Здравствуй, Марабу!

Юрий Владимирович Орлов, 2022

Научно-фантастический фарс с элементами гротеска и футурологии. Место действия – далёкое будущее, когда все государства на планете Земля потеряли связь друг с другом, отгородившись непреодолимыми границами-щитами, но вместе с тем имеют неограниченный выход в Космос. Однако внутри у них тоже образуются непреодолимые барьеры.

1.

Человек в белом халате выдвинул ящик стола и вытащил из него небольшой предмет в форме конуса. Поставив предмет перед собой, он извлек из кармана круглую палочку с острым металлическим наконечником.

— Служба Безопасности, полковник Крохмаль, — представился человек. — Мне необходимо побеседовать с вами. Но сначала сообщите свое имя, дату рождения, в каком подразделении служите. Итак…

Слониму показалось, будто его едкая улыбка выглядит недостаточно саркастически. Во всяком случае, пусть тут не думают, что он испугался.

— Неужели до сих пор вам не известны мои анкетные данные?

— У нас есть порядок, всего лишь традиционный бюрократический ритуал. Так положено. Это наша магия, если хотите. Просто вам необходимо назвать кое-какие вещи своими именами, а мне — нанести ваши слова на бумагу таким вот старинным способом.

Расскажите, каким образом вы оказались в районе Приграничного Щита. Я это запишу. Не торопитесь. Я плохо владею пером.

— Хорошо. Слоним Даниил Люцианович, восьмидесятого года рождения. Место рождения город Триггер. Пилот первого класса. Батальон надзирателей планеты 04-Х. Система Бетельгейзе. Вернулся с вахты. Направлялся домой, в Триггер. По дороге попал в смерч. Я руководствовался старым планшетом, поэтому ничего не знал о смещении границ, к тому же рассчитывал на геосистему спутников.

— Зачем вам понадобилось лететь туда?

— Хотел проведать отца с матерью и встретиться с невестой.

— Когда вы были там последний раз?

— Полгода назад. Прошлый отпуск мы с Марией хотели провести в одной уютной колонии системы Пса, но, как выяснилось, многие рейсы гражданского флота отменены.

И тогда мы отправились в Триггер, но пробыли вместе недолго потому, что мой отпуск неожиданно прервал приказ.

— Где сейчас ваша невеста?

— Живет в поселке под Триггером.

— Родители…

— На пенсии.

— Я не об этом! Почему они до сих пор живут по ту сторону… Кто их заставляет, кто держит? Они имеют какое-либо отношение к компании «Заслон»?

— Странный вопрос. Отец и мать всю жизнь там прожили, дом строил еще прадед. А в этой компании работает добрая половина нашего города. Все школы и учреждения имеют к ней отношение!

— Смутьяны. Как отец с матерью относились к вашей работе?

— После окончания колледжа предоставили полную свободу. Родители старались не мешать, их даже в какой-то степени радовали все эти романтические увлечения другими мирами. Когда я объявил им, что намерен посвятить себя завоеванию космоса, отец благословил меня. А компания «Заслон» выделила средства на обучение!

— Кем работал ваш отец?

— Преподавал русский язык.

— Вы ничего подозрительного не замечали за родителями?

— О чем вы? Какие могли быть подозрения! Мы жили особняком и мало общались с другими семьями. Если вас интересует круг их знакомств…

— Ясно! Высокомерные интеллигенты, воспитавшие предателя! Никогда не понимал, как и почему люди, подобные вам, попадают на службу в Вооруженные Силы.

— Я не предатель. Как вы смеете!

— Молчать! — лицо Крохмаля налилось кровью. — Вполне можете им стать! — Он постучал себя указательным пальцем по груди: — Наша задача оберегать общество от потенциальных преступников! Нам все равно, где они служат!

— По Закону о двоевластии Безопасность не имеет права вмешиваться в дела Лиги.

— Я никогда не вступаю в конфликты с Законом. Вот последняя инструкция Госмозга. Читайте! Вот! Пятый параграф! Любой!.. Любой, читаете?? Любой гражданин государства, задержанный в районе Приграничного Щита, может быть подвержен экспериментам Безопасности. — Он снова постучал себя по груди. — Нашего компетентного органа!

— Я требую передать мое дело в Лигу!

