Амазонки Янтарного мира

Юрий Иванович, 2013

Дмитрий Светозаров, легендарный «торговец эпохами», попадает в круговорот новых приключений! В компании старого друга, разумного кальмара Прусвета, Дмитрий отправляется в Янтарный мир. Ведь где-то там узурпатор сорока шести миров Крафе заточил любимую супругу Светозарова. Однако новый мир оказывается ловушкой. Из него не так-то просто выбраться. Чтобы сделать это, нужно найти священный колокол, спрятанный в подземных лабиринтах. Задача вполне выполнимая для вооруженного до зубов Светозарова и его друга кальмара, да вот только на пути к колоколу находятся пещеры, населенные амазонками…

Глава шестая

Таинственный коллега

И ведь, в самом деле, ничего другого не оставалось. Потому что гостивший в башне полтора суток коллега так о себе толком ничего и не рассказал. Только общими фразами отделался: «Торговец я… Много путешествую… Нет, шумные города мне не нравятся… Люблю полюбоваться на дивные природные красоты… Собираю картины с нравящимися мне пейзажами… Вообще-то я не женат. И детьми до сих пор не обзавелся…»

Последние фразы он из себя выдавил в ответ на вопрос барона, есть ли у гостя супруга и как его семья относится к его дальним прогулкам? И получалось, что такое создание, явно могущественное, раз может перемещаться между мирами, живет бобылем. Трудно такое себе представить? Да почти невозможно! Сразу пришла мысль, что коллега не вполне здоров психически. То есть сродни Водоформу Ситиньялло: сила есть, а ума не хватает. Хотя, опять-таки, любование прекрасными видами и собирание ценных полотен с пейзажами вкупе с нелюдимостью, скорей, может охарактеризовать человека как конченого мизантропа. Таким вообще никто не нужен: к женщинам они равнодушны, дети их раздражают, и даже общаются с кем-то они только по жизненной необходимости.

Но сам факт существования Якова Праймера, его попадание в Янтарный мир давали много пищи для размышления. Ну и самый первый, наиболее важный момент: таинственный коллега наверняка доберется до священного колокола (если уже не добрался!), вызовет Крафу и что случится? Да ничего хорошего: у подлого Гегемона станет на одного раба больше!

А так как и самому придется отправляться к колоколу, то насколько это может повредить или помочь?

Да, незнакомого Торговца очень жаль, хотелось бы ему помочь, успеть предупредить, а еще лучше объединить с ним усилия для совместного сражения с Крафой. Только вот, по словам хранителя, его давнишний гость наверняка уже добрался до колокола. Особенно если применил свои познания и возможности целителя. Ибо уже в десяти километрах от крепости находится первый населенный пункт, откуда дилижансом можно доехать куда угодно, хоть до столицы — если с пересадкой. И до гор Амазонок Яков мог добраться не позднее чем на третьи сутки. А уж проникнуть в недра, умея ставить магические щиты и пользуясь прочими талантами Торговца, — простое дело, легко доберется за сутки. Тем более что Яков, по его словам, прекрасно видел в полнейшей темноте.

Светозаров погрузился в раздумья, а барон переключил внимание на разумного кальмара:

— Наша история полна легенд о ваших соплеменниках. Чуть ли не в каждом замке, а уж тем более во дворце имелся свой дух камня, оберегающий строение, помогающий его обитателям. Их приглашали к себе на жительство и владельцы небольших домов, если им позволяли средства…

— Почему для этого нужны были средства? — удивился Прусвет. — Мы готовы жить просто за благоприятное к нам отношение и незатейливую пищу.

— По преданиям, климат нашего мира как-то вредил духам камня, и те без должного лечения, весьма дорогостоящего, кстати, быстро умирали.

Разумный кальмар развернулся головой к Торговцу и пробормотал:

— Вечно ты меня куда-то втянешь! То в Болотном мире до кашля довел, то сюда обещаниями приключений заманил… — И, не собираясь слушать оправданий или встречных обвинений типа «сам нарывался!», задал барону вопрос: — И в конце концов все мои соплеменники вымерли?

— Ну да. Хотя случилось это не от болезней. Нашу планету пронизали лучи разорвавшейся звезды, и духи камня погибли в течение одного часа. Это была настолько большая трагедия для людей, что две тысячи лет после этого они в этот день устраивали поминальные пиры по своим защитникам и помощникам. Потом это было признано нецелесообразным — омрачать чьи-то дни рождения в эту дату, и тризну на одном из Советов отменили.

— Да-а… Печальная история… А кто доставил моих соплеменников в ваш мир?

— Считается, что духи камня жили здесь всегда, с появления человека. Да они и сами никогда не утверждали, что они из иного мира, и даже о Шелестящем Песке ничего не ведали.

— А сколько лет этому замку?

— Чуть ли не две тысячи…

— Ого! — оживился Прусвет. — Значит, и здесь наверняка кто-то из наших проживал?

— Несомненно! — кивнул Хранитель. — Раньше здесь хранились древние реликвии, это подтверждающие.

