Афера под прикрытием

Юрий Вячеславович Ситников, 2021

Глеб встретил Свету на улице. Скрываясь от ревнивого мужа, она попросила о помощи. Переночевав в коттедже, девушка уехала, а спустя полгода на презентации альбома "Бешеные кошки" Глеб с Люськой узнали в солистке группы Светлану. Но почему певица упорно отрицает факт знакомства, называется Стеллой и всячески старается избегать ребят? Вечер закончился трагедией, Стеллу убили. И получается, что преступник – один из присутствующих?! А кого можно подозревать, если на презентации собрались сплошь знаменитости? И как вообще себя вести с людьми шоу-бизнеса?..

Глава первая

Крик о помощи

Я натянул поводок, Буль остановился, посмотрел на меня с укором во взгляде и, по обыкновению, булькнул. Такая у него особенность — булькать, потому и имечко выбрали соответствующее. Буль — собака неизвестной породы: маленький, толстенький, эдакий бочонок на кривых лапках. Живёт песик у наших родителей в загородном коттедже. Однажды мы с Люськой забрали его к себе, но в городской квартире Буль не прижился, пришлось вернуть.

Вчера родители уехали на свадьбу друзей, я с Алисой, и Люська с Димоном решили провести выходные за городом.

Буль побежал по тротуару в сторону главных ворот, мне пришлось ускорить шаг. Выйдя за территорию, мы добрели до тропки, ведущей в деревушку (она раскинулась в пяти минутах от коттеджного поселка), Буль вдруг загавкал.

— Ты чего?

Навострив уши, он пристально всматривался в темноту, напряжённо помахивая коротким хвостиком.

— Кого увидел, кошку, что ли?

Буль дёрнулся.

— Стой!

Буль заскулил. До меня долетел непонятного происхождения шум. Будто кто-то бежал в нашу сторону. Причём бежал быстро.

Буль зашелся в лае.

— Помогите! — услышал я.

В последующую секунду из темноты вынырнула запыхавшаяся девушка лет двадцати. Заметив меня, она, издав вздох облегченья, упала на землю.

— Что с вами? Вам плохо? — растерялся я, подбежав к незнакомке и присев на корточки.

— Помогите, — повторила она, едва слышно. — За мной гонятся.

— Кто?

Девушка облизала потрескавшиеся губы.

— Спрячь меня. Прошу! Быстрее! Я всё объясню позже.

— Давай руку.

Поднявшись, девушка оглянулась и прошептала:

— Ты местный?

— Да.

— Живёшь в деревне?

— В коттеджном посёлке.

— Тогда пойдём. Скорее… Я боюсь! И прошу, не задавай мне вопросов, у нас мало времени. Если меня догонят… — девушка осеклась и замотала головой. — Случится страшное.

В гостиной, почувствовав себя в безопасности, девушка в изнеможении рухнула на диван. Я смог разглядеть её получше. О высоком росте догадался, когда бежали домой, не совру, предположив, что вымахала она до ста восьмидесяти сантиметров. Чёрное платье в нескольких местах порвано. Зияли многочисленными дырами и колготки. Спутанные, ярко-рыжие волосы закрывали половину лица, но и этого хватило, чтобы увидеть кровоподтёк на подбородке и царапину на скуле.

Со второго этажа спустились ребята.

— Глеб, что происходит? — спросила Люська.

— Понятия не имею, — признался я.

— А кто это, Глебыч? — Димон кивнул на девушку. Она лежала с закрытыми глазами, создавалось впечатление, потеряла сознание.

— Выбежала из кустов, попросила о помощи. За ней кто-то гнался.

Алиса подошла к дивану.

— У неё кровь.

— По-моему, она в отключке, — Люська нащупала пульс. — Частый. Димка, принеси аптечку.

— Уже бегу.

Люська села на диван и принялась тормошить девушку за плечо.

— Ты меня слышишь?

— Не тряси, видишь же, она потеряла сознание.

— Интересное кино получается. От кого она ноги делала? И вообще, как здесь очутилась? На деревенскую не похожа.

— Могла приехать в гости к кому-нибудь из соседей.

— Ага. А потом выскочила из коттеджа, понеслась в деревню и попросила о помощи именно тебя. Включи мозги, Глеб, где логика? — Люська снова, на этот раз легонько, тронула девушку за плечо. — Димка, сколько можно аптечку искать?!

Димон выбежал из кухни.

— А где она у вас лежит?

— Блин, Дим. Не на кухне же.

— Откуда Димон знает, где наши родители держат аптечку, — разозлился я. — Сама бы смоталась.

— А почему не ты? — пошла в наступление Люська.

— Сейчас не время припираться, — сказала Алиса. — Глеб, неси аптечку.

Чуть погодя, Люська поднесла к носу девушки ватку, пропитанную нашатырным спиртом.

— Сейчас придёт в себя.

— Ребят, предлагаю вызвать «скорую».

В этот момент девушка открыла глаза, поморщилась.

— Привет, — улыбнулась Люська. — Ты меня видишь?

Обведя нас затуманенным взглядом, она кивнула.

— А говорить можешь? — спросила Алиса.

Снова кивок.

— Узнаёшь меня? — я слегка наклонился вперёд.

— Где я?

— Ты в безопасности. Мы вместе бежали из деревни.

— Вспомнила.

— Как тебя зовут?

— Света.

— А от кого ты убегала? — наседала с вопросами Люська.

— Дай ей очухаться, Люсь.

— Дим, я должна знать, что происходит. Вдруг понадобиться вызывать полицию.

— Нет! — взмолилась Света. — Никакой полиции.

— Ты хочешь пить? — Алиса протянула стакан.

Света присела, сделала пару глотков, затем откинула голову на высокую спинку дивана и прикрыла глаза.

— Глеб, я настаиваю на «скорой».

— И «скорая» мне не нужна, — проговорила Света, дотронувшись до шишки на лбу. — Лицо болит… Дайте что-нибудь холодное.

— Поздно. На лбу уже шишка, холод сразу надо прикладывать.

— У вас есть лёд? — настаивала Света.

Люська отправилась на кухню.

— Буль, — крикнула она, — не мешайся по ногами. — Не до тебя сейчас.

Принеся пакет со льдом, Люська протянула его Свете. Та приложила пакет ко лбу, вытянула губы трубочкой, сделала глубокий вдох.

— Света, кто тебя преследовал?

— Могу я попросить таблетку от боли?

— Мне одной кажется, что она переводит разговор? — Люська достала из аптечки обезболивающее. — Держи.

— Не налетай на человека.

— Люсь, согласен с Глебычем. Будь помягче.

— А-а, я еще и крайняя. Окей. Тогда умываю руки. — Люське села в кресло, взяла журнал, делая вид, что увлечена чтением.

Алиса обработала йодом ссадины на лице, Света сразу же попросила зеркало. Увидев помятое лицо, разрыдалась.

— Я уродка! Он специально меня изуродовал. Посмотрите на нос, он его сломал! На кого я похожа?

— Нос у тебя не сломан, — успокаивала Алиса. — Приложим компресс, отёк спадёт.

Света забилась в истерике.

— Я всё-таки вызову врача, — Алиса достала телефон.

— И в полицию не помешает звякнуть, — буркнула Люська.

— Нет! — Света вскочила с дивана. — Всё в порядке, боль прошла. Я чувствую себя намного лучше. Правда!

— Ты похожа на боксёрскую грушу.

Света уставилась на Люську, подумала и спокойным голосом ответила:

— До свадьбы заживёт. У меня к вам большая просьба. Уже поздно… могу я у вас переночевать? Утром я уеду.

— Переночевать можно, — Люська отбросила журнал. — Но с одним условием. Сначала ты расскажешь, кто тебя так оттюнинговал. Предупреждаю, начнёшь переводить тему разговора или опять что-нибудь попросишь, включив дурочку, я вызову полицию. В конце концов, они обязаны знать, кто посмел распустить руки. Решай! У тебя десять секунд, время пошло. Раз… два…

— Мы с мужем возвращались с вечеринки, — нехотя ответила Света. — Всё было хорошо, потом он начал придираться к моему платью. Завёл старую пластинку, платье слишком откровенное, типа я его специально выбрала, чтобы на меня все глазели. Накрутил себя и с катушек съехал. Я пыталась отшучиваться, он только злился. Слово за слово, вдруг он остановил машину и… ударил. Один раз, второй… Бил по лицу. Я выскочила, он за мной.

— Вот сволочь! — в сердцах выкрикнула Люська.

Алиса гладила Свету по плечу, Димон, я так понял, ему были неинтересны признания, вертел в руках смартфон.

— Он меня нагнал, — продолжила Света. — Схватил, хотел снова ударить. Не знаю, откуда у меня взялись силы, саданула его ногой по колену, он согнулся от боли. Благодаря этому мне удалось скрыться. Местность незнакомая, бежала наугад, надеялась встретить людей. Потом услышала лай собаки, вот, в принципе, всё.

— Наверное, твой муж сейчас тебя ищет.

— Не думаю, он уедет. Я его знаю. Походит минут тридцать и уедет.

Люська сверлила Свету глазами. По взгляду было трудно догадаться, какие мысли блуждают в её голове.

— Это, конечно, не моё дело, — осторожно проговорила Алиса. — Но ты должна написать заявление в полицию.

— Что ты, — Света испуганно заморгала. — Ни в коем случае!

