Цена за ее свободу, или Во имя денег

Юлия Шилова

Милая, стеснительная, домашняя девочка с томиком Ахматовой в руках… и способная шокировать даже искушенного любителя «клубнички» порнозвезда, снимающаяся в запрещенных к показу кинофильмах. Слабая, беззащитная женщина, обеспокоенная судьбой маленького сына… и готовая поговорить накоротке с криминальным авторитетом тертая жизнью стерва. Жена и любовница, обманутая и обманывающая, она вступает в смертельную схватку с бандитами, надеясь победить…

Глава 2

У коттеджа меня угораздило столкнуться с Догом.

— Катька, ты где была? — удивленно спросил он. — Я уже сбился с ног тебя искать. Озеро несколько раз обошел…

— А зачем ты меня ищешь?! Я что, маленькая девочка, что ли? Я думала, что ты в сауне париться пошел…

— Да ну ее, эту сауну, — пробормотал Дог, пристально вглядываясь мне в лицо. — Кать, что с тобой случилось? Лоб где-то поцарапала…

— Ничего, — замотала я головой, пытаясь унять нервную дрожь. — Лоб поцарапала, когда цепочку искала. Упала в траву — едва нашла. Ладно, некогда мне туг с тобой разговаривать. Нужно выспаться хорошенько. Завтра все-таки муж приезжает. Это значит, что мне надо отлично выглядеть.

— Ты трясешься так, словно тебя кто-то напугал, — нахмурив брови, произнес Дог и дыхнул на меня перегаром.

— Это просто нервы. За Пашку переживаю, да и домой хочется. Не могу я, как другие жены, наслаждаться отсутствием мужа. Я по-другому устроена. Мне без Пашки плохо. — Сделав паузу, я посмотрела на Дога осуждающим взглядом и покачала головой.

— А ты чего набрался? От тебя сивухой за версту несет.

— Да вот расслабиться решил. Перестрелка эта дневная… Я ж не каждый день из пистолета палю.

— Ну и расслабляйся дальше, вояка, — усмехнулась я и, зевнув, сказала:

— Я спать пошла. Спокойной ночи!

— Может, зайдем в бар, хлопнем по рюмочке? — заметно расстроился Дог.

— Нет, никаких рюмочек, дай мне отдохнуть.

Закрыв за собой дверь на ключ, я подошла к Саньке и облегченно вздохнула. Сбросив теплое одеяло на пол, Санька крепко спал, трогательно сложив под пухлой щечкой загорелые ладошки.

Укрыв его, я села в кресло и глубоко задумалась.

Может, все-таки стоит рассказать Догу о том странном человеке, который ждет меня у озера в кустах? Этот мужчина чужак. Почему я должна ему помогать? Сегодня утром он вполне мог убить кого-нибудь из наших ребят. Где гарантия, что он не выстрелит в спину моему Пашке в следующей криминальной разборке? Эта мысль привела меня в замешательство. Отбросив последние сомнения, я встала и решительно направилась к выходу, но в последнюю минуту передумала. Незнакомец сказал, что у него двое маленьких детей. Если я его сдам, они осиротеют. От этой мысли на глаза навернулись слезы. Ну и кто от этого выиграет? Чем вообще этот бедолага отличается от моего Пашки? И тот и другой зарабатывают деньги похожим способом. Просто одному из них сегодня повезло меньше…

Зеленку, вату и бинты я отыскала быстро. Не было только водки. За водкой придется идти в бар…

Еще раз взглянув на спящего Саньку, я взяла пакет с медикаментами и вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Внизу по-прежнему играли в бильярд. Из открытого окна веяло прохладой. Зябко поежившись, я спустилась с высокого крыльца и зашагала по дорожке вперед.

В баре, как на зло, оказался Дог. Увидев меня, он просиял.

— Катерина, каким ветром тебя сюда занесло? Я думал, ты уже спишь. Что же заставило тебя прийти? Неужто решила пропустить со мной по рюмочке?

— Уймись, дорогой, тебе и без меня хорошо, — улыбнулась я и показала на молоденькую официантку, не сводившую с меня ревнивых глаз. — Я пришла сюда за тем, чтобы купить бутылочку спиртного. Могу позволить себе в одиночестве?