— А можно мне все здесь осмотреть? — попросил разумный кальмар. — В замке должны быть места, где имеются следы моих соплеменников и куда могу добраться только я.

— Пожалуйста! Мне самому жутко интересно, отыщется что-то таинственное или нет. — Поглядев вслед просочившемуся в камень духу, Эммануэль восторженно воскликнул: — Живая легенда! Немыслимо! Никогда и не мечтал, что мне с ним случится встретиться и пообщаться!

— Конечно, такое создание, как Прусвет, — это настоящее чудо, — сказал Торговец. — На обломках его погибшего мира еще много разумных кальмаров осталось. Все обещаю за ними прыгнуть, а потом расселить в более комфортных местах. Но времени вечно не хватает…

От услышанного хранитель даже со стула вскочил:

— Так духов камня много?! И ты их можешь доставить к нам?

— Ну… почему к вам? Куда они захотят, туда и доставлю…

— К нам! Только к нам!

— Не от меня зависит, — покачал головой Дмитрий. — Да и многие иные миры уже ждут не дождутся подобных помощников…

— Но наш мир отблагодарит за доставку щедрее всех! — аж подпрыгивал на месте барон. — И я, с моей должностью, а также как один из главных консультантов Высшего Совета, имею право хоть сейчас вести переговоры с тобой и обещать любую затребованную плату.

— Постой, постой, не горячись, — остановил коллегу по целительству Торговец. — Какие могут быть торги и договоренности, если мы сами здесь оказались как в ловушке? Пока мне даже предположить трудно, как мы будем выбираться из этого мира.

— Я помогу! Мы все поможем! Не сомневайся! Если у тебя какие-то трения с Трибуном Решающим, мы всем миром будем за тебя заступаться и ходатайствовать. А он, при всей его экстравагантности и нетерпении, всегда к Совету прислушивался и выполнял все его просьбы. Особенно обоснованные и глобальные.

«Ага! О наших трениях он по моему поведению догадался, — подумал гость. — Но почему такая настойчивость по поводу разумных кальмаров? Ведь я уже сказал, что это не только от меня зависит… Повторить, что ли? Или все-таки выторговать за свою будущую услугу хоть какие-то дивиденды? Если у них тут все так помешаны на легендарных духах камня, то, может, они под своего Протектора копнут? Хотя с данным вопросом следует быть осторожным. Не пойму, как они тут живут, но, если судить по словам этого человека, так у них рай, а не жизнь. А это, зная о грехах и подлостях всемирного узурпатора, как-то в голове не укладывается…»

Поэтому вслух дал этакое обтекаемое обещание:

— Если вы мне поможете во всех моих начинаниях, то я обязательно постараюсь перебросить сюда как минимум сотню, а то и две соплеменников моего друга Прусвета. Но повторюсь: они будут переселены сюда только в том случае, если им здесь понравится. А для этого надо в первую очередь заинтересовать и задобрить самого Прусвета. Если он будет впечатлен вашим гостеприимством и одобрит ваш образ жизни…

— О-о! Конечно, одобрит! — воскликнул барон Маарси. — И, конечно, будет впечатлен! Романтичнее и многограннее нашего мира, по утверждениям Высшего Протектора и по свидетельствам избранных счастливчиков, нет больше нигде!

Светозаров вскинул брови в удивлении, хотя по всем цветам ауры собеседника сомневаться в его правдивости не приходилось:

— О каких счастливчиках идет речь? И как они могут сравнивать?

Хранитель опять уселся на стул и стал рассказывать:

— Почти каждый раз в конце своего визита Крафа забирает три-пять человек из числа лучших учащихся столичных университетов, и те возвращаются через неделю-полторы. Но порой и полгода отсутствуют. В иных мирах они проводят время в путешествиях, посещают удивительные места и знакомятся с самой экзотичной архитектурой. Парней там ублажают очаровательные красавицы, а наши девушки имеют право выбирать себе в любовники любого понравившегося мужчину…

— Да-а?! — не удержал изумления гость. — И часто девушки возвращаются беременными?

— Частенько! — нисколько не смутился, а даже похвастался рассказчик. — И потом у них рождаются очень красивые, сильные и умственно развитые дети.

— Хм! И в самом деле, счастливицы, — пробормотал Торговец.

Он знал, что Крафа умеет не только подчинить человека своей власти и заставить творить все, что угодно, но и вводить ему в сознание вымышленные или чужие воспоминания. Так что и переспрашивать не стоило: наверняка отбирались девушки самые красивые и наиболее поддающиеся гипнозу. О последствиях, а точнее, о родившихся здесь потом детях и их отцовстве, тоже не трудно было додумать, имея представление о коварстве и злом гении Гегемона.

Но заявить об этом прямо сейчас, раскрывая зашоренные легендами глаза представителя местной знати, было бы явной ошибкой. Не поверит, не поймет, да и не захочет слушать. А вот первые сомнения заронить стоило:

— И на кого эти дети похожи? Наверняка девушки выбирают одних и тех же красавцев?

— Нет, дети все разные, и цвет волос разный.

«О-о! Да он девушек еще и своим ничем не гнушающимся соратникам отдает», — догадался Торговец.