— Домашнее насилие дело наказуемое.

— Мой муж слишком импульсивный, ревнует меня к каждому столбу. Отсюда и рукоприкладство.

— Ревность не оправдание. Ревность — это диагноз.

— Он хороший человек.

— Она его ещё защищает, — негодовала Люська. — Сколько тебе лет?

— Двадцать три.

— А замужем давно?

— Год.

— И уже битая. Капец! Полагаю, он дал волю кулакам не впервые.

— Угу.

— С самооценкой у тебя большие проблемы, — сказал я. — Занижена — ниже некуда.

— Золотые слова. Я редко соглашаюсь с братом, но сейчас Глеб прав на все сто.

— Почему ты терпишь побои? — спросила Алиса.

— Люблю его.

— У меня нет слов.

— А у меня есть. Она мазохистка! — Люська приблизилась к Свете. — Можно посмотреть на твои ссадины поближе?

— Смотри.

Люська изучала лицо Светы минуты полторы, после чего заявила:

— Отлично.

— Не поняла, что там отличного. Не лицо, а маска ужаса.

— Не обращай внимания. Лучше скажи, ты работаешь, учишься?

— Работаю.

— Где?

— В магазине бытовой техники, продавцом консультантом.

Люська начала забрасывать гостью вопросами, но Света, сославшись на боль, попросила разрешения прилечь.

— Пойдём, провожу тебя в спальню для гостей.

— Люсь, я с вами.

Оставшись вдвоём с Димоном, я спросил:

— Как тебе история?

— Так-сяк. Стрёмная эта Света.

— Если бы тебя часто били, сам был бы стрёмный.

— Не спорю.

— Что ты в телефоне искал?

— Не искал, а снимал. Свету.

— На фига?

— А не знаю, Глебыч, — честно признался Димон. — Какой-то внутренний порыв возник.

Вскоре спустились девчонки, начался спор. Алиса настаивала на вызове полиции, твердила, они вынудят Свету написать заявление на мужа. Я пытался ей втолковать, полиция ничего не станет требовать. Им попросту не нужны лишние хлопоты. Если сама потерпевшая защищает своего обидчика, о чём здесь вообще можно говорить.

Проспорили до глубокой ночи, затем разошлись по комнатам.

Утром, отказавшись от предложенного завтрака, Света заторопилась домой. Я вызвал ей такси. Через полчаса она махнула нам рукой и упорхнула.

— Как вам это нравится, — спросила Люська. — Муж бьёт, а она твердит о любви.

— Любовь зла.

— Ничего подобного, Дим! Вы настолько доверчивы и наивны, что не видите очевидного.

— В смысле, Люсь?

— Ежу понятно, Светка вешала нам лапшу на уши. Я не поверила ни единому её слову. Из неё актриса, как из Буля гончий пёс.

— Для чего ей врать?

— Неужели вы реально купились? Ха-ха-ха! Она продавщица. Умора! У неё рост сто восемьдесят пять сантиметров, и ноги от ушей растут. С такой внешностью в магазине делать нечего. Дослушайте, и убедитесь в моей правоте. Обратили внимание на платье?

— Красивое, — призналась Алиса.

— Симпатичненько, — повёл плечом Димон.

— Симпатичненько? — передразнила Люська. — Знаешь, сколько стоит это платье? Дизайнерская вещь! Тысяч на пятьдесят потянет. В шмотках я научилась разбираться, спасибо Диане. Так вот, отсюда возникает маленький вопрос, на какие деньги она купила платье?

— Наверняка муж купил.

— Муж, говоришь. Допустим. Значит, можно сделать вывод, что он обеспеченный человек. Так?

— Естественно, — меня начал раздражать поучительный тон сестры.

— Тогда ответьте мне, с какой стати жена обеспеченного мужа, который ко всему прочему ревнив и неадекватен, работает продавцом консультантом? Неувязочка выходит. Светка сама сказала, муж придрался к откровенному наряду. Следовательно, не он ей купил платье! Сечёте фишку?

— К чему ты клонишь, думаешь, у мужа нет денег?

— При чём здесь муж? Нет у неё никакого мужа! Свету преследовал другой человек. — Люська задумалась. — Что-то здесь не то. Но Светка при деньгах, это вне всяких сомнений. Поделюсь своими наблюдениями. У неё наращенные ресницы и волосы, изменена форма носа, в скулах наверняка импланты, да и губы обколоты. И колечко на пальце с бриллиантом карат эдак в пять — говорит само за себя.

— Нет мужа, есть любовник, — зевнул Димон. — Чем не вариант. Какая нам разница, соврала она или нет? Главное, помогли человеку: обработали раны, предоставили кров, вызвали такси. Собственно, на этом наша миссия закончена.

— Да согласна я с тобой, Димка. Но у меня остался неприятный осадок.

— Забей, Люсь.

— Лучше сделай доброе дело, — попросил я. — Погуляй с Булем.

— И погуляю, — неожиданно согласилась Люська. — Надо голову проветрить. Алис, ты со мной?

— Пошли.

— Буль! Буль, гулять!

Побулькивая, пёсик выскочил из кухни, ринувшись к входной двери.

— Чего Люся так переживает, — не мог взять в толк Димон, когда девчонки вышли на улицу. — Лично мне до лампочки, кто Света на самом деле. Хотелось бы, конечно, узнать, какой урод поднял на неё руку, но она сама ушла в несознанку. Не пытать же её. И фотки вчерашние я удалю. На фига они мне?

Я встал с кресла.

— Проехали, Димон. Свету мы больше не увидим, предлагаю поставить точку.

Глава вторая

Презентация

Прошло несколько месяцев.

Сегодня суббота, я стою у зеркала, критически осматриваю свой прикид и задаюсь вопросом, почему дал согласие составить компанию Люське? Вечно ей удается перетянуть меня на свою сторону. Если бы Алиса не уехала на выходные к бабушке, я бы никуда не пошёл, а так вроде и делать особо дома нечего. Нет, определённо, пиджак — перебор. Надеть вместо джинс брюки я согласился, напялил белую рубашку — терпимо. Но пиджак мне явно не идёт. Выгляжу в пиджаке клоуном. Повесив его на спинку стула, я открыл шкаф и достал джемпер. В нем и стартану. Не такое уж это и важное мероприятие, чтобы, собираясь туда, выносить себе мозг по поводу одежды.

Идём мы на презентацию первого альбома молодёжной группы с довольно-таки странным названием — «Бешеные кошки». Правильнее будет сказать, приглашение на вечер получила Диана, но Люська практически вынудила своим нытьём Александра Борисовича взять с собой и нас. Сыграла на том, что мы любимые внуки Дианы. Александр Борисович произнёс своё коронное «без проблем» и дело, как говорится, в шляпе.

Теперь пару слов о самом Александре Борисовиче. Его фамилия Полежаев, ему пятьдесят пять лет и он продюсер вышеупомянутых кошек, тех самых, который бешеные. А ещё Александр Борисович приятель Дианы, и, судя по всему, наш будущий дедушка. Я не хочу забегать вперёд, но мне известно, пару месяцев назад Полежаев сделал Диане предложение. Она не ответила ни да, ни нет. Держит его в напряжении. Хотя нам с Люськой уже ясно, в скором времени у нашей бабушки появится муж. Скажу честно, они подходят друг другу. На мой взгляд, Александр Борисович именно тот мужчина, который не затеряется и не померкнет, связав жизнь с народной артисткой. Сам он человек творческий, они на одной волне или, как шутит Люська, одного поля ягоды.

…Клуб, где проходила презентация, не понравился Люське сразу, едва она оказалась внутри. Началось бормотание: слишком темно, музыка оглушительная, а толстый мужик в смокинге, который наступил ей на ногу, стал кровным врагом. Для Дианы и Александра Борисовича атмосфера была привычной. Они растворились в ней, чувствуя себя в своей стихии. Мы же выглядели белыми воронами.

— Я мог бы прийти сюда в джинсах, — сказал я Люське. — Почти все в них притащились.

— Не мне претензии предъявляй. Это косяк Дианы.

— Зачем ты вообще сюда напросилась?

— Думала, будет прикольно. Оторвёмся, и все дела.

— Оторвалась?

Люська заткнула уши пальцами.

— Какой идиот так орёт?

— Подойди, поинтересуйся его именем, — я кивком указал в сторону сцены, где кривлялся и пытался петь парень в серебристом пиджаке.

— Глеб, надо найти Диану.

— В толпе? Нереально.

— Тогда я ей позвоню, — Люська достала телефон, но я мотнул головой. — Позже найдём, предлагаю осмотреться на местности.

— А я предлагаю перекусить, — Люська потащила меня к столикам с закусками.

Всюду мелькали лица знаменитостей, одних мы знали, они бывали у Дианы, о других были наслышаны, опять же от Дианы, третьих видели исключительно по телевизору.

— Вон Диана, — я взял Люську за локоть. — Двигаем.

К Диане и Александру Борисовичу мы подошли одновременно с Ксенией Мельниковой, актрисой с довольно скверным характером. Расцеловавшись с Дианой, а я знаю, они на дух друг друга не переносят, Ксения Леонидовна обратилась к Александру Борисовичу:

— Три безголосые девицы возомнили себя эстрадными звёздами. Слишком пошло, Саша! Хочется кричать и плакать.

