Эскизы для друзей. Человеческое. Воистину человеческое!

Юрий Ефименко, 2023

Для увлечённо думающих! Способных в очень важную минуту присесть на «скамейку Эйнштейна» – призадуматься! Над захватившей мыслью – откликом на услышанное, увиденное, прочитанное, пережитое, в чём надо непременно разобраться. По нашему человеческому призванию – «знать, чтобы быть больше» (А. Швейцер). Такие люди были, есть и будут. Их становится всё больше. А на Высокие Светлые Дороги человечества иным и не взойти!

* * *

© Ефименко Ю. В., 2023

© Издательство «Прометей», 2023

Часть 1

Продиалектиченная

Маяк Энгельса

Для пожизненного энгельсиста

Эти строки — ничуть не истина последней инстанции, чего обычно так хочется авторам. Лишь свой взгляд. И, разумеется, пристрастный. Свидетельство привязанности к самому увлекающему меня явлению — к распознанию растущей в нас и всё настойчивее подлинности человеческой природы (увлечение, стоившее Сократу жизни), так ярко и густо выраженной в незауряднейшей, но до сих пор многими смутно знаемой личности Фридриха (Фридриховича!) Энгельса.

Я отдаю себе отчёт в той нерадостной истине, что написанное не вызовет большого интереса. Даже узко исследовательского. Его имя поныне не очень-то на слуху даже у друзей. О врагах и говорить нечего.

У друзей отношение, чаще утрамбованное классическим словосочетанием марксизм-ленинизм (партийной конъюнктурой) или случайное — что-то читал и слыхивал. Враги? И на том спасибо, что даже в антикоммунистично самые лютые годы конца 80-х — начала 90-х, когда в стране буквальнейше жгли книги, а идеи и личность Маркса (за Сталиным и Лениным) карикатуризировались до наскальной простоты, Энгельса никак не разрисовывали. Будто и не примечали вовсе!

За десятилетия антимарксистского воя в прессе я только раз наткнулся на заданно чернушный портрет: оказывается, — о какой ужас! — лучший друг и верный соратник Маркса любил женщин. Безмерная глубина политического негатива!

Кстати, копаться в сугубо личной жизни гениев — любимейшее занятие посредственностей, кому охватить и оценить их умственную сторону заведомо не по силам.

Между тем и эта часть жизни Энгельса лишь укрепила к нему симпатию: однажды при нём офицер-пруссак, свежеиспечённый покоритель Франции, в поезде оскорбил француженку. И Энгельс так убедительно поставил наглеца на место на родном обоим немецком языке, что тот потребовал немедленной дуэли, самонадеянно выбрав сабли (Энгельс фехтовал хорошо). Поезд остановился. Дуэль состоялась на виду у всех. Пруссак был ранен в плечо и вынужден извиниться перед дамой.

Вступиться за честь совершенно незнакомой женщины — где и когда видано у записных постельных женолюбов?!

А Энгельс, между прочим, очень спешил в Англию на собрание Первого Интернационала. И опоздал к парому, а к заседанию на сутки, получив первый в партийно-коммунистической истории выговор!

Что меня весьма утешило, когда ещё в студенческую пору при схожих обстоятельствах, отвлёкшись на чужие дела, я не успел вовремя прибыть на собрание курсовой организации и заработал первый для себя выговор в КПСС!

Куда серьёзнее сроднило с Энгельсом то, что, став очным аспирантом с полной свободой распоряжаться собой, я наконец-то прочёл «Анти-Дюринг» от корки до корки. Не по «программе», а книгозапойно — не замечая времени. То и дело смеясь от души (по счастью, в аспирантском зале больше никого). Какой блестящий язык — остроумный и ёмкий! Сколько сверкающе живого человеческого ума! Какой мощный поток мыслящей энергии при высочайшем уровне знаний!

Против чего наша официальная идеологическая и философская мысль (шёл 1977-й год) от пустейших «избранных речей и статей» высшего руководства страны до зацитатленных книг невразумительных обществоведов (к марксизму самое условное отношение) и в подмётки не годилась.

Бедный Дюринг (бедный Йорик!) с его рассуждениями не оставил в истории и в нашей памяти никакого существенного следа. Энгельс же раскрылся на такой умственной высоте, до которой дюрингам ещё карабкаться и карабкаться. Думаю, далеко не один век!

С той поры Энгельс стал надежнейше выручать меня на конференциях молодых учёных и прочих университетских посиделках — встречах, заседаниях, круглых столах, семинарах, даже «симпосиумах» (в узком кругу!), где всегда было с кем и с чем не согласиться.

Моей специализацией была социальная психология во всей трудности её ясного раскрытия и чёткого доведения до всех, кому она была, остаётся и будет позарез нужна для вековечно важного самоопределения: кто я, откуда и куда иду?

Выходить со свежими мыслями к публике настороженной, а то и враждебной из-за незнания предмета разговора, приравнивалось к научно-квалификационному самоубийству. Раздавались охранительные голоса: «Вот вы утверждаете… — а это не по Марксу!».

