Акулькина свадьба

Юлия Серьга, 2023

Всё так закрутилось! Я влюбилась в Петра, и хотела выйти за него замуж. В процессе подготовки к свадьбе, когда чувства уже поутихли, я внезапно поняла, что замуж я уже не хочу. Но сказать всем, что я передумала, я тоже не могу, – родственники, да и друзья на смех поднимут. И когда я уже почти решила принести себя в жертву обстоятельствам, и назло всем врагам выйти замуж, мироздание решило меня научить (или проучить), отправив в 19 век в глухую деревню в тело немой Акулины.

Глава 2

— Акулинаа, девка ты растреклятая, а ну иди за скотиною навоз греби! И во что ты вырядилась, убогая, кто тебе эти тряпки скинул? Быстро пошла переоделась в нормальную одежду, я сказала. Я тебе не мать! Я тебя живо выучу как вести себя у меня в доме.

Я огляделась в поисках той самой Акулины, но не обнаружила на улице какой-то незнакомой деревни ровным счётом никого, кроме бегущей в мою сторону старухи с хворостиной.

Бабка с перекошенным от гнева лицом, вбежала на полном ходу в лужу, поскользнулась и со всего маху рухнула в самую глубокую её часть. Я ещё некоторое время постояла, посмотрела как волны переливаются через верх моих сапог, но чуть позже, по гневным речам старухи я поняла, что обращается она ко мне, и хворостина, которой продолжала размахивать женщина барахтаясь в луже, тоже приготовлена для меня.

Ровно на этом месте, я со всей дури рванула по улице прочь от старухи, мечтая оказаться снова на чистеньком асфальте родного поселка и своей улицы Ленина.

Я бежала молча и сосредоточенно, правда ноги мои оказались слабенькими, еле-еле переставлялись, сзади старуха уже почти догоняла меня. И меня удивило, что в зоне видимости не было ни единого автомобиля, все заборы были деревянными, и даже проводов и газовых труб не было видно.

Я отвлеклась и не увидела сразу, что навстречу едет карета запряженная тройкой лошадей, старуха уже почти догоняя меня заметалась по дороге и шмыгнула в чей-то стог сена. Я же на адреналине пробегая мимо кареты услышала зычный мужской голос:

— А ну стой, дура! — высунулся мужик в окно без стекла и уставился на меня.

Впереди, на козлах сидел одетый победнее мужичок, и поигрывал длинным хлыстом.

Я, осознав, что мужик с хлыстом — это не старуха с хворостиной, испуганно остановилась и молча уставилась на хозяина кареты.

— Ты пошто зенки-то вылупила, глупая?! — мужик снисходительно смотрел на меня. — Как звать-то тебя?! Иль ты немая?

— Акулина её звать, барин! — Старуха запыхавшись подбежала, и огрела меня хворостиной по спине. Я съежилась, но промолчала.

— Чья ты?! — снова обращаясь ко мне, спросил барин.

Я бы и рада была поговорить с добрым человеком, но совершенно не знала, ни кто я, ни где я. И если я сейчас скажу, что я живу в районном посёлке на улице Ленина, мужик просто меня не поймёт, а не дай Всевышний, ещё и выпороть прикажет.

— Да ничья она барин, сирота, вот кормлю и воспитываю несчастную. Дура она с рождения у нас, немая, — старуха нацепила на лицо маску сострадания и смирения, но даже по виду я могла бы сказать, что она не обладает ни одним, ни другим таким качеством.

— Смотрю я на тебя, Акулина, и понимаю, что выглядишь ты ни как девка, что при полном довольствии живёт у мачехи, а еле-еле душонка в теле держиться, какая-то ты жёлтая и худая. А уж шмотье на тебе и вовсе мужицкое какое-то. Сколько тебе лет, убогая?!

Я попыталась открыть рот, но всё, что смогла оттуда выдавить — это горловой звук, похожий на мычание, который меня напугал ещё сильнее, чем барина.

— Не знает она о годах своих, и мне не младенцем досталася, — проговорила старуха склонившись.

Барин же глядя на моё лицо все больше скатывающееся в отчаяние вдруг проговорил, — Замуж тебе надо! У тебя есть приданое?!

Я обернулась к старухе, та ненавидящим взглядом, готовым прожечь дыру во мне по центру, сказала:

— Есть, батюшка, вышитый рушник, да накидка на подушку незаконченная. Не мастерица она у нас.

— Тогда вот тебе девка десять рублей, да чтобы в течение месяца свадьбу уже сыграла. А ты, старуха, чтобы отчиталась мне о предстоящем торжестве, да за десять рублей тоже, что и почем купила ей в приданое.

Барин залез обратно в карету и я услышала как он вполголоса говорит кому-то, — Ну вот, душу от грехов очистил и помог сиротке, теперь везение будет. Как и сказал батюшка.

Мы стояли посередине улицы, по колено в грязи. Старуха, в грязном сюртуке кое-как очищенном сеном, застыла в поклоне и одним глазом зыркала в сторону кареты, нервно сжимая деньги в кулаке.

Как только карета завернула за угол, она размахнулась и со всей дури огрела меня прямо по лицу хворостиной, и я ощутила, что в районе носа у меня появилась огромная царапина. От шока я застыла.

Старуха ещё пуще разозлилась, под нос себе пыхтя что-то о том, что барин теперь её накажет за порченый товар.

— Ну иди домой, дура, какой черт тебя послал бегать по улицам. И переоденься быстро. А то ещё сопливая замуж пойдёшь. Ух и дура ты пробитая.

Я подумала о том, что в теории убежать я всегда успею, но вот куда бежать по холодной грязи в совершенно незнакомой деревне я не знала.

Значит надо пойти с этой женщиной, переодеться в сухое и понять где я, и кто я. Телефон можно будет попросить и позвонить Пете, или маме, наверное, лучше. Может это вообще сон — я поморщилась и ощутила, как снова закровоточила царапина на лице. Не очень-то похоже на сон.

Старуха схватила меня, всё ещё стоящую посередине дороги, за шиворот и в прямом смысле потащила домой.