— Тогда зачем ты здесь? — с издевкой в голосе поинтересовался Александр Борисович.

— Чтобы быть в курсе, — ответила актриса. — Еще увидимся.

Она ушла. Диана предложила Александру Борисовичу познакомить нас с виновницами торжества.

— Всю жизнь мечтала увидеть бешеных кошек, — пробурчала Люська.

Первой, кого нам представили, была Татьяна, крашеная блондинка с лицом обиженной девочки.

— А где Стелла? — спросил Полежаев.

— Минуту назад была где-то здесь.

— Стелла — солистка группы, — пояснил Александр Борисович. — И, кажется, я ее вижу. Глеб, Люся, идите за мной.

Высокая девушка стояла к нам спиной. Полежаев ее окрикнул, солистка «Бешеных кошек» обернулась. Мы с Люськой разинули рты.

— Стелла, — Александр Борисович поцеловал девушку в щеку. — Это успех. Поздравляю!

— Спасибо, Александр Борисович.

И вдруг Стелла замолчала и уставилась на Люську, затем перевела взгляд на меня. С минуту мы таращились друг на друга, пока, наконец, Люська не выпалила:

— Светлана?!

— Ты, должно быть, ошиблись, — она с мольбой смотрела на Люську. — Меня зовут Стелла.

Александр Борисович вскинул брови.

— Люда, почему ты назвала её Светланой?

— Она очень похожа на старшую сестру моей одноклассницы.

— Бывает, — улыбнулся Полежаев.

— Да, да, — защебетала Стелла, — с каждым случается.

Я молчал. Перед нами, безусловно, стоит Светлана, та самая Света, что провела ночь в коттедже наших родителей. Она нас узнала, но в присутствии продюсера упорно старается скрыть факт знакомства. В глазах страх, руки слегка подрагивают.

Через пару минут Стелла упорхнула, подошедшая Диана предложила всем сесть за столик.

— Вы пока идите, нам с Люськой надо поговорить, — я отвёл сестру в сторону. — Видела?

— Глеб, я оказалась права. Вспомни мои слова.

— Я помню.

— Вот тебе и продавец консультант.

— Надо бы с ней пересечься, пообщаться.

— Улучшим момент, обязательно поговорим. Н-да, зря мы не интересуемся современной попсой, «Бешеные кошки» несколько месяцев мелькают на экранах, а мы даже не догадывались, что солистка ночевала в нашем доме. Хм!

— У нас в классе ребята обсуждали девчонок из группы, я их до сегодняшнего дня знать не знал. Отстал от жизни.

— Расслабься. Мы не обязаны знать всех звезд-однодневок.

— Полагаешь, группа недолговечный проект?

— Глеб, посмотри на них, какие певицы? Смешно. Полежаев срубит бабки и группа распадётся. Ладно, пошли за столик, что-то аппетит от встречи со Светой разыгрался. Предлагаю рассказать правду Александру Борисовичу, ему, как продюсеру, известна вся подноготная Светы.

— За столом о Свете-Стелле ни слова.

— Но почему?

— Для начала хотелось бы услышать ее версию.

По иронии судьбы, четверть часа спустя Стелла оказалась за соседним столиком. В моменты, когда взгляды пересекались, она слегка качала головой. Что именно пыталась этим сказать, ответить трудно, возможно, просила держать при Полежаеве язык за зубами. Я ощутил тревогу.

Атмосферу разрядил Александр Борисович.

— Место и время не совсем подходящие, — загадочно проговорил он, улыбаясь краешком губ, — но затягивать не имеет смысла. Глеб, Людмила, я хочу просить у вас руки вашей ба…

Диана кашлянула.

— Руки Дианы.

Витая в своих мыслях и искоса поглядывая на Свету, Люська растеряно спросила:

— Зачем вам ее рука?

— Люсь, не тупи, — прошептал я.

— А! В этом плане. Так бы сразу и сказали. Но вы же уже делали ей предложение пару месяцев назад.

— И не получил ответа. Надеюсь сегодня ситуация прояснится. — Александр Борисович достал из кармана красную коробочку, протянул Диане. — Открой.

— Что это? — она попыталась изобразить удивление, но актёрское мастерство подвело.

— Действительно, — развеселилась Люська. — Что может быть в маленькой бархатной коробочке, после предложения руки и сердца? Глеб, ты как считаешь?

— Люсьена, не язви.

— Открывай уже, хочу полюбоваться на колечко.

Диане самой не терпелось увидеть подарок Полежаева. Достав кольцо, она воскликнула:

— Какой крупный бриллиант! Люсьена, Глеб…

— Можно мне померить? — Люська протянула руку.

— Не доросла еще до бриллиантов, — одёрнул я сестру и обратился к Диане. — Если всё настолько серьёзно, я вас поздравляю.

— Присоединяюсь, — Люська знаком показала Диане, чтобы та примерила кольцо, а я бросил быстрый взгляд на Александра Борисовича.

Он сурово смотрел на Свету. Девушка встала из-за стола и растворилась в толпе.

— Так, так, так! — услышал я низкий женский смех за спиной. — По-моему, кому-то делают предложение. Я права?

— Флора! — Диана встала. — Рада тебя видеть.

— Взаимно. Здравствуй, Саша.

Полежаев коснулся губами тыльной стороны ладони Флоры и предложил присесть.

Опустившись на стул, Флора жеманно поправила причёску, томно взглянула на Полежаева и, вскинув брови, спросила у Дианы:

— Неужели это твои внуки? Я помню их совсем детьми.

— Время летит.

— Я вас тоже помню, — ляпнула Люська. — Вы снимались вместе с Дианой.

— Люсьена!

— Я ошиблась?

— Флора Леклер не актриса. Она модельер! Не просто модельер, один из лучших в стране. Владеет собственным модельным агентством.

— Диана, прекрати, терпеть не могу, когда мне поют дифирамбы. Да, я одна из лучших, но не в стране, будем реалистами, мне достаточно столицы.

Люська пыталась определить возраст Флоры. Вначале ей показалось, модельерше не больше сорока пяти, теперь же, увидев густой слой грима на лице, накладные ресницы и прочие женские хитрости, приплюсовала десять лет.

Подняв бокал, Флора кивнула Стелле, девушка стояла в стороне и во все глаза смотрела на Александра Борисовича.

— Никогда не любила злословить, но должна признаться, я сильно сомневалась, что из Стелки получится звезда эстрады. Милая мордашка, неплохая фигурка, но… Для сцены этого недостаточно. Голосок слабоват. Хотя в наше время и из меня можно вылепить Мирей Матье. Было бы желание.

Стелла метнулась вглубь зала.

— Господи, надеюсь, она не слышала моих слов? Я не хотела её обидеть.

— Из-за громкой музыки даже я тебя плохо слышу, — успокоила Флору Диана.

— Значит, нам надо встретиться в более спокойном месте, — Флора встала. — Например, у меня в агентстве. Я надеюсь, на свадьбе невеста будет в платье от Флоры Леклер?

— Если только Флора Леклер преподнесёт платье в качестве свадебного подарка, — засмеялась Диана.

— Жду твоего визита. Всем приятного вечера.

— Диан, сколько ей лет? — поинтересовалась Люська, глядя вслед модельерше.

— Этот вопрос мучит всех, кто знаком с Флорой. Свой возраст она держит в строжайшей тайне. В зависимости от настроения, озвучивает разные цифры: от сорок до шестидесяти. Я могу лишь рассказать об одном моменте её биографии. В начале семидесятых Флора работала манекенщицей, и было ей далеко за двадцать. Теперь подсчитай и делай выводы.

— Пластическая хирургия рулит.

— Люсьена, не суди.

— Да я не со зла.

Допив третий стакан сока, Люська отправилась в туалет. Там она столкнулась со Стеллой.

— Привет, на ловца и зверь бежит. Не хочешь объяснить, что здесь происходит? Почему ты перевоплотилась из Светы в Стеллу и зачем врала про магазин и ревнивого мужа?

— Тише, не кричи, нас могут услышать. Я не врала… Так было необходимо. Мне угрожала опасность.

— Кто за тобой гнался в тот вечер?

— Никто.

— Стелла!

— Да пойми ты, я находилась на грани, сама не знаю, почему придумала про мужа и магазин. Нервы сдали.

— От кого убегала?

— Это в прошлом, теперь всё под контролем. У меня единственная к тебе просьба, не распространяйся про мою ночёвку в коттедже.

— Скажи, а ты…

— Прекрати меня допрашивать. Я ухожу!

— Постой!

— Отстань.

У двери Стелла резко остановилась.

— Александр Борисович твой дед?

— Нет.

— Родственник?

— Дальний.

— Ясно.

Люська прошла в кабинку и услышала цокот каблуков, затем шум открывающейся двери и голоса. Один голос, несомненно, принадлежал Флоре.

— Сегодня ты выглядишь не лучшим образом, дорогая, — говорила Флора. — Проблемы со здоровьем?

— Я не в том возрасте, чтобы жаловаться на здоровье, — парировала Ксения Леонидовна, достав из сумочки помаду. — Это тебе пора задуматься о вечном.

Флора зашлась в хохоте.

— От кого я слышу про возраст. Приглядись к собственному отражению. Не стоило оголять плечи. Пятна на плечах, выдаваемые тобой за веснушки, вызывают рвотный рефлекс.

