Бракованная

Юлия Резник, 2022

Всю свою жизнь Виолетта Сандалова жила по принципу «Вижу цель – не вижу препятствий». Вот почему когда ей поставили диагноз «бесплодие», она не стала впадать в уныние, а решила побороться с судьбой. И пусть ради этого ей пришлось обратиться к своему заклятому врагу, Кеше Когану. В конце концов, он доктор и просто обязан ей помочь! Вот только как быть с тем, что Коган воспринял её просьбу поспособствовать в вопросе продолжения рода буквально? Может, согласиться? Или бежать от этого бабника, влюблённого в неё, кажется, ещё с детского сада?

Глава 3

Оттягивая неизбежное, Вета решила воспользоваться предложением Когана и приготовить кофе. На автомате выставила программу — он пил капучино с таким количеством сахара, что то превращалось в сироп. Себе сделала двойной эспрессо.

— Так что с тобой? Не томи. Я, кажется, опять отъезжаю.

— А ты выпил таблетки?

— Слушай, Сандалова, да до сраки твой арбидол.

— Идиот, — покачала головой Вета. — Я тебя вообще-то жаропонижающими отпаивала. У тебя температура под сорок фигачила.

— А-а-а. Ну, в смысле…

— Невысокого ты обо мне мнения, правда?

— Нет, но…

— Может, в отличие от тебя, я и не проходила стажировок в каких-то суперпрестижных клиниках, и не публиковалась в The Lancet, но, знаешь, в своей сфере я на хорошем счету! Может, для тебя это будет сюрпризом.

— Хм… Ясно. Где, говоришь, таблетки?

Вета резко обернулась. Коган сидел на барном стуле, зябко поджав пальцы на ногах, и выглядел при этом настолько непривычно взъерошенным и помятым, что ее злость так же быстро схлынула, как и накатила. Вете он напомнил нахохлившегося воробья.

— Сиди уж. Я сама принесу, — вздохнула она устало. Пошлепала в спальню, взяла початую коробочку ибупрофена и открыла комод в поисках носков. Коган мог сколько угодно расхаживать в трусах, раз ему так нравилось, но вот ноги он будет держать в тепле!

В комоде Тама, как и повсюду в его квартире, царило сущее безобразие. Вета даже рот открыла, разглядывая аккуратно сложенные, каждые в своей ячейке, трусы. Одинаковые боксеры насыщенно-голубого цвета. Недоверчиво покачав головой, Сандалова открыла следующий ящик, в котором так же была предусмотрена отдельная система хранения. На этот раз для носков. Ради интереса Вета рандомно развернула несколько пар. Носки были одинаковыми. Один цвет, одна длина, один производитель. Да он же псих! Сто процентов, повернутый.

— Вот. Надень.

— Я не согнусь, — противореча сам себе, Там сложил руки на барной стойке и опустил на них голову. Вета с шумом втянула воздух. Мужики, как дети! А болящие мужики… сущее наказание. Вот за что ей это все?

— Так, ладно. Я помогу. Но знай, тебе это дорого обойдется.

Вета опустилась перед Коганом на колени, схватила его длинную ласту (средний палец у Когана был значительно длиннее большого) и взялась натягивать на нее носок. Там поднял голову и удивленно на нее уставился.

— Ты могла этого не делать.

— Мне несложно, — отчего-то смутилась Вета. — Ого! Уже восьмой час, мне скоро на работу, а я еще дома не была!

— Ты так толком и не объяснила, зачем приходила.

— Ну, главное я сказала. Я хочу ребенка… А детали, полагаю, лучше обсудить, когда ты поправишься.

— Не думаю, что нам стоит терять время. Пока я болею, ты могла бы уже сдать анализы.

— Ладно. — Вета отвела волосы от лица. — Что тебе нужно знать?

— Давай начнем с жалоб.

Вета сглотнула.

— Ну, допустим, жалоба у меня одна — я не могу забеременеть.

— В течение которого срока?

— Хм…

— Меня интересует, в течение какого срока активные попытки забеременеть не дают своего результата.

Она, конечно, понимала, какие вопросы он будет задавать, но почему-то оказалась совершенно не готова на них ответить.

— В последнее время не очень активно. Я… в смысле, вообще не активно.

— Окей. Спрошу иначе. Когда у тебя в последний раз был незащищенный половой акт?

— Не помню. Может быть, пару лет назад. — Вета старалась держаться максимально естественно. Сосредоточившись на том, что Коган — врач, а она вроде как у него на приеме. Но выходило не очень.

— Тогда на чем основаны твои предположения о том, что ты не можешь забеременеть?

— До этого мы с бывшим мужем пытались это сделать несколько лет. И ничего не вышло.

— Уверена, что дело в тебе?

— Да. Я проходила обследование. У меня в трубах обнаружились спайки.

