Целитель душ

Юлия Рысь, 2023

В бытность журналистом, однажды я пришла в “Сабурову дачу”, чтобы взять интервью для статьи. Впечатлений было очень много и моя фантазия заработала на полную катушку. В этом цикле сказок я рассказываю об обычных людях, попавших в сложную ситуацию и по воле случая оказавшихся в “загадочной” клинике. Мрачный “хоррор” будней психиатрической лечебницы лучше Эдгара По никто не опишет. Мне по душе видеть в любой ситуации хорошее, поэтому сказки написаны с элементами юмора, который привнесли призраки “старой больницы”: доктор, пациенты и старая санитарка. Непонятно откуда и каким путем они пришли ко мне, попросились в сказку, и я не смогла им отказать.

Костылики

Ольга проснулась в больнице."В комнате с белым потолком…" — моментально всплыли в памяти слова.

— Ну-с, душенька, проснулись?

Ольга посмотрела вокруг. Возле окна, заложив руки за спину, в белоснежном накрахмаленном халате и таком же белоснежном колпаке на седеющих волосах, в лучах яркого заходящего солнца, стоял доктор. Обычный с виду доктор: с испанской седеющей бородкой, очках в тонкой оправе из золотистого металла, с торчащим из кармана неврологическим молоточком.

— Как спали, душенька? — Продолжил расспросы доктор, подходя к её кровати и присаживаясь на стоящий рядом табурет.

— Нормально… — Ответила, как будто выдавила из себя слова, Ольга.

— Ну, право, милочка… Расскажите, как спали: тревожно — не тревожно, что снилось?..

Она молчала в ответ.

— Милостиво прошу простить, что сразу не представился: меня зовут Геннадий Вадимович и я ваш лечащий врач, так сказать, Целитель вашей души.

Ольга молчала.

— Так-с, так-с… — продолжал монолог Геннадий Вадимович, — на лицо депрессивное расстройство… Ну-ка, милочка, привстаньте, вытяните вперёд ручки…

Геннадий Вадимович ловко орудовал молоточком: где-то постукивал, где-то легко царапал обратной, острой стороной молоточка… и при этом, всё время что-то приговаривал…

После первичного осмотра, Геннадий Вадимович достал из кармана красивую чернильную ручку и что-то нацарапал в блокноте.

— Ну, что я вам скажу, голубушка: не нравятся мне ваши рефлексики. Ой, как не нравятся. И сны, видать, вам кошмарные снятся, и спите вы тревожненько… Так что, дорогуша, готовьтесь-ка вы завтра с утра пораньше на анализы идти и лечиться, лечиться и… ещё раз лечиться. Как звать-величать вас, милочка, хоть скажите?

— Оля, — буркнула не глядя на доктора Ольга.

— Прекраснейшее и благороднейшее имя, между прочим, заимствовано у викингов и произошло от имени Хельга, что означает"святая", ну, или"священная". Как вам больше нравится? Вот, что я скажу вам, Оленька, психологические расстройства — не смертный приговор. Полежите у нас немножко, попьёте микстурки, походите на процедурки, а там, глядишь и быстро подберём вам подходящие костылики и пойдёте вы, милочка, отсюда своими ножками. Правда, по первой, придётся с костыликами…

— Какими,"костыликами"? Костылями, что ли? — На лице Ольги читалось недоумение, — какие костыли, доктор? У меня предполагают посттравматическое стрессовое расстройство, депрессию и невроз…

— Костыли для души, душенька-Оленька, — перебил Геннадий Вадимович, — конечно же, костыли для души… ну-с, и для психики тоже, костылики-с подберём-с…

Ольга ожидала, что в психологическом отделении могут встретиться самые разные персонажи, но встретить доктора-психа? Вот этого она не ожидала.

— Вижу-вижу, не верите вы мне, голубушка, — разочаровано вздохнул Геннадий Вадимович, — милости прошу тогда, прогуляемся вместе, познакомлю я вас кое с кем…

Геннадий Вадимович протянул руку в пригласительном жесте. Ольга демонстративно повернулась к нему спиной и укуталась с головой в одеяло.

— Хорошо, милочка, не хотите идти, тогда… гости к вам сами придут.

Геннадий Вадимович подошёл к окну, открыл створку и крикнул куда-то на улицу:"Андрюшенька, милок, зайди к новенькой. И Аллочку тоже позови. Вместе с Аллочкой приходите".

Некоторое время спустя послышался негромкий стук в дверь.

— О, а вот и гости пожаловали, — воскликнул Геннадий Вадимович и пошёл открывать дверь.

В палату прошли растрёпанный молодой человек около тридцати лет и хрупкая худенькая девушка неопределенного возраста.

— Оленька, душенька, знакомьтесь, — представил вошедших Геннадий Вадимович, — Андрюшенька, гений математики и, типичный шизофреник. Андрюшенька у нас, можно сказать, постоянный житель. И Аллочка тоже лечится у нас. Аллочку пожарная команда к нам привезла, после того, как она, хотела газу наглотаться… А вы, Оленька, не хотите нам ничего о себе рассказать?

— Нет, — всё так же буркнула Ольга, но уже не отвернулась. Любопытство побеждало.

