Поговори со мной

Юлия Флёри, 2015

Раннее разочарование в жизни, её жестокие уроки не сделали из Марины чёрствую, бездушную девушку. Она, как и прежде, умеет доверять, хочет летать и мечтать. Только получив такую возможность, не успела ей насладиться. Короткие встречи и долгие воспоминания о них создали иллюзию, идеал, но встретив этот идеал вновь, будет очень больно каждый раз обжигаться, разочаровываться. Ей будет сложно понять и чем-либо оправдать поступки мужчины, которому она доверила себя, которому подчинилась, но ещё сложнее будет уйти.

Глава 1

— Мариш, сегодня зарплата, зайди к шефу. — Шепнула Света — моя сменщица.

— Иду.

Наш шеф, Дмитрий Геннадьевич Збруев, мужчина был видный, но профессиональную дистанцию держал всегда. До сих пор благодарна, что он тогда выручил, работу дал. Понимаю, что руководствовался исключительно собственной выгодой: у меня внешние данные такие, что клиент щедрый идёт, а ему и выгодно, чтобы те, глядя на девочек, напивались и наедались, демонстрируя возможности, но благодарность моя от этого меньше не становится. Зарплату он выдавал в белых конвертах, даже в то время все понимали, что это означает, но и не смущал сей факт никого — на пенсию в наше время мало кто надеялся, вот и ходили к нему в кабинет по одному в назначенный день.

Было уже поздно, часов десять, час до закрытия. Будний день, клиентов не много, я как раз на посуде стояла. Пока домывала, задержалась, но и бросать дело на полпути в привычке не держала, поэтому и упустила момент, пришла не совсем вовремя.

— Дмитрий Геннадьевич, можно?

Я постучала. Я всегда стучала, даже когда знала, что меня ждут, сегодняшний вечер не стал исключением. Только когда вошла, поняла, что совсем уж лишняя в этом кабинете. Хотя нет, не так, в первый момент я столкнулась с молодым человеком, но уже потом, вспоминая эту встречу, признала, что это, скорее, был молодой мужчина, не иначе. Так вот, он так посмотрел на меня, что жар мгновенно бросился в лицо. Он смотрел откровенно, открыто, словно раздел взглядом и наслаждался увиденным. Я поняла, что помешала, когда за незнакомцем разглядела напряжённого Дмитрия Геннадьевича.

— Мне позже зайти? — Спросила невозмутимо.

— Лучше завтра. — Кивнул он и на этом мучения мои закончились.

Не скажу, что за время работы в кафе не сталкивалась с подобными типами… Наглыми, дерзкими. Бывало и такое, что на стол меня усаживали, но охрана работала хорошо, а шеф перед дорогими гостями прикрывал, свою голову подставляя. Ему тоже лишние проблемы не нужны были, да и за своих подчинённых всегда горой. Но этого «типом» я не могла назвать даже будучи злой, раздражительной и с ПМС. Не могу словами описать разницу между своим восприятием тех и других, но было именно так. В тот вечер больше ничего экстраординарного не случилось, а вот на следующий день нам пришлось встретиться вновь.

— Мариш, твой столик. — Кивнула напарница.

Я ещё и обедать сесть не успела, только порцию поставила перед собой (ещё один плюс нашего кафе — бесплатные обеды). Обычно в такие моменты мы друг друга прикрываем и клиентов без проблем отдаём. Сегодня был явно не такой день. Переспрашивать, почему напарница так сделала, не стала, не конфликтный человек, да и потом пообедать можно, сегодня не было наплыва посетителей. Вышла в зал, нацепила дежурную улыбку, такую, чтобы и не вульгарная, и не тусклая, тут ведь тоже масса вариантов. Уж кому, что нужно: если богатого клиента подцепить, то улыбка должна быть призывной, если настроения нет, то хотя бы вежливой, я же, всегда пользовалась «дежурной», чтобы никого не выделять. И улыбку мою не смог сбить даже взгляд молодого мужчины, с которым, не далее как вчера, я встретилась в кабинете у шефа.

