Капкан на снежного человека

Юрий Вячеславович Ситников (2021)

Во время летних каникул появляется слишком много свободного времени. Сразу и не решить, на что его потратить с пользой для дела. Можно спать хоть до обеда, не учить уроки, гулять с утра до вечера, и, конечно же, искать способы развлечь себя и своих друзей. Гарику повезло — лето выдалось щедрым на приключения. С Мотькой он поймал квартирного вора, с Наткой чуть сам не стал воришкой, с Тоськой умудрился побывать помощником Карабасихи-Барабасихи и разгадать ее главную тайну. Но это далеко не все! Вместе с Яриком и Женькой Гарику пришлось столкнуться с мистическими событиями. Сначала он услышал историю о мальчике-призраке, а потом увидел… снежного человека.

Глава вторая

За марками

До вечера я просидел перед компом, даже ужинал, глядя в монитор. Потом поругался с Пашкой, мы со старшим братом вечно на ножах, а перед самым сном решил почитать. Книг у нас много, так сказать, на любой вкус. Но беда в том, что я пока не определился с собственным вкусом. Не могу понять, книги какого жанра мне нравятся. Пару лет назад читал фантастику, но она мне быстро наскучила — не мой жанр, затем переключился на приключения, тоже не пошло. Пробовал читать классику — засыпал через две страницы. Папа посоветовал детективы. Ими я вроде увлекся, но довольно быстро охладел к преступлениям и расследованиям.

Открыв книжный шкаф, я начал рассматривать корешки книг. Выбирал по следующему принципу: симпатичная обложка, название, аннотация. И если с первыми двумя пунктами проблем не возникало, то на этапе прочтения аннотации, я понимал, что данную книженцию не одолею. Как мне кажется, аннотация должна зацепить, завлечь, заставить открыть книгу и начать читать. Те аннотация, которые читал я, заставляли немедленно положить книгу на полку и продолжить поиски.

Примерно через полчаса мне повезло, я наткнулся на книгу, которая отвечала всем моим требованиям. Классная обложка, прикольное название, а главное, интригующая аннотация.

Эх! В который раз убеждаюсь, нельзя судить о конфете по фантику. Я начал читать и буквально закипал от негодования две страницы, пять, десять — никакого действия. Описание природы, нравоучения автора, который так и пытался внушить читателю собственные мысли, убивали всякое желание переворачивать листы.

Но я был настойчив. Ждал, что вот-вот начнется действие (написано же в аннотации), листал страницы и разочаровывался. Зато узнал, какие бывают облака, сколько оттенков у предзакатного неба, и чем может пахнуть вечерний воздух. Создалось впечатление, что автор писал книгу на улице, разглядывая облака и нюхая воздух.

Спать я отправился не в настроении. Зато быстро заснул. И снились мне перистые облака, и небо, которое переливалось всеми цветами радуги, и воздух, от которого исходил запах блинов.

Проснулся я от резкого звонка в дверь. На часах двенадцать часов. Вот это да! Наконец-то удалось хорошенько выспаться.

Звонок повторился. Я оделся и выбежал в коридор. Пришли Мотька с Верой.

— Чего так долго дверь не открываешь? — сердито спросил Мотька.

— Спал.

— А я рано проснулась, — улыбнулась Вера. — Мама в сад разбудила, мы туда пришли, а у них с сегодняшнего дня керосин.

— Что у них? — не понял я.

— Карантин в саду! — буркнул Мотька.

— И я теперь буду дома, — радовалась Вера. — Вот!

— А бабушка как назло к сестре уехала. Верку на меня повесили.

— Не ври, — крикнула Вера. — Меня на тебя не вешали. Гарик, не слушай его. Мама просто сказала Матвею, что он будет за мной смотреть.

— Навязали, — не успокаивался Мотька.

— Кого навязали?

— Тебя.

— Меня не вязали.

— Ладно, помолчи, — Мотька прошел на кухню. — Гарик, у вас на завтрак блины?

— Не знаю еще, но пахнет вроде блинами.

— Точно — блины. Смотри, целая гора. Я поставлю чайник.

— А мне можно блины? — спросила Вера.

— Конечно. Моть, ты там хозяйничай, я в ванную заскочу.

— Только долго там не засиживайся, у нас мало времени.

— В смысле?

— Надо кое-куда смотаться.

— А куда?

— Выйдешь, скажу.

Когда я прошел на кухню, Мотька уже уплетал третий блин.

— Вкусные блинчики, — протянул он. — Присоединяйся.

— Колись, куда намылился?

— К одному старику надо съездить. Здесь недалеко. На сайте наткнулся на его объявление, он марки продает. Может, удастся что-нибудь выбрать. Созвонились сегодня, он меня ждет.

У Мотьки хобби — он коллекционирует марки. Мои родители не раз ставили мне его в пример. Мол, посмотри на Матвея, увлекается марками, а у тебя никаких интересов нет кроме компьютера. А я, между прочим, тоже марками увлекался во втором классе. У меня даже специальный альбом был, я складывал туда марки, и сразу же про них забывал. Потом подарил альбом вместе с марками Мотьке.

