В ворохе чувств, или Разведена и очень опасна

Юлия Шилова, 2008

Таких, как Александра, называют «железная леди». После трагедии, произошедшей с братом, Александра заняла его место, и ей пришлось взвалить на свои хрупкие плечи тяжелый груз ответственности. Знала ли она, волевая и решительная, что друзья окажутся предателями, что ее ослепительная красота померкнет, что ей придется пройти через боль и одиночество, а ее второй половинкой окажется тот мужчина, к которому она совсем недавно испытывала лишь отвращение?.. Ранее роман издавался под названием «Разведена и очень опасна, или Женщина, которой смотрят вслед»

Глава 3

Мои слова произвели на Колесника именно то впечатление, на которое я и рассчитывала. Он нервно ухмыльнулся и чуть не уронил на пол вилку.

— Ты за свои слова отвечаешь?

— Отвечаю.

— Если ты приехала сюда для того, чтобы я слушал твои наезды, то ты зря это сделала. К покушению на твоего брата я не имею никакого отношения. Я уже говорил тебе о том, что я в калек не стреляю. Калеки — уже и так обиженные жизнью люди. Они по жизни несчастны. Зачем же их еще наказывать?!

При слове «калека» мое лицо исказилось болью, но на этот раз я не подняла на Колесника руку. Он уловил мое потаенное желание и был готов к тому, чтобы дать мне отпор. Я это увидела по тому, как напряглось его лицо.

— Если мы столько времени находимся в плохих отношениях, это не значит, что мы должны друг в друга стрелять, — сдержанно сказал он. — Мне кажется, что, прежде чем устроить пальбу со всеми вытекающими отсюда последствиями, нужно попытаться договориться мирным путем. Ищи убийцу в другом месте. Проследи все связи своего брата и подумай о том, кому он мог перейти дорогу. Сама хорошенько подумай.

— Мой брат не мог перейти кому-то дорогу, — произнесла я ледяным голосом. — Он не мог этого сделать по той причине, что он не может ходить. Он ездит на инвалидной коляске. Когда он умел ходить, он и в самом деле перешел дорогу одному человеку, и этим человеком был ты. Уже много лет мы с тобой не можем поделить некоторые сферы влияния и договориться по-хорошему, как говорится, найти компромисс.

— Оно и понятно. Даже страны между собой воюют, так где ж тогда взяться перемирию двух криминальных группировок?! Увы! Вечного мира нет и никогда не было. Везде разгораются какие-нибудь конфликты, и от этого никуда не денешься. А что касается сфер влияния, то их и в самом деле довольно трудно поделить. Каждый из нас хочет отхватить себе кусок пожирнее да побольше. Я не виноват в том, что твой брат отличался довольно большим аппетитом и точно такого же размера жадностью. Теперь точно таким же аппетитом отличаешься и ты. Но ты баба. А баба всегда хочет намного больше, чем мужик. Бабы по жизни раскрывают рот на чужой каравай и норовят оторвать себе кусок побольше. У вас с братом прямо эстафета семейная. Так вот, про торговый комплекс на «Сходненской» вообще забудь.

— Как это забудь?! В этом комплексе есть и моя доля.

— Это не твой комплекс, и убери от него свои загребущие руки… — В глазах Колесника появилась ненависть. — А руки и в самом деле у тебя чересчур загребущие. Ты не представляешь, как мне хочется дать тебе по рукам. Не забывай о том, что придет время и я просто могу не сдержаться.

— Я приехала сюда не для того, чтобы говорить про комплекс. Но я не хочу про него забывать, потому что к нему приставлены мои люди.

— Так вот, убери своих людей от греха подальше. Они уже получили последнее серьезное предупреждение. Смотри, чтобы в недалеком будущем тебе не пришлось выносить их вперед ногами.

— Давай обойдемся без угроз. Мы с тобой, кажется, цивилизованные люди, и давай не начинать с оскорблений, — уже совсем мирно сказала я.

