Не привыкай, я не всерьёз, или Немного правды о мужчинах

Юлия Шилова, 2016

Что такое любовь – божественный дар или простая химия? А может, придумка безбашенных романтиков или манипуляции опытного соблазнителя? Да и есть ли она, любовь? Надежда не считала себя романтичной особой, но в глубине души ждала своего принца на белом коне. Одного и на всю жизнь. Ради этой встречи она готова на многое. Но судьба подбрасывает такие ситуации, что становится страшно… И приходится выбирать: или добиваться любви человека, который её не ценит, или научиться манипулировать мужчинами, хотя ради этого надо торговать своим телом…

Глава 4

— Ты чего? — от неожиданности я отлетела к стене.

— Ничего. Мой друг снял для меня проститутку. Хочу, чтобы сегодня ночью вы ублажали меня вдвоём. Утром она незаметно свалит.

К такому повороту событий я не была готова. Смотрела на Ивана, открыв рот, не зная, как себя вести в подобной ситуации. Зачем мужчине снимать ещё проститутку, если он выписал в агентстве меня?

— Я же твоя невеста, какая может быть проститутка? Зачем она тебе?

— Ну, ты же невеста липовая.

— Понимаю, что липовая, только к чему весь этот цирк? Проще было бы прилететь домой одному, снять здесь проститутку и кувыркаться вдоволь. Какого чёрта нужно было меня сюда тащить?

Не успела я договорить, как Иван хорошенько заехал мне по лицу.

— Послушай, ты, овца, — процедил сквозь зубы, — почему ты вечно указываешь, что я должен делать, а что нет? Я купил тебя, а не твоё мнение. Засунь его себе в жопу и делай всё, что говорю.

Я судорожно потёрла ушибленное лицо и ощутила, как меня колотит.

— Ты, урод, у тебя денег не хватит, чтобы меня купить! Имей свою проститутку! Я тебя не знала и знать не хочу! Дай мне мой обратный билет в Москву.

— С какого перепуга? Я за него платил, и сам решу, давать мне тебе билет или нет. Я по твоей затрапезной одежде вижу, что у тебя денег не то что на самолёт, на трамвай нет! Так что угомони свой пыл и полностью мне подчиняйся.

— Да пошёл ты!

Я хотела выбежать в коридор, но Иван схватил меня за волосы и стал затаскивать обратно в спальню.

— Помогите! Вызовите полицию! — кричала я до тех пор, пока на мои крики не прибежала подвыпившая мать Ивана и стала спрашивать, что случилось.

— Мама, иди, мы сами разберёмся! — крикнул ей Иван и озверел ещё больше.

— Что там случилось, мать? — вышел в коридор заспанный отец.

— Молодые бранятся, — почесала затылок она. — Пойдём, отец, спать, разберутся.

— Что значит, разберутся? — кричала я, как ошпаренная. — Ваш сын меня убивает! Срочно вызовите полицию!

Но мама Ивана никак не отреагировала на мои слова.

— Милые бранятся только тешатся, — буркнула она и потащила отца спать. — Вань, только можно потише, а то все соседи переполошатся. Я понимаю, ты её уму-разуму учишь, но лишние пересуды нам ни к чему.

— Мама, не переживай. Мы уже ложимся спать, — прорычал Иван, затолкнул меня в комнату, громко хлопнув дверью.

Он стал меня душить. Наступил момент, когда мне действительно показалось, что нет шансов спастись. Я стала жадно ловить ртом воздух и, почти теряя сознание, дотянулась до большого железного кубка и ударила Ивана по голове. Иван вскрикнул и с грохотом повалился на пол. Я встала перед ним на колени.

— Ваня, ты жив? Скажи, ты жив? — спросила я испуганно.

Но мужчина лежал, не издавая ни единого звука. Из его головы тоненькой струйкой текла кровь на пол. Я села рядом с ним на коленки и попыталась потрясти его за руку.

— Иван, скажи, что ты живой…

В этот момент в окно нашей спальни кто-то постучал. Я подошла ближе, с огромным удивлением посмотрела на стоящую у окна тёмную девушку.

— Что тебе надо? — спросила я, открыв дрожащими руками окно.

— Я проститутка. Меня Иван заказал. Мне велено в дом попасть через окно и потом так же удалиться, чтобы никто не видел.

— Иван уже спит. Он в твоих услугах не нуждается, — попыталась я сделать всё возможное, чтобы девушка не попала в спальню.

Но, к моему удивлению, девушка надавила на окно. Похоже, она здесь бывала не раз. Створки распахнулись, и она залезла внутрь. Я обомлела. Девушка была… чернокожая.