— Но у нас большая проблема, — говорил с набитым ртом Мотька. — Верка!

— Я не большая проблема, я маленькая.

— Кому бы ее на шею повесить, Гарик? Есть варианты?

Я пожал плечами.

— Даже не знаю.

— Я не хочу, чтобы меня вешали, — испуганно сказала Вера.

— Это такое выражение, Вер, — пояснил я. — Мотька пытается тебя пристроить.

— На стройку?

— Верка, в кого ты такая бестолковая? — прикрикнул Мотька.

— Не срывайся на ней, — сказал я. — Вспомни себя в ее возрасте.

— Я посообразительней был.

— Ну-ну, — я отпил из чашки чай и щелкнул пальцами. — Слушай, а давай Веру к Виолетте отведем.

— Идея. Только бы она дома была.

— А куда она денется, наверняка сидит, читает.

Я оказался прав, Виолетта открыла нам дверь, держа в руках книгу.

— Привет. Виолетт, выручай.

— А что случилось?

Мотька хотел ответить, но Вера его перебила:

— Виолетта, у меня в детском саду с сегодняшнего дня керосин начался. Матвей хотел меня на стройке повесить, но потом Гарик вспомнил про тебя и мы пришли. Вот!

— Ничего не поняла, — улыбнулась Виолетта.

— С Веркой посидишь часик?

— Конечно.

— Отлично! Гарик, отчаливаем.

— Куда это вы отчаливаете? — в коридор вышла Тоська.

— О! Ты дома?

— Забежала на пять минут, — поморщилась Тоська. — А Карабасиха-Барабасиха уже дважды звонила.

— А как ты хотела, — смеялся Мотька. — Легких денег не бывает.

— Не умничай.

Карабасиха-Барабасиха, она же Маргарита Андреевна, вдова доктора исторических наук. Живет Маргарита Андреевна в соседнем доме в пятикомнатной квартире. На обычных старушенций не похожа, вечно строит из себя аристократку. Даже одевается по моде двадцатых годов прошлого столетия. Постоянно рассекает на улице в шляпках с вуалью, зонтиком-тростью, ажурных перчатках. А еще она ежедневно выгуливает своего кота — толстяка Мишеля. Нарядит его в комбинезон, шапочку, на лапы нахлобучит мягкие сапожки, и вышагивает по двору с видом королевы.

А Мишель, он то совсем не считает себя аристократом, все норовит местечко погрязнее найти. Если по пути встретиться лужа, Мишель непременно в нее плюхнется. Маргарита Андреевна начинает тянуть поводок и голосить: «Фи, Мишель, как вам не стыдно! Немедленно вставайте, мы возвращаемся домой». Да, она обращается к коту исключительно на «вы». А как вы хотели, аристократка все-таки, у них воспитание в крови.

Хотя однажды я слышал, как Маргарита Андреевна, забыв на некоторое время о хороших манерах, называла Мишеля такими словами, что у росшей неподалеку березки моментально пожухли листья. А Мишель лишний раз убедился, что его хозяйке ничто человеческое не чуждо.

Как-то раз Тоська помогла Маргарите Андреевне донести до подъезда сумку, та рассыпалась в благодарностях, заявила, что Тоська очень милая барышня и предложила на время летних каникул стать её помощницей по хозяйству. Тоська посмеялась, и уже планировала отказаться (какая из нее помощница, если она дома через раз посуду за собой моет), но Маргарита Андреевна назвала сумму, которую готова ежедневно платить Тоське за помощь. Тоська чуть в обморок не грохнулась. А когда пришла в себя, быстро закивала.

Домой в тот день Тоська вернулась, ощущая себя богачкой.

— Я тут подсчитала, — сказала она Виолетте. — В конце могу купить себе крутой ноутбук.

— Тось, а тебе это надо? Я слышала, у Маргариты Андреевны очень сложный характер.

— Подумаешь. Я же не с ней нянчиться буду. Так, пустяки, в магазин смотаться, в квартире пыль протереть, с Мишелем погулять. Ерунда!

Знала бы Тоська, на что она согласилась. Маргарита Андреевна, ставшая уже через пару дней Карабасихой-Барабасихой, имела массу причуд. В магазин Тоська должна была ходить ежедневно, Маргарита Андреевна никогда не покупала продукты впрок. Если хлеб, то только свежайший, молочные продукты с сегодняшней датой выпуска, картошка должна быть овальной формы без единой впадинки, а яблоки (их Тоська всегда покупала по две штуки) зелено-красные. Один раз Тоська купила кефир двухдневной давности, так Маргарита Андреевна подняла такой ор, обвинив Тоську чуть лине в попытке преднамеренного отравления.

— Если бы сейчас были времена моего детства, вам бы, барышня, не миновать двадцати ударов розгами! — выпалила Карабасиха-Барабасиха.

С уборкой квартиры вообще жесть! Пыль в пяти огромных комнатах следовало вытирать каждый день. А еще всюду были ковры, на которых валялся Мишель, оставляя свою длинную шерсть.

Короче говоря, Тоська превратилась в Золушку.