— Приграничным Щитом занимается Безопасность. И оставим этот бесполезный спор. Так вы говорите, ваша девушка проживает под Триггером? — В голосе Крохмаля послышалась наигранная любезность. Он нажал на кнопку в углу стола. Стена позади Слонима разошлась на две половины, открыв проход в смежную комнату. Оттуда вышла женщина в строгом синем костюме Безопасности.

— Соратник, прошу извинить меня. Нам необходимо проверить вас на нормальность реакций. Это лейтенант Дора Карина, прекрасный ученый и врач. В дальнейшем она будет заниматься вашим здоровьем. Рекомендую прислушиваться к её советам. Лейтенант, проводите соратника в лабораторию. Дайте ему пару тестов на свой выбор. Я сделаю запрос в Госмозг и зайду узнать о результатах.

— Есть, шеф. — Она кивнула Слониму. — Следуйте за мной, капитан.

Они прошли через короткий мрачный коридор и свернули во внезапно появившийся проём дверей. Ярко освещенная и совершенно пустая лаборатория походила скорее на спортивный зал.

Дора вытащила из кобуры лучевик и протянула его Слониму.

— Зачем мне оружие?

— Это не совсем оружие, но вам может пригодиться для защиты.

— От кого?

— Не знаю.

Взгляд Слонима упал на немолодое уже лицо, в котором таилась жесткая чувственность.

— Оставайтесь здесь. — Она удалилась, демонстрируя безупречную фигуру.

Внезапно зал изменил форму, превратившись в огромный плац. На плацу выстроились войска.

Слоним попал в одну из голографических колонн.

Отовсюду раздался громовой командный голос:

— Ра-авня-йсь! Смирно! Шагом марш!

Слоним вытянулся, подал корпус вперед и зашагал, старательно ударяя воображаемыми коваными ботинками по воображаемому бетону. Сердце его налилось упругой радостью. Он безотчетно выполнял привычные команды, то поворачивая голову в равнении, то прижимая руки к бедрам, то делая полную отмашку. Тяжелые размышления последних месяцев улетучились, а может быть, просто притупились от громового топота марширующих.

Внезапно плац деформировался. Шагающие впереди фигуры вытянулись кверху и, заслонив собою свет, превратились в густую стену деревьев. Слоним очутился в сумраке темного инопланетного леса. Запахи и звуки этого места дуновением инстинкта прошлись по спине колючим ощущением опасности. Он крепко сжал оружие и двинулся сквозь заросли. Внезапно на пути поднялся цветущий стебель желтого цветка, который растопырил танцующие отростки, хлопнул и липко прыснул. Следом в приторной пыли появилась чешуйчатая морда рептилии и хищно пыхнула в лицо зловонной пастью. Реакция была мгновенной. Голова чудища, отрезанная лучом от хвостатого тела, гулко упала на землю и покатилась. Туловище рептилии сморщилось, осело, а затем вытянулось в длинную когтистую лапу и в стремительном броске ударило Слонима по ногам. Он успел отреагировать и, падая, несколько раз нажал на курок. Окутавшись клубами серого дыма, лапа испустила ванильный запах и затихла. Слоним вскочил на ноги и, зажав нос, бросился бежать. На опушке он упал в овражек и отдышался. Запах продолжал преследовать его, вызывая сильную головную боль.

Он открыл глаза и, словно во сне, увидел перед собой людей в противогазах. Люди взяли его под руки и поволокли.

Внезапно сквозь боль пришли слова:

— Передозировка плюс аллергическая реакция!

Затем:

— Дора, вы загоните меня в могилу!

— Но кто мог знать!

— Я запрещаю вам экспериментировать с наркотическими газами! Нам не простят, если пациент отдаст концы!

— Он очнулся!

Слоним лежал на кушетке. Крохмаль осторожно взял его руку и спросил:

— Надеюсь, эксперимент не утомил вас? Как вы себя чувствуете?

— Терпимо. Жалобу в Госмозг напишу, как только представится возможность.

— Инструкции создает именно он. Я не стану отвечать перед компьютером, указания которого исполняю.

— Не зарекайтесь. А вдруг это сам Госмозг выбросил мой реамобиль на Щит, чтобы проверить вашу боеготовность?

— Вы забываетесь, капитан! Здесь вопросы задаю я!