— Добрый вечер, что будете заказывать?

Сменщица уже дала меню, но, я так поняла, мужчина к нему и не притронулся, а взгляд его говорил, что меня ждёт. Не то, чтобы я специалист по читанию взглядов, скорее, это сам мужчина настолько выразительно подавал им сигналы, что перепутать с чем-либо мог только слепой.

— Добрый вечер. — Мягко улыбнулся он мне в ответ.

Именно мягко, не иначе. Вчера его улыбка была другой, более тяжёлой, что ли, многообещающей (не мне она обещала — Геннадьевичу), а сегодня он был совсем другим, и опасения я рядом с ним не испытывала, хотя шестое чувство и подсказывало, что зря.

— Вы определились с заказом?

— А можно не из меню? — Я выжидающе посмотрела и он продолжил. — У вас здесь всё культурно называется, я немного растерялся, — улыбался он, подтянул папку меню к себе ближе, полистал, — я бы заказал просто кусок хорошо прожаренного мяса, салат из овощей и картофельное пюре. Такое возможно?

— Конечно. Будете что-нибудь пить?

— Я за рулём. — Притворно вздохнул он, а я сделала вид, что пожалела. — Так что давайте чай. Чёрный.

— Хорошо. Это всё?

Никаких лишних эмоций, хотя его поведение можно было назвать соблазняющим. Им смотрел он настойчиво, хотел, чтобы я ответила тем же, спровоцировала, и в глаза заглядывал. Только мне ничего такого нужно, вот я и оставалась как всегда непреступна.

— Нет. — Жёстко ответил он и я испуганно посмотрела, забыв про блокнот и ручку, улыбка с лица моего пропала и он понял это, поэтому более спокойно, не так настойчиво, добавил: — Не всё. Мне кажется… Марина, — глянул на бейдж, но я была уверена, что и тогда знал моё имя без подсказок, — я напугал вас вчера, не хотелось бы портить впечатление.

Он кивнул, указывая на соседний столик, который стоял чуть в тени, а там корзина цветов. Разных, но красивых, этакий идеальный букет.

— Это вам.

— Спасибо, не стоило, вы меня не напугали. Это лишнее. — Букет, конечно был безумно красивый, не у бабок под магазином купленный, но я принципиально не принимала ни цветов, ни подарков. — Я не возьму. Лучше подарите своей девушке.

— А у меня нет девушки. — Спокойно, без тени обиды или расстройства от моего отказа в голосе ответил он. — Я не настаиваю, чтобы вы забирали его сейчас, но если заберёте с собой после смены, мне будет приятно.

— Спасибо. — Кивнула я и ушла.

За что благодарила, сказать сложно, скорее, за то, что не стал настаивать, как делали другие. Но при этом отчётливо понимала, что он просто зашёл с другой стороны.

Больше никаких намёков не делал, расплатился по счёту, разве что чаевых оставил больше, чем нужно, но вот от такого я не отказывалась. Не считаю это подачкой, для меня чаевые — эта благодарность за труд и уют, который создан для клиента, и каждый сам решает, в какую сумму этот труд оценить. Цветы забирать не стала, но поставила в нашей подсобке на видном месте. Девочки оценили и активно подмигивали, мол, поклонник появился.

Но поклонник как появился, так и исчез, а вскоре началась сессия, и только через несколько месяцев, в августе, мы встретились вновь.

— Марина, твой столик.

На этот раз я успела начать обед, да и на смене была Света, а уж та не привыкла терять клиентов, даже самого занюханного студента, который считает копейки, не упустит.

— Свет, будь человеком, уже четыре, а я с утра ничего не ела. — Попыталась отказаться, но Света округлила глаза.

— Марина, это к тебе. Я предложила, но парень отказался. — Сделала она страшные глаза, словно какие-то парни именно ко мне, это норма.

— Что за парень?

Она нахмурилась, огляделась по сторонам.

— Не знаю, но последнее время часто стал появляться, тебя спрашивал, сказал, как появишься, ему позвонить.