— Вам что, виски или коньяк? — оживилась девушка за стойкой.

— Мне нужна водка, — уверенно произнесла я, кожей чувствуя пристальный взгляд Дога.

— Водка?!

— Да, водка, — раздраженным голосом повторила я. — Вы что, плохо слышите?

— Нет. У меня хороший слух…

— Что-то я не заметила! Так где у вас водка?

— Вам какую, «Финляндию» или «Русский стандарт», — покрывшись пятнами, спросила девушка. — А может, «Абсолют»?

В водке я совершенно не разбиралась. Интересно, зачем она понадобилась незнакомцу.

Странный вопрос! Конечно же для того, чтобы пить. Говорят, водка действует как наркотик: снимает боль, помогает забыться… Судя по всему, он привык к дорогим напиткам. Значит, надо выбирать по цене.

Прищурившись, я стала изучать наклеенные на бутылки ярко-желтые ярлычки.

— Возьми лимонный «Абсолют», — послышался голос Дога. — Он более мягкий, более женский, что ли. Хотя водка вообще не бывает женской. Водка всегда была мужским напитком.

— Дайте мне бутылку «Финляндии», — решительно произнесла я и, обернувшись, посмотрела на Дога. — Я люблю жесткую водку. Я всегда чувствовала в себе мужское начало.

Поплатившись, я помахала Догу рукой.

— Спокойной ночи.

— Может, составишь мне компанию? — с надеждой спросил Дог, вытаскивая сигарету.

— Спокойной ночи, — повторила я и вышла из бара.

На улице я с облегчением вздохнула и, предварительно убедившись, что за мной никто не следит, побежала к зарослям шиповника.

— Эй, ты живой? — окликнула я незнакомца. К моему удивлению, ответа не последовало.

— Эй, многодетный отец, ты где?

Незнакомец по-прежнему молчал. А вдруг он умер, пока я ходила в дом? От этой мысли на лбу выступила испарина. Сделав над собой усилие, я набрала полный рот воздуха и повторила вопрос чуть погромче:

— Есть здесь кто-нибудь? Если ты мне сейчас не ответишь, я разворачиваюсь и ухожу обратно.

Сдыхай, пожалуйста, если тебе так хочется!

— Да здесь я, здесь, — донеслось из-за кустов.

— Слава Богу! — истерично вскрикнула я и, опустившись на четвереньки, стала пробираться меж кустов.

Увидев незнакомца, я немного успокоилась и спросила:

— Послушай, а ты почему мне сразу не ответил, когда я звала? Какого черта ты заставил меня нервничать?!

— Я боялся, что ты можешь быть не одна, — сказал он.

— Как не одна? — удивилась я.

— Я боялся, что ты можешь меня подставить.

— Если бы я хотела тебя подставить, то ты бы здесь уже не лежал! С какой стати мне тебя подставлять? Ты отдал мне свой пистолет, честно рассказал, как сюда попал. Опять же двое детей у тебя… Я ведь не сволочь, чтобы их сиротами оставлять!

— Тогда почему ты так долго не шла?

— Потому что водку покупала. Сама я водку не пью, пришлось в бар идти за бутылкой. Думаешь, мне легко было до озера дойти? Меня тут каждая собака знает. Любой может поинтересоваться, какого черта я поперлась за водкой на ночь глядя? Здесь конспирация нужна, а конспирация время занимает, сам понимаешь.

Незнакомец застонал и попытался подняться. Лицо его исказила судорога.

— Тебе очень плохо? — испуганно спросила я.

— Хреново… Нужно как можно скорее вытащить пулю, а то она может глубже пойти. Тогда приятного будет мало, одним ножом не отделаешься.

Вытаскивая из пакета водку, бинт, вату, нож и зеленку, я почувствовала, как у меня закружилась голова. С трудом справившись с собой, я осторожно спросила:

— Послушай, а ты уверен, что… сможешь сделать это?

— Постараюсь, — глухо ответил незнакомец и взял в руки нож. — Конечно, мне будет нелегко.

Вот если бы пулю вытащила ты…

— Я?!

— Ну да. Это совсем не сложно! Нужно сделать глубокий надрез и попытаться ее найти.

— О нет, только не это! — забыв об осторожности, крикнула я и отчаянно замотала головой.