— Да что ты? — Ксения Леонидовна пристально посмотрела Флоре в глаза. — Интересно узнать, как ты умудрилась свести старческие пятна? Помнится, твои костлявые ручонки пестрили возрастными изменениями.

— Это называется молодость, дорогая.

Люська боялась пошевелиться.

Тем временем, приблизившись вплотную к Флоре, актриса прошипела:

— Гадина!

— И тебе всех благ, — Флора развернулась, громко хлопнув дверью.

Мельникова закрылась в кабинке.

Дождавшись, когда актриса выйдет, Люська вернулась в зал.

— Скучаешь? — усмехнулась Таня.

— Есть немного.

— Мне самой осточертело видеть эти физиономии. Улыбаются в лицо, а за глаза грязью поливают.

— Такая профессия, шоу-бизнес вещь жестокая.

— Профессия, — передразнила Таня. — Я хотела стать врачом, о сцене не помышляла.

— А каким образом оказалась в составе группы?

— Лидкина заслуга, она порекомендовала меня Александру Борисовичу. Уговаривала меня месяц, говорила, прославимся, станем знаменитыми, деньги, поклонники. Я, дура, согласилась, думала, нас будут учить петь… Ага, как же! Контракт подписала, а потом в осадок выпала. Ты бы слышали, как мы поём — жесть. У Лидки, правда, голос есть, а нам со Стеллой медведь на ухо наступил, попрыгал и раздавил. — Татьяна рассмеялась. — Название «Бешеные кошки» полностью себя оправдывает. Без компьютерной обработки наше пение напоминает вой мартовских кошек.

— Зачем ты мне это рассказываешь? Не боишься откровенничать с незнакомым человеком?

— Во-первых, нас познакомили, во-вторых, познакомил не кто-нибудь, а сам продюсер. Я так поняла, Полежаев твой родственник. Значит, ты свой человек.

Не став ее разубеждать, Люська спросила:

— Тань, я не врубаюсь, если тебе не нравится петь, почему не уйдёшь из группы и не займёшься любимым делом?

— Кто ж меня теперь отпустит? А контракт? Мы полностью, со всеми потрохами, принадлежим Полежаеву.

— Вряд ли он станет удерживать человека насильно.

— Сама говорила, шоу-бизнес жесток.

К Тане подбежала миловидна брюнетка.

— Где Стелла?

— Понятия не имею.

— Чёрт! Её ищет Поликарпов.

— Посмотри в туалете.

— Смотрела.

— Тогда не знаю.

Девушка убежала.

— Это и есть Лида?

— Она самая. Из нашей троицы ей одной доставляет удовольствие спектакль под названием «Мы клёвые певицы».

— А разве Стелла не довольна?

— Стелла больше всех мечтает вырваться из лап Александра Борисовича.

— Танька, поздравляю! — худощавый парень с серьгой в носу, вырос словно из-под земли. Обняв Таню, начал её целовать.

Люська решила выйти на улицу, глотнуть свежего воздуха.

В холле остановилась. Справа от лестницы тянулся длинный коридор, Люська, поддавшись внезапному порыву, дёрнула ручку массивной двери.

Небольшая комнатка с кожаным диваном, парой кресел, журнальным столиком и двумя кадками с лимоном выглядела уютно.

В коридоре послышались шаги и высокий голос Стеллы.

Метнувшись к окну, Люська спряталась за плотную бордовую штору. Дверь распахнулась. Александр Борисович силой затащил девушку в комнату и, не переставая ругаться, швырнул Стеллу на диван.

— Безмозглая идиотка, — кричал продюсер.

— Только не бей, — молила Стелла.

— Тебя следовало убить, ты понимаешь, на какие бабки я попадаю? Твоя морда уже засветилась, диск, презентация, раскрутка.

— Я не виновата, так получилось.

— Вина полностью ложится на твои плечи.

— Уже поздно.

— Никогда не поздно.

— Я верну деньги… Потом… Всё до копейки, только дай мне время.

— Нет! — негодовал Полежаев. — Мне нужна ты. Стелла! А не разжиревшая корова с животом. Когда подписывала контракт, о чём думала? Надеялась распиариться за мой счёт, а потом сделать ручкой? Возомнила себя звездой? Завтра, Стелла, ты сделаешь это завтра! Иначе я убью тебя. — Продюсер выбежал из комнаты.

Люська хотела выйти из укрытия, но Стелла, с криками: «Подожди, давай всё обсудим», бросилась вслед за Александром Борисовичем.

…Вытирая слёзы, Стелла остановилась у свободного столика. Внутри всё пылало огнём, сердце разрывалось на части, горло сдавливал металлический обруч. Хотелось убежать. Хоть на край земли.

Сев, Стелла погрузилась в собственные мысли. Чуть погодя девушка спиной ощутила чей-то колкий взгляд. Обернулась и вздрогнула. Метрах в десяти от столика стояла Мельникова, чуть дальше Александр Борисович с Дианой, слева коренастый коротышка беседовал с Флорой.

Стелла зажмурилась. Надо встать и найти Таньку. Таня подскажет, как действовать, даст совет, посочувствует. Танька всегда умела рассуждать здраво.

Мотнув головой, Стелла не увидела ни актрису, ни продюсера, ни модельера.

Досчитав до пяти, девушка намеривалась подняться, и в этот момент почувствовала укол в шею.

Конечности онемели, стало трудно дышать. Стелла упала на пол.

Когда Таня крикнула, что Стелла умерла, началась паника. Люська порывалась подойти ближе, я держал её за руку.

— Не подходи.

— Глеб, что с ней могло случиться? Приступ? А вдруг она еще жива?

Я промолчал. Александр Борисович попросил Диану уехать. Домой мы возвращались на такси. В тишине.

Глава третья

Запрещено контрактом

В школе многие обсуждали смерть Стеллы. «Бешеные кошки» успели обрести поклонников, некоторые девчонки и ребята из моего класса фанатели от группы Александра Борисовича.

По предварительным данным Стелла умерла от острой сердечной недостаточности, во всяком случае, об этом писали в СМИ. Многие в классе были с этим не согласны.

— В двадцать три года нельзя умереть от сердечной недостаточности, — заявил Витька.

— Почему нет, — возразила Соня. — У неё могло быть слабое сердце.

— Плюс нагрузка, — поддержала Соньку Надя.

— Или наркотики, — высказалась Маринка. — Все они там что-то принимают.

— Не надо говорить за всех, — вспылил Витька.

— А чего так разнервничался?

— Противно твой бред слушать.

— Не слушай.

— Марин, в самом деле, зачем наговаривать на человека.

— Сонь, ты вообще помолчи.

— Не затыкай ей рот!

— Глебыч, — шёпотом спросил Димон. — Не хочешь им сказать, что был в тот вечер на презентации альбома?

— Не, Димон.

— Я бы сказал.

— Зачем? Да, был, да, встретил Стеллу. Как она умерла, я не видел. Мне кажется, никто этого не заметил. Парадокс. Полный зал народа, а как человеку стало плохо, и он упал со стула, осталось загадкой. Таня подбежала к Стелле, когда та уже лежала на полу.

— Глебыч, если откровенно, веришь в версию о сердечной недостаточности?

— И да, и нет. Согласись, сердце у каждого может остановиться.

— Но не в двадцать три года, — повторил Димон слова Витьки.

— Полежаев к нам ещё не приезжал, только по телефону с Дианой разговаривал. Когда появится, я с ним поговорю, возможно, удастся узнать подробности.

В класс забежала Люська.

— Дим, Глеб, выйдите в коридор.

У окна нас ждала Алиса.

— У нас в классе целый день о Стелле говорят.

— Такая же фигня и у нас, — кивнула Люська.

— А в нашем сейчас бои без правил начнутся. Витька с Маринкой сцепились.

— Глеб, я чего тебя вызвала, Диана звонила, сегодня Полежаев приедет. Надо обмозговать, как себя с ним вести.

— В смысле?

— В прямом. После всего, что я видела и слышала, боюсь не сдержаться. Он резко упал в моих глазах. Со Стеллой обращался грубо, оскорблял, угрожал. Алис, прикинь, я сначала даже не поверила, что это Александр Борисович. С нами и Дианой он — само очарование. Галантный кавалер, с фирменной улыбочкой. А на деле оказался двуличным типом.

— Он работает в шоу-бизнесе, как ты хотела, там иначе нельзя.

— Нельзя поднимать руку на женщин. Я вообще не удивлюсь, что в тот вечер Стелла удирала от него.

— Не думаю.

— Глеб, но кто-то же её избил.

— Полежаев к этому отношения не имеет.

— Уже сомневаюсь.

Димон ударил кулаком по подоконнику.

— Никак не могу сообразить, есть во всей этой истории стержень или нет?

— Какой стержень, Димка?

— Двоякая ситуация, Люсь. С одной стороны посмотришь, вроде столько странностей, недосказанности, аж криминалом попахивает. С другой… А вдруг обычная бытовуха, которая выеденного яйца не стоит.

— Здрасти, — Люська скрестила руки на груди. — Долго думал?

— Суди сама. В конце лета мы знакомимся со Стеллой…

— Её тогда звали Светланой, — поправила Димона Алиса.

— Не придирайся к имени. Увидели ее, выслушали и навоображали невесть что. По принципу — у страха глаза велики. А скажите мне, почему Стелла не могла в тот вечер возвращаться с какой-нибудь вечеринки со своим парнем. Ехали, поругались, дошло до драки. Она убежала, встретила нас…

— Наврала с три короба, — перебила Люська.