«Да», — охотно отвечал я и, признаюсь, далее следовала слегка театральная постановка, к которой прибегал из ненависти к идиотам. — «Я — не марксист!».

Вмиг в зале ни шепотка! Пауза в два-три моих шага вдоль кафедры, поворот головы к политически бдительной особе (и чаще женского пола!), и фраза: «Я — энгельсист!..».

Невообразимо гробовая тишина — муха пролетит, что бомбардировщик! Никто ничего не мог себе растолковать. За явным невниманием к Энгельсу как к фигуре не менее Маркса научно грандиозной. Ну, слыхивали от верхоглядов — соратник, сподвижник, соавтор. Вместе писали «Манифест» и там ещё кое-что.

Был у нас с моим университетским товарищем и вполне законный приём: перед моим выступлением он садился в первом ряду. И, когда ко мне прилетало правоверное замечание, что вот это я сказал не в духе Маркса, он поворачивался и громко, с добросовестным возмущением бросал в лицо критику: «Да это не он сказал — Энгельс!».

Реакция — наибездоннейшая тишина с понятным посрамлением противника! И с конфузом за самих себя — ни опровергнуть, ни подтвердить!

И это в самой читавшей стране, где марксизм заявлялся государственной идеологией и признавался высшим философским достижением человечества! Да, признавался, но не осваивался даже высоким партийным начальством! Особенно послевоенным. За что позже страна поплатилась очень жестоко. С нами и весь мир.

Разумеется, не было и не будет никакого «энгельсизма». Но и «марксизм», принятое титулование диалектического восприятия и освоения действительности, — от нашей привычки авторски обозначать значимые открытия, дела, вклад. И на мой неисправимый взгляд, для слабоумственного удобства. Чтобы голову не ломать. Чем и по сей день хороши.

Нет никакой нужды говорить «марксизм-энгельсизм» ещё и с прибавкой «ленинизм». Диалектическое мышление и есть мышление диалектичное, которому не требуется личностная маркировка при любой значимости и значительности заслуг. Обычай персонифицировать науку — «учение Платона», «учение Аристотеля» — до какого-то времени естествен и обсуждению не подлежит. Но не вечен. Рано или поздно человечеству сложить цельную, объёмную Теорию своего развития с практической причастностью множества мыслящих людей из многих времён и от всех народов. Места не хватит для мемориальных досок.

Понятия «марксизм» и «марксисты» утвердились ещё при жизни Энгельса. И зачем ему было возражать? Добрая, заслуженная память о друге! Хотя он и Маркс равнозначимы исторически и производственно — трудами! И оба не стремились ни единым словом и поступком к персонифицированному «учению», складывая диалектику социально-экономического и социально-исторического становления человечества и подняв её впервые в планетарной истории до научно-практической высоты (ещё надолго недосягаемой!).

Не сыскать и сугубо исследовательского «энгельсизма». Заинтересованного и всестороннего прочтения всего наследия Энгельса из его яркой жизни, мощной деятельности и полезнейших на долгие времена работ. Всё держим его в памяти на втором плане.

А зря! И несправедливо.

Лишь в начале двадцать первого века я наткнулся наконец на того, кто называл себя во всеуслышание энгельсистом! Жаль, поздновато, вскоре умер. Это был Владимир Бушин, фронтовик, московский прозаик и поэт, язвительнейший критик власти с его энгельсистски остроумными статьями и книгами («Цирк Владимира Путина» — вполне «Анти-Путин»!). А в юбилейные дни двухсотлетия Энгельса выяснилось — в Германии действует «Союз Энгельса» из его отважных земляков-вуппертальцев.

Широкое признание Энгельса личностью человечески высочайшего уровня, а его творческого наследия наряду с Марксом прочно великим станет одним из убедительных признаков неоспоримо взлётной эпохи. Захватывающего прогресса на Земле! Который (как и разруха!) начинается с умов.

Чтобы достоверно открыть и уверенно понять Энгельса, нужно знать не только Маркса, но и картину мировой философской мысли, раскрывающую суть и корни нашего человечески доказуемого бытия на материале всех эпох и народов, как бы ни были первые далеки, а вторые малы. Потрудиться умом!

Взгляды и утверждения Энгельса вырастают из глубин нашей планетарно крепнущей цивилизации. И по природе своей ничуть не библейские пророчества — научно зоркое зрение подлинного мыслителя, позволявшее ему различать и самые дальние горизонты нашего перехода «из царства необходимости в царство свободы»!

Заметим, при европейски ограниченной ещё в его век сумме знаний!

Величайший Фридрих выделился из заслуживающих бесконечной памяти имён тем, что необыкновенно развил в себе познающие начала — свободный ум с навыком в совершенстве владеть им, решительно разрывая любую умственную паутину, в которой беспомощно застревали другие (самонадеянные мессии!).