— Хорошо, только не ори на весь лес. Будешь просто держать зеркало. Зеркало-то не забыла принести?

— Не забыла, — сказала я, вытаскивая из кармана пудреницу. — Только большого у меня не нашлось.

— Ладно, сойдет. — Незнакомец сморщился, открыл бутылку водки и стал жадно пить из горла.

— А вот стаканы я действительно забыла… — виновато пробормотала я.

— Да хрен с ними, со стаканами, — оторвался он от бутылки. — Не до шику. Не в ресторане сидим. Сейчас самое главное пулю достать, чтобы на тот свет не отправиться.

Под воздействием алкоголя незнакомцу заметно полегчало. Он перестал стонать и с любопытством посмотрел на меня. Про себя я отметила, что он хорош собой. Пожалуй, даже слишком хорош. Красавец да и только. Повезло его жене…

— Это от переутомления меня так торкнуло, — улыбнулся мужчина.

— Торкнуло? — не поняла я.

— Водка в голову дала, аж перед глазами все поплыло. Сделал несколько глотков и запьянел как чертила. Я раньше ведро мог выпить — и хоть бы хны.

— Так уж и ведро! Просто ты крови много потерял, даже непонятно, как вообще жив остался. Вот и запьянел быстро…

— Тебе бы тоже не мешало глоточек сделать.

Зрелище будет еще то. Прямо скажем, не для слабонервных. Свалишься в обморок, что я с тобой делать буду?

— Я такую гадость не пью, — брезгливо отвернулась я от бутылки.

— Никакая это не гадость. Нормальная водка Закуски только не хватает.

— Что-то я об этом не подумала, — начала оправдываться я. — Совсем из головы вылетело.

Зашла в бар, а там знакомый сидит… Он и так на меня с подозрением смотрел…

Мужчина протянул мне водку и настойчиво сказал:

— Выпей, легче станет. Сама потом благодарить будешь.

Набрав в грудь побольше воздуха, я сделала несколько глотков подряд.

— Фу, какая гадость! И как только ее люди пьют!

— Сама ты гадость, — усмехнулся незнакомец и вновь окинул меня любопытным взглядом. — Послушай, красавица, мы тут с тобой столько времени общаемся, а я даже не знаю, как тебя зовут.

— Катя.

— А меня Эдик. Эдуард Борисович, если хочешь.

— Век бы тебя не знала, Эдуард Борисович! — огрызнулась я и громко икнула — водка начала действовать.

— А я бы себе никогда не простил, если бы не узнал имя девушки, которая меня от верной смерти спасла. Земля круглая, авось встретимся. С меня ресторан в любом случае. Куда скажешь, туда и пойдем.

— Какой ресторан?! Я замужем, завтра мой муж приезжает. Мне не до ресторанов!

— Что ж, по-твоему, если ты замужняя женщина, то на других мужчин тебе и смотреть нельзя?

— Мне все можно, только самой не хочется. И вообще, отстань от меня! — В порыве злости я стукнула крепко сжатыми кулачками по земле.

Сижу здесь черт знает с кем, оставив ребенка одного в комнате, даже не заперев как следует дверь!

В любую минуту он может проснуться и испугаться. И надо было мне влипнуть в эту историю!

— Ну что, приступим к операции? — невозмутимо сказал Эдуард. Взяв в руки нож, он облил его водкой и водкой же смочил большой кусок ваты. — Давай, Катерина, спасительница моя, держи зеркало. Если не сможешь смотреть — закрывай глаза. Главное, зеркало не убирай.

— Попробую, — понуро пробормотала я.

— Без фонарика тут не обойтись. Ты про фонарик не забыла?

— Не забыла, — сказала я и полезла в карман за фонариком. Одновременно с ним я достала пистолет и положила его рядом с пакетом.

— Давай направляй свет на рану, — усмехнулся Эдуард.

Я зажгла фонарик и стала тупо смотреть, как нож все глубже и глубже заходит в податливую мякоть.

— Постарайся держать зеркальце ровнее, а то у тебя руки дрожат, не видно ведь ни хрена, — простонал Эдуард.

Я напрягла руку и крепко зажмурила глаза.

До меня доносилось тяжелое дыхание Эдуарда.

Наконец все стихло.