— Поставь себя на её место. Ты сразу бы представилась участницей музыкальной группы, назвала своё настоящее имя, чтобы потом поползли слухи? Нет, Люсь, и ты бы врала напропалую. Выдумала Стелла историю с мужем, чтобы мы отвязались. И продолжила жить дальше. Стопудово она с тем парнем рассталась, занялась карьерой и всё у неё было в шоколаде.

— До субботнего вечера.

Димон развёл руками.

— Здесь ничего не могу сказать, точная причина смерти мне неизвестна.

— Нет, Димка, ты ошибаешься. Тебя там не было, нам с Глебом повезло меньше. Как будто в террариум попали. Вспоминаю разговор Флоры и Мельниковой в туалете. Тётки ненавидят друг друга, а на камеру обнимаются, как лучшие подруги. Кстати, и Ксения Леонидовна, и Флора были не в восторге от группы и от участниц. Обе об этом без стеснения сообщили продюсеру. Глеб, скажи.

— Было такое, — кивнул я. — Люська права, фальши на презентации хватало.

Помолчав, я добавил:

— Люсь. У меня к тебе просьба, когда будем разговаривать с Полежаевым, веди себя корректно. Не взрывайся и не иди на поводу у эмоций.

— Постараюсь, конечно, сдерживаться. Да, я вам о самом главном попадалове не рассказала. Ваще жесть! Меня наша классуха заставила помогать первоклашкам оформлять стенгазету к Дню защитника Отечества.

— Поздравляю.

— Надо стихи придумать. И чтобы они обязательно начинались с фразы «Двадцать третье февраля…». Это уже условие их училки, Веры Валентиновны. Алис, ты умеешь сочинять стихи?

— Не-а.

— Димка, Глеб?

— Я не поэт, я только учусь.

— Очень смешно. Что мне делать?

— Откажись.

— Пробовала. Не получилось. Каждый должен внести свой вклад, — спародировала Люська классуху. — Короче, тихий ужас.

— Ничего, справишься. Нас тоже запрягли. Мы с Глебычем помогаем пятиклассникам готовить выступление перед ветеранами. Алиска занята спектаклем к двадцать третьему февраля. Ты еще легко отделалась. Время есть, успеешь стихи сочинить. Типа, — Димон задумался. — Двадцать третье февраля…

— Продолжай.

— Сейчас. Надо рифму найти.

— Нет рифмы к слову «февраля».

— А если «ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля»?

— Двадцать третье февраля, ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля? Дим, да ты у нас, оказывается, гений. У тебя случайно псевдоним не Пушкин Александр Сергеевич?

— Февраля… февраля, — повторил Димон. — Февраля-короля. Не, не подходит.

Прозвенел звонок. Мы разошлись по классам. После уроков сразу зарулили домой, необходимо подготовиться к встрече с Полежаевым.

Александр Борисович не приехал. Увидели мы его лишь в четверг, через день после появившихся в газетах и Интернете кричащих заголовках: «Убийство на презентации», «Юная солистка популярной группы зверски убита». «Смерть на пике славы». «Кровавая презентация».

Выходит, Стеллу убили. Вот вам и острая сердечная недостаточность.

— Люсь, — сказал я сестре, пока Полежаев разговаривал с Дианой. — Действуем по следующей схеме: я разговариваю с Александром Борисовичем, ты отвлекаешь Диану. В её присутствии нормального общения не получится, сама знаешь, начнутся театральные охи-ахи, закатывание глаз и тому подобное.

— Усекла, — Люська начала нарезать круги по комнате. — Уже сорок минут болтают, у меня нервы на пределе. О, Глеб, кажется, дверь открылась. Идём.

Александр Борисович собирался уезжать, но Люська вцепилась в него мёртвой хваткой.

— Глебу необходимо с вами посоветоваться. Диан, а мне нужна ты, пройдём в мою спальню.

В комнате я сразу взял быка за рога.

— Александр Борисович, уже известно, как умерла Стелла?

— На шее обнаружили след от укола. Ей ввели препарат, который вызвал остановку сердца.

— Получается, газеты не врут, это действительно убийство?

— Дерзкое убийство!

— Лично вы подозреваете кого-нибудь?

Александр Борисович вытер со лба капельки пота.

— Вопрос сложный, Глеб, не могу дать на него определённого ответа. По всей видимости, Стелла стала жертвой неадекватного фаната, жаждущего мести. Следствие прорабатывает эту версию.

— Не совсем вас понимаю, о какой мести речь?

— Девчонки имели большой успех у молодёжи, часто выступали в ночных клубах, где, как тебе известно, встречаются весьма специфические личности. Парни теряли головы при виде «Бешеных кошек». В рейтинге популярности Стелла занимала первое место. Таня излишне зажата, Лидия агрессивна. Три девушки, три разных характера…

— Для группы это, несомненно, плюс, — перебил я Полежаева.

— Ты прав. Таня — ангел. Лидия — демон. Стелла — нечто среднее. Она была многогранной натурой, умела меняться, подстраиваться: сегодня кроткая пай-девочка, раздающая автографы поклонникам, завтра язвительная, высокомерная, не разрешающая к себе приблизиться. С одними фанатами она с удовольствием позировала перед объективами фотокамер, других, без стеснения, посылала куда подальше. Лиду ненавидят, Таню любят, к Стелле испытывали смешанные чувства. Она была в более выигрышном положении.

— Почему вы так считаете?

— Глеб, когда тебя все любят или все ненавидят, это не есть хорошо. Необходимо равновесие, — Александ Борисович вытянул руки. — На одной чаше весов любовь, на другой ненависть — получаем баланс. У Стеллы были враги, от обиженных фанатов неоднократно поступали угрозы.

— И вы бездействовали?

— Сложно объяснить, Глеб. Действовать не требовалось. Всё, о чём я сейчас говорил, как бы выразиться помягче, — он умолк, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. — Если кратко, ненависть фанатов это тоже неотъемлемая составляющая успеха.

— И вы полагаете, униженный поклонник решил таким образом отомстить Стелле?

— Глеб, такой возможности я не исключаю.

— Неувязочка выходит. Каким образом убийца попал на презентацию? Насколько мне известно, охрана пропускала гостей по приглашениям.

— Ты не представляешь, на какие подвиги идут фанаты, горы сворачивают, а своего добиваются. Просочиться незамеченным мимо охраны для них пара пустяков. Тем более, по словам одного из охранников, он видел, как из клуба, незадолго до переполоха, выбежал парень.

— Камеры наблюдения его засекли?

— К сожалению, нет. Но полиция проводит проверку.

В комнату вошла Люська. Я рассказал об уколе и предположениях Полежаева. Люська слушала, кивала, а потом, глядя в упор на продюсера, спросила:

— Александр Борисович, а как объяснить ваши угрозы Стелле?

— Мои угрозы?

— Вы затолкали её в комнату на первом этаже, оскорбляли, как я поняла, к чему-то принуждали. Вели себя грубо.

Такого поворота событий Полежаев не ожидал. Слова Люськи застали его врасплох.

— Ты права, я угрожал Стелле. Скажу больше, в тот момент был готов её задушить.

— Чем она так провинилась?

— «Бешеные кошки» — моё детище, я создал их из ничего. Вложил немалые средства, не говоря о силах и нервах. У каждой из девчонок помимо прав были обязанности, в частности, никто из славной троицы не имел права выходить замуж, а тем более рожать детей в течение трёх лет. Подписывая контракт, Стелла, Таня и Лида отдавали себе отчёт, на что соглашаются. Их прямая задача — зарабатывать деньги, славу и поклонников. Обратной дороги нет.

— Вы уходите от ответа.

— На презентации Стелла заявила о своей беременности. Не знаю, какой реакции она ждала, я напомнил про пункт в контракте. Стелла решила проявить характер, мол, ребёнка она родит, а группа сможет обойтись без неё. Нервы сдали, я впал в бешенство, затащил Стеллу в комнату, потребовал прервать беременность. Согласен, вёл себя жестоко, наговорил много лишнего, перегнул палку.

— Какое право вы имели заставлять Стеллу избавляться от ребёнка? Неужели вы настолько эгоистичны и для вас прибыль важнее человеческой жизни? — Люська смотрела в глаза Полежаеву, и он, я это видел, заметно растерялся.

— Александр Борисович, извините, но я не верю в версию с неадекватным фанатом, — признался я. — Она выглядит шаткой и неубедительной. Я даже не уверен, что охранник в действительности видел парня.

Полежаев заёрзал в кресле.

— Засиделся я с вами.

— Александр Борисович, подождите, ещё один вопрос. Что вы можете рассказать о Стелле, её интересах, увлечениях?

— Ближайшие три года её интересы ограничивались карьерой певицы. Про окружение сказать не могу. Она дружила с Таней, Лидой. С кем проводила свободное время, меня не касалось. Она не узница, приковывать к себе Стеллу, контролируя каждый шаг, я не собирался.

— А ведь мы с Глебом были знакомы со Стеллой до презентации.

— Люсь.

— Глеб, подожди.

— Знакомы лично? — удивился Полежаев.

— Летом она провела ночь в коттедже наших родителей. Тогда Стелла представилась Светланой. — Люська пересказала событие полугодичной давности.

