Алё, Бармалё! Или волшебные истории добропряда, окутавшего мир любовью

Юлия Прудько (2024)

«…Однажды давным-давно… А если быть точным — то давнее всего на свете… был создан Свет. Люди часто называют его белым, хотя он уже миллионы лет как разноцветный. Но когда-то он и правда был таким — белее самого белого чистого холста…» Так начинается книга метафорических сказок журналиста и блогера Юлии Прудько. Главный герой книги — очаровательный добропряд Бармале — умело создает прочные нити добра и любви, ведущие от сердца к сердцу. И бережно учит детей, которые попали в ту или иную сложную ситуацию, как найти из нее самый светлый выход. Книга предназначена для семейного чтения. И помогает как детям, так и взрослым взглянуть на этот мир сквозь призму любви. Каждая глава дополнена волшебным ключом — медитацией, созданной настоящими мастерами по работе с волшебными материями. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Глава первая

В которой Бармалё латает сердечные дырочки зависти

На футбольном поле завязалась драка. Данила-ла повалил вратаря на землю у самых ворот, обеими коленками упёрся ему в грудь и схватил за запястья. Поверженный противник попытался отбиться теми конечностями, которые всё ещё оставались на свободе, — ногами, но ничего не вышло. Одна из них предательски запуталась в воротной сетке, а вторая беспомощно болталась в воздухе. Хорошо понимая своё превосходство над горе-вратарем, Данила-ла, зло кривясь и щурясь, ещё крепче навалился на него.

— Будешь ещё у меня под ногами болтаться? А ну, говори, червяк мелкий, будешь?! — цедил сквозь свои угрожающе крупные зубы Данила-ла. И, как бы намекая на то, что болтаться не стоит, дополнительно подпрыгивал на груди пострадавшего.

Бармалё поморщился: по своей многолетней практике он знал — если дело дошло до таких обидных обзывательств, нужно немедленно приступать к световой починке детского сердца. Он с сожалением вздохнул и, смело шагнув с верхней перекладины футбольных ворот, повис на телефонном проводе, уходящем одним концом в небесный свод и свет.

Немногие помнят, но когда-то телефоны соединялись друг с другом проводами, по которым текли бесконечные диалоги людей. Провод Бармалё, соединявший его со Светом, был устроен почти так же. Только он передавал добро и любовь — что, безусловно, важнее миллионов самых разных слов. Наш добропряд висел на проводе со Светом, сколько помнил себя. Многие другие светопряды давно уже шли во все свои сорок ножек с прогрессом и пользовались беспроводной связью с Всевышним. Но Бармалё игнорировал техноновинки, оправдывая это тем, что провод между ним и Светом тянется с момента сотворения мира. Ну никак нельзя эту связь просто взять и оборвать каким-то подозрительно шепелявым фи-фи (так Бармалё предвзято величал wi-fi). Да и как сможет он соединять сердца маленьких людей со Светом, если сам будет оторван от него?!

«Тру-лё-лё, тру-лё-лё, тру-лё-лё…» прервал плетущую саму себя гусеничную мысль звонок телефона.

— Алё!

— Бармалё, как обстановка?!

— Дорогой Свет, пока совершенно не понятно, что мы можем сделать для Данилы-лы. Кажется, ниточки любви в его сердце расползаются на глазах.

— Да уж, выглядит удручающе. Ты точно вплетал их туда, когда прял его сердце?

— Точно, Свет… Я использовал самую нежную пряжу, скрученную в двойную светонить. Эта технология обычно не подводит… Данила-ла и правда долгое время был очень светлым и чутким мальчиком. Но…

— Давай-ка для начала спасём бедолагу-вратаря, который нахватал уже приличную порцию крепких ссадин от нашего «чуткого» мальчика. А потом будем думать, что делать с его сердцем.

— Ты прав, Свет, сейчас всё сделаю!

Бармалё спустился на своём световом проводе ещё ниже и, поравнявшись с нахмуренной переносицей Данилы-лы, пощекотал его сразу третьей левой и пятой правой лапками. Это отвлекло Даню-ню, и он замахал руками, чтобы избавиться от внезапной паутинной навязчивости. Воспользовавшись неожиданной заминкой, его соперник мгновенно занял вертикальное положение и на всякий случай одним махом отскочил шагов на двадцать, оборонительно выставив вперёд кулаки. «Я не червяк, — прокричал он Даниле-ле, размазывая по лицу пыль, сгущённую соплями, — червяк у тебя на лбу!»

Бармалё обречённо пожал всеми своими двадцатью плечиками… мол, опять не за того приняли, да ещё и обзываются. И, завидев стремительно приближающуюся к нему ладонь, на всякий случай перелетел на своём телефонном проводе, как на тарзанке, на грудь к Даниле-ле. Рука мальчика, как и ожидалось, звучным шлепком приземлилась на его же лбу, отчего он сам немного попятился и, споткнувшись, повис на футбольной сетке.

Эта диверсия укрепила Бармалё в мысли о том, что действовать надо быстро, пока разъярённый некогда «светлый и чуткий мальчик» не отправил его на тот свет. И хотя Бармалё, как никто другой, знал, что не существует никакого того и этого света, а весь свет един, он всё же решил поторопиться. Но для начала обезопасил себя, скрывшись в ушной раковине хулигана. Прежде чем Данила-ла успел отправить свой мизинец в резко зачесавшееся ухо, он вздрогнул от внезапно оглушительного: «Ну и что ты делаешь?»

— Э-э-э-э… Это кто со мной разговаривает?! — замотал головой Даня-ня.

— Я — посланник Света! И я уже давно живу внутри тебя, — ответил Бармалё, решив не предъявлять точные паспортные данные.

— Врёшь! Нет внутри меня никакого света. Я — нормальный.