2.

Когда все демократии на Земле оказались не в силах противостоять мировому терроризму и стали одна за другой преображаться в новое качество, а каждое уважающее себя государство обзавелось ядерным оружием, мировая интеграция оказалась разрушенной. Механизмы межгосударственных отношений постепенно исчезли, подтачиваемые движениями националистов, антиглобалистов, религиозных экстремистов и зеленых. Единственным способом государственного устройства, способного противостоять энтропийному воздействию этих движений оказался тоталитаризм отдельно взятых стран, которые принялись закрывать и укреплять свои границы, осваивая при этом космические рынки. На планете стал править принцип «наше государство — наша крепость».

Одетое в броню Приграничного Щита Государство, о котором идет речь, походило на колоссальную чашу, доступ в которую был открыт только из космоса. Пытаться пересечь границу, охраняемую силовыми установками, мог лишь безумец. Эти установки, снабженные по периметру границ фотоанализаторами, управлялись компьютером, который кроме этого осуществлял и координировал всю власть. Таким образом, Главный Компьютер страны, именуемый Госмозгом, мог выставить непреодолимый заслон любой вражеской силе, в том числе перелетным птицам, стаям волков или саранчи.

Госмозг принадлежал к поколению самопрограммирующихся компьютеров и осуществлял в стране единоличную власть через две антагонистические структуры, именуемые Безопасность и Лига, которые в свою очередь контролировали весь технический персонал по его обслуживанию, а также занимались сбором и вводом информации. Согласованности в действиях этих структур не наблюдалось, поэтому Госмозг время от времени избирал среди них координирующую группу во главе с Главкомом. Впрочем, и в ней тоже не наблюдалось единства интересов, благодаря чему информация, получаемая Госмозгом, была противоречивой, а часто и вовсе ложной. А тут еще зоны, данные о которых были введены с большим опозданием.

Перед Главным Компьютером страны неожиданно открылась ужасающая картина: государственная земля стала десятками и сотнями гектаров выпадать из-под экономического и политического контроля. Это были изолированные участки, утратившие всякую связь с центральными органами. Они сначала появились внутри страны в виде небольших островков, вход на которые запрещали яркие таблички, понатыканные по инициативе местных органов управления. Таблички предупреждали об опасности. И эта опасность проявлялась в виде искаженного и абсолютно не изученного пространства, вступающего в жесткий контакт с потенциалом человека.

В то время, когда этот процесс только зарождался, никто не знал о характере этого взаимодействия, и только год спустя на смену табличкам пришла колючая проволока, а на дорогах, ведущих в зоны, появились шлагбаумы и солдаты Безопасности.

Несмотря на принятые меры, зоны ширились. Вся страна вдруг оказалась беспорядочно перетянутой колючими границами, которые вскоре стали напоминать годичные кольца на срезе гигантского дерева. Внутри этих колец жизнь не умирала. За барьерами оказались целые семьи, затем районы и поселки, а вскоре и города. А сами барьеры стали проявлять свойства клеточных мембран с избирательной пропускной способностью.

Посланные на изучение этих свойств физики, обнаружили там искажение пространственно-временных вихрей, но Госмозг так и не смог получить подробных сведений, потому что часть этих физиков пропала внутри зон. Там же очутились и солдаты из караульной службы, которые довольно быстро освоились, построили на месте караульных будок дома и разбили напротив окон огороды.

Несмотря на быстро распространившиеся слухи о зонах и исчезающих людях, это явление официально замалчивалось. А о том, что внутри зон продолжает идти жизнь, независимая от Государства, знали только те, кому в строжайшей тайне была поручена борьба с невидимой, но реальной опасностью.

3.

Слоним проснулся в полной темноте. Посмотрел на часы. Светящийся циферблат показал два часа ночи, запястье и голую стену. Прошло двое суток, как он ступил на родную землю, встретившую его нежданной враждебностью.

В полете Слонима тревожили воспоминания о прошедшей вахте и неясные предчувствия. Он отказался от анабиоза, и часть пути провел в тренировочном зале и библиотеке. Командир подразделения, майор Гуннар Гобой, тоже не любивший анабиотических камер, как обычно составлял ему компанию во время перелета. Несколько раз Слоним пытался высказать Гобою свою точку зрения по поводу прошедшей вахты, что по инструкции делать запрещалось. Личные мнения о работе всегда следовало держать при себе, будто их не существовало. Дружба, какой бы давней она не была, во время таких разговоров неожиданно омрачалась и грозила перейти во враждебность.

