Белый хвост. Весёлая повесть для детей

Юрий Буковский

Однажды два друга Мишка и Ростик везли в электричке своего кота Зюзю на день рождения к его приятелю, другому коту. Но на одной из станций в вагон вошёл сердитый пёсик породы фокстерьер. Зюзя подрался с ним, оказался на платформе и отстал от поезда. О том, как друзья отыскали своего питомца и о весёлых приключениях, сопровождавших эти поиски, и рассказывается в этой книжке.

Глава вторая. Битва пса и кота

Любой здравомыслящий кот, любая здравомыслящая кошка и даже котёнок знают — дать дёру не лучший способ спасения от острых собачьих зубов. Любой здравомыслящий кот, кошка и даже котёнок скажут вам — спасение на дереве. Ведь никто и никогда не видел собаки, карабкающейся на берёзу, или черёмуху, или на колючую ёлку, или сосну.

Зюзя был здравомыслящим котом. Не раз и не два на своём веку, ускользнув в безопасность на высоту, с наслаждением наблюдал он за лающим и прыгающим от злости внизу под ним псом. Железные прутья багажных полок, протянувшиеся вдоль стенок вагона, вполне могли бы сейчас заменить ему прутья деревьев. Это соображение мгновенно промелькнуло в его голове. И тут же созрел план спасения: из сумки прыжком на соломенную шляпу дремлющего на скамейке напротив старичка-грибничка и оттуда на полку. И когда рычащая и оскаленная собачья пасть оказалась совсем близко, кот так и поступил — прыгнул на шляпу, оттолкнулся от неё и повис, зацепившись передними лапами за прут багажной полки.

Всё произошло настолько быстро, что Мишка, Ростик и старичок-грибничок и глазом не успели моргнуть. А грибничок даже не проснулся, лишь поправил рукой шляпу на голове и прошамкал что-то невнятное сквозь дремоту.

Дальше Зюзе следовало бы забраться ещё выше. Но тут вышла заминка: оказалось, что лезть некуда — мешала стоящая прямо над ним грибная корзинка и поклажа, как назло, казалось, впритык собранная со всех купе именно здесь, над его головой.

Ну а пёсик тем временем с разгона влетел туда, откуда только что выпрыгнул кот — в сумку. И барахтался в ней в поисках как сквозь землю провалившегося врага. Надо сказать, что фокстерьеры — это охотники, с ними ходят на норовых зверей. Задача этой породы — найти в кромешной тьме логова добычу и вытащить её оттуда на белый свет за шкирку или за хвост. Вот пёсик и рылся в сумке, вообразив, судя по всему, что это нора.

— Отдайте мою собачку! Артур, ты где? — поспешила на помощь к неожиданно исчезнувшему питомцу женщина в розовых джинсах.

— А ну вылезай! Слышишь, тебя зовут! — велел фоксику Мишка, вскочил, высоко приподнял сумку и попытался вытряхнуть из неё незваного гостя.

Но не тут-то было! Приподнятый вместе с сумкой охотник заметил в просвет застёжки висящего теперь совсем уже близко Зюзю. И каким-то образом, немыслимо извернувшись, выпрыгнул из воображаемой норы, оттолкнувшись то ли от Мишки, то ли от сумки, и, как и положено фокстерьеру, ухватил добычу зубами за хвост.

Теперь под багажной полкой дрыгалась живая, воющая во весь голос и рычащая сквозь сомкнутые зубы гирлянда: кот и мёртвой хваткой вцепившийся в него пёс.

Зюзя старался задними лапами спихнуть терьерчика, подбежавшая женщина в розовых джинсах тоже потянула своего любимца — собачьи клыки поехали по котиному хвосту, соскабливая с него шерсть, и пёсик оказался в объятиях хозяйки.

Обезумевший от боли и обиды Зюзя, размахивая образовавшейся на кончике его хвоста, как у льва, кисточкой, ухватил лапой не позволявшую ему влезть на полку корзинку, отчаянным рывком дёрнул её, и она полетела вниз, а он в мгновение ока вскарабкался на освободившееся место.

