Около Парнаса и вблизи Голгофы

Юрий Безелянский (2023)

«Около Парнаса и вблизи Голгофы» — необычная книга. Читатели знают Юрия Безелянского как журналиста, календариста, публициста, эссеиста и писателя, успешно работающего в жанре non-fiction, большого поклонника жанра мини-ЖЗЛ. И вдруг на старости лет представил не свойственную ему книгу: сборник стихотворений от юных лет до преклонного возраста. То есть представил себя в новом прикиде. Сам Ю.Б. определяет себя скромно: немножечко поэт, мол, не профи, а так, всего лишь любитель поэзии. В книге собраны стихи, написанные в течение более 70 лет, и по ним легко проследить становление и взросление автора, его эволюцию взглядов на жизнь, на время, на судьбу Иногда стихи сопровождаются маленькими комментариями, что придаёт книге некоторую исповедальность. Хочется надеяться, что книга Юрия Безелянского не затеряется в неспокойном море поэзии.

О пройденных годах

Маленькая поэма, а чтобы у поэмы имелись крылья, эпиграфом — слова Сергея Васильева:

Сколько связано — не развязано,

Сколько сгублено за пятак,

Сколько стерплено, да не сказано,

Сколько сказано, да не так!

А дальше от Маяковского и от себя:

Профессор, снимите очки-велосипед!

Присаживайтесь в кресло,

будьте, как дома,

Я расскажу вам повесть

далёких лет,

Как старому знакомому.

О детстве, об автомобиле и о хлебе

Я детства не помню. Пожалуй, лишь

Катали на автомобиле.

Впрочем, этим не удивишь:

В детстве всех нас любили.

А дальше война. Воздушный налёт.

Небо в прожекторных ранах.

Сжатый от ужаса рот

Голодных, босых и рваных.

Шли поезда на Восток.

Где-то там за Казанью

Жизнь давала урок

Трудностей в назиданье.

Ел из мякины хлеб,

Собирал на растопку щепки,

И впервые понял, что человек

Сработан довольно крепко.

О школе, о консервной банке и о табеле

Но чёрные канули дни.

Мальчишкам другая работа —

Целыми днями они

Знают одну беззаботность.

Хотя и в школу идут,

Жизнь не полна потрясений.

Что им тяжёлый труд,

Им каждый день — воскресенье.

Мыслей с пяток тая,

С раннего спозаранку

В роли маститого вратаря

Ловил я консервную банку.

Была лишь одна печаль —

Зелёненький школьный табель.

И было досадно и жаль

Его показывать маме.

Юность

Пятнадцать лет. Переломный момент.

Юноша и романтик.

Стоишь натянуто, как монумент,

И млеешь, увидев бантик.

Книги и мячик на задний план,

Мысли уносятся в вечер,

И чудится ситцевый сарафан

И загорелые плечи.

В парке исхожены наизусть

Самые тёмные маршруты,

А там, где сиреневый куст,

Блаженные были минуты.

Лукаво подмигивал диск

Над бахромою Сокольник,

Где шёл на любовный риск

Розовощёкий школьник.

Институт

С волненьем большим ощутил

Билет студенческий в кармане

И приложил немало сил,

Чтобы постигнуть бездну знаний.

Я даже лекции писал

И был участником экскурсий.

На семинарах выступал…

Но это всё на первом курсе.

Я изучал предметов воз —

От математики до права.

Но занимал один вопрос:

Скорей бы кончить, право…

И вот конец златым годам.

Диплом получен, курс окончен.

Вперёд за счастьем по пятам

Рванулся я, подобно гончей.

И далее вскоре работа в конторе

Мечтал, как и все, я о том,

Что буду великим, быть может,

Таким, как, ну, скажем, Ньютон

Иль кто из других помоложе.

Мечты наизнанку!.. И вот

В обычной конторе, средь шума и гама,

Образованный идиот

Выводит цифры упрямо.

А рядом кипит человечий вулкан,

Извергая лаву последнейших сплетен:

Кто ходит с кем в ресторан

И у кого какие дети…

И целый день я сижу среди них

В этом бумажном гвалте…

Неодобрительно смотрит на стих

Её Величество Главный Бухгалтер.

Вместо эпилога

Профессор, не выдержав мой рассказ,

Забрызгал слюной и пеной,

Воскликнул: «А ну, прекратите сейчас,

Нельзя быть таким откровенным…»

22–27 сентября 1957 г.