«Может, он умер?» — подумала я, опуская зеркальце.

— Ну вот и все. Посмотри, какая маленькая пуля. — Голос Эдуарда привел меня в чувство. Открыв глаза, я с удивлением посмотрела на маленький кусочек железа, испачканный кровью.

— Вот такая крохотная пулька чуть было не лишила меня жизни, — прошептал Эдик и положил пулю на пакет. — Посмотри, сколько крови! Перевяжи меня потуже. С этим ты, надеюсь, справишься. — Плеснув на рану водку, он добавил:

— Надо бы, конечно, зеленкой полить, но, боюсь, не вытерплю. Свалюсь к чертовой матери, и все.

— А вдруг будет сепсис?

— Попробуй ты, я сам точно не смогу.

Эдуард припал к бутылке и принялся жадно из нее пить. Я смочила вату зеленкой и со слезами на глазах стала обрабатывать кровоточащую рану.

— 0-о-ох, — протяжно застонал он.

— Эдик, тише, — прошептала я. — Потерпи, осталось совсем немного.

Закусив губу, я стала делать тугую повязку.

Эдик затих.

— Послушай, ты живой? — испуганно спросила я.

— Живой, — шевельнулся он.

— Что ты сейчас чувствуешь?

— Дикую физическую боль. А еще моральную оттого, что рядом со мной сидит такая красивая девушка, а я даже не могу се отблагодарить как следует!

— Я в твоей благодарности не нуждаюсь! Слушай, зачем ты так много пьешь?

— А иначе я боль не заглушу. У тебя же нет ничего обезболивающего…

— Ой, у меня все из головы вылетело! Нужно было с собой взять хотя бы анальгин. И почему я не додумалась? — Посмотрев на остатки водки, я взяла бутылку и сделала несколько глотков. — Это чтобы нервы хоть немного успокоить. Меня всю колотит. Я кровищи боюсь ужас как!

— А ты красивая, — улыбнулся Эдуард. — У тебя хорошая семейная жизнь?

— Нормальная, — пожала я плечами. — Разве семейная жизнь бывает хорошей? По-моему, она у всех обыкновенная. У одних лучше, у других хуже, а так — отличий никаких. Мужа своего я люблю, скучаю, когда он уезжает надолго. Часто впадаю в состояние депрессии. Такое у всех женщин бывает, как бы они ни хорохорились. Вот Пашка мой уехал, а мне хоть волком вой. Ладно бы я хоть дома жила, а мне ведено тут торчать, пока мой муж не вернется… — Неожиданно я устыдилась того, что сижу в кустах и изливаю душу совершенно незнакомому человеку. Поправив волосы, я опустила глаза и тихо проговорила:

— Ну, мне пора. Желаю тебе удачно выбраться отсюда и больше не попадать в такие скверные ситуации.

— Я могу попросить тебя о последнем одолжении? — прошептал Эдуард.

— Да, конечно.

— Поцелуй меня на прощание…

Услышав это, я покраснела.

— Я тебя обидел?

— Нет, но с незнакомыми мужчинами не целуюсь, — прошептала я, машинально отметив про себя, как все-таки красив этот незнакомец.

— Вот как? — сделав усилие, Эдуард приблизился ко мне и сел рядом. То ли выпитая водка дала мне в голову, то ли взыграла обида на Пашку, который вовсе не отличался пуританскими взглядами на отношения с другими женщинами, но я подняла голову и коснулась губами его губ. Эдуард вздрогнул и прижал меня к себе. Горячая рука расстегнула кофточку и стала умело ласкать вмиг затвердевшие соски. Сказочная, волшебная ночь…

— Ах ты шлюха! Так-то ты своего Пашку дожидаешься! Оставила ребенка одного, взяла бутылку водки и пошла к своему кобелю!!! — вернул меня на грешную землю знакомый голос. Отпрянув от Эдика, я увидела Дога. Он, извергая проклятия, с ненавистью смотрел на меня:

— Я чувствовал что-то неладное. Я знал, что ты в одиночку пить не будешь! Я никогда не одобрял Пашкин выбор! Я знал, что ты шлюха подзаборная! Я уже давно хотел тебя отодрать, да боялся, что ты Пашке расскажешь. Теперь вижу, что напрасно боялся. Ты тут и без меня направо и налево развлекаешься. А еще фифочку из себя строишь!