Энгельс — художник мысли! Просторной, красочной, богато интонированной и увлекающей своим рождением на твоих глазах во всей её свежести и гибкости. В своём мыслительном раскрытии Энгельс универсален. Воспринимать «Анти-Дюринг» классически научной работой — из разряда недопрочтения. Это вполне оригинальное художественно-философское произведение, аналогов которому до сих пор нет. Не с академично суровым назиданием, а с живым авторским языком и участием в теме. Сродни пушкинскому перу!

Не попав вопреки традиции обозначать Учение священными именами Учителей в его название (а марксизм вошёл в историю человечества на очень длительное и деятельное жительство!), Энгельс — нет худа без добра! — избежал «разоблачений» нынешней, холуйствующей перед сильными мира сего публики. Даже самых патологичных лжецов.

Не могут они выставить против него ничего ни у нас, ни на Западе. А бормотать о женопристрастии — не придумать ничего беспомощнее и глупее! Не говоря уже о том, что исторически крупным деятелям не выставляют половых счетов. Даже солдафонному в этом отношении Наполеону (свидетельство Стендаля, его соотечественника, участника похода на Москву и автора знаменитого трактата «О любви»!). Чужая интимная жизнь требует такта. Мы не уличные собаки!

Объёмная человеческая квалифицированность Энгельса — вот над чем не раз и всё основательнее призадуматься потомкам.

Говорить, как мой современник (имя опустим), с намёком то ли на узость общественной роли, то ли на нескладность жизни: «Энгельс как личность так себя и не реализовал» — это не знать как Энгельса, так и самого главного в нашей человеческой жизни: личность реализуется степенью развития ума, души и совести. А не наградами, карьерным успехом или популярностью.

Нет готовых образцов величия с гарантированными признаками. Очень много, как заметил ещё Пушкин, талантливых, содержательных людей раскрыли себя для публики малозаметно, но в судьбах и поступках подлинно человеческих. А это и раньше, и ныне, и в долгом будущем непреложно следует связывать с истинным героизмом! Особенно в пору, когда верхами навязывается откровенное скотство, сдобренное психопатологичной свободой по самые что ни есть гнусности садизма, содомии, «прав сексуальных меньшинств». Всё ниже и животных!

Кстати, борьба с ничтожествами изматывает настоящих гениев неизмеримо больше, чем война с великанами.

И всё же наступит эра — откроется всем та простая правда, что прослыть гением в ремёслах куда легче, чем доказательно в любых обстоятельствах быть и оставаться подлинно человеком. И мы станем уверенно различать настоящую человеческую вершинность — живую, стойкую человечность в делах и отношениях. От предков до потомков.

С тем и взойти звезде Энгельса!

Наследие Маркса и Энгельса как фундаментальнейшее завоевание всей (на наш час!) человеческой мысли мы не освоили и на сотую часть. Больше знаем в рамках социально-политической конъюнктуры, в пределах исторических нужд, но не как выдающийся научный и культурно-исторический феномен во всём объёме. Как незаменимейший для полноценности нашего развития умственный багаж.

Не знать, не понимать и не принимать их «марксизм» как вочеловеченность нашего бытия, как принцип познания и качественно человеческий образ мыслей с выстраиванием основ и механизмов собственной социальной природы — из области политического недомыслия.

Ни Маркс, ни Энгельс не задумывали собрания своих сочинений, которые в совокупности и последовательности статей, книг составили бы параграфично монументальную Теорию развития человечества. Этакий учебник на все случаи, который удобно цитировать, щеголяя скорее памятью, чем умом.

Не переставая находиться в деятельной и напряжённой борьбе со своей эпохой, они передали думающей части человечества бесценнейшие для общего развития замечания, суждения, выводы и открытия, чьё практическое значение уходит в новые тысячелетия.

Систематизация их наследия — дело не просто для преданных до мозга костей, но и очень неглупых последователей! Как повелось в раскладке отношений великих Учителей с их добросовестными, а главное, небесталанными учениками. Выдающимся по складу ума харизматичным мыслителям некогда заняться этим неспешным трудом. Их место далеко впереди — показывать дорогу новым поколениям, кому уже в свою эпоху подхватывать и развивать те мысли, которые, как у Энгельса с Марксом, были сопутствующими, но со временем приобретают принципиальнейшее значение.

Горько видеть, что на рубеже и двухсотлетия даже истовые компартийцы видят Энгельса за спиной Маркса, как бы тенью и едва ли не с опахалом в руках, а не сподвижником не менее титаничного порядка! Но Энгельс переживёт любую пору всякого недоумия. И ему непременно стать глубочайше чтимым и широчайше востребованным. Кем? Людьми, действительно и действенно развивающимися!

В разгар (разгул!) «перестройки» я схватывался с «патриотами», оравшими, какой огромный вред принесли русские большевики, перенеся западнические идеи Маркса в нашу самобытную Россию с её беспорочным православием.