— И ты позвонила? — Я и испугалась, и возмутилась, но не обиделась, скорее всего, просто не ожидала.

— Дура, что ли?! Я свахой не нанималась! Он же не только ко мне подкатывал, вот кто-то и сболтнул. Только ты сейчас иди, мне он не понравился. Недовольный такой, взглядом стрелы огненные мечет.

Возмущайся, не возмущайся, а идти всё раВно пришлось, я и пошла. Честно, даже не удивилась, увидев знакомое лицо, но непроизвольно улыбка моя перешла грань дежурной и теперь была более приветливой. Мужчина тоже отреагировал мгновенно, уловив изменения в моём настроении, улыбнулся в ответ.

— А я без вас скучал. — Без лишних охов-вздохов оповестил он и я увидела за тем же столиком, что и в прошлый раз, букет.

Дотронуться до меня или сделать ещё что-нибудь, что могло напугать, не пытался, чем буквально обезоружил. С такой интеллигентной, выдержанной настойчивостью, я прежде не сталкивалась, оттого и как отреагировать не знала, да и слов никаких не нашла.

— Добрый день. — Вследствие отсутствия нужных слов кивнула я, вооружилась блокнотом и ручкой. — Что будете заказывать?

— А можно как в прошлый раз?

— Мясо, салат, пюре и… Чай? — Глянула поверх блокнота и сквозь землю пожелала провалиться в это мгновение.

— Ты всё-таки помнишь? — Хитро прищурился он. Я так и поняла, что проверял, так же заметила, как с ходу перешёл на «ты», но при этом продолжала держать дистанцию.

— Это моя работа.

Я тоже начала улыбаться как дура. Клинит меня, что ли? Не могу объяснить, но когда он разговаривает, хочется улыбаться.

В отличие от навязчивых клиентов, он не дёргал за передник, за многострадальную короткую юбку, не делал пошлых намёков и не подмигивал каждый раз, завидев меня на другом конце обеденного зала. Разговаривал только если я сама подойду. Тарелку, там, сменить, или наоборот, приборы поднести. И общаться с ним было приятно. Именно разговаривать, отвечать на незамысловатые вопросы, улыбаться в ответ на шутки, чувствовать, как провожает взглядом. Но вот именно со взглядом было сложнее. Цепкий, пронзительный, он не позволял отвернуться, не позволял его проигнорировать, и в этом плане мужчина был настойчив. И так во время всего обеда. Поэтому, когда клиент уже рассчитывался, вопросу я не удивилась.

— Мариш, — ласково обратил он на себя моё внимание, не скажу, что мне это не понравилось, но насторожило точно, — не запустишь в меня подносом, если спрошу во сколько заканчиваешь?

Я замерла, в ту же секунду ожидала подвоха. Но его не последовало, как и ещё через несколько секунд, поэтому позволила себе расслабиться.

— Не запущу. — Ответила тихо, но взгляд не подняла.

Он недовольно покряхтел, как я поняла, ожидал ужимок и флирта, а тут не срослось.

— Так, во сколько заканчиваешь?

— Конец смены совпадает со временем закрытия кафе.

— Поздно. — Пожал он плечами. — Небось, от провожатых отбоя нет?

Куда клонит я отчётливо понимала, но и дерзить не смела: не в моих правилах отвечать людям вызывающе, тем более мужчинам, тем более клиентам. Не могла швырнуть салфетку на стол и вильнуть хвостом, поэтому терпеливо ждала, пока его терпение подойдёт к концу и он меня отпустит. Просчиталась.

— Я предпочитаю добираться до дома самостоятельно. — Ответила уклончиво.

— И не страшно? Такой красивой и такой беззащитной?

— У каждого свои вкусы.

Не могла дождаться, когда же он созреет для предложения к которому всё и идёт, переминалась с ноги на ногу, а вот мужчина не спешил, внимательно меня изучал.

— Понятно… — Потянул задумчиво. — Удачной смены, красавица.

