8 историй

Юлия Резник, 2016

Любовь… Она окружает нас повсеместно. Кружит в пространстве, соединяет судьбы, слагает свои истории. И порой эти истории соприкасаются, приоткрывая кому-то избранному занавесу своих тайн…

История 2. Леся и Николай

По адресу нового вызова находилась детская травматология, въезд на территорию которой был строго запрещен. Вита припарковалась у обочины, в надежде, что клиенты догадаются выйти. Так и случилось, уже минуту спустя к ней подсели две молодые женщины.

— Ну и зачем тебе этот демарш, Леся? Чего добиваешься? Согласилась бы. Колька бы тебя и отвез. А так неизвестно, сколько деньжищ в трубу улетит, пока ты до своей Калиновки на такси доедешь!

Вита прониклась справедливостью сказанного. До Калиновки намотает прилично! Может, и правда, лучше бы барышню неведомый Колька подвез? Тарифы нынче — мама дорогая!

— Не могу я, Карина. Видеть его не могу. Когда дети рядом, еще хоть как-то держусь, а наедине… Не могу, и все!

Ага! Значит, Колька — это муж. Да непросто муж, а муж в опале.

— Лесь… Ну, Леська! Ты палку-то не перегибаешь?

— Нет! — решительно отрезала молодая женщина и тут же обратилась к Вите. — Вы поезжайте. Я не передумаю…

Вита включила поворотник, проводила взглядом несколько машины. Гады, хоть бы кто пропустил! А женщины между тем продолжали тихий разговор:

— Лесь… Ну, провинился он… Это да, конечно. Но он ведь сожалеет, Лесь! Ты посмотри на него! Худющий стал, глаза ввалились!

— Ну, кто ж виноват, что новая зазноба плохо кормит? — с горечью заметила женщина.

О, да тут измена налицо! — мимоходом отметила Вита, наконец-то вливаясь в плотный поток машин. Ну и гады эти мужики! И чего им только не хватает?! Вот и Леся… Умница, красавица. Сразу видно! А этот Колька вон чего начудил… Паразит!

— Ты-то говори, да не заговаривайся, — одернула подругу Карина. — Знаешь же, что один он мается! Слушай, Лесь… Да прости ты его! Видела я эту дамочку. Ну, знаешь… девочка-трансформер. С нее сними все накладное, и не останется ничего! Это же даже не измена с такой… Это подвиг!

Леся горько усмехнулась и отвернулась к окну. Бойкая Карина поймала взгляд Виты в зеркале:

— Вы меня где-нибудь у метро выкиньте. Мне в Калиновку без надобности.

— На Позняках, подойдет?

— В самый раз. Лесь, слышала? Я на Позняках выйду.

— Слышу-слышу! — кивнула молодая женщина подруге.

— Леська, ну что ты, и правда… Посмотри на себя! Почернела вся. Простила бы ты его уже, и всем бы легче стало. Дети страдают, ты страдаешь, Колька страдает.

— А как простить измену, Карина? Ты бы простила?

— Простила бы! Он же у тебя золотой! Ну подумаешь, оступился раз… С кем не бывает? Он же понял, что не прав. Прощения попросил. Ведь просил же?! А ты ему что? Даже скандала хорошего не устроила! Детей собрала, и к маме под крылышко. Разве так можно? Их же нельзя без присмотра оставлять. Тем более таких мужиков, как Николай. На него все село Богу молится. Знаешь, сколько желающих к рукам прибрать?! А ты тоже молодец — берите, мол, мне без надобности!

— Он мне изменил! — отчаянно закричала пассажирка и всхлипнула в конце, испортив весь произведенный грозный эффект. — Все село в курсе. Кости мне моют. Даже дети на переменках шушукаются за спиной… — отчаянно зашептала она.

— Это, конечно, неприятно, да только сплетни так же быстро затихают, как и рождаются. Тебе ли не знать. Когда Курякина с мужем развелась и за вашего директора замуж вышла, что было? Армагеддон. А через месяц и не вспомнил никто.

— Курякину не застал никто со спущенными штанами в самом процессе!

— Да, тут Колька сплоховал. Мог бы хоть спрятаться по-человечески!

— Кристина, да ты что несешь? И что тогда? Я бы ничего не знала, а он бы за моей спиной шашни водил?