— Андрюшенька, голубчик, будьте так любезны, расскажите-ка, нашей новенькой о костыликах. Просветите её, так сказать.

— П-п-п-па-понимаете, Ольга, — заикаясь начал Андрюшенька, — у Геннадия Вадимовича есть теория о том, что к-к-каждому психически нездоровому ч-ч-человеку в-в-в… определённый момент времени нужна поддержка. Эту п-п-поддержку, Геннадий Вадимович называет"костылями". Это могут быть лекарства, чтение, рисование… и в-в-вообще, что угодно.

— Да-да, — вмешалась в разговор Аллочка, — вы, знаете, Оленька, первое время в лечебнице я вообще не хотела жить, даже от еды напрочь отказывалась. А потом Геннадий Вадимович рассказал мне, что для меня еда — это"костыли". Это не страшно, когда ты понимаешь, что для тебя является"костылями". Ты просто привыкаешь к ним, учишься заново жить, говорить, ходить… а потом становится лучше, легче, проще…

Пока Андрюша и Аллочка говорили, Геннадий Вадимович наблюдал за закатом, поглаживая свою испанскую бородку и изредка протирая очки.

— Геннадий Вадимыч, уважаемый, да сколько можно-то девочку в первый-то день мордовать, — прервала то ли Аллочку, то ли Андрюшеньку, неизвестно откуда взявшаяся юркая старушка, — девонька, милая, — обратилась старушка уже к Ольге, — послушай доктора, он шибко умный. — А вы, — уже ко всем остальным, — брысь все вон. Завтра приходите. Спать пора девоньке.

— Повинуемся, уважаемая Глафира Антоновна, — с усмешкой сказал Геннадий Вадимович, и приобняв за плечи Андюшеньку и Аллочку, увлёк их за собой, за дверь.

— Спи, девонька, спи, хорошая. Всё хорошо будет, отдохнёшь ты у нас, и будешь дальше жить-поживать…

Глафира Антоновна гладила Ольгу по волосам своей сухонькой рукой и слегка скрипучим старческим, и при этом приятно напевным голосом, говорила:

— Ты, доверься, деточка, Геннадию Вадимычу, он по заграницам ездил, говорил мне:"Баба Глаша, вот научусь и ворочусь домой целить израненные души". И ведь воротился. И лечит-то как! Вон Андрюшку, когда привезли на карете, он только мычал как корова и хформулами замудрёными все стены палаты исписал… поганец… А Аллочка-то? Ох и красавица была, балерына. Привезли Аллочку худущую, аки хворостинка…"

Под убаюкивающий голос бабы Глаши, Ольга, на удивление, уснула быстро и спокойно…

Утром её разбудил больничный гомон. В палату прошмыгнула медсестра, быстро взяла кровь на анализ, улыбнувшись поставила на прикроватную тумбочку баночку для анализа мочи.

Через некоторое время в комнату вошли несколько человек.

— Добрый день, — представился самый старший из них, — меня зовут Александр Николаевич, я ваш лечащий врач. Как самочувствие?

— Ещё один врач? — Не сдержала удивлённого и пренебрежительного возгласа Ольга.

— Что значит"ещё один"? — Переспросил Александр Николаевич, — У вас уже кто-то был?

— Да, был. Вчера вечером приходил Геннадий Вадимович. Осмотрел, что-то записал в блокноте своём. С ним ещё двое заходили: Андрюшенька и Аллочка… А что Геннадий Вадимович не передал вам информацию обо мне?

— Понимаете, Ольга… — Александр Николаевич начал листать карту.

— Можно просто Ольга, без отчества.

— Хорошо, Ольга, даже не знаю как сказать вам… Геннадия Вадимовича нет… точнее, уже нет в живых. Наш неврологический корпус находится в старом здании, в котором ещё до революции находилась лечебница для душевнобольных… и Геннадий Вадимович… как бы сказать…

— Призрак, что ли? — С удивлением спросила Ольга.

— Можно сказать и так. Скорее больше местная легенда. Вас госпитализировали вечером, так что не успели рассказать и предупредить…

— О чём предупредить?

— О Геннадии Вадимовиче… о том, что он приходит к особо… как бы это сказать, — снова растерялся Александр Николаевич, — к пациентам, которым сложно даётся принятие своего состояния.

— Я понимаю, где я нахожусь и что со мной, — резко возразила Ольга.

— Принятие, это несколько другое… Впрочем об этом я подробнее расскажу на индивидуальной терапии. Да, кстати, с Геннадием Вадимовичем ещё баба Глаша иногда приходит…

— Это Глафира Антоновна, что ли?

— Вы и с ней уже успели познакомиться? — Удивлённо поднял брови Александр Николаевич.

— Да, Глафира Антоновна всех выгнала из палаты и меня спать уложила.

— Ну, что же, Ольга, поздравляю вас. О вашем выздоровлении пекутся даже все наши… призраки. Это хороший знак. Не переживайте, отдохните, скоро поправитесь.

Уже у двери Александр Николаевич обернулся:

— Ольга, хотел ещё спросить, про"костыли"вам тоже уже успели рассказать?

— Да, — ответила Ольга, — Андрюшенька рассказал.

— Готовы к поиску своих"костылей"для начала новой жизни? — С улыбкой спросил Александр Николаевич.

— Готова.