— И долго ты собираешься быть у нее в рабстве? — спросил Мотька.

— До конца каникул.

— Ты не выдержишь.

— Выдержу. Знал бы ты, сколько она мне платит.

— А сколько, Тось? — спросил я.

— Секрет.

— Да ладно тебе, скажи.

— Условия контракта запрещают мне озвучивать сумму гонорара.

Виолетта подошла ко мне и шепнула на ухо.

— Виолка, не смей! — крикнула Тоська.

Но было поздно, я услышал цифру.

— Офигеть! — только и смог выдохнуть я.

— Что, — вскинул брови Мотька. — Настолько все серьезно?

Я прошептал ему сумму.

— Сколько?!

— Вот именно, — усмехнулась Тоська.

— Слушай, а твоей домомучительнице еще помощник не нужен?

— Или два помощника? — быстро вставил я.

— Вряд ли.

— За такие деньги я бы в магазин по пять раз мотался.

— Мне конкуренция не нужна, — сказала Тоська. — И вообще, вы вроде куда-то торопились. Вот и валите.

К Ивану Ивановичу, так звали старика, мы приехали с опозданием.

— Я договорился на час, а сейчас начало третьего.

— Забей. Какая разница.

Мотька надавил на кнопку звонка. Спустя полминуты позвонил снова.

— Блин. Его нет дома.

— Не, Гарик, дома старик. Он предупредил, что дверь откроет не сразу, у него ноги больные, Иван Иванович плохо ходит.

Прошло еще две минуты. Дверь нам так и не открыли.

— Моть, за это время можно было бы открыть и с больными ногами.

— И что ты предлагаешь?

— Позвони ему.

Мотька поднес телефон к уху.

— Недоступен.

— Зря приехали, — я взялся за ручку и толкнул дверь.

Она открылась.

— Опа! Моть, смотри.

Мотька напрягся.

— Не понял юмора.

Я открыл дверь шире, прислушался.

— Зайдем?

— А стоит, Гарик?

— Иван Иванович, — крикнул я. — Вы дома?

Тишина.

— Моть, надо пройти. Вдруг ему плохо.

— А дверь почему открыта?

— Сейчас узнаем, — я прошмыгнул в коридор, знаком показав Мотьке, чтобы он прикрыл дверь.

В одной из комнат обнаружил распахнутый шкаф, и выдвинутые ящики комода. На полу валялась одежда и коробка с документами.

Мотька положил руку мне на плечо.

— Гарик, мы попали.

— То есть?

— Ты еще не понял? По ходу грабанули старика.

По спине пробежал холодок.

— Да не, Моть…

— Тогда где он? И почему его вещи раскиданы по комнате?

— Мы посмотрели не все комнаты. И в ванную заглянуть надо.

Минуту спустя стало ясно окончательно, Ивана Ивановича в квартире нет. А есть бардак в комнате и открытая входная дверь.

— Капец! — протянул Мотька. — Куда мы вляпались?

— Мы здесь не при чем.

— Гарик, я уверен на все сто, старика… того… — Мотька провел ребром ладони себе по шее.

— Брось.

— У тебя есть другие варианты?

— Зачем грабителям увозить Ивана Ивановича с собой? Они бы его здесь оставили.

— Но его нет.

— И что делать?

— Уходим.

— Подожди, Моть. А следы?

— Какие следы?

— Наши! Рано или поздно в квартире появится полиция, начнут снимать отпечатки пальцев, а мы с тобой дотрагивались до дверных ручек. И свет я в ванной комнате включал.

— Наших отпечатков пальцев нет в картотеке, нам нечего бояться.

— Я все равно их сотру. У тебя есть платок?

— Нет.

— И у меня нет.

— Возьми тряпку, вон валяется.

Я нагнулся, и вдруг меня осенило.

— Сбегать нельзя! Мотька, предлагаю вызвать полицию.

— Зачем тебе лишние проблемы?

— Скажем правду, что приехали посмотреть марки, звонили, потом увидели открытую дверь.

Мотька колебался. С одной стороны он был не против полиции, с другой его напрягала тягомотина, которая обязательно начнется, едва полиция переступит порог квартиры Ивана Ивановича.

— Я звоню?

— Гарик, погодь. Дай подумать.

— Чего тут думать?

— Не дави на меня. Иди лучше ручки протри.

— Нельзя. Другие отпечатки сотрутся.

— Блин! Вляпались.

— Все, Моть, я звоню

— Ладно.

И только я вооружился телефоном, как в прихожей услышал стук. Мотька вздрогнул и рванул к двери. Я потянул его за локоть.

— Куда ты?!

— Там кто-то есть.

— Вдруг это они вернулись? Грабители!

Мотька отскочил от двери и в растерянности начал осматриваться.

— Лезем под кровать.

— Расстояние от пола маленькое. Не получится.

— Тогда в шкаф.

Мотька подбежал к шкафу, а я решил спрятаться за занавеской. В коридоре послышались осторожные шаги. Я напрягся, сделал глубокий вдох и чуть не чихнул. Занавеску давно не стирали, она была пыльной, при данных обстоятельствах это играло против меня.