— Да не водил бы он, дура! Вляпался один раз. Мало ли, как такое получилось. Он бы в жизни на постоянной основе тебе не изменял. Он тебя любит!

— Любит?! Ах, это любовь у него такая, оказывается! Значит, я и правда — дура! Не понимаю я, Кристина, такой любви. Я же за него жизнь готова была отдать. Пылинки сдувала! А он…

Леся познакомилась с Николаем Бариновым еще в институте. Приехала домой погостить, отдохнуть от жизни общажной и увидела его в магазине. Большой. Первое, что пришло в голову. Высокий, плечистый, основательный. Это как-то сразу бросалось в глаза. Только руки все в мазуте въевшемся. А так… У Леси даже дыхание перехватило. Мама тут же все просекла:

— Что, Лесенька, понравился парень?

— Да ничего, — пожала плечами девушка.

— Одобряю. Хороший он. Бабы Нюры внук. Помнишь бабу Нюру? Такое на ее участке затеял! Сруб ставит. Своими руками! А еще автомастерскую открыл. К нему даже из столицы едут на ремонт. Ну и наши, само собой… Руки — золотые.

Понятно, раз с машинами возится, то мазут на руках отмыть — нереально. Леся выглянула из-за материнского плеча и наткнулась на пристальный взгляд серо-зеленых глаз. Покраснела. Отвела неловко глаза. Как девчонка совсем! Разозлилась сама на себя. Стрельнула глазами в известную сторону. Вот она я какая, смелая. Он понял ее браваду. Улыбнулся, от чего вокруг глаз образовались тонкие лучики морщинок.

— Здравствуй, Николай. Что это ты в нашем магазине забыл? Помнится, ты в столице предпочитаешь отовариваться.

— Так мне только хлеба, теть Надь.

— Да разве ж это хлеб? — удивилась мама Леси. — Хлеб самому печь надо.

— Кому же мне его печь, когда я один совсем? — улыбнулся мужчина, переводя смеющийся взгляд на Лесю.

— А это вообще непорядок! — улыбнулась женщина. — Такой парень, и один. Ой… Заболталась, а дочь не представила. Знакомьтесь — Леся. А это — Николай.

— Очень приятно, — кивнул мужчина, не переставая улыбаться.

— Взаимно, — пробурчала Леся. — Нам макарон, теть Галь. И йогурт. Свежий? — быстренько перевела разговор девушка. Очень уж Лесю задело, что мужчина поймал ее заинтересованный взгляд.

Выходные прошли быстро. Нужно было возвращаться в Киев, да только на автобус Леся опоздала. Заболталась с Иркой Русановой, чтоб ее! Подбежала к остановке, проводила расстроенным взглядом маршрутку, отчаянно топнула ногой.

— Привет, Леся. Опоздала?

Леся обернулась. Из окошка сверкающего Ланоса высунулась голова ее недавнего знакомого. Он опять улыбался. Черте что!

— Опоздала, — пробубнила она.

— Так садись, подвезу! — предложил мужчина.

— А ты что… В Киев собрался? — оживилась девушка.

— Угу. Кое-какие запчасти пришли. Нужно получить. Садись-садись. Я не кусаюсь.

Лесе было жутко неловко, но и выбора особого не было. К началу занятий ей нужно было успеть. Да и чего скрывать… Нравился ей Николай.

Поначалу разговор не клеился, но к концу пути Леся расслабилась. Обаяние и улыбчивость мужчины подкупали. Он нравился ей все больше и больше.

— Лесь… А давай вечером куда-нибудь сходим?

— Куда? — замерла девушка. Неужели и она ему тоже понравилась?!

— Да хоть куда. В кино, или кафешку какую-нибудь. Хотя, что это за свидание в кино? Мы же друг друга не услышим…

Свидание? Свидание?! Леся чуть с ума не сошла от счастья! Весь вечер прихорашивалась. Перемерила все свои платья, прошлась по подругам. Чуть не опоздала к нужному времени. И он приехал! С огромным букетом сирени. Откуда только узнал, что ей нравятся эти цветы? И они пошли в маленькую уютную кафешку, где могли услышать друг друга! И она влюбилась. Ведь так бывает, правда? Бывает, влюбишься — и все! В немного хриплый голос, вихрастую макушку, в то, как он откидывает голову, когда смеется, в то, как он ест, в руки с ободками мазута вокруг ногтей… Только в этот раз эти ободки немного светлее. Потому что и он старался предстать перед ней во всей красе… И за это как-то сразу в него влюбляешься еще сильнее. И уже ничто не имеет значения, потому что твои глаза видят только его одного, потому что твое сердце замирает от любви!

