Маятник

Юлия Негина

«Маятник» – сюрреалистическая повесть о взрослении, осмыслении своего меняющегося тела, жизни и смерти. По сюжету девочка Ульяна, этакая фентезийная «гэг-гёрл», ведомая мальчиком в красных перчатках, попадает в подземную лабораторию, где хранятся органы и части тел, которые люди утратили по неосторожности, злонамеренно или в силу естественных причин.Повесть читается на одном дыхании, которое порою захватывает. Понравится и взрослым, и детям, обожающим холодящие кровь сказки.

Иллюстратор Екатерина Самотканова

Корректор Елизавета Лаврищева

© Юлия Негина, 2020

© Екатерина Самотканова, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-0051-2070-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Самым главным в доме бабушки и дедушки были часы. Большие деревянные часы. Они представляли собой прямоугольный ящик со стеклянной дверцей, из-за которой бледным лицом смотрел круг циферблата, под ним — маятник, как оладушек на сковородке с длинной ручкой, отстукивал такт: клок-клак; рядом был прикреплен ключик и крошечная канистрочка с маслом — ухаживать за механизмом. Часы висели на стене так высоко, что Ульяна не могла бы дотянуться до них, даже залезь она на стол. А если бы и могла, то не посмела бы. Только дедушка мог прикасаться к часам: открывать их, заводить, толкать маятник, когда тот замирал. Только дедушка мог возвращать время на свое место.

Дедушка отвечал за часы. А бабушка — за швейную машинку.

— Ну-ка, подойди ко мне, Ульяна! Да стой ты спокойно, стрекоза.

Бабушка, зажав булавки во рту, по одной подкалывала ими платье на беспокойной фигурке.

— Колется!

— Где колется? Потерпи минуту, егоза, не вертись — и колоться не будет.

Бабушка шила для Ульяны нарядные платья, брючки, пальтишки, наволочки для подушек с кружевами и вышивкой, одежду для кукол; а во время прогулки просила внучку пробежаться вперед:

— Дай я на тебя посмотрю. Ах, да платье! Кто же тебе такое сшил?

Бабушка много болела, лежала и иногда вздыхала:

— Вот умру я, некому тебе будет платья шить…

В ее комнате странно пахло. Ульяне казалось, что это запах из подземного царства. Девочка не понимала, что такое «умру». Знала только, что тогда бабушка бережет для этого специальное бледно-желтое платье с тесьмой на вороте, которое, проложенное букетиками лаванды, лежит в гардеробе вместе с маминой свадебной фатой. Мысль о том, что больше не будет новой одежды, смущала, но не так захватывала девочку, как другой вопрос: а если и дедушка тоже «умрет», кто тогда будет заводить часы? Ведь маятник замрет навсегда! Что же тогда будет?

В гости к Ульяне часто приходили девочки из двора, они вместе играли в посудку, в дочки-матери, строили шалаш из покрывала, накинутого на два стула, внутри зажигали карманный фонарик. В тот день игра не задалась. Сначала долго спорили, кто будет мамой, а кто дочкой, потом повздорили из-за сломанной крышки игрушечного кофейника.

— Да ну вас всех! — Ульяна в слезах хлопнула дверью и залезла в угол за бабушкину кровать, закопалась в одеялах и мешках с лоскутками, пахнущих нафталином: «Надоели! Сидят там, в комнате, играют в мои игрушки. Не уходят!» — от злости верхний резец начал качаться и ныть.

Дедушка зашел в комнату, огляделся, позвал, снова исчез за дверью. Ульяна бычком выглядывала из-за своей баррикады, стараясь не дышать. Настенные часы замолчали, маятник остановился и замер.

— Эй, эй! Иди сюда, — услышала Ульяна за спиной.

Она обернулась, раздвинула мешки с тряпьем и увидела в углу старинную винтовую лестницу с ажурными металлическими балясинами и потертыми бордовыми перилами, ведущую под пол. Кудрявый мальчик с большим улыбающимся ртом стоял на верхней ступени, всем своим видом показывая готовность умчаться вниз, как только Ульяна возьмется за его протянутую руку в красной перчатке.

— Давай быстрее! Не слышишь, что ли? Давно тебя зову. Ну, идешь?

Девочка протянула руку, и они уже, чудом не запинаясь, мчались вниз во лестнице, скользя на пыльных ступеньках.

— Уфф! Успели!