Они контролировали работу аборигенов на 04-Х. На планете находились заводы стратегического назначения, шла добыча радиоактивных металлов и золота, строилось два космодрома на случай военных действий в этом участке галактики. Система по контролю над выполнением плана поставок, наказанию нарушителей, выдаче зарплаты, опиралась на власть местных вождей. Они делали эту работу, почитая землян, как богов, а своих же соплеменников считали существами низшего порядка, даже насекомыми, достойными только одной чести: умереть на строительстве или добыче.

Аборигены — вполне разумные существа с множеством ловких конечностей — прекрасно управлялись на производстве. Но требования Госмозга все время росли, план поставок увеличивался, а в карьерах и на заводах росло число смертных случаев.

«Мы убиваем их, заставляя работать почти круглые сутки», — говорил Слоним, предлагая доложить на Землю о происходящих нарушениях.

Гобой, как старший по должности и званию, отклонял эти предложения

«Главное — отработать своё время, — отвечал он. — Нас не интересует ничего, кроме поставок. Плевать на этих аборигенов!»

Камера, сооруженная наподобие жилого отсека космолета, крепкому сну не способствовала. Слоним старался отогнать воспоминания, мысли, образы, знакомые голоса, но они настойчиво проникали в мозг и в сердце.

Каждый раз, возвращаясь из космоса, он надеялся на какие-то изменения. Но встречал его тот же космопорт, аляповатый и неуютный. Особенно ночью в свете фонарей, высвечивающих уродливую мощь зданий.

Слоним шагал по бетону космодрома и видел пробивающуюся сквозь трещины траву. Где-то вдалеке чернели силуэты космолетов, уткнувших свои клювы в небо.

В здании порта особенно чувствовалась тревога. Она витала повсюду.

Вот она зазвучала металлическим голосом репродуктора, предупреждающего об опасности появления ночью на улицах города. Вот мелькнула в глазах старого полковника ВКС, вот блеснула на погонах девушки-сержанта Безопасности.

Ему вспомнилось воздушное белое платье, в котором Мария пришла на выпускной бал военно-космической школы. И её слова, сказанные на прощанье:

« — Ну, вот и всё. Скоро ты станешь завоевателем. Мы никогда не сможем стать прежними — беззаботными и счастливыми. Все хорошее остается позади. Не будет больше нашего уютного местечка у родника и твоего теплого марабиного пальто».

Вспомнились книги — несколько пухлых томов, хранившихся в кабинете у отца. Там были красочные рисунки исчезнувших видов: животных и растений. Мария почему-то всегда плакала, рассматривая их. Слоним тогда не понимал её сентиментальных слез, никак не мог взять в толк, чем они вызваны. А она тихо стучала своей маленькой ладошкой по картинкам и повторяла каждый раз одно и тоже:

« — Смотри, какие красивые цветы! Этих цветов, ящериц и обезьян мы никогда живыми не увидим! Понимаешь, их нет, и уже не будет!»

Слоним носил эти книги в школу, показывал друзьям, но они только пожимали плечами и посмеивались, — среди них мало кто вникал в трагедию вымирания.

Он вспомнил свое прозвище, связанное с одним из рисунков. Когда-то оно казалось обидным, но теперь вызывало только улыбку.

Уже много лет его не дразнили Марабу.

Слоним заснул под утро. Спал недолго. Его разбудил металлический голос:

— Подъём! Подъём! Подъём!

Он услышал щелчок дверного замка, одновременно с которым камера ядовито осветилась светом ламп. В проеме дверей появилась лейтенант Дора Карина.

— Меня уполномочили сообщить, что вы успешно прошли тест на нормальность реакций. Ваша кандидатура в числе прочих избрана Госмозгом для операции «Внедрение». После завтрака мы начнем работу. Сначала вас подвергнут сканированию. Нам необходимо извлечь некоторую генную информацию, чтобы составить картину о прошлом ваших предков.

— Член Лиги не обязан работать на Безопасность, — возразил Слоним.