После этих слов подвинул расчётник к краю стола и вышел. Почему-то я почувствовала себя дурой в ещё большей степени. Губу раскатала… такие как он не смотрят на официанток вроде меня. И пусть внешность смазливая, глаза большие и грустные, а так же правильной формы фигура с выпуклостями в нужном месте у меня есть. Только вот умения общаться с мужчинами не досталось, да и желания тоже. Глянула в витринное окно. Хмыкнула: конечно, на дорогой машине… Газанул с места и через секунду его и след простыл. А я тут мучаюсь, размышляю, как вежливее его отшить.

— Эй, чего застыла? Что этот от тебя хотел?

— Ничего не хотел, зашёл пообедать.

Света посмотрела на меня как на недалёкую, присвистнула, от некрасивого жеста пальцем у виска отказалась, но я его прочла во взгляде.

— Тогда я Альберт Эйнштейн. Познакомиться он хотел. — Выразительно кивнула, окидывая взглядом мою фигуру, к которой и сама была неравнодушно. Завидовала, говорила, что жизнь несправедлива и её обделили. — Как, кстати, удачно?

— Что?

— Познакомился, говорю, удачно? Вон, пять минут как вкопанная стоишь, вслед ему смотришь. Что сказал-то?

— Да ничего не сказал. Пожелал удачной смены и уехал.

— И всё? И даже телефончик не спросил?

— А должен был?

— Гхм-гхм… по крайней мере, мог бы. Странная ты. — Добавила Света под конец, понимая, что на разговор никого не разведёт. Постояла ещё с минуту, на меня посмотрела, вздохнула погромче, так, чтобы меня на жалость пробило, протёрла столик, словно только для этого здесь и стояла, и ушла.

А вот смена прошла на удивление легко. И даже наплыв посетителей не испортил впечатление. Улыбка не сходила с лица, и я буквально танцевала между столиков. Только что танец мой был как и у Золушки, с набором грязной посуды. Вечером, как обычно, пока выручку подбили, пока убрали всё, в час уже освободились.

Улица обдавала приятной вечерней прохладой, а хорошее настроение позволяло никуда не спешить. Я даже испугаться не успела, когда шаги позади себя услышала. Обернулась и рот от удивления открыла: снова он и снова с цветами. Некоторое время так и стояли: он с букетом в руках, я с открытым ртом и немного вздёрнутой вверх сумкой, вроде как для обороны.

— Испугалась? — Мягко засмеялся, сдерживая эмоции.

Букет мне в руки всунул, приобнял за плечи и в нужную сторону развернул, вроде как рядом пристраиваясь. Мы так несколько шагов вместе сделали и только потом ко мне дар речи вернулся, да и мозги на нужное место встали. Я руку его тогда резким движением плеч сбросила, а он и не противился, даже в сторону отошёл, но шаг в шаг держался.

— Меня Марат зовут. — Сказал через какое-то время и я дёрнулась, словно впервые его увидела.

Остановилась резко, вправо метнулась, влево, по сторонам огляделась, заправила волосы за ухо, вопросительно на него посмотрела, но этот вопрос в глазах ничего не дал. Попыталась что-то сказать, а во рту пересохло. Он за всеми этими жалким попытками наблюдал со стороны, но не добивал, не прерывал, смотрел с интересом, забавляясь такой на него реакцией. Я губы пересохшие облизала, поняла, что мне что-то мешает, увидела в руках букет и испугалась ещё больше. Тут же цветы вернула.

— Очень приятно, Марат, только не нужно ничего. Спасибо и за цветы, и за то, что проводить решил, только…

— Эй-ей, не так быстро.

Он ускорился, стал впереди меня, перекрывая дорогу, внимательно смотрел в глаза.

— Ты не поняла. Это не: «О-о-о — цветы!» — При этом боевом кличе он закатил глаза и широко махал руками, словно пчёл гоняет этим букетом. Со стороны смотрелось забавно. — Это просто цветы. И я, не подумай, не провожаю тебя, ни в коем случае. Мы просто рядом идём.