— Кстати, если признаться честно, я очень ждал этой встречи, — немного расслабился Колесник.

— Это дает мне надежду.

— Я был столько про тебя наслышан. Но мне вообще непонятно, как это баба может заправлять мужскими делами. Я что-то никак в это не въеду. Послушай, а тебе никогда не хотелось вышивать или что-нибудь связать? Тебе не кажется, что ты занялась не своим делом? Кстати, ты бы неплохо смотрелась у плиты — в халате и с большим половником. Ты борщ умеешь варить?

— Замолчи. Мы сейчас говорим с тобой не о разнице полов, — процедила я сквозь зубы. — Я же не спрашиваю, а слабо ли тебе сейчас забить гвоздь в стену? Если тебе интересна только эта тема, то боюсь, что я не смогу поддержать беседу.

— А о чем мы будем говорить? Зачем ты приехала? Что ты хочешь от меня услышать? Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что я заказал твоего брата?! Мол, это я сделал, извини, больше такое никогда не повторится! Впредь я буду хорошим мальчиком и буду вести себя тихо, смирно, ни на что не претендовать и ничего от жизни не хотеть. Ты это хотела от меня услышать?! Но ты этого от меня не услышишь по той простой причине, что я не убийца и никогда им не стану. Я нормальный деловой мужик и имею уважение в определенных кругах. У меня огромные планы, и я слишком многого хочу от жизни. И я не скрываю, что хочу расширить свою сферу влияния. И торговый комплекс на «Сходненской» — далеко не единственное здание, которое я хочу заполучить. И я буду добиваться этого всеми путями, но если будет нужно, то для этого пойдет в ход и оружие.

Колесник замолчал, потянулся к затылку и после минутной паузы продолжил:

— Ты сюда зачем приехала? Объявить мне войну? Так давай повоюем. Мои ребята уже давно хотят поразмяться, а то они изрядно засиделись. Им тир уже жуть как надоел. Им вживую пострелять хочется. А у тебя народу многовато, есть на ком тренироваться. Да и криминальные новости в последнее время по ящику слишком неинтересные стали. Даже смотреть не хочется. Нормального беспредела давно не показывали. Показывают всякую чушь. Кто-то кого-то ограбил, кто-то квартиру обчистил. Одни воры да домушники, ну и дорожно-транспортные происшествия всякие. А из убийств одну бытовуху показывают. Смотреть тошно. Я бытовуху на дух не переношу. Хочется на нормальные военные действия посмотреть. Все как в крутых боевиках. Хочешь войну начать? Давай начнем. Людей немного позабавим. Народ хоть ящик смотреть начнет. Криминальные разборки между двумя группировками со всеми вытекающими отсюда последствиями. Трупы с пулей во лбу, взорванные машины и прочие атрибуты криминального жанра. Красота! Я предлагаю это дело отметить. Выпьем по рюмочке за наше с тобой здоровье и за здоровье наших головорезов. Как ты на это смотришь? Как ты вообще смотришь на мир перед большой войной? Выпьем, закусим. Все как положено по этикету.

Колесник налил себе полную рюмку водки, а мне бокал вина. Оглядев меня любезным и явно похотливым взглядом, он поднял свою рюмку и с издевкой в голосе спросил:

— Ну что, будем за это пить?

— Пить? — В моих глазах появилось недоумение.

— Ну да. А что без толку сидеть? Тем более что нам есть за что выпить. За войну. — Колесник поднял свою рюмку и посмотрел на меня довольным взглядом.

— Какой ужасный тост, — сморщилась я.

— А чем это он ужасен?

— Тем, что я никогда за войну не пила и пить за нее буду. — Неожиданно мои глаза стали достаточно загадочными, и в них появились озорные чертики. Колесник тут же их уловил и всем своим видом проявил ко мне интерес.

И я его не разочаровала:

— А может, не будем пить?

— А что мы будем делать? — не сразу понял меня мужчина.

— Может, займемся любовью?