— Не беспокойтесь, капитан. С нашей стороны это просьба, а не приказ. В конце концов, несмотря на Закон о двоевластии, мы делаем с вами одно дело. Вы здесь не как член Лиги, а как гражданин. Итак, после завтрака мы вас ждем у себя в клинике. Вас проводят.

4.

Кабинет был загроможден аппаратурой — лазерными и силовыми установками, сфокусированными в область кресла, расположенного напротив стола.

Крохмаль, по всей видимости, не уважал военную форму, предпочитая белый халат, надетый прямо на голое тело. Из-под халата торчали худые волосатые ноги.

— Садись в кресло! — неожиданно переходя на «ты», приказал он. — Всё молчишь! Ничего, скоро разговоришься!

Сдержав себя, Слоним спросил, указывая на халат:

— К чему весь этот камуфляж?

Это привело Крохмаля в бешенство. Его лицо мгновенно налилось кровью, и он закричал, брызгая слюной:

— Молчать! Отвечать на вопросы!

Слоним поднял брови.

— Так что же все-таки делать — молчать или отвечать?

Крохмаль взял себя в руки. Кровь отхлынула от его лица. Он сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Не открывая глаз, он произнес:

— Приступим, что ли?

— Присаживайтесь, — Дора подтолкнула Слонима поближе к креслу. — Сейчас вам надлежит выпить один очень ароматный напиток. Затем вы ответите на несколько несложных вопросов. — Она подала Слониму стакан с густой буро-зеленой жидкостью, которая оказалась сладковатой на вкус.

— Лейтенант, вы свободны, — приказал Крохмаль.

— Я бы хотела присутствовать на эксперименте…

— Нечего за мной шпионить! Оставьте нас, я сказал!

Дора хлопнула старинной дверью, и неожиданно резким толчком воздуха смело на пол настольную лампу. Кабинет погрузился в темноту, где светились только глаза индикаторов на приборах.

Крохмаль зажег спичку. Спичка погасла. Зажглась новая, разнося по кабинету запах серы.

Крохмаль залез под стол и вскоре выполз оттуда с горящей свечой. Пока он долго и сосредоточенно капал парафином на стол, Слоним всматривался в его лицо с удивительно близко посаженными глазами и запавшими щеками, резко обозначившими широкие скулы.

— Слушаю с интересом, — повторил Крохмаль. — Не бойтесь. Это простая процедура.

Щелкнул какой-то тумблер, аппаратура включилась, и послышался её мерный гул.

— Когда я был студентом, по сканированию у меня были только отличные оценки, — похвастался человек в белом халате.

Слоним почувствовал тепло и уютное безразличие. А потом липкий туман сна овладел им, и где-то на грани этого сна кто-то спросил: «Что же было раньше? Что происходило в отрицательном направлении временной шкалы, связанной с короткими узловыми точками на твоей ДНК?» И вдруг запах горящей серы стал нестерпимо сильным. Из темноты выплыла свеча. В овале света, идущего от язычка ее пламени, опять появилось лицо человека в белом халате.

— Продолжим, — приказал он.

— Но мне ничего не известно, — пробормотал Слоним.

— Как, вы даже не помните своего имени?

— Не помню.

— Я хороший врач. Я постараюсь вам помочь. Вспоминайте!

Снова вспыхнула настольная лампа, и ослепительный свет ударил в глаза.

Слоним оказался на улице незнакомого города. Услышал голос толпы и узнал, что должно произойти:

Сейчас из-за угла выбегут люди и понесутся мимо. И он ринется следом в предчувствии смертельной опасности. Его охватит панический страх оттого, что он не успевает за бегущими. И тогда наступит самое страшное: заскрежещут железом о камни гусеницы машин, в неумолимом преследовании прозвучат сапогами по мостовой воины, и, поняв, что уже не в силах бежать, он заскочит в ближайший подъезд, где будет схвачен. И вскоре перед его глазами окажется настольная лампа, и человек в старинной военной форме спросит его имя. И Слоним назовет какое-то имя. — «Зачем ты шёл с этими людьми!» — И они ответит, что ему были интересны мысли этих людей. — «Ты нарушил Закон!» — Он ответит, что считал свои действия законными. — « Ты предатель, потому что пошел за нашими врагами! Через пять минут тебя расстреляют!»

Конец ознакомительного фрагмента.