— Что ж, мне даже известно имя того самого «мужа».

— Кто он?

— Актёр. Владимир Почукаев. Бездарь! К сорока годам может похвастаться несколькими эпизодами в третьесортных сериалах. Стелла потеряла от него голову, стала зависима от Почукаева. Но по моим сведениям, они расстались.

— Почукаев был на презентации?

— Присутствовал.

— Их отношения могли возобновиться?

— Не могу знать. Чисто теоретически — возможно.

— Александр Борисович, где живут Таня и Лида? Можете дать их адрес?

Полежав продиктовал адрес, встал и вышел из комнаты. Прежде чем уйти, минут десять разговаривал с Дианой. Выглядел недовольным, общение с нами здорово подпортило ему настроение.

— Глеб, я не верю ему, — призналась Люська. — Он юлит.

— В чём ты подозреваешь Полежаева?

— В сокрытии фактов.

— Согласен, он не до конца был с нами честен. Но его можно понять. С чего вдруг Александру Борисовичу откровенничать? В этом кресле он сидел исключительно из уважения к Диане.

— Понимаю, — протянула Люська. — Меня задело его хладнокровие. Сидит, рассуждает о смерти человека, как о пустяке. Я не увидела в его глазах жалости к Стелле. Полежаев — скользкий кадр. Такой на многое способен.

— Намекаешь на его причастность к убийству Стеллы?

— Нет. Смерть Стеллы Полежаеву невыгодна. Стелла нужна была Александру Борисовичу живой и здоровой, чтобы он мог вкладывать в неё деньги и получать большие прибыли. Дело в другом. Я смотрела на него и никак не получалось отделаться от мысли, что ему известно имя человека, сделавшего укол Стелле.

— Мне так не показалось.

— Я могу ошибаться, и надеюсь, что ошибаюсь, но неприятный осадок остался.

— Давай разбавим осадок чаем. Есть хочется.

— И ты предлагаешь мне приготовить чай, я правильно поняла намёк?

— Будешь другом?

— Буду, — Люська вышла в коридор. — А ты Алиске позвони. И Димке. Пусть подтягиваются.

Глава четвертая

Через «козла»

Физрук сегодня был не в духе — плохой знак. Когда у Задохлика (школьная кликуха Дениса Николаевича) нет настроения, у него появляется мания величия. Строит всех в шеренгу, заставляет по десять раз повторять ненавистное «первый-второй», психует, когда какой-нибудь приколист выкрикнет «третий». Непрестанно свистит в свисток, размахивает руками, доказывая классу, что спорт в целом и уроки физкультуры в частности, должны стоять у здравомыслящего человека на первом месте. Затем заводит старую пластинку, мол, он, такой гениальный и неповторимый подавал в прошлом большие надежды, был спортсменом, а теперь вынужден преподавать физкультуру.

Денис Николаевич никогда не уточняет, каким видом спорта занимался. Глядя на него, вообще не скажешь, что он связан со спортом. Маленький, щуплый, визгливый, он скорее выглядел комично, чем спортивно. На затылке у него наметилась лысина, Задохлик комплексовал по этому поводу, прибегая к разным ухищрениям, чтобы скрыть недостаток. Всячески пытался начесать на лысину волосы, но те во время урока рассыпались, лысина начинала «сиять», физрук то и дело гладил затылок, злился, срывая зло на учениках. Один раз пришёл на урок довольный, к волосам не притрагивался — замазал лысину какой-то чёрной фигней. К концу урока вышеупомянутая фигня начала потихоньку стекать тонкими струйками на лоб и шею. Задохлик выскочил из зала, вернулся минут через пять с мокрыми волосами и свежей лысиной.

— Не первый-второй рассчитайсь! — крикнул Денис Николаевич.

Люська скривилась.

— Начинается.

— Меня больше «козёл» смущает, — шёпотом ответила Тася. — Раз Задохлик его поставил, значит, придётся прыгать.

— А у меня стихи из головы не выходят. Не получается рифму придумать.

— Второй, — выкрикнула Наташка.

Люська продолжала разговаривать с Тасей.

Послышался пронзительный свист.

— Озерова! — разозлился физрук. — Мы долго будем ждать?

— А? Моя очередь? Наташ, ты первый или второй?

— Второй, — хихикнула Наташка.

— Тогда я первый, — сказала Люська.

— Ты где находишься?! — Начал выходить из себя Задохлик. — Класс! Равняйсь! Смирно! На первый-второй рассчитайсь.

Люська ждала своей очереди, и когда Наташка выкрикнула «Первый», с придыханием выдала:

— Первый!

Опять звук свистка.

— Озерова! У тебя со слухом проблемы или ты решила сорвать мне урок?

— А в чём дело?

— Ты не «первый», ты «второй».

— В прошлый раз Наташка была «второй», я по любому «первый», — Люська сделала шаг вперёд. — Ребят, кто со счётом накосячил?

— Класс! — взревел Задохлик. — Равняйсь! Смирно! На первый-второй рассчитайсь!

На этот раз рассчитались правильно, Задохлик даже огорчился, придраться-то не к чему. А ему, видимо, очень хотелось.

— Приготовились к опорному прыжку, — физрук взял свою тетрадь, встал возле «козла», начал выкрикивать фамилии.

— Смирнов. Пошёл!

Тася сразу села на скамейку.

— Прыгать не буду, я ногу потянула.

— Да ладно, Тась, не бойся.

— У меня не получится. Каждый раз, приближаясь к этой бандуре, мне кажется, она сдвинется с места.

— Миронова. Пошла!

Люська села рядом с Тасей.

— А ты представь, что прыгаешь через Задохлика.

— Смешно, но у меня не получится.

— Орать начнёт.

— И пусть. Я не обязана уметь прыгать через «козла». Зачем мне это надо, или думаешь, в жизни пригодится?

— Люсь, — позвал Олег. — Сейчас твоя очередь.

Люська приготовилась.

— Озерова. Пошла!

Раньше с опорными прыжками у Люськи проблем не возникало. Она не боялась «козла», было даже прикольно разбежаться, оттолкнуться от наклонного пружинящего мостика и, совершив прыжок, дополнительно оттолкнуться от снаряда. Но сегодня что-то пошло не так. У самого снаряда Люська притормозила.

— Озерова, назад.

Люська предприняла вторую попытку. Очередной облом. Не добежав до «козла» она встала.

— Почему не прыгаешь?

— Денис Николаевич, сама не пойму.

— Боится, лягнёт, — засмеялся Мишка.

— Третья попытка, — нетерпеливо сказал физрук.

Люська занервничала.

— Пошла!

Третья попытка с треском провалилась.

— Озерова, два. Садись на скамью.

— Подсудимых? — буркнула Люська.

— Лучше бы ты спортом занималась, а не кривлялась.

— Денис Николаевич, вам прекрасно известно, «козла» я не боюсь. Просто сегодня не повезло.

И тут Задохлик решил задеть Люську за живое. Некоторые учителя, недолюбливая Диану, позволяли себе нелестные выпады в её адрес. Женщины ей завидовали. Она выглядела моложе своих лет, вела богемный образ жизни, постоянно мелькала на экране. А это здорово раздражает. Когда человек становится знаменитым, у него помимо армии поклонников, появляется армия недоброжелателей и злопыхателей. Унижая других, они пытаются самоутвердиться. Глупо, но факт остаётся фактом. Люська за Диану стоит горой, если кто-то позволяет в её присутствии обидеть бабушку, за словом в карман не полезет. И не важно, от кого последовала колкость; будь то учитель или одноклассник — Люська в долгу не останется. А разве она не права? Защищает честь семьи.

Денис Николаевич язвительно заметил:

— Игра на публику, Озерова, это у вас семейное. Но на своих уроках я попрошу оставлять обезьянничество за дверью. На съёмках, в театре у бабки — пожалуйста, сколько влезет, в школе веди себя подобающим образом.

Люська опешила. Обезьянничество? У бабки? Да как он смеет? Кто дал право этому дистрофику со свистком вместо мозгов трогать Диану? Не даёт покоя её популярность, бесит известность. Люська сжала кулаки. Тася встала и взяла Люську за плечи.

— Пошли, сядем.

Задохлик переключился на Мишку.

— Перфилов. Пошёл!

Люська села. Её трясло, руки дрожали, губы пересохли.

— Ты слышала, Таська?

— Не обращай внимания.

— Он взрослый человек, как мог так сказать?

— Не бери в голову, Люсь. Денис Николаевич нервный, эмоциональный. Сама знаешь, накричит, а потом улыбается.

— Но слова фильтровать надо.

— Забудь.

— Если бы он оскорбил меня, забыла бы, но он унизил Диану.

— Лысина ему покоя не даёт, — усмехнулась Тася. — Лысеет и злится на всех.

Люська смотрела, как Задохлик размахивает руками, доказывая Мишке, что тот совершил ошибку во время прыжка. Через десять минут снаряд оставили в покое, Денис Николаевич пошёл к скамье, положить тетрадь, но на полпути остановился. Развязался шнурок. Нагнувшись, он занялся шнуровкой, Люську в этот момент переклинило. Не отдавая отчёта собственным действиям, она вскочила со скамьи, разбежалась и под крики Таси «Люська, ты чего», побежала к Задохлику.

Оттолкнувшись от его плеч, она совершила прыжок.