Шутовски оглянулся по сторонам, с опаской присмотрелся ко мне и на грани слышимости, приставив ко рту ладонь, словно скрываясь от посторонних ушей на пустынном проспекте, спросил:

— Ты ведь не выкупила эту улицу, нет?

Что тут сказать, он забавный, особенно для меня, не искушённой мужским вниманием дурочки. И как только Марат понял, что его трюки работают, начал действовать более свободно. Я, как сейчас понимаю, хорошо ухватила наживку и, едва ли не впервые в своей жизни, поняла, что такое флирт. Естественно моё серьёзное лицо и решительное намерение пройти дальше не возымело должного успеха, и, естественно, он уверенно шагал спиной назад всё так же, идя передо мной. А мне всё сложнее удавалось сдерживать предательскую улыбку. Губы расходились, растягивались в стороны и только закусывая, их удавалось удержать, хотя, я понимала, что и это действие не менее вызывающее с моей стороны. А самое главное, так это то, что я отчётливо понимала: он мне нравится. Очень.

На моей памяти было много мужчин (клиентов в кафе, которые подбивали клинья), были и молодые, и красивые, и состоятельные, на мой вкус, разумеется. Но вот так, чтобы я хотела продолжения банкета, прогоняла взглядом, а сама с замиранием сердца ждала, чтобы он остался, сказал ещё что-нибудь, вот этого не было. И мне нравились эти ощущения. Когда щекотит внизу живота от предвкушения, когда все мышцы напрягаются, чтобы запомнить, уловить момент особого, приятного, тянущего, щемящего чувства. Я смотрела на Марата, мужчину, который мог бы попробовать меня купить. Уверена, такая возможность у него была. Смотрела и сияла. Хотя бы оттого, что он не действует как все, ищет подход. Сейчас, конечно, всё знаю, а тогда, молодо-зелено, всё впервые, всё узнаёшь и теряешься от этих чувств и эмоций. Марат уже свободно шёл рядом, иногда вприпрыжку, если я ускорялась, иногда обгонял меня и заглядывал в лицо, но не дотрагивался, даже не пытался.

— Ты не хочешь со мной поговорить, нет?

— А должна?

В душе ликовала: он говорит со мной, снова! Балдею, когда слышу его голос, мужской, низкий, режущий по нервам своей лёгкой хрипотцой. И дыхание в эти моменты сбивается, но это так, первые чувства, первые впечатления.

— Не знаю, мне бы хотелось с тобой поговорить.

— Ты сам сказал, что не провожаешь меня, а просто идёшь по своим делам.

Марат резко остановился и я врезалась в него. Божественное ощущение. Горячее, жёсткое тело, о которое и разбиться можно. И руки, которые автоматически обхватили меня, ощущать на себе приятно, но я ведь вся такая недотрога и ему это, по-видимому, нравится, и мы оба начинаем играть в эту игру под названием «кто кого».

— Я ведь ещё могу забрать свои слова обратно? — Уточнил он с надеждой.

Строго покачав головой, я отступила на шаг назад, словно увидела его в новом света. «Да», — хмыкнул мой сарказм на задворках сознания — «ты увидела его в свете уличного фонаря». Увидела и не смогла отрицать, будто то, что вижу, приводило в неописуемый восторг.

Красивый, ухоженный, с лёгкой небритостью, которая ни капельки его не портит. Тёмные, слегка вьющиеся на концах волосы, лоб высокий, нос ровный. Статный, спортивного телосложения, которое удачно подчёркивал дорогой одеждой. Я вообще не специалист-портретист и красиво говорить не умею, но он был просто такой, какой мне мог бы понравиться. То есть он уже нравился, и не только внешне. Мне нравилась его манера держать себя, манера говорить, его подход… когда не поймёшь, он говорит серьёзно или шутит. Полюбовалась, глупо поулыбалась и обошла стороной.

— Ты разбиваешь мне сердце. — Услышала вслед, но не обернулась, пусть и очень хотела. И губу закусила до боли, потому что понимала, что с моей нерешительностью его надолго не хватит. Снова ошиблась.

— Нет, ну, это просто невозможно. Всё!