Они не смогли долго порознь. Видеться урывками и снова ждать встречи… Поженились, едва Леся закончила семестр. Девушка устроилась в местную школу, набрала первоклашек, и перевелась на заочное отделение. Иногда ей казалось, что она попала в сказку. Нет, на нее не свалились все блага сразу, но тем ценнее было то, что они делали вместе. Например, дом. Пока совместными усилиями заканчивали стройку, жили в ветхой хате бабы Нюры, в которой даже туалета не было. Нужно было выходить на улицу. С деньгами тоже тогда было не густо. Точнее, они были — Коля всегда хорошо зарабатывал, но все подчистую уходило на стройку. Жили на ее скромную зарплату учительницы. Но это было счастливое время, несмотря ни на что. А потом Леся забеременела. Был февраль, Коля возился с проводкой в новом доме, а она смотрела на тонкую полоску теста на беременность и чуть не плакала. Они, конечно, планировали детишек, да только немного позже. Когда закончат стройку, и станет посвободнее с финансами.

— Эй, Лисенок, ты чего тут застыла? — В хату заглянул румяный с мороза Николай. — Лесь… Ты что, плачешь?!

— Плачу, — всхлипнула девушка. — Беременная я, Коля. Вот… — прошептала она, протягивая мужу полоску теста.

Николай застыл. Недоуменно посмотрел на протянутый предмет, вскинул взгляд на жену.

— И когда рожать?

— Не знаю, — растерялась девушка. — Нужно подсчитать. В октябре? А какая разница? — Не такой реакции она ждала, если честно.

— Как это «какая», Лесь? Нужно же дом успеть к этому времени довести до ума! Ну, не в хату же эту малыша приносить…

Леся всхлипнула и кинулась в большие надежные руки. Вот она — самая лучшая реакция. Никаких сомнений, только забота об их с ребенком комфорте. Ох, и год тогда выдался! Сумасшедший. Спешка невероятная — только бы успеть. Николай пропадал то на работе, то на стройке. Уставал дико. Приходил домой и падал на кровать без сил. Леся тоже помогала, как могла. Принеси-подай-подержи. Да и много было помощников, все село, считай, подключилось. Может, поэтому и успели к октябрю-то.

Схватки начались неожиданно. На неделю раньше намеченного срока. Они как раз собирали кухню, когда воды отошли.

— Ой, Коля… Началось!

Николай отбросил отвертку. Подлетел к жене:

— Все хорошо, Лисенок. Ты, главное, не волнуйся. Одевайся. А я сейчас машину прогрею, и поедем.

— Да подожди ты, Коль! Мы же еще шторы не повесили!

— Какие шторы?! С ума сошла? Быстро одевайся! Неизвестно, что там на выезде. Сейчас опять все из города на дачи ринутся. Как бы в пробку не попасть. Пятница…

Леся не стала больше спорить. Оделась потеплей, схватила документы:

— Коль, сумку-то взял?

— Взял-взял! Поехали уже скорее!

Леся забралась в машину, муж ее заботливо пристегнул и выехал со двора.

— Не дело это, что мы шторы не повесили, — сокрушалась Леся, отмечая про себя, что схватки становятся чаще.

— Дались тебе эти шторы! Что я — сам порядка не наведу к вашему приезду?!

И правда, — подумала Леся. Ее мужу все по плечу. И порядок наведет, если надо будет, и шторы повесит! И он повесил! И вообще весь дом украсил голубыми воздушными шарами. А на машину наклеил огромный плакат «Еду за сыном». На восхищенные ахи жены и тещи, Николай пояснил:

— Я же без тебя, Леська, чуть с тоски не завыл. Вот и занимался самодеятельностью, чтобы как-то отвлечься.

И Леся кинулась к мужу в объятья и плакала долго оттого, какой он у нее замечательный.

— Эй, Лисенок, ну ты чего? — встревожился Николай. — Не плачь, милая… Вдруг молоко пропадет? Чем обормота кормить будем? — спросил он, едва касаясь сморщенной щечки сына. А она заревела еще сильнее, потому что это было очень трогательно — его большая заскорузлая ладонь на бархатной щечке их Тимошки.

