Наставник

Юлия Резник, 2022

Я – Тая Шестакова, обычная девчонка с не самой простой судьбой. И бывшая детдомовка. Впрочем, многие считают, что мне повезло. Ведь, в отличие от других, я попала в программу наставничества для выпускников интернатов. И наставник мне попался что надо. Точнее – наставники. Они многое мне дали: крышу над головой, работу и перспективы. Все, о чем такие, как я, не могут даже мечтать. Но… Ведь всегда есть какие-то «но», правда? Вот об этом я вам и расскажу…

Глава 6

Я задыхаюсь. А он… он за каким-то чертом принимается шарить в бардачке.

— Дыши!

Не знаю, как это работает, но низкий тихий голос Саввы пробивается даже через шум крови в ушах. Он мне что-то настойчиво протягивает. Я опускаю взгляд.

— Дыши в пакет. Ну же!

Кажется, так делают в американских фильмах, но я никогда не думала, что этот способ в самом деле работает. Он спятил? А впрочем, разве у меня есть какие-то другие варианты? Выхватываю пакет из его рук и делаю вдох. Пакет бумажный. Унылого коричневого цвета, он почему-то пахнет помидорной ботвой.

Первые секунды мне совершенно все равно, как это выглядит со стороны. Я хриплю, захлебываюсь, кашляю! Но постепенно, по мере того, как моя паническая атака начинает отступать, ко мне возвращается смущение. В конце я медленно опускаю пакет и абсолютно без сил утыкаюсь лбом в обтянутую мягкой кожей торпеду. А потом мне на спину, прямо между двумя сведенными вместе от напряжения лопатками, ложится чья-то рука.

— Лучше?

— Да. Извините. — Мой голос страшно осип. — Дайте мне еще пару минут.

— И что?

Какой странный вопрос. Я заставляю себя сесть нормально и посмотреть на Савву.

— И я уйду.

— Туда? — он вскидывает подбородок, указывая на дом. Я вздрагиваю всем телом, не в силах этого скрыть.

— Нет. Это вряд ли. Я что-нибудь придумаю.

— Например?

— Пока не знаю, — отвожу взгляд. — Может быть, сниму комнату.

Савва чуть меняет положение тела, откидывается на спинку и, будто в раздумьях, трет ладонью лысину.

— Можешь объяснить, почему ты так остро отреагировала?

— Мне бы этого не хотелось, — стараясь не смотреть на него, веду по запотевшему стеклу пальцами.

— Как я тебе помогу, если не в курсе, какого черта с тобой происходит?

Мои пальцы замирают в одной точке. Конечно, я вполне могу отказаться от помощи и послать своего наставника куда подальше. Может, так даже будет правильно — потому что его это совершенно не касается, так? Кто он такой, чтобы перед ним исповедоваться, и вообще… Но, во-первых, прямо сейчас я не уверена, что смогу обойтись без помощи, во-вторых, он мне уже помог. И я никак не могу отделаться от мысли, что вроде как уже ему чем-то обязана. По крайней мере, быть чуточку сговорчивее.

— Моих родителей убили вот так, ворвавшись в их дом. Думаю, в этом все дело.

Савва комментирует мои слова потоком отборной ругани. Он не такой холодный, как я думала. Скорее неразговорчивый и закрытый.

— А где была ты?

— У подружки.

Комиссарову хватает ума воздержаться от комментариев. От банальных, давно набивших оскомину слов. Но он осторожно берет меня за руку и легонько сжимает. Это действует на меня гораздо больше, чем любые слова. Кажется, еще немного, и я разревусь.

— Ну, я пойду…

— Стой! У меня есть идея получше. Верни ключи.

— Зачем?

— Заберу твои вещи.

Я вытягиваю перед собой руку с зажатой связкой, как будто только и ждала этого приглашения. Впрочем, осознание того, как легко я сдалась, буквально тут же заставляет ее отдернуть.

— И что потом?

— Я знаю, где ты сможешь пожить первое время, а потом мы что-нибудь придумаем.

Он знает? Зависаю. Мысли пчелами жужжат в голове. Что значит — смогу пожить? А что за это? И что потом? Поверить в то, что кто-то станет помогать просто так — нелепо. В этой жизни ничего просто так не делается, но… Он ведь мой наставник. Может, это входит в его обязанности?

— Я не смогу много платить.

Если он скажет что-то вроде — ничего, отдашь натурой, я взвою.

— Ну и ладно, — усмехается Савва. Я смотрю на него, вздернув бровь. — Поймешь, когда все увидишь.