Затем Дог перевел взгляд на Эдика и сделал свирепое лицо.

— А ты, хрен моржовый, как сюда попал?

Вместо ответа раздался глухой щелчок, и Дог упал. На лбу его появилась небольшая, словно нарисованная, дырочка, из которой струйкой потекла кровь.

— Ты зачем его убил? — осипшим голосом спросила я.

— Не переживай, пистолет с глушителем, шума не было, — равнодушно ответил Эдуард.

— Зачем ты это сделал? — повторила я свой вопрос.

— Как это зачем?

— Зачем ты его убил?! Кто тебе дал право стрелять? Ты же мне обещал, что никого из наших и пальцем не тронешь!

— Катя, если бы я его не убил, он бы убил нас.

Правда, не знаю, как тебя, но меня бы он убил точно. Потом бы он рассказал твоему мужу, что видел тебя с посторонним мужчиной. Неужели ты этого хотела?

— Но ведь он друг моего мужа!

— В бандах друзей не бывает. Он товарищ твоего мужа. У меня не было другого выхода.

Я положила голову на колени и громко заплакала. Эдуард поднял руку и провел по моим волосам.

— Да успокойся ты, Катька! Все нормально.

Ничего не было.

— Да, не было! А что будет, когда его найдут? — Приподняв голову, я посмотрела на Дога. В то, что он мертв, верить не хотелось. — Господи, и какого черта он сюда приперся?! Кадрил бы свою официантку дальше, так ведь нет, понесся меня искать!

— Когда его найдут — похоронят по-человечески. Меня, я надеюсь, к этому времени уже здесь не будет, а на тебя никто и не подумает. Запомни одно: ты ничего не видела и ничего не знаешь. И не вздумай откровенничать с мужем! Кроме нас, никто не должен знать!

— Послушай, — вдруг осенило меня, — мне почему-то показалось, что Дог тебя узнал. Вы с ним что, были знакомы?

— Конечно, он меня знает. Мы никогда не пересекались по делам, но иногда встречались.

Смахнув слезы, я поднялась:

— Мне пора идти. У меня ребенок один остался. Проснется, увидит, что мамы рядом нет, и испугается.

— Иди. Тебе нужно выспаться и привести себя в порядок. Завтра все-таки муж приезжает.

— А ты?

— А я вздремну полчасика, а потом попытаюсь встать и выбраться отсюда. Не вздумай пистолет брать! Он паленый. На нем труп висит. Я его скину в воду.

Эдик протянул мне руку в надежде пожать мою, но я проигнорировала его жест.

— Ты что, будешь спать рядом с трупом?

— А почему бы и нет? Мертвых не надо бояться, Катя, надо бояться живых. Мне придется снять с него рубашку, а то ведь моя разорвана. Думаю, он не обидится. Она ему теперь без надобности.

— Ты хочешь снять одежду с трупа и надеть на себя?!

— Я же тебе сказал, что мертвых бояться нет нужды. Как я, по-твоему, без рубашки пойду, да еще с перевязанной грудью? Слышь, Кать, помоги мне с него рубашку снять, мне надо силы экономить! — Голос Эдуарда прозвучал насмешливо.

— Да ты с ума сошел! Я к нему в жизни не притронусь…

— Ладно, сам справлюсь…

Перешагнув через мертвого Дога, я замялась.

Что-то мешало мне уйти.

— Приятно было познакомиться, — улыбнулся Эдуард. Улыбка получилась неестественной, видно было, что он нервничает не меньше моего, просто тщательно это скрывает. — Не забудь, что за мной ресторан. Может, телефончик оставишь?

— Какой, к черту, телефончик? Я замужем, да и ты, кажется, не свободен, многодетный отец!

— Совсем недавно ты говорила, что хорошей семейной жизни не бывает.

— Это я просто так ляпнула. Даже сама не знаю зачем. У меня хорошая семейная жизнь.

— Тогда я рад за тебя. И все же, как обстоят дела с телефончиком?

— Да никак, — тяжело вздохнула я.

— Тебе виднее. — Эдик лихо крутанул вокруг пальца пистолет, как герой американского вестерна.