От нахлынувшего удивления Колесник не удержал свою рюмку. Она упала на пол и тут же разбилась. Судя по выражению глаз Колесника, мои слова повергли его в состояние шока.

— Что ты сказала? — Он хотел убедиться, что не ослышался.

— Я предложила заняться любовью. Ты ведь не против этого, правда? Ты ведь захотел меня сразу, как только я вошла.

— Я об этом даже и не подумал…

— А мне кажется, что подумал, просто сейчас не хочешь в этом признаться.

— Блин, вот, ей-богу, баба есть баба… Она всегда другим местом думает. Ты так со всеми перемирие устраиваешь? Это у тебя что, фишка такая?

— Я сейчас говорю не обо всех, а только о нас с тобой.

— Я к этому даже не готов как-то.

Искренняя растерянность Колесника меня забавляла.

— Так я подготовлю…

— А где ты хочешь заняться любовью? Можем встретиться еще раз, только в более интимной обстановке на чьей-нибудь территории… Похоже, что ни твои, ни мои головорезы не позволят нам этого сделать. Хотя кто знает… Было бы желание.

— А зачем еще где-то встречаться, мы можем заняться любовью прямо здесь…

— Прямо здесь? — окончательно растерялся Колесник.

— А почему бы и нет? Ты же сам сказал, что официанты не будут нас беспокоить. Ты распорядился, чтобы сюда никто не заходил?

— Ну да…

— Значит, сюда никто не зайдет?..

— Не должен.

— Тут вполне подходящая обстановка для этого. Полумрак, свечи и твои глаза, полные желания…

Я игриво провела по своей упругой груди и даже облизала свой палец.

— Да никакого желания в моих глазах нет, — попытался возразить Колесник. — Я с тобой вообще спать не собирался. Никаким боком. Я по делам приехал, а ты оказалась обыкновенной бабой. И какой дурак бабу до дел допустил!

Говоря все это, Колесник уставился на вырез моего платья и, больше не в силах с собой бороться, не смог отвести от него глаз.

— Значит, ты меня не хочешь…

— Я этого не сказал.

— Тогда что ты ведешь себя как пятнадцатилетний пацан?

— Просто…

— Что просто?

— Я и не думал…

— А тебе и не нужно ни о чем думать… Тебе нужно только начать действовать…

— Ты что, серьезно говоришь? — окончательно сдался Колесник и, изрядно вспотев, расстегнул ворот рубашки.

— А что, похоже, что я шучу?

— Ну ты даешь!

Я встала со своего места, поправила платье и, подойдя к Колеснику вплотную, жадно поцеловала его в ухо.

— Если ты не хочешь, я не буду настаивать, — приглушенно вырвалось у меня.

— С чего ты взяла, что я не хочу… Я, по-твоему, мужик или кто?!

— Ты действительно уверен, что нас не побеспокоят официанты? Я хочу знать, что сюда никто не войдет.

— Ты что, стесняешься, что ли?

— Может быть!

— Да ладно тебе. Хорош гнать. Сюда никто не войдет. За это я отвечаю. Я приказал, чтобы нас не беспокоили.

— А ты уверен, что тут твое слово закон, ведь это не место, где собираются твои головорезы, а ресторан!

— Это мой ресторан, вернее, он подо мной. Такой расклад тебя устраивает?

— Вполне.

— Ну ты даешь! — Колесник задышал еще тяжелее, он просто сгорал от желания поскорее мной овладеть.

— Ты знал, что мы займемся сексом?

— Я знал, что у нас будет разговор, но насчет секса… даже не предполагал.

— Но ведь ты встречаешься с женщиной, а любая женщина непредсказуема, и от нее можно ожидать все, что угодно.

— Но ведь ты считаешь меня своим врагом!

Я ничего не ответила, села к Колеснику на колени и принялась расстегивать его рубашку. Он тяжело задышал.

— Но ведь ты считаешь меня своим врагом? — повторил он свой вопрос.