Это он, типа, объяснил? Час от часу не легче. А впрочем, у меня нет сил. Нет сил спорить, думать, просчитывать варианты. Савва без всякого труда вынимает из моих пальцев ключи и уходит. Я откидываюсь в кресле. Закрываю глаза. В голове возникает картинка того, как Комиссаров собирает мои вещи в сумку. Наверное, это слишком интимный процесс, но смущение требует тоже каких-никаких усилий, а я на них попросту не способна. Засыпаю под тихую музыку, играющую в салоне. И вырубает меня неслабо. Просыпаюсь, когда за окном начинает сереть. Растираю лицо ладонями и заполошно оглядываюсь.

— Мы где?

— Где-то на восьмидесятом километре трассы.

Он, как всегда, немногословен. Обычно мне это импонирует, но не сейчас, когда я ни черта не понимаю.

— Мы что, за городом? — изумляюсь я, прилипая носом к стеклу.

— Все верно.

— Постойте. Восьмидесятый километр? То есть вы предлагаете мне жить за городом?! Как же мне добираться до работы? У меня и так два часа уходит на дорогу и…

— Не тараторь.

Осекаюсь, потому что мой голос в самом деле звучит несколько истерично. С другой стороны, а чего еще он ждал, увозя меня к черту на рога?

— Там работы сколько хочешь.

— Да где — там? — как всегда, когда нервничаю, я сую пальцы в рот. А ведь мои ногти уже начали отрастать.

— В гостинице. Мы скоро открываем гостиницу в С*, ты не знала? А при ней — новый ресторан.

Я глупо хлопаю ресницами. Он что, хочет сказать, что я уволена из Сэвен? Мне же там так нравилось!

— Я хотела бы работать в Сэвен. Или к моей работе есть нарекания?

— Нет никаких нареканий. Просто посмотри, что я тебе предлагаю в качестве альтернативы.

«Не хочу! Не хочу ни на что смотреть!» — мелькает истеричная мысль, но тут же я вспоминаю, почему вообще оказалась здесь, в этой точке, и как будто трезвею.

— А эту гостиницу тоже ваш брат строил?

Савва косится на меня из-под тяжело опущенных век.

— И он тоже. С партнерами.

Хочется спросить, как часто Влад там бывает. Все-таки это неблизко. Хотя и не особенно далеко. Городок — исторический, наверняка там куча туристов. Вот, собственно, почему это место и выбрано для расширения ресторанной империи Галича. По крайней мере, я так думаю.

— Сейчас, перед открытием, там целая куча дел. Хорошо, что у Влада в этих краях дача. — Вот это да! Наверное, это мне на руку. Я ерзаю на сиденье. — Наташа, его жена, решила, что девочкам будет полезно жить поближе к природе.

— Каким девочкам?

— Дочерям Влада. Они близняшки. Миленькие девчушки.

Вот же черт! Почему-то я совсем не задумывалась о том, что у него могут быть дети. Это расстраивает. Другое дело — жена. Жену можно переиграть, аннулировать, вычеркнуть. Если интернат чему-то и учит, так это борьбе за свое без оглядки на методы. Возможно, я бы смогла побороться с другой, чужой мне женщиной, пусть даже за то, что она считает своим. Но забрать отца у детей — это совсем другое. Или нет? В конце концов, от детей-то он не откажется.

Боже, какая глупость мне лезет в голову. Как будто у меня есть хоть шанс! Шурочка говорила — дурак думкой богатеет. Оказывается, это про меня. Это ж я, как идиотка, втрескалась в картинку. Что-то себе напридумывала… Не удосужившись даже погуглить. А ведь могла. Так почему не сделала этого? Не потому ли, что просто боялась посмотреть в глаза правде?

— А вы? Где останавливаетесь вы, когда приезжаете?

— А я здесь живу. Ты не знала?

— Нет.

— Ну, да. И работать по большей части здесь буду. Когда запустимся.

Удивительно. Но неразговорчивый Савва беседует со мной, как с равной. Если то недолгое время, что я провела в обществе Влада, меня преследовало чувство неполноценности, то сейчас этого нет и близко. Может быть, так складывается потому, что Влад — богач, а Савва — вроде как тоже наемный работник, пусть и занимающий гораздо более высокую по статусности должность, чем я. С ним мне как будто легче. Несмотря ни на что.

— А как же остальные рестораны? Как Сэвен?

— Там уже все идет по накатанной. Мне давно не нужно стоять над душой су-шефа и других поваров.

— Ясно.

— Мы, кстати, подъезжаем. Ты в этих краях не бывала?

