. Он взбудоражил женское воображение и вызвал в ней любопытство, смешанное с сильным смущением.

— Наше интервью прервалось… из-за моей глупости. Ты не против продолжить его сегодня?! Мне очень это нужно!

— Только пообещай, что больше не будешь мне лгать!

Она согласно кивнула и включила диктофон.

— Как часто ты пишешь картины из сна?

— Эта пока первая.

— Если образ для неё тебе приснился… значит ли это для тебя, что существует некий высший замысел, судьба или что-то в этом роде?

Константин на некоторое время задумался, а потом ответил:

— Сложный вопрос. Судьба… какая-то фатальность в этом есть. Я считаю, что человек как свободная личность сам меняет нюансы своей жизни, но зачастую это сказывается не только на его бытии. Хотя… я не могу полностью отрицать существование некой высшей силы… Совсем недавно я видел сон и считал твой образ плодом моих фантазий, а теперь ты сидишь предо мной реальная. Но… я не знаю, провидение ли это…

Лиза внимательно посмотрела в его глаза. Ей вдруг очень захотелось докопаться до самой сути этого человека.

— Что значит для тебя творчество?

— Всё. Это процесс, который захватывает настолько сильно… что ты чувствуешь его, сливаешься с ним… и в результате становишься единым целым с объектом творения. От этого возникают переживания, которые порождают желание передать их, что-то создать. Это состояние бывает такое… мощное, всеобъемлющее, что ты уже не можешь держать это в себе… оно буквально даёт крылья!

Художник говорил самозабвенно, увлечённо, с чувством. Девушка видела его воодушевление. Ей было интересно слушать рассуждения мужчины, их беседа сразу захватила её.

Журналистка продолжала задавать и задавать вопросы. Вдруг её телефон издал мелодию «Ты! Только Ты!», но она совсем не обратила на это внимания и не ответила на звонок.

— Тебе знакомы периоды застоя, случалась потеря вдохновения? Если да, то как ты справляешься с этим?

— У меня в творчестве бывали кризисы. Вдохновение вообще вещь мимолётная. За ним надо охотиться. Из таких периодов я каждый раз выходил по-разному. Правда, иногда позволяю себе ничего не делать.

Мобильник девушки вновь заиграл знакомый мотив и ей стало неловко. До этого дня она ни разу не игнорировала звонки Дениса, но при Зюкине ей почему-то не хотелось разговаривать с ним. Опять звонок. «Как же ты не вовремя». Она уже хотела ответить и сказать, что занята, но художник, испытующе глядя на неё, вдруг спросил:

— Кто там такой настойчивый? На чей вызов у тебя стоит такой шлягер?

— Жених… точнее парень, с которым я встречаюсь, — она не стала выкручиваться и лгать.

«В конце концов, какая ему разница, кто мне звонит?! И почему меня должно заботить, что он подумает!»

— А-а-а… Я мог бы догадаться! Песенка та ещё, — Костя нахмурился и явственно ощутил, как странное, ему самому не до конца понятное чувство начало подниматься в нём, отчего вдруг расхотелось разговаривать. — Раз ты не могла отключить мобильник, я думаю, что на этом наше интервью окончено и ты можешь поспешить… к жениху! — довольно резко сказал он.

Девушка вспыхнула от его слов и тона. «Он мне ещё указывать будет, что делать, а что нет!»

— Спасибо за совет! Я именно так и сделаю! — она горделиво поднялась с дивана и, преисполненная чувством собственного достоинства, направилась к выходу.

«А в этот раз демонстративно уйду я!» — она дала волю эмоциям и, закрывая дверь, непреднамеренно, но все же громко хлопнула ею.

Константин почувствовал большую досаду. «Чёрт знает что такое! Что же всё так глупо и нелепо! — он пребывал в скверном настроении, смесь разнообразных чувств бурлила в нём. — Её образ столько раз приходил ко мне во снах, расточая чары… Эти сновидения заставляли моё сердце биться быстрее, но не давали надежды на счастье. Мне оставалось только мечтать. Я даже не смел надеяться на то, что они когда-нибудь воплотятся в реальности. И вот выясняется, что она существует, живёт, дышит… мало того, она совсем рядом! Я могу видеть её, говорить с ней, но что с того?! У неё своя жизнь. К тому же этот звонок… это слово… „жених“… брошенное словно вызов. Почему так? Зачем? Отчего опять обожгло, резануло внутри?!»

Спустя полчаса, пересиливая хандру, художник поднялся в мастерскую, которая располагалась на втором этаже его двухуровневой квартиры, но вскоре понял, что его подавленное состояние уже не располагало к работе. «Кажется, день безвозвратно испорчен! Интересно, как там Даша?»

Мужчина набрал номер помощницы и долго слушал её восторженные впечатления от поездки в Черногорию, которую подарил ей ко дню рождения. После этого разговора настроение его улучшилось и даже сделалось весёлым. Он обрадовался, что доставил девушке удовольствие.

— Я только боюсь, что тебе там так понравится и ты возвращаться не захочешь.

— Да… да я хоть завтра могу приехать!

— Отдыхай! У тебя ещё целая неделя! Я как-нибудь справлюсь, — успокоил её он.

Мысли Константина вновь вернулись к сегодняшней гостье. «Какой же я осёл! Зачем так резко беседу прервал? Со своим несдержанным характером постоянно всё порчу. Какая женщина вытерпит мои перепады настроения?! А ведь я не прочь встретиться с ней ещё раз и продолжить общение».

Весь оставшийся день воспоминания о журналистке Елизавете Курской неотступно преследовали его.