И начался новый этап совместной жизни. Теперь уже втроем. Лесю не коснулась пресловутая послеродовая депрессия. Или некогда ей было в депрессии впадать? Жизнь закружила и понеслась. Тим рос не по дням, а по часам, и был очень похож на папу. У Леси сердце замирало, когда она видела их вдвоем. Из Николая вышел превосходный отец. Заботливый, терпеливый, надежный. Леся вообще жила, как за каменной стеной. Горя не знала со своим мужчиной. Все остальное было незначительным и второстепенным. Они потихоньку обживали дом, в котором поначалу, кроме кухни и манежа, даже мебели не было. Со временем насобирали денег на красивый спальный гарнитур и шикарные диваны. Купили новомодный плазменный телевизор. Поменяли забор…

Леся взялась за репетиторство, чтоб не заскучать, да и у Николая дела шли на лад. В мастерской отбоя не было от клиентов, так что ему даже пришлось нанять двух помощников и оформить частное предприятие. Тут для Леси тоже работа нашлась — она взяла на себя все организационные вопросы и бухгалтерскую отчетность. Ей, как математику, это не составило большого труда. Так и жили.

Когда Тимка немного подрос, вся семья впервые выехала за границу на отдых. И сколько впечатлений осталось от той поездки в Египет! Что говорить о трехлетнем сынишке, когда сама Леся с восторгом наблюдала и за разноцветными рыбками, подплывающими к самому берегу, и за крабами, и за прочей живностью! А море?! Она никогда раньше не видела такого красивого моря! Синее, кристально чистое и ужасно соленое! Такое соленое, что даже глаза щипали, если в них попадала вода.

— Уложил? — прошептала Леся, откидываясь в плетеном кресле на шикарном балкончике с видом на море.

— Угу, — отрапортовал муж и потянулся до хруста в костях. — Хорошо-то как!

— Хорошо! — согласилась Леся, протягивая мужу бокал красного вина.

Николай уселся рядом, закинул ножки жены себе на колени и уставился на красиво подсвеченный газон с шикарными кустами азалий, которые наполняли воздух своим одуряющим ароматом.

— Хорошо! — повторил муж, проводя большим пальцем вдоль стопы Леси. Потом поднял ножку, поцеловал в щиколотку, прикусил подушечку большого пальца.

— Коль… — прошептала Леся.

— А что? — переспросил муж, притягивая к себе любимую. — Малой спит… Ну, иди же сюда…

И она пошла. С радостью. Потому, что и правда — малой спит, а вокруг нереальная красота и звуки музыки… А еще возбужденный любимый муж, к которому она забралась на колени. И вот он… Такой знакомый, такой родной. Его губы на ее губах, его руки, исследующие тело. Лямки сарафана приспущены, открывая вид на красивую полную грудь с большими розовыми сосками, подол задран вверх, что позволяет беспрепятственно ласкать тугую горошину клитора. Он изучил ее досконально, но ни в коем случае не пресытился. Он с ума по ней сходил… Спускает свои шорты, отодвигает вбок кружевные трусики любимой. Погружается внутрь, и она медленно раскачивается на нем, доводя их обоих до экстаза.

— Хорошо, — шепчет мужчина, утыкаясь в покрытую испариной шею жены.

— Хорошо, — всхлипывает она, сжимая его внутри еще сильнее.

После этой поездки они каждый год куда-нибудь выбирались. Турция, еще раз Египет, Тунис. Голубой мечтой остается Прага, но совершенно нет времени на все эти заморочки с визами. Тем более, что еще через несколько лет Николай выдает:

— Слушай, Лисенок… А ты мне почему дочку еще не родила?

И правда… Почему? В общем, на повестке дня остро стал вопрос о расширении семьи. Вот только почему-то не получалось. Год бесполезных попыток, а беременности все нет. Тимке уже и в школу скоро, а ни сестрички, ни братика. Леся впала в отчаяние. Каждые месячные встречались слезами. Пока Николай не положил конец страданиям жены:

— Ну, чего ты опять душу рвешь? Ты же не бесплодная! Вон, Тимоха с первой попытки получился. Значит, не время еще.

— А когда оно будет, время? Мне уже двадцать семь!