— Нет.

— Город камерный. И тихий, несмотря на толпы туристов. Здесь, кстати, много галерей и музеев. Ты как к искусству относишься?

— Нормально, — бормочу я и отворачиваюсь под предлогом того, что меня страшно заинтересовали появившиеся на горизонте очертания куполов. А на деле… На деле я просто не знаю, что ему ответить. Скажу — никак, он решит, что я темная деревенщина. Скажу — отлично, он, возможно, задаст какой-то наводящий вопрос, и я непременно попаду впросак, потому что объективно во всем, что касается тонких материй — я ни в зуб ногой.

— Приехали.

Я выхожу, оглядываясь по сторонам. И залипаю на доме, выполненном в современно стиле и по форме напоминающем два соединенных куба — повыше и пониже, с окнами от пола до потолка на одной из граней.

— Ух ты, — восхищенно выдыхаю я, хотя тут не мешало бы насторожиться.

— Это мой дом.

Ну да. Я примерно так и подумала. Но зачем он сюда привез меня? Я напряженно застываю, будто примерзнув к дорожке, выложенной на старинный манер деревом.

— А где же буду жить я?

— Над гаражом есть небольшая квартирка. Но она не отапливалась, так что сегодня, похоже, тебе придется потерпеть мое общество.

Все слишком хорошо складывается, чтобы быть правдой. Сколько я себя ни упрашиваю расслабиться — ни черта не выходит. Я захожу в дом, напряженная донельзя. И чуть не наступаю на выбежавшую меня встречать кошку.

— Ой!

— Майка… Проголодалась, блохастая, да? — Савва подхватывает беспородную трехцветную кошку под кругленькое брюшко и выпрямляется, удерживая ту на руке. — А ты? — интересуется у меня, а сам чешет кошку за ухом.

— Ч-что я?

— Голодная?

— Нет. Я просто хочу прилечь. Можно?

Савва пожимает широченными плечами и тычет пальцем куда-то мне за спину.

— Гостевая там. К ней примыкает ванная. Располагайся. А вещи я сейчас принесу.

В комнате, как, похоже, и во всем доме — нет ничего лишнего, но все на своих местах. Кровать, тумбочки, встроенный шкаф, телевизор. Все очень минималистично, стильно, но, как ни странно, уютно.

Телефон звонит, когда Савва приносит вещи. Это отличный повод не вступать с ним в диалог. Я с намеком потрясаю телефоном, мол, мне звонят. Он понимающе кивает и выходит, к счастью. Наверное, есть какая-то патология в том, как меня швыряет от мысли «я не представляю интереса для мужчин» к мысли «ужас-ужас, меня сейчас изнасилуют». Я невесело улыбаюсь, укладываюсь на кровать и подношу трубку к уху.

— Ну, наконец-то! Мы тебе два дня звоним! Разве так можно, Тайка?! Мы же думали, тебя убили. Кто так делает?!

— Не убили. Со мной все хорошо. Были некоторые неприятности, но все в прошлом.

— Какие еще неприятности? Ну?!

Понимая, что девчонки от меня не отстанут, я рассказываю им о своих приключениях, избегая ненужных деталей.

— Так ты сейчас у Комиссарова? Серьезно? — изумляется Ника. — Ну, вот, а мы уж и впрямь поверили, что от наставника толку нет. И как?

— Что как?

— Какой у него дом?

— Красивый. Внутри я не рассмотрела, потому что сразу пошла в свою комнату, а снаружи — очень даже.

— А чего ты сразу в свою комнату пошла?

— А что мне надо было делать?

— Как что? Пользоваться случаем! Вино-домино. А там уже старый хрен у тебя с рук кушает.

— Он не старый! В смысле, нормальный он. И вообще, что ты за бред несешь?

— Она не из таких, — вступает в диалог Ольга, — вы как будто не знали. Тайка у нас недотрога. Даст только по любви. Да, Тай?

— Отвали, — я злюсь.

— Ну, а что — я не права? Все еще хранишь свой цветочек?

— Да пошла ты. Пока девочки, я отключаюсь…

— Ты смотри там, осторожней, а то такой, как Савва — сорвет и не спросит.

Мне бы просто сбросить вызов, знаю ведь, что Ольга — тот еще провокатор, но любопытство берет свое:

— Что ты имеешь в виду?

— А ты спроси, почему он не может брать под свое крылышко подопечных напрямую. Зачем ему Галич.

— И… Зачем?

— Затем, что он сидел. Так что ты это… поосторожнее-то. С уголовниками.