— И что? Разве с врагами нельзя спать?

— Как-то странно все это… — Колесник явно терял самообладание.

— У тебя безумно красивый галстук, — продолжала я наступать. — Кто тебе его покупал?

— Жена, — задыхаясь, сказал он и попытался снять с себя рубашку.

— А ты женат?

— Женат.

— И как?

— Что — как?

— Тебе нравится быть женатым?

— Не знаю. Я уже привык.

Наконец Колесник справился с рубашкой и остался в галстуке на голом теле.

Я едва сдержала смех.

— По-твоему, брак — это привычка? Ну скажи, брак — это привычка? А я думала, что это особое состояние души…

— Прекрати! Ради бога, прекрати!

— Что прекратить?

— Задавать дурацкие вопросы. Брак — это брак, и я не хочу про него говорить. Я не знаю, какое там должно быть состояние души, но если ты еще не замужем, то наслаждайся жизнью и не обременяй себя семейной рутиной. Поверь мне, женатому человеку, в этом нет ничего хорошего.

— Странно…

— Что тебе странно?

— Странно, что ты живешь с одной, а на твоих коленях сидит другая.

— Во-первых, ты сама села ко мне на колени, а во-вторых, я не виноват в том, что ты соблазнительная женщина. У тебя прекрасные формы. Да и сама ты довольно интересная особа. А я не железный. Я нормальный мужик…

Как только я принялась расстегивать ширинку своего так называемого противника, он закатил глаза и, тяжело ворочая языком, забормотал:

— Чокнутая какая-то… Приехала разобраться с покушением на брата, а сама на меня залезла… Вот и пойди разбери этих баб… Я и сам уже не понимаю, кто сидит у меня на коленях, то ли красивая девка, то ли мой заклятый враг!

— А я и в самом деле приехала сюда из-за брата, — продолжала я заговаривать Колесника. — У меня очень хороший брат. Именно он научил меня этой жизни и вытащил из бедности, в которой мы жили с матерью. Знаешь, я всегда восхищалась им, он с самого рождения был лидером. А я наоборот — какой-то замкнутой, закомплексованной и даже немного дикой. А в один прекрасный момент брат объяснил мне, что лидером может стать любой человек, стоит лишь захотеть. И я захотела. Ты не представляешь, как я этого захотела. И я стала лидером. Хотя, если признаться честно, я попала в тупик. Добилась того, чего хотела, но так и не узнала любви и женского счастья. Оказалось, что женщина во мне намного сильнее, чем лидер.

— Не понимаю, к чему ты мне это говоришь, — все так же тяжело дышал Колесник. — Женщина никогда не сможет стать лидером. Баба она и есть баба. У нее и мозги, и поступки бабские. У любой бабы эмоции всегда впереди разума. Мне никогда не нравились бабы, которые лезут в мужские дела. Потому что на этом свете есть чисто мужские дела и чисто женские. Мне нравятся покорные женщины, которые думают о своей внешности, интересуются магазинами и обслуживают семью. Не люблю слишком рациональных. А что касается тебя… В тебе что-то есть… Что-то такое, что может привлечь мужчину… Кстати, как чувствует себя твой брат? У него есть шансы выжить?

— Божьими молитвами он остался жив. Божьими молитвами…

— Я бы на его месте уже убежал бы в какую-нибудь Канаду. Это я так, образно говорю. Жаль, что он совершенно не умеет бегать. Вообще непонятно, чего он в России сидит. От дел все равно отошел… Может, я ошибаюсь? Отошел он от дел или нет?

— Отошел.

— Тогда тем более, какого черта он в России сидит?! Ведь он уже нормально награбил.

— Он не грабил. Он занимался бизнесом, — возразила я, но в моем голосе не было уверенности.