— А мне тридцать три. Мы молодые люди, — разъяснил жене очевидное Николай. — В Европе в этом возрасте еще и не думает никто про детей! А если так волнуешься, то запишись на прием к врачу. Посмотрим, что скажут.

Ничего конкретного им не сказали. Они были полностью здоровы. Николай для спокойствия жены тоже прошел полное обследование.

— Вот видишь? Все хорошо. Будет тебе малыш, когда время придет, — успокоил любимую мужчина, привлекая в свои объятья. — Главное — перестань на этом зацикливаться, и все случится!

И ведь случилось! Она забеременела спустя полгода, в очередном отпуске, когда и думать забыла о продолжении рода. Точнее, как забыла? Любовью они занимались постоянно, вот только без навязчивых мыслей: получится зачать или нет? Просто любимый мужчина и страсть, которая вспыхнула с новой силой.

Леся была невероятно счастлива! Просто парила над землей. Тимка тоже обрадовался появлению нового члена семьи. Правда, мечты Николая о дочери не оправдались — им вновь пообещали сына. А Леся, которая просто мечтала еще об одном малыше, даже не расстроилась. Пацан, так пацан. Вон у них какой мальчишка изумительный подрастает!

Лешка родился в канун восьмого марта. Мартовский кот — так его ласково называли в семье. Ох, и намучились они с ним. У ребенка была страшная аллергия. И лет до двух, пока он не перерос эти процессы, Леся просто с ума сходила. Возможно, тогда их отношения с мужем дали трещину. Возможно, именно тогда возникли предпосылки к его измене! А она и не заметила…

— Позняки. Приехали, — ворвался в мысли голос таксистки.

— Ага. Выхожу, — пробормотала Кристина, роясь в сумочке. — В общем, я тебе свое мнение озвучила, а ты решай. Только время-то идет, Леся! Хоть о детях подумай. Ты же даже алименты не берешь, разве так можно!

— Не нужны мне его деньги! И не были никогда нужны. А детям пусть покупает все, что хочет. Он, вон, Лешке лекарства оплатил и вызов врача.

— Глупая ты! Жаль мне тебя, — сокрушенно покачала головой подруга и вышла на обочину.

Вита тронулась и поехала дальше, отмечая, что за ними практически от самой больницы едет большой сверкающий джип.

— Не отвяжется! — пробурчала Леся, отворачиваясь от окна.

— Ваш? — уточнила Вита, кивая в сторону движущегося автомобиля.

— Был мой… А стал чужой, — убито прошептала молодая женщина.

Она как раз заканчивала урок в девятом «а», когда в класс ворвалась Бубновая Дама. Так у них в селе называли владелицу местной забегаловки. Женщина все время бубнила, то на официантов, то на поваров, то на самих клиентов: бу-бу-бу. Народ-то к ней привык, и не обижался, а кличка прилипла, и уже никто вспомнить не мог, как звали женщину на самом деле.

— Леся Васильевна… Скорее! Скорей! Там ваш муж… такое!!!

Леся схватилась за сердце, все внутри опустилось вниз и сжалось в тугой узел. Почему-то в голову полезло самое плохое… Ну, а как ему не лезть, когда такое начало разговора?

— С любовницей прямо в гараже шашни затеял! Вы представляете?! Я приехала, чтоб он мотор в моей лошадке посмотрел, а там… Мама дорогая! Разврат! Да идемте же… Скорее! На горячем подлеца поймаете. Может и шалашовку удастся за волосы оттягать, чтоб неповадно было на чужих мужей вешаться! Да чего же вы стоите?!

А Леся и правда застыла, и пошевелиться не могла. Да нет! Привиделось Бубне… Клевета. Чтоб ее Коля, да с другой? Смех! Леся выпроводила нежданную посетительницу, довела до конца урок, записала на доске домашнее задание. И даже осталась заполнить журнал. Неспешно пошла к дому, забрав по дороге из детского сада Лешку. Так с сыном за руку она и вошла в свой дом. А там он. И ничего бы не было, если бы не глаза его виноватые. Леся захлопнула дверь, опустила бессильно тяжелую сумку с непроверенными тетрадями. Из кухни навстречу выбежал Тимка, который доставал ей уже до плеча. А она стояла, как изваяние. И даже голос куда-то пропал… Просто смотрела в глаза. До рези, до боли, до красных точек…

— Лесь… — прошептал Николай и двинулся было ей навстречу. А она как-то сразу отмерла и выставила руку вперед, останавливая. И головой затрясла из стороны в сторону:

— Нет, Коля… Не подходи.