— Лечилась?

— Конечно. Постой, у меня же с собой карта! — Вета вскочила, выбежала в коридор, где бросила свою сумку, и вернулась с толстенной тетрадкой. Тамерлан поморщился, прежде, чем взяться за ее изучение.

— С тех пор прошло почти три года.

— Ну, да.

— И больше ни одной записи? — черная бровь Когана взлетела вверх.

— Угу. Как видишь…

— Ты не была на приеме у гинеколога три года? — К окончанию фразы голос Тама совсем стих. Вета поерзала, чувствуя себя дура-дурой. — С таким диагнозом?

— Ну, я развелась и…

— И что? Махнула на себя рукой?! Да ни один мужик не стоит этого. Ты… У меня даже слов нет. Ты же врач! Какого черта?

— Там, прекрати. Я пришла не за нравоучениями. Скажи лучше… — Вета пожевала губу, — ты мне сможешь помочь?

— Только я и смогу, — рявкнул он. Такой весь из себя до чертей самоуверенный! В обычной ситуации это бы непременно ее взбесило. Но прямо сейчас Ветка смотрела в его пылающие глаза и понимала, что да… Так и есть. Только он и сможет. Как зачарованная, она отвела от лица пряди и засмеялась сквозь слезы:

— Хорошо. А мне как этому посодействовать?

— Какой, говоришь, у тебя день цикла? — Вета ответила. Там что-то прикинул в уме, погнал ее за блокнотом и ручкой. А когда Вета принесла, быстро-быстро что-то в нем застрочил изумительно четким, практически каллиграфическим почерком, который ломал все существующие стереотипы о том, как пишут врачи. — Вот эти гормоны ты сдашь сегодня. И на TORCH. Я договорюсь. Эти… — Там сверился с календарем, — в четверг. Тогда же сдашь общий анализ крови. Надеюсь, к понедельнику я смогу вернуться к работе. Подъедешь к семи. Не опаздывай. Запись у меня адская. Сделаю УЗИ и гистеросальпингографию.

— Это обязательно?

— Ты хоть представляешь, что с твоими трубами могло случиться за три года? — Там зло сощурился. Вета сглотнула.

— Ладно.

— Напомни, чем ты предохраняешься в данное время. Гормоны? Барьерные или…

— Ничем, — выпалила Сандалова, сгребая пустые чашки с барной стойки.

— В каком смысле? Ты же сказала, что последний незащищенный половой акт у тебя был еще в прошлой жизни!

Ветка грохнула чашки в раковину. Оперлась на столешницу двумя руками, опустила низко-низко голову. Черт с ним! Пусть думает о ней, что хочет.

— Именно так я и сказала.

За спиной воцарилось оторопевшее молчание. Что, Кеша? Скушал? М-м-м?

— Ты не трахалась два года?

— А этот вопрос действительно относится к теме моего обращения?

— Мы не в моем кабинете!

— Это ничего не меняет, Там.

— Черт! Просто… Наверное, мне трудно отделить личное от профессионального. Мы же друзья.

— Мы? Друзья? Знаешь, я как-то слабо могу представить, что ты задавал такие вопросы Мариам или Юльке Быковой.

— Думаешь, ты какая-то для меня особенная?

— Угу. Особенная. Девочка для битья. Что с тобой не так, Коган? Никак не простишь, что я не ответила на твои чувства в школе? — Вету понесло куда-то не туда. Она это понимала, но никак не могла остановиться. — Так вот, если тебе от этого станет легче, знай — я, если чем кого и обидела, уже сто раз за это поплатилась. Нет, тысячу… Да что я перед тобой мечу бисер? Пошел ты! И направления свои в жопу засунь… Не нужны они мне.

Подхватив свою сумку, Вета в чем была помчалась к двери, но была перехвачена самым бесцеремонным образом на полдороги.

— Отпусти меня!

— Ни за что.

— Я буду орать, — зло зашипела Сандалова.

— Ори. Мои соседи привычные.

— Ты часто мучаешь женщин? Почему я не удивлена?

— Нет. Напротив. Я делаю им хорошо.

И снова она округлила рот. И снова не нашла, что сказать. Смотрела тупо на его покрытый густой черной щетиной подбородок, на красивые губы и не могла выдавить из себя ни одного чертового слова.

— Какой же ты выпендрежник, Коган. Сколько тебя знаю — цены себе не сложишь.

— И это говоришь мне ты? Я-вся-такая-из-себя-королева-красоты?

— Знаешь, наверное, это и впрямь бесполезно. Ничего у нас не получится.

— Это мне решать. Жду тебя на прием в понедельник. И направления на анализы все же возьми. Не нравятся мне твои перепады настроения. Гормоны явно сбоят.

Он был абсолютно… Совершенно невыносим. Вета рассмеялась и, привалившись спиной к стене, спрятала лицо в ладонях.