— Сам ты врешь, — оскорбился Бармалё, который до сих пор помнил, с какой любовью десять лет назад сплетал сердце Данилы-лы из самых светлых нитей. — Ты мне лучше скажи, чем тебе вратарь так насолил?

— Он мелкий и противный, — буркнул в сторону своего освободившегося узника Данила-ла.

— Ну то есть ловкий и юркий? — ухмыльнулся гусениц. — Согласен, это важные качества в любой игре!

— Нет, противный, я сказал! Да к тому же ещё и выскочка.

— Ты имеешь в виду, что он лучше тебя играет в футбол? Причём настолько лучше, что это заметно всем остальным?!

— Ничего и не заметно, — по-прежнему бойко сопротивлялся обидчик, но в голосе его появились то ли дрожащие, то ли всхлипывающие нотки. — Да и кто ты вообще такой? Убирайся из моей головы! — вскочил Данила-ла, на ходу пытаясь выпутаться из воротной сетки. Когда это почти получилось, он начал скакать на одной ноге, склонив голову к плечу, словно пытаясь вытрясти из уха весь малый бассейн большого спортивного комплекса.

Бармалё было не привыкать. Мало кто радовался его прямым честным вопросам и приглашал остаться на чай. Время от времени те, кому он штопал сердечные дырочки, изрядно сопротивлялись этому на самом деле неприятному процессу — трясли, душили, пытались раздавить, поджечь и оторвать лапки нашему посланнику Света. Но тот, виртуозно используя свой телефонный провод, как‐то да выкручивался.

— А помнишь, как ещё пару лет назад старшие мальчишки из 37‐й школы не брали тебя в футбольную команду? И обзывали варёной мухой? Не «мелкий червяк», конечно, но тоже, согласись, мало приятного, — пружиня на своём телефонном шнурке в такт прыжкам Данилы-лы, продолжал неприятную беседу Бармалё.

Мальчик замер и огляделся по сторонам, желая убедиться, что никто больше не слышит этот его назойливый внутренний голос. И, удостоверившись, что даже до его соперника-вратаря не долетают подробности этого диалога, сокрушённо согласился:

— Помню.

— И что тебе тогда хотелось больше всего на свете?

— Чтобы Толя-ля из 6 «А» научил меня делать свой знаменитый пас левой.

— А он что сделал?

— Да что ты ко мне пристал?! Ты и так всё знаешь, раз уж ты сидишь внутри меня, — опять вспылил юный футболист.

— А он, — ничуть не смутившись продолжал Бармалё, — дал тебе своей знаменитой левой не пас, а подножку! Благодаря которой ты кубарем катился до самых ворот, пока все вокруг покатывались со смеху. Так?

— Так, — совсем понуро буркнул Даня-ня.

— И что ты тогда для себя решил?

— Что буду играть в футбол лучше всех.

— Да-да, Данила-ла, лучше всех! Но не против всех. С тех пор ты очень многому научился, — продолжал Бармалё свою исцеляющую беседу, — стал намного сильнее, ловчее, могучее и даже освоил пас левой. Но стоит тебе встретить тех, кто играет лучше тебя, как этот твой пас превращается в подножки. И, несмотря на чужие разбитые коленки, больно на самом деле от всего этого только тебе…

Бармалё услышал характерное ноздревое шмыганье (обычно этот звук сопровождал открытие человеческого сердца) и понял: пора. Шмыганье учащалось, нарастало, переходило в хлюпанье… Бармалё вылез из уха футболиста, занял наступательную позицию и набрал привычный номер…

— Алё, Бармалё! — послышалось на том конце провода.

— Привет, Свет! Готовимся к наполнению.

— Свет готов!

И как только веки Данилы-лы учащённо заморгали и брызнули слезами, свет стал наполнять каждую из его слезинок, отражаться от них и направляться искристыми лучиками в самую глубину сердца мальчика.

Бармалё внимательно следил за тем, как всё футбольное поле озарилось ярким свечением, и давал Свету инструкции в свой старый, но надежный телефонный аппарат:

— Дорогой Свет, давай загрузим в Даню-ню, как это чувствуется — не бояться сильных соперников.

— Дорогой Свет, давай загрузим в Даню-ню, как это ощущается — быть справедливым и побеждать честно.

— Дорогой Свет, давай загрузим в Даню-ню, как это воспринимается — учиться у тех, кто лучше тебя, и помогать тем, кто стремится за тобой.

— Дорогой Свет, давай загрузим в Даню-ню любовь.

Через несколько минут Данила-ла, растерев по щекам предательские следы от слёз, подошёл к побитому вратарю. И протянул ему открытую ладонь:

— Ладно, чё уж… Тебя как зовут?

Недавний потерпевший подозрительно осмотрел руку обидчика на наличие твёрдых предметов, которыми можно нанести удар. И, не обнаружив таковых, направил в его сторону взаимно распахнутую руку.

— Я Вова-ва. И хотел тебе сказать, несмотря ни на что, ты классно играешь.

— Во-во, Вова-ва! И я тебе то же самое хотел сказать. Прости, что немного тебя помял и испачкал…

В этот самый момент крепкого рукопожатия двух маленьких, но сильных телом и духом футболистов Бармалё понял: миссия выполнена. И довольно потёр все свои 40 лапок друг о друга. Пружиня на телефонном проводе в сторону родного облака, гусениц наблюдал, как мальчики учат друг друга передавать пас и сияют от радости. А если приглядеться, то даже с Бармалёвой близолапкостью можно было рассмотреть, как вместе с ними сияют тонкие золотые ниточки, соединяющие их мальчишечьи макушки со светлым и ясным светосводом.

Наш добропряд своё дело знает!

Медитация Волшебный плащ. Автор: Елизавета Рачевская