— Да ты про бизнес налоговому инспектору рассказывай, а мы оба знаем, какой у нас бизнес. У нас бизнес один — криминальный. И мудрить тут нечего. Если ему не нравится Канада, эмигрировал бы в Штаты. Жил бы тихо, мирно и навсегда остался в этой стране. Сейчас так многие делают и нормально себя чувствуют. У меня один знакомый крендель улетел в Мексику и там остался. Живет нормально и никому не мешает. Хотя зачастую русские бандиты, ну из тех, кто покупает там недвижимость и начинает новую жизнь, вызывают у местных подозрение. К этому надо быть готовыми. Обычно наши на вопрос, откуда у них столько денег, чтобы вот так безбедно жить, кивают на биржу, говорят, что удачно вложили деньги в акции и фортуна повернулась к ним лицом.

— Мой брат любит Россию.

— Ну и дурак твой брат. Россию любят либо нищие, либо те, кто еще не наворовал нужную сумму для нормальной, спокойной жизни.

— Ты хочешь сказать, что для тех, кто живет в России, есть только два выхода: один — это жить в нищете и ругать эту жизнь, пока бьется сердце, а второй — это воровать и жить в свое удовольствие?

— Умница. Ты умная женщина и должна понимать, что в России честных денег не заработаешь. Так что я не знаю, чем думает твой брат. В России ему не место. В России место тому, кто еще не отошел от дел, или тому, у кого вообще нет никаких дел. Третьего не дано.

— Сейчас опасно жить не только в России, но и за рубежом тоже.

— По-твоему, сейчас вообще опасно жить? — усмехнулся Колесник.

— А ты не подозреваешь, что при нашем образе жизни, который мы ведем здесь, нам и в самом деле опасно жить? А что касается спокойной жизни там, не обольщайся, на любых богатых людей обратит свое внимание ФБР и заинтересуется, почему эти люди так богаты и ведут такой роскошный образ жизни не дома, а за рубежами родной страны.

— Ладно, давай забудем эту тему. Мне кажется, что у тебя еще совсем недавно было более интересное предложение — заняться любовью…

— Я предлагала…

— Так предложи еще раз. Думаешь, легко рассуждать, когда интересная девушка сидит на твоих коленях и трется о них своей восхитительной попкой?!

— Значит, ты хочешь заняться любовью?

— Еще совсем недавно я вообще ничего не хотел, ты сама завела меня! Обратной дороги нет. Я уже весь на взводе…

Я расстегнула Колеснику ширинку и запустила руку в глубь расстегнутых штанов. Колесник закрыл глаза и на время потерял рассудок, издавая при этом громкие стоны.

— Хорошо. Хорошо. Господи, какая же ты… Какая…

— Какая?

— Бесстыжая, — засмеялся Колесник и застонал еще громче.

— Бесстыжая?! Я такого слова с детского сада не слышала…

— Вот я его тебе и говорю. А вообще ты страстная. Я думаю, это будет не последняя наша встреча. Я в этом просто уверен…

— А мне кажется, нет. Это наша с тобой последняя встреча. Больше встреч не будет.

— Не говори ерунды! Теперь мы всегда можем урегулировать наши конфликты… вот так…

— Сомневаюсь…

— А зря… Это обязательно повторится. Стоит только начать.

— Это последняя встреча, и в этом ты сейчас убедишься!

В этот момент я запустила вторую руку в карман его пиджака, который мирно висел на стуле. С самого начала я не сомневалась, что Колесник обязательно принесет в ресторан пистолет, потому что ресторан, который Колесник выбрал как нейтральный, на самом деле таковым не был. Этот ресторан был под его контролем, а значит, на входе Колесника не обыскивали. Как только мы слились в страстном поцелуе, я наклонилась совсем низко, вытащила пистолет и, убедившись, что на нем есть глушитель, облегченно вздохнула. Затем, не долго раздумывая, поднесла пистолет к виску мужчины и резко нажала на курок.

Все произошло мгновенно. Голова Колесника тут же свесилась набок. Он не успел даже открыть глаза и умер в предвкушении новых приятных ощущений.