Марат обогнал, не давая мне пройти, ловил взгляд, руками очерчивал границы дозволенного, пока я не смирилась и не перестала искать пути к отступлению.

— Сдаюсь. Ты мне нравишься. И я не мимо прохожу, а хочу проводить тебя до дома. Я беспокоюсь, потому что это нормально: беспокоиться за девушку, которая тебе интересна. Я бросил машину у ресторана и теперь не знаю, как добраться назад, но ты ведь не оставишь меня в таком безвыходном положении?

Жалко мне его не было и в пламенную речь я не поверила ни на минуту, но сам по себе факт ухаживания мне льстил, особенно от такого мужчины. Да я даже с парнями толком не встречалась, а тут вдруг…

— Нет.

— Что нет? — Обрадовался он, подходя ближе.

— Не натурально сыграл отчаяние. Мы идём по прямой дороге и, вернувшись назад, ты легко найдёшь свою машину. Что-то мне подсказывает, что ты очень хорошо знаешь город, да и подкараулил не у кафе, а в переулке далековато от него. Сейчас идёшь по дороге и, не глядя, обходишь все давнишние ямы и лужи.

— Всё? — Уточнил спокойно.

— Не знаю, наверно, да.

— Тогда раскусила. — Притворно вздохнул он, но я не сомневалась, что сам хотел показать это притворство, иначе я бы его не распознала. — Но ты такая непреступная, что я даже не знаю, чем тебя привлечь. Не подскажешь, раз уж такой следопыт?

— К сожалению, я не имею опыта в обольщении самой себя.

— Зато ты опытная сердцеедка. Ну же, Марина, поговори со мной. Мне нравится, как звучит твой голос.

Я смутилась, очередной раз убеждаясь, что не умею принимать комплименты и вообще очень самокритичный человек. И, даже зная, что выгляжу хорошо, всегда боюсь опозориться, сделать что-нибудь нелепое и неуместное. Что тут скажешь… аутотренинга явно не хватает. Потому и засмущалась. Радовал только тот фат, что в темноте ночи, Марат этого не разглядит. Хотя он понял это и без света, лишь глянув на меня, на то, как я зажалась, как отвела взгляд.

— Марат, мне домой пора, правда, а ты задерживаешь. — Никакой реакции. — Пожалуйста.

— С условием, что я могу тебя проводить.

— Хорошо.

Сначала согласилась и только потом поняла, что сказала. Спину выпрямила, дыхание задержала, а он сияет, как начищенный медный самовар. Тут же обнял меня за талию. Достаточно крепко, уверенно, заранее зная, что не стану сопротивляться. И нет больше той лёгкости, теперь он прёт как танк, и существует два мнения: неверное и его. Рядом с Маратом было тепло, было уютно, если, конечно, не считать того факта, что я вздохнуть лишний раз боялась. Также, мне казалось, что он слышит каждый удар моего сумасшедшего сердца, которое сегодня явно намеревается сдать нормы ГТО.

— Марин, выдыхай, иначе до дома сегодня ты точно не дойдёшь. Для меня это, конечно, хорошо, я смогу безнаказанно прижимать тебя к себе ближе, нести на руках и всё такое, но ведь в итоге ты останешься недовольна, не так ли?

— Не так. — Капризно выдохнула я, но на самом деле злилась, что он всё чувствует, что он всё понимает, а ещё мне хотелось, чтобы эти шуточные угрозы превратились в жизнь. Мне нравились его объятия, и его запах, и его дыхание рядом. Наверно, во время влюблённости всегда так, словно в сказку попал.

— А как?

— Ты заставляешь меня волноваться и мне это не нравится.

— А ты заставляешь меня волноваться и мне это нравится. Безумно. — Добавил с придыханием, чем добил окончательно.

В этот момент настолько приблизился своим лицом к моему, что, казалось, и воздуха мало, и Марата слишком много, и что он, словно что-то мягкое, тёплое и вязкое, обволакивает меня, заставляет довериться, совершать глупости и ошибки. А я боялась ошибок. И ещё больше боялась, что всё закончиться так же прозаично, как и в предыдущий раз, когда я позволила себе мечтать.