Об «идеях Энгельса» и у них — ни слова! Невежество под любыми знамёнами им и остаётся!

Шёл 1990-й год. Запись в день 170-летия Энгельса:

«Никого не берётся столь усердно ненавидеть „патриотичный“ обыватель из интеллигенции, кто легко перескакивает в разговоре с темы на тему (начав с Фомы и закончив Ерёмой) и меняет направление рассуждений, но и вообще убеждения, скатываясь в истерику, — никого иного, как иностранца-профессора, чья умная мысль опережает его знания и навыки мышления. Не дай бог, в словах зарубежного авторитета (Канта) ему послышались широкие обещания вечной справедливости и заверения в скором обилии благ, а дело так и не задалось — идол будет свергнут и растоптан, безжалостнейше разнесён в пыль.

Настоящий же работник, позаимствовав „аглицкие механизмы“, но не получив желанной продукции, задумается прежде всего над своими навыками — не в том ли ошибка? Российский ненавистник независимо от уровня образования, не сомневаясь в своей личной непогрешимости, начнёт бить зеркала, а заодно и творцов их\ Ему проще обвинить в обмане Энгельса, Маркса, Ленина и других, включая Гегеля, чем признаться в личной несостоятельности».

От этих строк я не отказываюсь и ныне.

Сколько в те смутные девяностые годы пришлось пережить обвинений, стычек и вражды! Сколько апологетов «научного коммунизма» и правоверных защитников «дела партии» перебежали к лютым врагам и партии, и коммунизма! И сколько людей переменили взгляды, будто сменили нательное бельё! А не видать всё прочного усвоения уроков.

Для верного начала — понимания той решающей истины, что Маркс и Энгельс вырастили и оставили нам подлинность Древа человеческой Жизни. Древа нашего всеобщего социального Развития!

Почитать «Коммунистический манифест» Маркса и Энгельса с религиозным чувством, сродни библейским скрижалям, — разновидность идиотизма.

Это заявка двух гениальнейших молодых философов на всё своё дальнейшее творчество. Эскиз фундаментальнейшей политической теории для ищущих правду. Штурманский набросок для развивающихся людей. Но не более.

Да, принимать его за один из основополагающих вкладов во Всеобщую теорию развития человечества — доброе дело! Были б наши мозги функциональны в человеческом измерении и выражении.

Маркс и Энгельс открыли и заложили в рамках знаний середины девятнадцатого века нечто большее, чем виделось их предшественникам и современникам, и даже им самим — парадигматичность развития общества и общественных отношений до подлинно человеческого уровня! До них никому не было дано. Можно говорить о верных подходах к истине, но не о прочтении её со всей исторической обоснованностью и на великоисторическую перспективу, как сделали вершинные умы человечества — Маркс с Энгельсом!

И всё же не стоит стучаться в молитвенном усердии лбом о пол. Как раз об этом они предупреждали. И настойчиво просили думать! Побольше и почаще.

С тем и понятнее желание Маркса и Энгельса погрузиться в диалектику не по-гегелевски (в замкнутую профессорскую систему!), а по-человечески — сочетая всю практическую работу с её теоретическим осмыслением. Оба хотели написать о ней капитальное исследование. Завершив пройденный диалектиками всех эпох и народов тяжелейший путь распознания её как нашей родовой мировоззренческой основы. И определив как фундаментальную систему мышления, восходящего к высотам именно мыслящей материи с её наивысшей диалектикой — Бесконечного.

Они хотели оставить нам надёжные Ключи ко всей необъятности будущего.

Маркс собирался засесть после «Капитала». Замысел оборван неожиданной смертью. Остановился и Энгельс, набросав первые заметки, — нужно было довести до конца издание «Капитала». А там и его скосило до срока (рак!). Подхватить их оборванные усилия — цель для доказуемо диалектичных умов! Как отважно сделал свой шаг рано ушедший от нас Э. В. Ильенков!

Двадцатому, чрезвычайно кровавому, пожарищному веку не удалось. Слово за потомками, кому не ведать горя от ума и знать радость от его вдохновенно сообщной («интегрального разума», Ф. Зигель) работы!

Но Энгельс, думается, отложил рукопись «Диалектики природы» не из-за одной нехватки времени на углублённую, сосредоточенную работу, брошенного на трудоёмкую доработку «Капитала». Похоже, он понял грандиозность задачи и недоступность её решения на научном фундаменте своего века, провидчески очертив образ дела и рисунок действий (для нас, придурковатых наследников, кто так и не взялись за унаследованную работу, ещё и развалили социалистическое отечество, сдав без боя законченному ворью и ярым негодяям).