— Ты все-таки решил меня убить как ненужного свидетеля? — дрожащим голосом спросила я — Если бы я хотел тебя убить, то убил бы давным-давно. Можешь в этом не сомневаться. Пистолет я заберу. Его нельзя оставлять тут. Когда я выберусь отсюда, скину его в какой-нибудь водоем подальше от этих мест. — Сунув пистолет в карман, он весело подмигнул мне. — Ну а как насчет последнего поцелуя?

— Ты совсем чокнутый, — пробубнила я и бросилась бежать, спотыкаясь и падая на каждом шагу. Поравнявшись с баром, я вдруг вспомнила о пустой бутылке водки, которая лежала рядом с трупом Дога. Когда Дога найдут, а найдут его очень скоро, она может сыграть роль улики. Официантка увидит бутылку и вспомнит, что водку покупала я. Кроме того, на бутылке остались отпечатки пальцев. Не отвертишься ведь, черт побери!

— Катерина? Ты зачем вернулась? — удивился Эдик. — Неужели решила подарить мне последний поцелуй?

— Я пришла за пустой бутылкой, — выпалила я.

— Какого черта она тебе понадобилась? Сдавать собралась? Учти, импортные не берут!

— Перестань шутить! На ней остались отпечатки пальцев. Когда найдут Дога, будут всех трясти. Официантка сразу вспомнит, что водку покупала я.

Взяв пустую бутылку; я положила ее в пакет.

— А ты башковитая, — покачал головой Эдуард и перевел взгляд на мои ободранные коленки. — Где это ты так?

— Ерунда! — махнула я рукой. — Просто ноги не держат. Пока бежала, упала несколько раз.

— Сейчас у тебя коленки, как у первоклассницы. Ты что, не можешь спокойно идти?

— Не могу!

— Почему?

— Во-первых, я водку пила, а во-вторых, мне страшно.

— Чего ты боишься?

— Не знаю. Я теперь каждого шороха, каждого звука буду бояться. Мне повсюду мерещится мертвый Дог. Кстати, он точно мертв?

— Конечно. Я же ему в лоб выстрелил. Если есть желание, можешь пощупать пульс.

— Нет уж, спасибо, — испуганно замотала я головой. — Просто Дог такой большой, а пуля такая маленькая… Даже не верится, что крохотный кусочек железа может убить здорового бугая… Ну ладно, я пойду.

— Иди…

Посмотрев на раздетого но пояс Эдика, я участливо спросила:

— А тебе не холодно?

— Да нет. Ночь-то теплая. А что, ты хочешь принести мне плед?

— Перебьешься! Я трясусь вся, а ты говоришь, что ночь теплая!

— Это ты от страха трясешься. Придешь домой, выпей горячий чай. Иди, а то ты и вправду вся дрожишь. Представляю, что скажет твой муж, когда увидит твои коленки!

— При чем тут муж! — обиженно бросила я. — Коленки мои, а не мужнины. У меня болеть будут, не у него же. Ладно, пока. Береги жену и детей!

Теперь я уже не бежала, а шла, раздумывая о том, как лучше избавиться от злополучной бутылки. Перебрав различные варианты, я положила пакет на землю, взяла большой камень (найти его не стоило труда — декоративными камнями были огорожены клумбы на берегу озера) и принялась колошматить им по хрупкому стеклу. Бутылка разбилась вдребезги. Осколки я раскидала по урнам и туда же бросила пакет.

На мое счастье, в холле никого не было. Бильярдисты наконец угомонились и ушли спать.

Поднявшись в номер, я подошла к Саньке. Сынишка мерно дышал. Погладив его по спутанным волосам, я прошла в ванную. Коленки нещадно щипало. Включив воду, я громко заревела. Мне было жалко себя, Эдика, который случайно оказался в нашем поселке с простреленным плечом, его деток, его жену, которая уже наверняка обзвонила все морги и больницы. Мне было жалко Дога, который хотел сходить с моим Санькой на рыбалку и так не вовремя поплелся меня искать…

Наполнив ванну до краев, я села в горячую воду и, закрыв глаза, стала вспоминать наше с Пашкой знакомство. Он был первым мужчиной в моей жизни, которого я по-настоящему полюбила. То, что он бандит, я знала с самого начала, но меня это не пугало. Наоборот, крепкие ребята с бритыми затылками и толстыми золотыми цепями на бычьих шеях всегда привлекали мое внимание. В них было что-то рисковое, запретное, а потому притягательное. Деньги у них не переводились, правда, и девочки тоже, но я до поры до времени старалась этого не замечать. Мне безумно нравилась романтика блатной дружбы. Жестокие по отношению к другим братки за своих готовы были положить жизнь. По крайней мере, мне так казалось, да и, честно говоря, кажется до сих пор.