— Не удивляйся, — усмехнулась она, — чёрные есть даже в Красноярске. Моя мать с отцом в Москве познакомилась. После этого знакомства он укатил себе на родину, а она — в Красноярск. Так что я местная. Меня Иван всегда заказывает, когда домой приезжает. А сегодня он захотел чёрно-белый сандвич. А что, может себе позволить мужик, если бабла заработал. И белую, и чёрную, и фиолетовую, если такая имеется.

Когда чернокожая девица прошла в комнату, она подошла к лежащему на полу Ивану и посмотрела на меня ничего не понимающим взглядом.

— А что с ним?

— Я же сказала, Иван в твоих услугах сегодня не нуждается. Видишь, уснул. Выпил хорошо. Даже, можно сказать, слишком хорошо. Ты иди, откуда пришла, а я его сейчас потихоньку на кровать перенесу. Пусть отсыпается.

— Ты уверена, что он уснул? — подозрительно спросила девица и посмотрела на лежащий рядом с Иваном окровавленный кубок.

— Уверена. А ты разве не видишь?

— А кубком он сам себе заехал?

— Какая тебе разница? Ты всего лишь проститутка. Тебя заказали оказать услуги, но, как видишь, услуги клиенту не нужны. Как-нибудь в другой раз.

— Боюсь, другого раза не будет. Тут, похоже, нужно полицию вызывать. Он живой?

— Не знаю, — я поубавила язвительности. — Он убивал меня, душил. Это была самооборона. Когда я поняла, что сейчас он меня задушит, я ударила его этим проклятым кубком.

— Это кубок за победу в гонках. Когда Иван здесь жил, он любил в них участвовал. Когда его награждали этим кубком, я помню, все были в шоке оттого, какой он нереально тяжёлый. Обычно кубки лёгкие, а этот на славу отлили.

Негритянка наклонилась к Ивану и попыталась нащупать пульс. Затем достала из кармана маленькое зеркальце и поднесла к его носу.

— Так надёжнее проверить, а то с пульсом вечно непонятки. Если зеркальце не потеет, значит, мёртв.

— Ну что, потеет?

— Нет. Помер. Точнее, ты его убила.

Последнее слово ударило меня, словно хлыст. Я нервно потёрла распухшую от удара Ивана губу.

— Господи, что же теперь будет?

— Тюрьма, — расстроенно вздохнула негритянка. — Если честно, жалко Ваньку. Неплохим он парнем был, даром что извращенец. На сексуальной почве у него был какой-то сдвиг. Ему постоянно хотелось изюма. Любил всякие закидоны, которые для нормального человека не совсем приемлемы. Мне Ванька проговорился, что ты никакая ему не невеста, что он тебя тоже, как проститутку, снял, просто перед друзьями и родителями хотелось похвастаться и всем нос утереть.

— Я не проститутка, а эскортница.

— Ну, у вас там в Москве слова помоднее. У нас здесь всё немного по старинке.

Я подошла к девушке, взяла её за руку и посмотрела на неё глазами, полными слёз.

— Не знаю, как это произошло. Я не хочу в тюрьму. Пожалуйста, помоги мне.

— Помогу, если возьмёшь меня в Москву, и мы будем парой.

— Как это?

— Ну ты же большая девочка, и хорошо понимаешь, что такое пара. Как мужчина с женщиной, только мы будем жить как женщина с женщиной.

— Зачем?

— Затем, что такое моё условие: я спасаю тебя от тюрьмы, а ты за это будешь жить со мной. Будем вместе снимать бизнесменов, делать чёрно-белый бутерброд, зарабатывать нормальные бабки, жить, любить друг друга, путешествовать. Мне уже давно надоело тут сидеть. Хочу в Москву. Кстати, меня зовут Диана.

В доказательство своих слов негритянка достала мобильный телефон и моментально сделала несколько фото мёртвого Ивана, а также лежащего рядом с ним окровавленного кубка, затем перевела камеру на меня.

— Вот видишь, у меня всё запротоколировано.

Я бросилась на негритянку, чтобы выбить у неё из рук телефон, но она моментально оттолкнула меня к стене.

— Судя по твоему поведению, ты приняла другое решение — идти в тюрьму. Уважаю твой выбор. Почему бы не отсидеть и не искупить вину за преступление, которое ты совершила? Тогда я иду к родителям Вани, пусть вызывают полицию, так как в доме убийца.

— Не смей это делать!

— А кто мне запретит? Твоё место в тюрьме. Не хочешь быть со мной, будешь на нарах с коблами тюремным сексом заниматься.

Я перегородила межкомнатную дверь, чтобы она не могла выйти в коридор и позвать родителей Ивана. Но негритянка была гораздо сильнее и отшвырнула меня. Но я успела укусить её за палец. Негритянка взвизгнула, обозвала меня сукой, посмотрела на выступившую на пальце кровь, тут же её облизнула, подошла ко мне ближе, прижала меня своим мощным телом к стене и поцеловала взасос.