Ребята засмеялись, девчонки ахнули. Тася на всякий случай спряталась за спиной Олега. Не ожидавший атаки Задохлик, поднявшись с пола, растеряно смотрел на Люську. До него не сразу дошло, что он выступил в качестве снаряда. А когда понял, зашёлся в крике.

— Озерова! Да я… Ты у меня… Что себе позволяешь?!

— Ничего. Просто прыгнула через козла. Исправляйте двойку.

— Вон из зала! К директору иди! В понедельник родителей в школу!

Люська прошла в раздевалку, переоделась, достала из сумки яблоко. Денис Николаевич обязательно настучит директрисе, такого прыжка он Люське не простит, уж лучше самой пойти к Анне Анатольевне. Зря, конечно, она прыгнула, и с козлом неудобно получилось. Но это можно списать на состояние аффекта, Люська не могла себя контролировать. И вообще, физрук первый начал.

Анна Анатольевна, выслушав Люську, развела руками.

— Люда, как ты могла?

— Так получилось. Я уже сожалею.

— На перемене поговори с Денисом Николаевичем.

— Он не станет со мной общаться.

— И всё же, подойди к нему.

Люська попросила у Задохлика прощения. Тот, нахохлившись, словно замёрзший воробей, повторил, чтобы в школе появился кто-нибудь из родителей.

— Родители не смогут, я скажу Диане. Вас устроит, если к вам придёт моя бабка? Обезьянничать она не будет, я предупрежу, что это школа, а не театр, — Люська с вызовом смотрела на физрука.

— Пусть приходит, — процедил Денис Николаевич.

На следующей перемене вся школа обсуждала Люськин прыжок через Задохлика.

Когда я услышал новость от Алиски, не поверил. Мы с Димоном бросились искать Люську. Нашли в столовой. Сидя за столом, они с Тасей ели запеканку.

— Это правда? — спросил я.

Люська даже глаза не подняла.

— Ответь!

— Не ори, и так тошно.

— Значит, правда.

— Люсь, зачёт, — выпалил Димон. — А кто-нибудь на видео твой прыжок снять успел?

— Димон!

— Глебыч, классная видюха получилась бы.

— У тебя голова есть? — набросился я на сестру.

— Глеб, не доставай её, — попросила Тася.

— Он по-другому не может, — Люська отодвинула тарелку, посмотрела на меня. — Да, Глеб, это правда, я действительно перепрыгнула через козла. Но почему ты не интересуешься, почему я это сделала? Задохлик задел Диану.

— Он учитель.

— И что? Это не даёт ему право вести себя по-свински.

— Учитель тем более должен следить за тем, что говорит, — Димон занял сторону Люськи. Кто бы сомневался.

— Прощения просила?

— Просила.

— Простил?

— Размечтался. Завтра Диана в школу притопает.

Прозвенел звонок.

— Всё, — Люська встала. — Некогда мне болтать. У нас сейчас лабораторка по физике будет. Тась, ты доела?

В коридоре Люське то и дело кричали:

— Мастер спорта по прыжкам через козлов.

— Респект, Люська!

— Как прыжок?

— Люсь, а на бис повторишь?

Я был зол на Люську. Димон пытался её оправдать.

— Глебыч, ты на чьей стороне?

— На стороне Задохлика.

— Не понял.

— Прикинь, если бы она ему что-нибудь сломала во время прыжка.

— Что ему можно сломать?

— Димон, он весит пятьдесят килограммов, на него дунь — голова отвалится.

— Не отвалилась же.

— Люськино счастье.

— Глебыч, она осознала, не придирайся к ней дома.

— Защитник, блин.

— А кто, если не я.

— Ладно, забыли. Ты алгебру сделал?

— Фифти-фифти.

— Я вчера не успел. Дай списать.

Мы поднялись на третий этаж. В класс зашли через несколько минут после начала урока.

***

Александр Борисович разговаривал по телефону, когда в кабинете появилась Ксения Леонидовна. Знаком показав, чтобы та села, он отошёл к окну.

— Как всегда весь в работе, — ехидно прошептала актриса.

— Зачем ты приехала? — недружелюбно спросил Полежаев, убрав телефон.

— А ты не догадываешься? Раньше был более проницательным.

Александр Борисович взял папку, повертел её в руках, бросил на стол.

— Мы договорились, вечером я приеду к тебе. Дома всё обсудим.

— Дома невозможно ничего обсуждать, тебе это известно. Клавдия постоянно держит ухо востро. И Никита.

— Нежелательно, чтобы тебя видели в офисе.

— Я мастер конспирации.

— Мастер-ломастер, — проворчал продюсер. — Сколько автографов оставила, пока поднялась ко мне?

— Двенадцать.

— Это называется конспирация?

— Саш, я места не нахожу, надо что-то делать. Пора принять решение.

— Не время.

— А когда будет время? Когда?!

— Позже. Ещё ничего не проверенно.

— Какого чёрта ты собрался проверять? Вспомни, как Стелла таращилась на нас, сидя за столом.

— Дело провернули профессионально, никто ничего не заметил.

— Думаешь, никто не видел? Не уверена.

— Прекрати хандрить, уезжай. В ближайшие дни встретимся, обсудим детали. Ксюша, у меня сейчас голова занята другим.

Мельникова хмыкнула.

— Я даже знаю, чем она у тебя занята. Предстоящей женитьбой.

— Допустим.

— Людям на смех. Второй раз на старые грабли наступаешь, Саша. Опыт тебя ничему не учит.

— Избавь меня от актёрского сарказма, и перестань цепляться к Диане.

— Ты плохо её знаешь. Мой сарказм в сравнении с её сарказмом — детский лепет. Мы прожили с тобой в браке два года, и ты был готов лезть на стену, будь уверен, с Дианой сойдёшь с ума годика через полтора.

Полежаев прошёлся по кабинету, остановился возле стула, на котором сидела Ксения Леонидовна, тихо произнес:

— Меня больше её внуки беспокоят. Разговаривали со мной о Стелле, что-то пытаются разнюхать.

— А вдруг они видели? — испугано спросила Ксения Леонидовна и нижняя губа дрогнула.

— Скорее нет, чем да.

— У тебя неуверенный тон.

— Нормальный тон, не придирайся.

— Саша, если они видели… поговори с ними.

— С ума сошла?! Что я им скажу? Правду?

— Нет… но… придумай что-нибудь, ты же мастер морочить людям головы.

Александр Борисович засмеялся.

— Саша, я говорю серьёзно!

После минутной паузы Полежаев признался:

— Внуки Дианы познакомились со Стеллой летом.

— Не верю! — Ксения Леонидовна приложила ладони к пылающим щекам.

— Стелла провела ночь в их коттедже.

— Каким ветром её туда задуло?

— Вспомни историю с побоями.

— Стелла могла проговориться, как считаешь?

— Нет. Она представилась другим именем, кажется, Светланой.

— А как объяснила наличие ссадин?

— Версия о ревнивом муже произвела на Глеба с Людой впечатление. Но! Это тогда. Сейчас обман раскрылся. Я сам сглупил, зачем-то ляпнул про Володьку.

— Саша! Как ты мог?!

— Они на меня наседали.

— Дети? На тебя, на тёртого калача, наседали дети? Ты сам себя слышишь?

— Слово не воробей, — Полежаев сел в кресло.

— Я боюсь, Саша. Неужели ничего нельзя сделать? Скажи, пожалуйста, скажи, что всё будет хорошо. Не молчи! Успокой меня!

— Ксюша, ты слишком торопишься. Я тут подумал… — договорить Александр Борисович не успел, помешал телефонный звонок.

***

Диана припарковалась у офиса Полежаева, но выходить из машины не торопилась. Достав губную помаду, взглянула в зеркало заднего вида, заметив на крыльце Мельникову. Ксения Леонидовна величественно прошла в дверь, заставив Диану впасть в прострацию.

Сомнений не возникало, Ксения приехала к бывшему мужу. Но зачем? Помнится, Полежаев уверял, что перестал поддерживать связь с бывшей женой. Получается, врал?

Постукивая пальцами по рулю, Диана выждала несколько минут и позвонила продюсеру.

— Привет, — сказала она, услышав голос Александра Борисовича. — Как дела?

— Не спрашивай. Зашиваюсь. Дел невпроворот. Веришь, даже кофе выпить некогда.

— Бедненький. Мне тебя жаль. Я неподалёку, планировала заскочить на пару минут.

— Диана, не стоит, у меня совещание. Увидимся, как договаривались, вечером.

— Тогда до встречи.

Бросив телефон на переднее сидение, Диана выругалась. Совещание! За кого он её держит?

Диана посмотрела на подаренное Полежаевым кольцо. Нет, она не ревнива. Ревность не её удел. Слишком много чести ревновать мужчину. И потом, почему она решила, что Мельникова приехала к Александру? В здание не один офис, вполне возможно, у Ксении назначена встреча. Пусть будет так. Главное, внушить себе подобную мысль и свято в неё поверить. Для актрисы со стажем — плёвое дело.

И тем не менее, Диана не спешила уезжать, решила дождаться выхода Ксении Леонидовны.

Двадцать минут спустя, Мельникова села в машину, у Дианы ожил телефон.

— Да, Саша.

— Я освободился, совещание закончилось, если ты ещё недалеко, можешь заехать. Сходим пообедать.