— Ну, вот! Говорю же. Ты явно не в порядке.

— Да с тобой любая с ума сойдет.

Сандалова бросила сумку в прихожей, не глядя на Когана, вернулась в комнату и взялась за свои брючки. На спине у нее глаз не было, но каким-то шестым чувством Вета поняла, что Тамерлан увязался за ней.

— Выйди. Я переоденусь.

— А чего я, собственно, здесь не видел?

— Здесь? Ничего не видел. Давай, вали.

— Все равно ж увижу. Во всех ракурсах.

— Я так и знала, что неспроста ты подался в гинекологию. Извращенец.

— Пока никто не жаловался.

— Если что, буду первой.

— Не будешь, — вздохнул будто бы с сожалением Коган. — Там я себе такого не позволю.

— Ты не представляешь, какое это облегчение.

Вета влезла в собственный брючки. А что? Нравится ему смотреть — пусть. Один фиг, ничего интересного не увидит.

— Я тебе так сильно противен?

Чего? Вета резко дернула молнию и обернулась. Коган глядел куда-то в сторону.

— Ты не противен мне. По крайней мере, пока молчишь. А вот когда открываешь рот… Я ж от тебя ничего, кроме потоков яда, не слышу. Ты вообще осознаешь, что общаешься со мной, исключительно издеваясь?

— Хм… — он откашлялся. Переступил с одной поджарой ноги на другую. — Я не думал, что мои подколы так уж тебя задевают.

— А меня они и не задевают! Много чести… — по привычке начала Ветка и, тут же себя на этом поймав, ругнулась. — Это какой-то заколдованный круг. Ты меня дергаешь за косички, я делаю вид, будто мне не больно. Хотя это, мать его, не так. Думаю, наш случай должен послужить поводом для какого-нибудь исследования. У тебя нет знакомых психиатров? Налицо явная патология.

— Мы могли бы просто зарыть топор войны.

— Я его и не откапывала!

— Окей. Допускаю, что здесь вина целиком на мне.

— Ты все-таки и впрямь заболел. Может, не будешь пока давать ложных обещаний?

— У меня простуда, а не маразм! — рявкнул Коган. Вета с намеком вздернула бровь.

— Ну, вот. А я о чем?

— А что, друзьям не позволено орать друг на друга?

— А мы друзья? — Вета впилась в его лицо жадным взглядом.

— Угу. Мир?

Он протянул ей руку. Вета, чуть помедлив, ее пожала. Откашлялась, но все равно, когда она подтвердила — «мир», вышло сипло.

— У друзей нет друг от друга секретов, верно?

— Так и знала, что последует какой-то подвох!

— Просто интересно. У тебя, что, правда после Сивакова никого не было?

— Какой смысл мне врать? Ты же мой доктор.

— А почему я решил, что ты меняешь любовников, как перчатки?

— Ты спрашиваешь у меня? — удивилась Вета.

— Но ведь у меня был повод так думать. Ты сама же его и давала.

— Человеку, который хочет думать о тебе плохо, повод дать весьма легко.

— Хм…

Вета в очередной раз отвернулась. Стащила через голову футболку Когана и нырнула в свой свитер. Она чувствовала себя выжатой и уставшей. Бессонная ночь, изматывающий своей откровенностью разговор…

— Ну, я поеду. Не забывай мерять температуру. И если что — вызывай скорую.

— Вет!

— М-м-м…

— Спасибо за все. Правда. Я… — Коган почесал в затылке, — не ожидал.

— Это потому, что ты совершенно меня не знаешь.

— Может быть. Но эта девушка мне нравится гораздо больше.

Ничего не в силах с собой поделать, Вета смущенно потупилась.

— Ты тоже ничего. Давай. Звони, если что.

— Направление!

— Да-да, я помню.

— Анализы нужно сдать до одиннадцати!

— Хорошо. Ну, пока. Тебе тоже спасибо.

Вета юркнула в подъезд. Машина совсем остыла. Если она хотела успеть сдать злосчастные анализы и не опоздать к приему, нужно было поторопиться. Подержанный Гетц, который она купила взамен шикарного Мерседеса, завелся и даже довез ее до дома — тридцатиметровой студии в высотной панельке. Большую часть квартирки занимал огромный шкаф, в котором она хранила воспоминания о былой роскошной жизни. Дизайнерские вещи, сумки, ремни… Она продала все на свете, чтобы вложиться в собственное дело, остались лишь вот такие мелочи. А больше у нее не ничего не осталось. Только выплаты по кредитам. Вот бы кто-то сказал ей в школе, что ее жизнь, в конце концов, сложится так — она смеялась бы без остановки. Все же у кого-то там, наверху, отличное чувство юмора. Вета взяла смену белья и пошлепала в тесную ванную. Ей предстоял очередной непростой день.