Да, наброски предполагают дальнейшее превращение их в цельный труд. Да, вместе с ним ушли и те предвидения, что могли бы стать продолжением. Мы их никогда не узнаем. И всё же, хоть и фрагментарно, Энгельс прошёл свой отрезок пути в реалиях своего времени. Его заметки со смелыми идеями и озарениями, нанизанными на стержневую мысль о развитии, оставшись для нас «Диалектикой природы», имеют долгосрочное право на научную и общественную жизнь. Как пристальный и проницательный взгляд одного из крупнейших земных мыслителей на диалектическую роскошь действительности, первоисточник наших завоеваний и поражений — на всеобъемлюще бескрайнюю материю, называемую природой.

Наше призвание — пойти далее. И суть не в походе (даже мальбруковом) как таковом — в нашем цепком и целеустремленном желании системно разобраться с самим явлением, чтобы уверенно «перейти к понятию, которое только-только начинает проглядывать» (Гегель — Шеллингу, 23.2.1807).

Так поступили и Маркс с Энгельсом, написав «Немецкую идеологию» и в силу многих причин оставив рукопись «грызущей критике мышей», ибо «главная цель — уяснение дела самим себе — была достигнута» (опубликована в 1932-м г.).

Утверждать, что Маркс и Энгельс — крупнейшие мыслители за всю наличную историю, очень важно в наш презирающий широколобость век не только с исторической точки зрения. Куда значимее с их именами — признание первой ценностью на свете умение объёмно мыслить и познавать, выстраивать открытия, как свои, так и общие во всё более взаимосвязанный свод знаний о самих себе. При особенном свойстве развитого сознания — проецировать их и в будущее для потомков, кому уточнять с ними и свою дорогу.

И как раз познающее проецирование было до чрезвычайности дорого Марксу и Энгельсу, кто стремились высмотреть нам верную дорогу из всего видимого прошлого во всё мыслимое будущее.

Энгельс поставил перед многими поколениями захватывающую задачу — подступиться к Абсолютной диалектике природы, из которой проистекает путеводная диалектика мыслящей материи в целом! Столь же бесконечная в развитии, как и Абсолютная.

Прокладывать к ней курс, показать надёжные ориентиры — безоговорочная заслуга Энгельса с его бессмертным завещанием «устроить мир истинно по-человечески, согласно требованиям своей природы», которую нам ещё развить до её неоспоримой подлинности. Не забывая о его напоминании, что лишь тогда начаться настоящей истории человечества.

Цель, завещанная и Марксом: «Так устроить мир, чтобы человек познавал в нём истинно человеческое, чтобы он привыкал в нём воспитывать в себе человеческие свойства!».

Всё именно так: Маркс и Энгельс — исполинские фигуры у рождающегося человечества. Признания их таковыми хватит надолго, коль схожих по силе и объёмности своей деятельности, направленной на умственное и нравственное возрастание человека и его общества, за версту не видать.

Их возвышение над временем — в коренном познании всего пути из нашего животного прошлого в собственно человеческое будущее с вручением нам ключей к фундаментальным процессам парадигмы социального (каждого и сообщно!) развития.

Даже те, кто среди нас истово бьют себя в марксистскую грудь, клеймя врагами всех, «кто не с нами», оппортунистами-ревизионистами, берут от них по-прежнему ничтожно мало — поверхность диалектического освоения истории как социального производства и как познания закономерностей движения всей материи, у которой, в отличие от нас, нет произвола — всё причинно, следственно и преобразовательно в длительной перспективе.

Они не размышляли о дальних космических дорогах и цивилизациях, но хорошо видели и верно показывали направление, где нам статься в достойном Разума виде — познающими и созидающими! Не захватчиками, не космическими колонизаторами и авантюристами, как видится именно тем, кто Маркса и Энгельса ненавидят до дрожи в коленях и скрежета зубов.

Именно Маркс с Энгельсом в своё время и на своём месте выступили первыми на планете достоверными представителями убедительно мыслящей материи. Не доктринёрами-сочинителями неприкасаемого учения, а Штурманами с Высоких и Светлых Дорог для свободно (без принуждения обстоятельствами!) и бесконечно развивающейся общности свободно развивающихся людей в ряду себе подобных во Вселенной.

И в день рождения именно Энгельса (да не обидится Маркс!), закончив к вечеру работу, из года в год я поднимаю рюмку коньяка, обращаясь в сторону Англии и морского покрывала над урной с его прахом: Великий Фридрих!..

Великий Фридрих! Король европейской мысли!

Даже сродные тебе западноевропейцы не оценили ещё твою удивительную личность, жизнь и деятельность по вочеловеченному достоинству. И это не твоя вина — их беда.

Массовый, в своём среднем исполнении западноевропеец по-прежнему недоумок, неплохо уживающийся в навозной толще антигуманной культуры, в которой куда приемлемее не высоченные вершины, а многослойное илистое дно с пресмыкающимися.

Тебя, как и Сократа в его пору, по-прежнему не чтят проникновенно и широко не потому, что ты невообразимо грандиозен, а просто потому, что слишком глупы другие греки.

Правда, которую невозможно не признать!..