Как только запыхавшиеся дети вбежали в комнату и приземлились на ковер, тяжелая дверь захлопнулась. В комнате царил полумрак, так как свет задерживали плотные занавески на окнах. Коричневые с цветочным орнаментом обои кое-где отставали, стены были увешаны выгоревшими репродукциями пейзажей, заключенными в щедро украшенные завитушками рамы, и черно-белыми семейными фотографиями, приколотыми к обоям булавками. Возле дивана, обитого коричневым плюшем, стоял комод из темного дерева, настолько огромный, что дети могли без труда спрятаться в любом из его разновеликих ящиков. Массивные медные ручки свисали с дверок, как перевернутые мосты. На каждом ящике в центре располагалась богато украшенная металлическими веточками и плодами замочная скважина.

— Мама запирает его, но я подсмотрел, где она прячет ключи, — прошептал мальчик и триумфально вытащил из кармана шорт тяжелую связку.

— Ульяна, раскрыв рот, рассматривала висящую перед носом гроздь: такие разные, один на другой не похож.

— Выбирай любой!

— А тебя не накажут?

— Никто не узнает. Я потом все положу на место.

Ульяна выбрала самый маленький блестящий ключик с головкой в виде пяти переплетенных косами кругов и коронкой, похожей на два сапога, выглядывающие из-под длинного подола.

— Вот этот!

Мальчик, схватив ключ, начал подбирать его к дверцам комода. После нескольких попыток один замок поддался, раздался щелчок и дети, встав на цыпочки, потянули свои носы к содержимому ящика, из которого шел смолистый дымный запах.

— А, тут иконки, — мальчик в красных перчатках вынимал, показывал Ульяне и складывал обратно желто-коричневые картинки с вытянутыми людьми, ни то мужчинами, ни то женщинами, у всех над головами большие круги.

— А это? — Ульяна достала небольшую баночку, приподняла крышку и окунула палец во что-то скользкое, маслянистое.

— А, это покойников мазать, — пояснил мальчик.

— А зачем их мазать?

— Ну, так положено.

Он задвинул ящик и щелкнул ключом.

— Давай откроем какой-нибудь другой.

— Давай большой! Наверно, вот этот ключ.

Ульяна взяла крупный серебряный ключ, похожий на дерево: замысловатая крона, усыпанная камешками-«яблоками», изящная шейка, опоясанная резными кольцами и зигзагообразная коронка, напоминающая древесный корень. Ключ с первого раза подошел к самому нижнему ящику, мальчик повернул его четыре раза, рванул на себя, не удержался на ногах и сел на пол. Аккуратными стопками в ящике были сложены вышитые гладью полотенца, кружевные подзоры для перины, накидки на подушки, платья, платки, простыни…

Мальчик вытащил одну из простыней и, смеясь, развернул ее над головой Ульяны.

— Парус! Мы уходим в море!

Он отбросил простыню в сторону и, вытянув со дна стопки белоснежную наволочку, надел ее на голову.

— Я привидение! Ууууу!

Он начал гоняться за визжащей Ульяной по комнате, наталкиваться на стулья, ронять с полок предметы.

Ульяна, заразившись весельем, выхватила из ящика первое, что подвернулось под руку — шелковый платок.

— А я Аленушка.

Мальчик вытащил серый пуховый платок и накинул на Ульяну сверху.

— Нет, ты бабка-ежка!

— Не хочу быть бабкой-ежкой, — возмутилась Ульяна и скинула оба платка на пол.

Мальчик подхватил их и подбросил вверх к потолку. Платки, как подбитые птицы, махнув крыльями, опустились на комод. Мальчик, а за ним и Ульяна начали выдергивать из комода все подряд и подбрасывать над головой. Юбки, кальсоны, ночные сорочки порхали в воздухе и оседали на мебель и пол, рыхлые шарики чулок серпантином разворачивались и выписывали кривые в пространстве комнаты.

— Что здесь происходит?

Безудержный смех мгновенно был прибит к полу громовым голосом, как стая бабочек внезапным ливнем. В дверях, опираясь кулаками о пышные бока, стояла высокая женщина с густыми черными бровями и красными губами.

— Кто эта девочка? Что она здесь делает? А ну, вон отсюда! — закричала она и отвесила Ульяне такой звонкий подзатыльник, что та упала лицом на скользкий пол; ощущая соленый вкус крови во рту и пустоту вместо верхнего зуба, она торопливо поднялась и без оглядки побежала прочь из комнаты по длинному темному коридору, по бесконечной лестнице, размазывая кровь и сопли по лицу, вытирая глаза рукавом, вернулась в свое убежище среди мешков за бабушкиной кроватью, не в силах отдышаться.

— Ах, вот ты где! А я думаю, что за мышка шуршит в углу. А это наша Ульяна спряталась. Твои подруги ушли уже, вылезай. О, опять часы встали.

Дедушка открыл стеклянную дверцу, повернул несколько раз ключик, толкнул пальцем маятник, и строгое клок-клак снова поселилось в комнате.

— Дедушка, у меня зуб выпал.