Гусеница в янтаре

Юлия Петрашова (2023)

Морской воздух Куршской косы, безусловно, пойдет на пользу Лере после тяжелого учебного года. Ведь девочка выкладывалась по полной, чтобы в школьном журнале были одни пятерки! И вот теперь она сможет делать то, что хочет, — рисовать все лето! Она нарисует галдящих чаек, причудливо изогнутые деревья в Танцующем лесу, бушующее Балтийское море, изящных нежных косуль и спасшего ее от дикого кабана Влада. Все это будет в ее скетчбуке и навсегда останется в сердце… А еще она пообщается с сотрудниками биостанции, даст интервью известному блогеру, спасет от тюрьмы сотрудника охраны Национального парка и окончательно поймет, чему посвятит свою жизнь. А Лиза… При чем же здесь еще одна героиня? Как они связаны? Этот непростой клубок придется распутать читателю! Для среднего и старшего школьного возраста. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Глава 6

Нетрендовый типаж

Лиза начала карьеру модели раньше, чем научилась пользоваться горшком.

Где-то на просторах Сети Лиля разыскала инфу о кастинге: для рекламы манежа требовались малыши не старше полутора лет. Решение созрело молниеносно: «Конечно, участвовать! Какие могут быть сомнения?!»

Лиза — на тот момент ей было чуть больше года — кастинг, разумеется, не запомнила. Та самая фея, в обязанность которой вменяется стирать бо́льшую часть воспоминаний раннего детства, милосердно избавила Лизу от флешбэков. В памяти не сохранились ни узкие коридоры, ни многочисленные взвинченные мамаши с орущими младенцами, ни трехчасовое ожидание. И даже вертлявая блондинка с голосом хорошо пожившего великана, которая осмотрела Лизу, будто та была жеребенком на продажу, никогда не являлась девочке в ночных кошмарах.

Тот кастинг Лиза выиграла, потому что единственная из всех детей не разревелась от усталости, не раскапризничалась из-за суеты, шума и гама. Не расклеилась, а значит — не явила сотрудникам модельного агентства красного носа и перекошенного личика. Этого оказалось достаточно.

— Спасибо, отлично. То что надо! Главный герой в кадре — товар, манеж. Умница, Лизонька!

Эти слова Лиля потом повторяла каждому, кто соглашался слушать. «Представляете, первая съемка, и сразу — успех. Знаете, как нас хвалили?..»

— Ну, то, что Лиза уступила главную роль манежу, — так себе комплимент, — подтрунивал над женой Арсений.

Впрочем, через несколько лет добродушные подначивания сменились гневными претензиями.

— Нет, я понимаю — танцы, рисование, английский. Но на кастинги, на кастинги ты ее зачем таскаешь?! Лиля, это уже перебор. Тебя днями дома не бывает. Притормози, а?

— Мы должны Лизоньку развивать всесторонне. Иначе как узнать, в чем она талантлива.

— Уж точно не в моделинге. Ты ж видишь — типаж нетрендовый. Вот была б она в тебя — голубоглазой блондинкой, глядишь, что-то бы и вышло. А так — вороненок черноглазый. И характер… не тот. Очевидно же, не ее это, не ее. Не любит она играть на публику, нет в ней артистичности, не дано ей. Сама посуди, за два года — ни одного контракта.

— А реклама манежа? А показ в ТЦ «Весна»?

— Манеж… Ха! Так это когда было. В младенчестве еще. А ТЦ — проплаченная история.

— Так вот, может, в этом-то и дело! Может, стоит больше вкладываться? Хотя бы на первых порах.

— Я мало вкладываюсь? — взревел Арсений. — Да у тебя что ни день, то «оплати фотографа», «дай на стилиста», «отстегни, чтоб нас внесли в базу», и так до бесконечности! Зачем это все? Зачем?! Не понимаю!

— А ты вообще многого не понимаешь! — Лиля воздела руки к украшенному лепниной потолку. — Ты меня никогда не понимал!

А Лиза… Лиза понятия не имела, что такое «нетрендовый типаж» и «проплаченная история». Зато точно знала: мама и папа ругаются из-за нее, потому что она плохая, она что-то делает не так, она их подводит. А значит — надо исправиться.

Лиза старалась. Рассаживала по линеечке кукол на стеллаже, никогда не забывала, выйдя из-за стола, отнести тарелку в посудомоечную машину, изо всех сил тянула носочек на занятиях в танцевальной студии и ни за что, ни при каких условиях не лезла кисточкой, испачканной черной краской, в желтую гуашь.

Родители продолжали ссориться. Сердитые голоса, хлопанье дверей и мамины всхлипы… Иногда слов было не расслышать — родители закрывались в гостиной «для серьезного разговора».

И тогда Лиза думала, что они спорят о том, нужна ли им такая никчемная девочка, как она, и не пришло ли время вернуть ее аисту.

Неспроста же мама однажды крикнула в сердцах: «Не смей горбиться! Держи спину прямо! Еще раз увижу, что ты сутулишься, отправлю тебя обратно аисту. Скажу: «Зачем ты нам принес девочку, которая даже за осанкой следить не в состоянии?!»

В новой квартире аиста не оказалось. Лиза заглянула в пустой шкаф-купе, за шторку в ванной и в гардеробную, чтобы убедиться: мама не бросит ее тут одну, не отдаст на перевоспитание строгой черно-белой птице.

Аиста не было. Папы не было тоже.

Лиза не сомневалась: это она виновата. Плохо старалась, не справилась, разочаровала. И хотя мама, разговаривая с кем-то по телефону, то и дело упоминала «безмозглую малолетку-практикантку, которая восхищенно смотрит Арсению в рот», Лиза знала правду: папа их прогнал, потому что мама не согласилась вернуть дочку аисту. Не согласилась, хоть Лиза и «нетрендовый типаж», «черноглазый вороненок» и вообще… не мальчик. Милая дорогая мама. Самая хорошая, самая красивая.