Великий Фридрих! Знать бы тебе нынешний мир и особенно родственную тебе Западную Европу во всей роскоши правящего идиотизма! Императоры и короли, генералы и капиталисты XIX века, с кем ты воевал, показались бы просто симпатичными ребятами, не без шалостей и странностей, конечно, но едва ли не безвредными особами с их очень понятной социально-экономической политикой и естественной сексуальной ориентацией.

Ты посмотри на этот обезьянник: Меркель, Макрон, Джонсон, Байден с прочей политической живностью — какая зоология! А ведь их принимают за человеческие существа, причисляют к несомненно человеческому отряду. И сами о себе думают не иначе. А на деле ничего не содержат, кроме квазичеловеческого!

Так что на этом фоне Бисмарк — точно гений. А Луи Филипп, хоть и обижен с рождения умом, всё же — значительный фрукт!

Классически возвышенная над другими частями света европейская цивилизация сбежала из авангарда мирового прогресса в тормозящий общее движение обоз, заваленный оружием, наркотиками, «толерантностью» и всяческой мусорной пошлостью. Надменно и самоубийственно пренебрегая умом, душой и совестью! Шпенглер с его уверенностью в закате Европы немного поспешил, но всё равно оказался прав!

Всё именно так, Фридрих! С европоцентризмом, обыкновением твоей поры, человечество расстаётся. И без сожаления расстанется. Уже скоро…

Великий Фридрих! И к началу века, признаваемого по западноевропейской традиции двадцать первым, люди во всей своей миллиардности далеко не доросли до тебя, человека XIX века.

Впрочем, и мы, русские, так и не дотянулись до своего жизнелюбивого великого Пушкина, хоть и предрекал другой из наших мудрецов, Гоголь, путь в двести лет. Прошло куда больше — а всё где-то у пушкинской щиколотки.

Горька правда, но это — правда…

Великий Фридрих! До чего же флюгерно мои современники разворачивают свои якобы убеждения! По малейшему пропагандистскому дуновению — по злой намеренности властей и воле больших денег. И это не из области человеческих свобод — произвол имяреков по отношению к человеку в себе же.

Нет, мы до сих пор не представляем собой человечества, шагнувшего смело из царства необходимости в царство свободы! Лишь предчеловечество из людей слабовольных и малоумных, с вялой душой и смутными целями. Плохо склеенное сообщество с отношениями, в которых путаются и не самые худшие из нас.

А всего-то — в трёх соснах!

Не очень весёлая констатация. Но не приговор!..

Великий Фридрих! Как далеко нам по-прежнему до тебя, кому навечно идти по Высоким и Светлым Дорогам в кругу умных, порядочных и деятельных людей — востребованным соратником и надёжным другом!

И даже столько лет спустя после твоего рождения моим современникам всё невдомёк, каким Гулливером ты был и остаёшься среди нашей подзатянувшейся лиллипутной* цивилизации…

Великий Фридрих! Твой прах беспокоит меня из-под морской толщи. Как пепел Клааса — Тиля Уленшпигеля.

И всё настойчивее.

Не умеют наши соратники ни прочитывать, ни понимать вас с Марксом во всей полноте! Не далее партийной конъюнктуры. Подходящими для себя кусками.

Тяжкая беда начального человечества, у кого ученики сплошь и рядом уж так боятся пойти дальше Учителей, хотя им было завещано. Только и делают, что играют со всей партийно-политической честностью по правилам закоренелых шулеров из властных домов, просаживая не собственные последние штаны, а ход истории с прогрессом человечества. При всём том, что вы с Марксом дали нам в руки все политически необходимые истины, начиная с непререкаемо заветнейшей — «коммунизм не доктрина, а движение». Извольте на каждом шагу работать собственной головой!

*Привожу в книге написание страны и её жителей с двумя «л» из «Путешествий Гулливера» Дж. Свифта советского издания конца сороковых годов (ОГИЗ, Художественная литература, 1947 г.), чтобы не бросить ни малейшей тени на инвалидов по росту.

AVE ENGELS! ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВЕЛИКИЙ ФРИДРИХ!

Навстречу диалектике

Заметки в пути

Так и хочется воскликнуть — ОБРАЩЕНИЕ К ПОТОМКАМ!

Даже перед лицом законного опасения, что и благорасположенные к тебе (хотя бы к теме!) читатели сочтут отменной напыщенностью.

Но и врать ни себе, ни другим не по душе: предмет моих заметок ещё очень далёк от повседневности и непосредственных интересов людей. В заметном большинстве моих современников — уж точно. Да и глянуть на события в мире — ещё долго-долго не будет интересен.

Такова раскладка у Матушки-истории! С кем зря не любим лишний раз посоветоваться, что и как лучше сделать, чтобы вочеловечивание наших взаимоотношений, дел и помыслов только ускорялось, ширилось и углублялось. Нерадостная, но очень полезная мысль, коль мы ещё предчеловеки, для понимания причинности происходящего.