— Вот и все, — сказала я, встала с уже безжизненных колен своего врага и прошептала: — Ты всегда недооценивал женщин. Ты их никогда не ценил. Дурак! Женщина может быть более злым и коварным врагом, чем мужчина. Ты никогда не уважал женщин и даже подумать не мог о том, что женщина может быть лидером. Мужчина должен бояться непредсказуемых женщин, потому что никогда не сможет узнать, что женщина может сделать в удобный для нее момент и каким боком изменить ситуацию в свою пользу. Ты назвал меня бабой, и ты неправильно меня назвал. Я никогда не была бабой и никогда ею не буду! Я просто женщина. Настоящая, стопроцентная женщина… Я леди! Я очень сильно люблю своего брата. Ты даже не представляешь, как сильно я его люблю… как сильно. Ты же сам назвал его инвалидом, так какого черта ты позволил стрелять в инвалида?! Какого черта?.. Я ничего не хотела плохого. Я просто отомстила за брата. Просто отомстила, и все…

Сунув пистолет с глушителем в свою сумочку, я машинально поправила волосы, бросила беглый взгляд на мертвого полусидящего Колесника и решительно пошла к выходу.

Пройдя мимо скучающих официантов, которые сидели за столом недалеко от главного входа и разгадывали кроссворд, я улыбнулась им и проговорила усталым голосом:

— Спасибо за теплый и радушный прием. Колесник был прав: у вас очень хорошая кухня. Он просил еще несколько минут не беспокоить его, потому что ему нужно сделать несколько важных звонков.

Затем все так же легко и уверенно забрала из гардероба свою шубу и вышла на улицу.

Пройдя мимо стоявшего рядом с входной дверью охранника, я опустила глаза и со словами:

— До свидания, — вышла из здания.

Я старалась идти совершенно спокойно, придавая своей походке как можно больше уверенности. Перед глазами все расплывалось, а во рту чудовищно пересохло. Люди Колесника пристально смотрели на меня и следили за каждым моим движением. Остановившись рядом с машиной Лося, я слегка на нее облокотилась и крикнула им:

— Колесник передал, что выйдет через десять минут! Ему нужно сделать несколько неотложных звонков. Была рада со всеми вами познакомиться. До встречи!

Сев в машину, я посмотрела на слегка замешкавшегося Лося и быстро проговорила:

— Поехали быстрее, а то я плохо себя чувствую.

— Как скажешь. Куда едем — в офис?

— Куда угодно, только побыстрее отсюда.

Лось тут же завел мотор, и наша машина помчалась по шумному проспекту. Следом за нами помчались еще две машины с нашими людьми.

Около двух минут мы ехали молча. Лось жал на газ и то и дело поворачивал голову в мою сторону. Я сидела, вжавшись в кресло, и тупо смотрела вперед.

— Саня, тебе плохо?! — не выдержал молчания Лось.

— Мне хорошо.

— Как встреча прошла?

— Нормально… — Я безразлично пожала плечами.

— Что значит — нормально?

— Все получилось так, как я хотела.

— Я вообще не понимаю, зачем тебе это было нужно, но ты же упертая, тебя не переубедишь. О чем вы с ним разговаривали?

Подняв усталые глаза, я в упор посмотрела на Лося и произнесла жалобно:

— Игорь, я могу побыть одна? Вернее, я могу подумать одна?! Я сейчас не настроена разговаривать. Как только я отдышусь, обязательно тебе все расскажу.

— Надо же, и не думал, что ты мое имя помнишь…

— Ты мне его сегодня сам напомнил.

— Спасибо, что второй раз не забыла…

В моей сумочке зазвонил мобильник, я достала его и отключила.

— Что, не хочешь разговаривать? — не успокаивался Лось.

— Не хочу.

— Что такое?

— Настроение не то.

— От кого был звонок?

— Номер не определен.

— Хочешь, я отвечу?

— Зачем?

— Скажу, что ошиблись номером, чтобы тебя больше не доставали.

— Не хочу. И вообще это дурацкая привычка.