— Кто не успел, тот опоздал, — с наигранной весёлостью ответила Диана, и повторила слова Полежаева: — Увидимся, как договаривались, вечером.

Включив зажигание, Диана сорвалась с места. Нет, Мельникова приезжала к Полежаеву, сомнений не осталось. До вечера она промаялась в ожидании, накручивалась, успокаивалась, пила кофе, металась из комнаты в комнату. Наконец приехал Александр Борисович.

— Как прошло совещание с Мельниковой? — с порога спросила Диана. — И не надо удивлённых гримас, я актриса, меня не проведёшь. Тем более, днём видела, Ксения выходила из твоего офиса. Ты проводил совещание с ней наедине? И о чём совещались, если не секрет?

— В здании много офисов, — попытался возразить Полежаев, но вовремя одумавшись, закивал: — Прости, Диана, произошло недоразумение. Тебе всё-таки надо было подняться ко мне. А про Ксению не сказал, так как боялся тебя огорчить, решил, расстроишься. Вы ведь недолюбливаете друг друга, я прав?

— Ложь не самый удачный выбор.

— Я раскаиваюсь, — Александр Борисович склонил голову, на губах играла виноватая улыбка.

— Солгав в малом, человек с лёгкостью солжёт и в большом.

— Я раскаиваюсь, — повторил продюсер.

Диана вошла в роль униженной и оскорблённой женщины, пережившей предательство любимого мужчины. Она репетировала целый день, и теперь, даже если бы Полежаев оказался сто раз прав, ни за что не отказала бы себе в удовольствии устроить моноспектакль.

— Я доверяла тебе, Саша, мне казалось, между нами возникло чувство. Начинать отношения с обмана я не собираюсь.

— Она приезжала по делу.

— Неужели?

— По серьёзному делу. Могу доказать, — Александр Борисович открыл шкаф, достал шубу Дианы. — Одевайся.

— Зачем?

— Поедем к Ксении, я во всеуслышание заявлю о любви к тебе.

— Прекрати.

— Диана, я настаиваю.

— Саша, сядь. Не устраивай детский сад. Мне не шестнадцать лет.

На несколько минут повисла пауза. Потом Диана спросила:

— Между вами действительно всё кончено?

— Клянусь!

— Верю, — Диана прильнула к Полежаеву. — Извини, мне стоило быть более сдержанной, не понимаю, почему сорвалась. Забудем этот разговор.

Обняв Диану, Александр Борисович улыбнулся своему отражению в зеркале.

Глава пятая

Ничего общего

К Тане и Лиде мы с Люськой стартанули в субботу вечером. По дороге я выразил опасения, что девчонки не захотят с нами разговаривать. Люська хмыкнула.

— Не умеешь ты зрить в корень, Глеб. В их положении особо не повепендриваешься.

— Ты о чём?

— Александр Борисович продюсер группы, а мы, считай, его родственники. Девчонкам это известно, конфликтовать с нами ни Тане, ни Лиде невыгодно.

— Ты только не особо кичись родством с Полежаевым. Подруг Стеллы необходимо вызвать на откровенную беседу, запугивание ни к чему хорошему не приведёт.

— Не собираюсь никого запугивать, но и лебезить перед ними не намерена.

Пожилая консьержка разгадывала кроссворды, на нас обратила внимание не сразу, мне пришлось кашлянуть, прежде чем бабулька, вздрогнув, оторвалась от журнала.

— Фу-ты, ну-ты, — вздохнула она. — Напугали.

— Добрый день, — поздоровалась Люська.

— Добрый. Вы к кому?

— В сто шестьдесят девятую квартиру.

— А там у нас кто?

— Лида и Таня.

— А-а-а! Девчушечки наши, певчие птички. Они недавно вернулись. Идите.

Створки лифта открылись, я уже прошёл в кабинку, когда услышал крик консьержки:

— Стойте! Молодежь, не в службу, а в дружбу, помогите старухе. Битый час сижу, никак не удаётся слово отгадать.

— Если сможем, поможем, — Люська подошла к столу.

— Привычное дело для студентов. Пять букв.

— Зачёт — ответила Люська.

— Не подходит. Буквы не совпадают. Четвертая «г».

— Может, предыдущее слово неправильно отгадали? — спросил я.

— Вроде правильно. Без окон, без дверей, полна горница людей. Общага.

— Вообще-то всегда был огурец.

Консьержка задумалась.

— Огурец? Ну… допустим. Тогда последний вопрос для самых умных. Кем приходится девица, отцу бабушки своей матери.

— Глеб, я не соображу, — призналась Люська. — Думай ты.

— По-моему правнучкой, — я вновь нажал на кнопку вызова лифта. — Люсь, идём.

— Правнучка — подходит, — закивала довольная консьержка. — Спасибо!

Увидев нас на пороге, Таня удивилась. Без лишних вопросов пропустила в квартиру, пригласив на кухню. Лида стояла возле стола, держа в руке стакан с мутноватой жидкостью. Осушив его до дна, вопросительно посмотрела сперва на меня, затем на Таню.

— Лид, это племянники Полежаева, — представила она нас. — Глеб и… прости, забыла, как тебя зовут.

— Люся.

— Помню, — поморщилась Лида. — Чёрт! По-моему уже…

Оттолкнув Таню, она метнулась в туалет.

— Что с ней? — испугалась Люська.

— Сода, разведённая в тёплой воде, начинает действовать.

— Не поняла.

— Лидка вызывает рвоту.

— Зачем?

— Помешана на весе, считает себя коровой. Сегодня мы были на мероприятии, Лидка, вместо одной порции салата, проглотила две. Теперь не успокоится, пока салатик не выйдет наружу.

— Алиска в будущем, — съязвила Люська.

— Помолчи.

— Неоднократно ей говорила, прекрати заниматься ерундой. Каждый день соду глотать неразумно. Доиграется когда-нибудь.

Через пару минут повеселевшая Лида вернулась на кухню.

— Всё! Считай, ничего не ела. А вы зачем приехали? — проявила она запоздалый интерес.

— Поговорить о несчастном случае со Стеллой.

Девушки напряглись. Повисло молчание.

— Несчастный случай, — раздражённо проговорила Лида, — это когда человек попадает в аварию или вываливается из окна. Смерть Стелки самое настоящее убийство.

— Вы не представляете, в каком состоянии я находилась, когда обнаружила Стеллу мёртвой, — Таня поёжилась. — Тряхнула за плечо… Господи, как страшно, мурашки до сих пор по коже бегут.

— Девчонки, — я сел на неудобный стул и едва не смахнул со стола сахарницу. — Вы хорошо знали Стеллу, расскажите о ней.

— А вам зачем?

— Да, почему интересуетесь? Вас прислал Александр Борисович?

Я хотел ответить, но Люська меня перебила:

— Можно и так сказать.

— Я со Стелкой не особо дружила. Это с Танькой у неё секреты были, пусть она и рассказывает.

— А чего говорить? Познакомил нас Полежаев перед самым подписанием контракта. Естественно, мы начали тесно общаться. Но мне было непонятно желание Стеллы сменить профессию.

— Она случайно не продавцом консультантом работала?

— До подписания контракта с Александром Борисовичем Стелла работала моделью в агентстве Флоры Леклер.

— Так, — протянула Люська. — Нежданчик. А известна причина из-за которой она ушла от Флоры?

— Деньги! — выпалила Лида. — Захотелось денег и славы. Знаменитой манекенщицей она бы не стала, а являясь солисткой популярной группы, имела шансы на успех.

— Знаете, — Таня резко подалась вперёд и перешла на шёпот: — Мне кажется, я догадываюсь, кто мог сделать Стелле укол.

— Ты опять?! — взвизгнула Лида. — Прекрати!

— Лид, но ведь были угрозы.

— Обычные бабские разборки.

— Какие угрозы, Таня? — я знаком показал Люське, чтобы она пока помолчала.

— Надеюсь, Стелла не рассердится, если я раскрою некоторые тайны её личной жизни. У нее была связь с Владимиром Почукаевым.

— Мы в курсе, — деловито произнесла Люська. — Дядя рассказывал.

— Но Александр Борисович вряд вам сказал, что у Почукаева есть жена.

— Она не жена, — встряла Лида.

— Гражданская жена! — стояла на своём Таня. — И когда до неё дошли слухи, впала в ярость. Стелла говорила, она неоднократно ей названивала, оскорбляла, угрожала.

— Конечно, — не унималась Лида. — Боялась Володьку потерять. Он лет на пятнадцать моложе, если не больше.

— Стелла её побаивалась.

— Всё это домыслы, Тань. Стеллу убили неделю назад, а любовь с Почукаевым закончилась в прошлом году. Не думаю, что ревнивая тётка вынашивала планы мести и ждала подходящего момента. Искать надо в другом месте.

— Почему ты уверена, что связь с Владимиром прервалась? — Таня старалась не смотреть на подругу.

— Можно подумать, ты не знаешь.

— Знаю… Вернее, думала, что знаю. В последнее время Стелла изменилась, она предпочитала особо не откровенничать. По её словам, Почукаев остался в прошлом, но на презентации я видела, как они ворковали, сидя за столиком. Он пожирал её глазами. Ну не смотрят так на человека, к которому давно не испытывают тёплых чувств. Я придерживаюсь мнения, что их встречи возобновились.

Конец ознакомительного фрагмента.