В диалектику меня очень удачно и навсегда втолкнул в славную пору аспирантуры университетский товарищ, кто на моё весьма громкое возмущение: «Ну как они не могут понять? Это же просто! Так просто!» — откликнулся, не менее возмущенный тем, что мне самому не видится истина и куда очевиднее: «Да нельзя же твою голову поставить на плечи каждому!». Такая высота диалектической справедливости, что я умолк: возразить нечего!

Дорога открылась ещё в студенчестве — единственной за всю учёбу пересдачей экзамена. И чего? Философии! Любимейшего предмета. С итогово назидательной «четвёркой» — не прочёл работу Ленина с ярким диалектическим поучением: не каждая собака Жучка, не каждая Жучка собака!.. И от кого? От почитаемого лектора, а в будущем аж директора института философии Академии наук и академика же A. A. Гусейнова!

Жучка запала в память на всю жизнь. Чего не скажешь о названии работы.

«Анти-Дюринг» Энгельса наикрепчайше укрепил мою привязанность к диалектике, обеспечив дискуссионными стычками. В советскую пору — на дружеских застольях, факультетском «психодроме», перепалкой с политнордическими гражданами на собраниях, конференциях, прочих встречах (зарабатывая разносы и доносы). В новую же, устав от истерик квазинеидеологизированных правдолюбов, оставил себе лишь щадящие нервы, односторонне выраженные диалоги с последним в жизни надёжнейшим философским сподвижником и верным слушателем — котом Иннокентием. Его смерть и подстегнула обратиться к классике — к письменному изложению накоплений. Быть может, достучаться до кого-то…

Тысяча девятьсот восемьдесят первый год. В прессе, как повелось «широко», обсуждается тема — подготовка к съезду КПСС. Пристрастно, как член партии, просматриваю материалы!

Мы упорно, чего ни коснись, стараемся учесть с одной стороны и с другой: с одной стороны нужно, с другой — нельзя; с одной — беречь, с другой — не жалеть; с одной стороны расширять демократию, с другой — усиливать централизацию и т. д.

Мы всё время стремимся пойти якобы по золотой середине. А это возможно при одном условии — диалектической обоснованности и отработке решений. Между тем диалектика требует ума. И недюжинного на сегодня. Золотая середина как диалектически избранный путь и есть доказательство, безусловное выражение ума. Ибо чем сложнее, емче, глобальнее задача, тем больше требует способностей.

Ум же разговорами о диалектике и демонстрацией своей осведомлённости и осмотрительности не заменить. Толкуемая, но не применяемая как метод освоения действительности диалектика мстит сродни разрушаемой природе — оборачиваясь огромными социальными и материальными убытками. И ложится поперёк дороги тяжёлым камнем догматики, о которую сбивают ноги и калечатся искатели истин — люди ищущие, кто хотят сделать что-то толковое, когда дубины на нём восседают удобно, греясь на солнце и живя припеваючи.

В то время мы ещё искали древнегреческую «золотую середину» как храм Истины, уже заметно тускневшей в нарастающей динамике научно-технического прогресса и социальных перемен. Становилось всё очевиднее, что же и почему прогрессивно, с тем и крайне желательно — только то, что развивает в нас именно человеческие качества! А не производство и техника сами по себе. И что для развивающегося человечества истины всегда впереди!

С того самого восемьдесят начального года я стал принципиально отмечать дни рождения Энгельса. И по советскому обычаю — трудовыми подарками. Что не отменяло, впрочем, и других похвальных способов.

В окровавленном тысяча девятьсот девяносто третьем поводом стала книга «Диалектическая логика» Эвальда Васильевича Ильенкова, попавшая тогда в мои руки. Умнейший из послевоенных философов-марксистов («философ-публицист»!), он был не только прекрасным теоретиком, который оставил нам глубочайшие мысли, но и увлечённым практиком — преобразователем жизни. Без чего марксистская мысль — музейный экспонат!

Диалектика как путь именно познания и как способ жизни именно человека (и подлинно человечества!) требует развития в нас действительно человеческих свойств и начал с растущей талантливостью. Иначе — помойка политически зачумлённой, обскурантизированной, безнравственной современности, изгаженной официальной ложью и всеобщей нетерпимостью. Россия — отменный пример!

Именно диалектика как радость и напряжённость познания, как творческое и очеловеченное освоение действительности выводила и будет вести нас к самим себе не только в научно-техническом и социально-научном плане, но и в сугубо умственном, нравственном.

Она действует объективно как данная нам социальной природой творческая сила, позволяя пробиваться через любые мрачные напластования и самых чёрных эпох, сквозь всячески устраиваемые властью стены, идеологические трясины и клевету, вопреки любому забалтыванию или замалчиванию.

Но её сугубо эволюционное, помимо нашей воли, утверждение в жизни — это максимум общественных потрясений и жертв. Когда потребности развития производительных сил и производственных отношений, в целом общественного становления резко и мощно взламывают крепости закосневшей в бездарности и жадности бесчеловечной власти с её такими же социальными опорами. Расплата за накопления жестокости и бездумия!