— Какая?

— Когда кто-то берет чужие телефоны.

— Я хотел помочь, — заметно погрустнел Лось.

— А я хочу побыть одна и чтобы никто не доставал.

Я закрыла глаза, вспомнила мертвого полусидящего на стуле Колесника, ощутила боль в позвоночнике и поняла, что я на грани истерики.

— Саня, ты уверена, что все в порядке? Может быть, ты все же расскажешь? — Не успел Лось задать свой вопрос, как зазвонил его мобильник, он тут же взял трубку. Он не произнес ни единого слова. Он только слушал и кивал. Когда молчаливо-односторонний разговор был закончен, Лось выронил трубку. В какой-то момент он потерял контроль над дорогой и резко затормозил, чудом не въехав в стоящий справа столб, но все же врезался в высокий бордюр тротуара. Я отчаянно закричала и закрыла глаза. Лось выключил мотор и посмотрел на меня безумными глазами:

— Саня, ты что наделала?!

— А что я наделала? — с трудом выдавила я из себя.

— Ты на хрена Колесника убила?

— А я его не убивала, — замотала я головой.

— Как не убивала?

— Так. Не убивала, и все. Я что, по-твоему, законченная дура?! У меня пока с головой все в порядке.

— А кто его убил?

— Не знаю, — нервно замотала я головой.

— Как это — не знаю?

— Вот так. Не знаю, и все. Да и как я могла его убить, если у меня пистолета не было?! Ты же сам видел, как меня у входа в ресторан шмонали. Видел или нет?!

— Видел.

— А если видел, какого черта задаешь мне подобные вопросы?! Да меня бы никто со стволом в ресторан на встречу с Колесником не пустил! Ты же сам это понимаешь! Как бы я, по-твоему, его пронесла?!

— Но ведь его кто-то убил… — мертвенно побледнел Лось и опустил руки.

— А я здесь при чем? — стояла я на своем.

— Но ведь встречалась с ним ты?

— Ну и что?! Когда я уходила из ресторана, Колесник был жив. Он помахал мне рукой и принялся говорить по телефону.

— Ты в этом уверена?

— В чем?

— Что когда ты уходила из ресторана, он был жив?

— Конечно. У меня с головой пока все в порядке.

— Я ничего не имею против порядка в твоей голове. Сейчас мне сказали, что Колесник убит. Ты хочешь сказать, что меня неправильно информировали? Совершенно непонятно, кому и зачем это нужно. Какая в этом необходимость? Я думаю, что мне сказали правду — Колесник убит.

— Странно…

— Что странно?!

— Может быть, он и в самом деле убит, только я здесь ни при чем…

— Тогда кто при чем?

— А если его убили после того, как я вышла из ресторана?! В зале был полумрак и горели свечи. Может, киллер стоял за шторкой? Там весь ресторан в темных портьерах — не продохнуть. Там даже дышать тяжело, шторы давят. За одной из них кто-то вполне мог спрятаться. Это ж надо — все шторами обвешано, ну просто стреляй не хочу.

— Кто, говоришь, стоял за шторой? — Лось достал носовой платок и вытер выступивший на лбу пот.

— Киллер.

— Какой киллер?

— Самый обыкновенный.

— Самый обыкновенный киллер, — издевательским голосом повторил мою фразу Лось и покачал головой.

— А может быть, Колесник не только нам перешел дорогу, но и кому-то еще? — вдохновенно сочиняла я. — Так вот, этот киллер, по всей видимости, стоял за шторкой и ждал, пока я уйду. Как только он этого дождался, то тут же всадил пулю в Колесника и ушел через другой вход… — Концовка истории выглядела как-то глупо, и я замолчала.

Лось нервно усмехнулся, сунул платок в карман, осторожно взял меня за плечи и заглянул мне в глаза:

— Саня, скажи мне правду. Это ты убила Колесника?

— Нет! — довольно уверенно ответила я и посмотрела на ребят, подбегающих к нашей машине….