Грибы из перевёрнутого лукошка градом посыпались на женщину в тёмных очках, на пёсика в её руках, на Мишку, на Ростика и на старичка в шляпе.

— Куда я попала? Сумасшедший вагон! — истошно кричала женщина. — То в сумку моего Артурчика упрячут! То корзинками в него швыряются!

Женщина была неправа, корзинка обрушилась только на шляпу старичка-грибничка и свалилась на пол.

— Кто это по мне всё время прыгает? — наконец-то пробудился грибничок. — Туда-сюда, туда-сюда!

Артурчика корзинка не задела, в него угодили только грибы. Но если бы у него спросили, что лучше: корзинка или грибы, пёс бы наверняка ответил: пусть уж лучше корзинка. И скорей всего, добавил бы: пусть даже две, пусть три или даже четыре корзинки. Потому что в его забитую кошачьей шерстью, но пытающуюся тявкать пасть угодили не просто грибы, а собранные подслеповатым старичком бледные поганки. А на нежный нос шмякнулся вонючий мухомор. И его тут же впечатал в породистые ноздри терьерчика твёрдый, как булыжник, берёзовый гриб чага.

Отведав и понюхав поневоле всю эту ядовитую грибную солянку, фоксик вначале жалостно заскулил, потом свирепо зарычал и прямо из рук хозяйки снова отчаянно скакнул на багажную полку, с которой шипел на него обидчик Зюзя. На этот раз терьерчику удалось зацепиться зубами за железный прут и повиснуть, дрыгая всеми четырьмя лапами и пытаясь залезть выше — к врагу.

— Зюзя, береги хвост! — опасаясь за своего питомца, кричал Мишка. — Удирай по багажу!

«Как же я теперь на день рождения явлюсь? — мысленно горевал тем временем кот. — С крысиным-то хвостом! Как покажусь на глаза гостям и самой ненаглядной из них — рыженькой кошечке Мане?»

Оскорблённый до глубины всей своей котиной души, Зюзя не стал спасаться трусливым бегством, как советовал ему хозяин. Обнаружив прямо под собой собачьи зубы, крепко стиснутые вокруг железного прута, он сообразил, что пришла пора посчитаться с безоружным на время врагом и отомстить ему и за причинённую боль, и за нанесённое оскорбление. Да и вообще — за все пролитые по вине всех собак котиные и кошачьи слёзки.

Зюзя размахнулся и со всего плеча врезал по вертящемуся под железными прутьями собачьему носу вначале правой лапой, потом левой, затем провёл серию, стараясь ещё и цапнуть когтями.

Пёс, сжав зубы, из последних сил терпел — выл, скулил и дёргался, стремясь добраться до противника. И тут он услышал шипение. Это неисправные двери затормозившей на очередном полустанке электрички вновь напомнили о себе. Но бедному пёсику представилось, что в его нежный нос вопьётся сейчас уже не один с ободранным, крысиным хвостом Зюзя, а целая стая злобно шипящих котов.

Он огрызнулся, разинул пасть и свалился на пол.

Сверху, словно ковбой на коня, прыгнул на него разъярённый Зюзя, как шпоры, вонзил в его бока острые когти, стегнул, будто хлыстом, голым, крысиным хвостом и, дёргая за уши, как за уздечку, направил обезумевшего от боли и страха скакуна в шипящие тысячами кошек и котов двери. Чтобы пёс на всю жизнь запомнил, как связываться с котами, и щенкам своим рассказал!

— Это же не ездовая лайка! — запричитала женщина в розовых джинсах и поспешила за скачущим псом. — Это фокстерьер! Медалист!

Очумевший от ужаса медалист на полном скаку вылетел на платформу, кувырнулся раз десять через голову и уже без слетевшего с него всадника устремился обратно на зов хозяйки, в вагон.

Двери захлопнулись, электричка тронулась.

Победитель Зюзя остался шипеть на платформе один.