Пашкино предложение выйти за него замуж я приняла не раздумывая: еще бы, такой супермен!

Но потом мне все это надоело: постоянные отлучки по ночам, запах чужих духов в машине, презервативы в бардачке… Внаглую обманывая меня.

Пашка не переставал клясться в верности. Даже когда я нашла тоненькие женские трусики-резиночки на заднем сиденье его автомобиля, он стал твердить, что не имеет к этому никакого отношения. Одолжил, мол, джип другу на пару часов, а тот учинил в машине такой беспредел. Поймать мужа на месте преступления мне никак не удавалось. Вообще-то, я была уверена, что если бы я схватила его за ногу в момент интимных игр, он бы выпучил глаза и во всю глотку заорал, что эта нога не его.

Конечно, не все было так плохо. Я чувствовала, что Пашка по-своему любит меня. Когда я родила Саньку, он выложил розами мое имя под окнами палаты, чем вызвал дружную зависть всех без исключения молодых мамаш… Изредка мы устраивали торжественные вечера при свечах и, отправив Саньку к бабушке, наслаждались обществом друг друга… Я не могла относиться к Пашке плохо. С ним я стала матерью, почувствовала себя женщиной, женой. Я боялась потерять его, потому что боялась вернуться в прошлую жизнь. Прошлая жизнь… О ней не хотелось вспоминать… После окончания школы в институт я решила не поступать. Пример родителей, имевших по два высших образования и получавших, мягко говоря, копейки, не вдохновлял. Через случайную подругу я узнала, что некая частная студия приглашает молодых девушек без комплексов сниматься в кино. Позвонив по записанному второпях телефону, я получила приглашение приехать и… через месяц стала порнозвездой. У меня появились деньги, красивая, модная одежда, золотые украшения, по городу я передвигалась исключительно на такси… Матери я сказала, что меня приняли на работу в иностранную компанию, адрес которой попросили не разглашать. Будучи неискушенным в житейских делах человеком, она поверила мне на слово и лишних вопросов старалась не задавать. О моей истинной профессии не догадывался никто. Опасности быть узнанной почти не существовало, так как снималась я в гриме и парике. С партнерами по фильму я не общалась — имитировала на площадке оргазм, одевалась и уезжала домой. На работу меня вызывали по пейджеру — по понятным причинам помещение для съемок приходилось менять очень часто… В один из дней, разыскивая какой-то переулок на окраине Москвы, я встретила Пашку. Притормозив у обочины, он предложил меня подвести. Бросив оценивающий взгляд на его джип, я согласилась.

На съемки в тот день я не попала, а на следующий не поехала уже сознательно. Коробочка с гримом, парик и пейджер отправились в мусорное ведро.

Родителям я сообщила, что кормившая меня фирма распалась, и, выслушав сочувствия, с головой окунулась в любовь. Вскоре мы с Пашкой поженились, а потом родился Санька. Вот, собственно, и все…

Вода в ванне совсем остыла. Замерзнув, я встала, закуталась в теплый махровый халат и пошла на кухню вскипятить чайник. Посидев немного, я прилегла рядом с сыном. Нервы, проклятые нервы… Завтра приедет Пашка и увезет нас домой. Дома я приготовлю вкусный ужин, а может быть, мы пойдем в ресторан… Только бы он побыстрее приехал… Я не могу больше ждать… Он приедет, и ему сообщат о смерти Дога. Интересно, как он воспримет это известие? Дог постоянно косился на мои ноги и норовил ущипнуть за бочок. Когда я рассказывала об этом Пашке, он смеялся и говорил, что Дог импотент… Вот дурак… Не таскался бы за мной, остался бы жив…

Веки стали тяжелыми, как будто их намазали медом. Закрыв глаза, я провалилась в сон.