Куда достойнее человека содействовать её утверждению сознательно, а значит — продуманно и целенаправленно. Содействовать при здравости ума, души и совести всемерно — политически, экономически, идеологически, культурно-исторически. Наращивать вочеловеченность жизни, отдавая себе в этом полный отчёт с ответственностью за свои действия. Содействовать диалектичному восшествию людей на достойное их собственной природы мыслящее место.

Соединение объективных процессов с нашими субъективными усилиями не только ведёт к уменьшению количества жертв, лишений и трат до минимума (нуля в социальном бытии, как и в природе, нет), но и значительно ускоряет наше движение вперёд, повышает его эффективность, увеличивает доброту отношений, радость творчества и гарантированность истинно человеческой жизни. Для всех и каждого.

Эти размышления я продолжил нескоро, но, чёрт возьми, с ними раскрывалась картина тех животворящих истин, которые давно высматривают светлые умы всего человечества и которые так хорошо, со светом в душе прописал Сент-Экзюпери — «истинами человека». Но — доподлиннейше человека! Кто, по русской поговорке, и в Африке — человек!

И тут есть повод глубоко задуматься: человечность как диалектика доброты! Живой, доказуемой и умнеющей. Как стержень именно человеческого восприятия мира и поведения в нём, чего ни коснись, — во всяком взаимодействии людей от производства до любви. Нашего развития в целом.

Иное нам в корне противоестественно. Вообще вне человеческой природы.

Гигантский объём этой ранящей неестественности не отменяет правды! И говорит лишь о том, на какой низкой стадии становления мы ещё находимся.

Непременность и нарастающая необходимость диалектики доброты как основы, принципа и технологии наших взаимоотношений не только друг с другом, со всем окрестным миром, но и с самими собой (с человеком в себе!) проистекает из всего хода нашего исторического взросления, из потребности в живительном чувстве связи с другими и в обогащении ума и души новизной творческих приобретений для движения вперёд.

Обратное же, расчеловечивание, — непреложность опустошения личности! Прижизненное самоистребление, шагреневое сжимание сознания и сворачивание человеческих признаков до их полного исчезновения.

Человечность проистекает только из развитости человека в человеке! Будь то даже ребёнок. Такова природа диалектики добра!

Расчеловечивание с возрастанием стойких психопатологий от наиболее тяжкой и распространённой — равнодушия к собственной талантливости до откровенной бесчеловечности есть провал в диалектику зла! С самоубийственным поощрением в себе растущей ограниченности и тяги к сокращению поля человеческой жизни не только себе самому, но и другим вплоть до их физического истребления (как помех!). Таких добровольных расчеловеков ещё очень много.

И это из-за них великие диалектики человечности (окрыляющей доброты!), как Джордано Бруно, уходили и по-прежнему восходят на костёр. Под неумолчные и радостные вопли ничтожеств. Но будущее, и вочеловеченно грандиозное, — только за ними!

В житейском поле диалектика выражается мудростью. Как и доказуемая мудрость — выражение диалектики.

Но не торопитесь заучивать известные законы диалектики как библейские постулаты, — она всегда опережает учебники и уверения самой добросовестной профессуры.

Это подспуднейшая жизнь нашего сознания. И, пока оно не достигло высот, признаваемых мудростью (в нашу квазипросвещённую, а на деле полуварварскую эру уходят десятилетия!), терпите неудачи и провалы. Они учат куда надёжнее успехов и побед.

Диалектическое (объёмное) мышление не возникает из ничего готовым — без логики и вне логики. Оно следует из неё. И прежде всего — с навыком и упорством установления всё более сложных связей между фактами в ходе общего системно-семантического освоения действительности.

В этом отношении логика детей (но не детскаяХ) куда ближе к диалектике, чем мировосприятие и суждения взрослых, кто обычнее всего прагматично забывает диалектические основы в дальних коридорах сознания, ограничиваясь простейшими схемами («если, то»). Особенно при поражении его до мозга костей пропагандистскими вирусами.

Диалектическое мышление начинается с нелинейной логики, выходящей всё настойчивее за пределы формальной, схематизированной логики. Оформляясь при умственном трудолюбии в «штучный» подход, без которого не охватить во всей сложности бесконечную переменность жизни в её всегда конкретных и неповторимых проявлениях.

Как раз потому неодномерная, но стремящаяся к сферичности логика детского ума с его форой геннопсихологической чистоты, более соответствует (в наши времена!) зрелой человеческой диалектике, чем энтропийно рассыпанные в песок воззрения и представления людей, едва ли не до пяток пропитанных конъюнктурой выживания или жестко (до жесткости) карьерной психологией.

И можно сколько угодно ссылаться на невостребованность наших способностей во всём их потенциале — мы сами слишком легко отступаемся от них ради банальных потребностей или малозначимых до никчемности целей!

Конец ознакомительного фрагмента.