Просто шквал, буря эмоций, только я не успела ими насладиться, как и его близостью, его обществом. Едва пересилив себя и оторвав взгляд от магнетических глаз, поняла, что уже практически дома. Тусклый свет окон второго этажа вяло приветствовал, а значит, мамы уже нет — час назад ушла на смену, а Андрей один и нужно спешить. Ловко выкрутившись из кольца рук, которые непонятным образом оказались вокруг меня, отступила на шаг.

— Только не сначала. — Покачал головой он и вот теперь трагедия в глазах была настоящей. Бессмысленная игра слов пыталась склеить ту иллюзию сказки, которая так неожиданно пропала.

— Мы пришли. — Пояснила и кивнула головой в сторону окон.

— Так, ты здесь живёшь? — Марат нахмурился, окидывая невесёлым взглядом облезлый фасад здания.

— Да, но мне нужно идти.

— Ты не идёшь, ты сбегаешь. — Грустно улыбнулся он, пытаясь поймать кончики моих пальцев.

— Я не могу остаться.

— А хочешь?

— Мне пора.

— Ты не ответила ни на один вопрос.

— Не сегодня.

— Когда? — Жёсткой ухватился он за мои слова и в глазах загорелся странный лихорадочный блеск, а я и не знаю, что сказать. Не собиралась, но иначе он уже не отпустит, а, скорее всего, я и сама не захочу уходить, поэтому, набрав в лёгкие побольше воздуха, судорожно размышляла, что ему ответить, могу ли я обещать.

— Завтра?

— Х-м… Ты у меня спрашиваешь?

— Я не знаю…

— Завтра буду ждать тебя в том дворе.

Марат кивнул головой на соседнюю площадку, которая была смежной с нашей, мгновенно приблизился, дотронулся своей щекой до моей и тут же отстранился, словно боялся, что оттолкну.

— До завтра, красавица.

— Пока.

Быстро проговорила и вихрем умчалась в свой подъезд, потому что от его слов сердце выпрыгивало из груди, а щёки горели лихорадочным румянцем. Я наверно за всю жизнь так не краснела, как за сегодняшний день. И краснеть вообще не является моей особенностью, только с ним иначе не получается. И мне важно, что он скажет и что подумает обо мне. И на тот момент я искренне верила, что Марату нужен не только секс, о котором каждый раз напоминает наш повар Михалыч, так и говорит: «секс, секс и ещё раз секс, потому как вы — бабы, ни на что другое не годны». Говорит он это, разумеется, шуткой, но мы со Светой давно поняли, что эта шутка имеет вполне себе реальное отображение в жизни.

В квартиру забежала и отдышаться не могла. Сразу же посмотрела, всё ли в порядке у сынишки, этот час, когда мама уже ушла, а я ещё не вернулась, был самым тяжёлым для меня: сердце в пятки уходило, пока добегала до дома. Только сегодня, не скрою, о другом думала. Наверно, я плохая мать, но вот, честно, не вспоминала. Поправила тонкое одеяльце, пригладила распушившиеся на подушке волосы, Андрюша недовольно покряхтел, но не проснулся. Только тогда я смогла спокойно принять душ, поужинать, потому что еда на ночь мне не грозила ни полнотой, ни несварением, и легла спать, опять же, улыбаясь. Только уснуть долго не могла. Вспоминала, что он сказал мне, правильно ли я отреагировала на подобное, наверно, только на рассвете и смогла успокоиться. А с утра, когда проспала, вспоминать об этом времени не было, всё на бегу, на лет. Сонного сына завернула в ещё не разглаженную рубашку, натянула кое-как колготы, удивительно, что не задом наперёд. Влила в моего маленького чай и поскакала в садик. Отдала малыша из рук на руки, а потом, как удар в голову: мысль о вчерашнем обещании. Поняла, что мы не оговорили время и, тем самым, я могу отступить, не прийти, но меня словно вторая я, сильная, смелая, тянула на место встречи.