И он послушно остановился, глядя на нее глазами побитой собаки. Дети непонимающе следили за нетипичным поведением взрослых. Ни тебе поцелуев при встрече, ни вопросов о том, как прошел день… Леся сглотнула, чувствуя, как внутри там, где совсем недавно билось горячее сердце, все каменеет. Обошла мужа по дуге, поднялась на второй этаж. Достала из маленькой гардеробной большие чемоданы, сгрузила первым делом детские вещи, потом свои.

— Лесь… Ты куда? Леся…

Леся не могла с ним разговаривать. Нет, это было совсем не намеренно, не показушно. Она физически не могла! Или боялась… Боялась, что, начав говорить, уже никогда не замолчит, и наговорит сгоряча такого, что детям слышать уж точно не стоит.

— Леся… — без конца повторял Николай. — Лесь…

Под недоуменными взглядами детей женщина застегнула чемоданы, сгребла с полочки ключи от новенького джипа, который они взяли в кредит, и вышла на улицу.

— Не уходи, — отчаянно прошептал Николай.

— Мам, мы, что, в отпуск? — удивленно поинтересовался Тим.

— В отпуск, — кивнула головой Леся. — К бабушке, — зачем-то добавила она, загружая тяжеленный чемодан в большой багажник машины.

У нее еще хватило сил на то, чтобы доехать до родительского дома, на то, чтобы выслушать наставления матери, которая рекомендовала не рубить сгоряча… Она даже сумела отогнать машину и вернуть ключи изменнику. А потом из нее, как будто пар выпустили. Леся легла на кровать в своей старой комнате, закрыла глаза и, наверное, если бы не дети, никогда бы их и не открыла. Она как будто умерла.

Безрадостные дни тянулись бесконечно долго. А может, это наступившая зима была виновата? Серость и холод, грязь, которая то замерзала, то оттаивала опять, превращаясь под ногами в коричневую жижу. И постоянные разговоры за спиной. Ей перемыли кости все. Начиная от коллег, заканчивая учениками. Ее не пожалел только ленивый. Правда, была еще одна категория неравнодушных. Те, которые одобряли поведение Николая. Мол, Коля — мужик хороший, правильный, а если загулял, то, значит, был повод.

Сам Николай регулярно приходил мириться. Только Леся даже слышать его не могла. И не желала знать, как и почему так получилось. А Коля и сам не знал! Вот хоть убейте, не мог понять, как он оказался с другой. Ненастоящей, чужой… Почему? Просто доступная девка, так почему повелся? Кризис среднего возраста?! Что и кому хотел доказать? Николай не знал. Он и не помнил ни лица той… Ни самого процесса. Зато прекрасно помнил больные глаза Леси. Взгляд, который вынул его душу и вывернул наизнанку.

— Дурак ты, Николай, — сплюнул на землю Михалыч — крепкий мужичок, подрабатывающий у него в СТО. — Леська твоя красивая баба. И хозяйственная, и умная. В прошлом году, что тебе сказала? Что шуба ей не нужна, а тебе новая резина не помешает! Вот и где ты еще такую жену найдешь?!

Дурак. Он и сам знает. И места себе не находит, слоняясь вечерами по пустому дому. Еще хоть как-то можно терпеть на выходных, когда дети при нем… А в остальные дни — мрак. Он ни есть не мог без нее, ни спать. А перед лицом все время стояли ее глаза, переполненные болью. А потом они и вовсе стали равнодушными. У него холод по спине пошел от этого пустого взгляда.

— Она-то тебя хоть скалкой отходила? — с надеждой в голосе поинтересовался Михалыч.

— Да ты что, отец… Она же у меня не такая. Это же Леся…

Незаметно наступил Новый год, только на этот раз у него не было сил украшать дом и елку во дворе огнями. И настроения праздничного не было от слова «совсем». Тридцать первого вечером пришел к дому тещи. Потому что не мог по-другому! Потому что ему не давала покоя мысль, что как встретишь Новой год, так его и проведешь. А он не хотел проводить целый год без своей семьи, без своей Леси. Накупил подарков, гостинцев всяких, даже шубу злосчастную купил, на покупке которой они всегда экономили.

Конец ознакомительного фрагмента.