— А что впоследствии происходит с теми счастливчиками?

— Ну, во-первых, все они по возвращении получают от Высшего Протектора грант, называемый «За успехи в науке и врачевании». Эти деньги хранятся в кассе Совета, и их расходование скрупулезно контролируется. Грант большой, можно безбедно прожить в столице лет десять. Ну и, во-вторых: любой из побывавших в иных мирах счастливчиков быстрее своих сверстников проходит карьерную лестницу. А девушек тут же стараются сосватать самые видные, самые богатые женихи. Они до конца жизни остаются окружены почетом и несколько завистливой восторженностью.

Тут из стены появился Прусвет:

— Угадайте, что я отыскал! Это находится гораздо ниже самых глубоких, заброшенных подвалов! Ну?! Кто попробует?

— Новый сюртук для меня? — наивно захлопал глазами его друг, направляясь к печи, на которой лежало его облачение.

— Мелко плаваешь, дружище! — заявил кальмар и повернулся к хранителю: — Теперь твоя версия!

Тот от предвкушения знакомства с тайной даже облизнулся:

— Эту крепость за века изучили до последнего камешка. Вряд ли удастся отыскать здесь даже завалящую монетку древних. И все-таки… это сокровища?

— Ну молодец! Угадал… почти! А нашел я то, чему не меньше четырех тысяч лет! Ну, может, меньше, если учитывать, что наши соплеменники здесь вымерли три с половиной тысячелетия назад.

— Неужели ты отыскал древние книги своей цивилизации? — спросил Дмитрий. Он знал по рассказам друга, что письменность у них своя сохранилась, но никаких библиотек после гибели мира Шелестящего Песка не осталось. Вся древняя история писалась заново, со слов тех, кто хоть что-то запомнил из событий своей далекой молодости.

— Увы, книг там нет, разве что вообще в бездне искать, — сказал Прусвет. — Но некоторые надписи на нашем языке имеются. Именно по ним я сумел определить, кто покоится в древней усыпальнице!

— Не удивлюсь, если там вдруг отыщется еще один Торговец, — усмехнулся Светозаров.

Разумный кальмар шлепнул себя присосками щупалец по голове и заорал капризным голосом:

— Ты знал! Ты знал!

Прусвета недаром называли Живым Ужасом. Голос его прозвучал так страшно и басовито, что вся башня завибрировала. Разбились на столе фужеры, раскололись тарелки, что-то рассыпалось в шкафу. Хранитель со стоном отчаяния бросился к стоявшим у дальней стенки приборам.

— Эй, потише, иначе башня рухнет! — предупредил друга Светозаров.

Барон осмотрел приборы и успокоенно выдохнул:

— Уф! Все целое… вроде…

Там у него находилась оставленная Крафой аппаратура, которая фиксировала малейшее движение крупных объектов в мертвом городе. Вначале она запускала протяжную сирену, а потом уже хранитель при визуальном наблюдении решал самую ответственную задачу: давать ли сигнал в лагерь рыцарей, чтобы те устремлялись к священному колоколу Клоц, или не давать.

Ибо ответственность висела над дежурным огромная, а несколько раз в город забредали дикие олени, и один раз даже медведь наведался. И если бы тревога оказалась ложной, добравшиеся до колокола герои могли бы и жизни лишиться в наказание за то, что напрасно побеспокоили Протектора.

Все оказалось цело и в рабочем состоянии, но, пожалуй, впервые за вечер хранитель взглянул на разумного кальмара не с восторгом, мягко говоря. Тот понял свою ошибку и решил извиниться:

— Я нечаянно… Погорячился… Просто эмоции меня переполняли… И еще этот… задавака умудрился угадать. Уму непостижимо!

А «задавака» уже стоял рядом и легонько ткнул пальцем кальмара:

— Ты что, и в самом деле отыскал усыпальницу с моим коллегой?

Вместо ответа Прусвет пустился в рассуждения:

— Конечно, все логично, и ты не гадал, а знал. Раз это место на центральной площади Эрегарта такое удобное для прихода в этот мир, то сюда шастали постоянно. Даже плагри не где-то там появился, а именно в Эрегарте. Тебя тоже здесь вынесло, Крафа наверняка тоже именно здесь появился впервые. Ну и самое главное, кто-то ведь доставил часть населения из Шелестящего Песка в этот мир! И кто это мог быть? Только Торговец! Вот он и доставил сюда первых переселенцев нашей цивилизации. А потом, прожив триста лет, и сам тут скончался. Так можно судить по цифрам на саркофаге. По тем же цифрам я и считаю возраст захоронения: примерно четыре тысячи лет.

— И до саркофага можно добраться? — с напряжением поинтересовался граф Дин. — Имею в виду себя?

— О! Такой, как ты, конечно, доберется! Там только и надо, что мусор расчистить, два блока сковырнуть да накрывающую тоннель широченную плиту пробить. На полчаса работы… Но! Там ведь не только человек лежит… вы же меня так до конца и не дослушали… — он сделал длинную, нагнетающую интерес паузу.

— Неужели там некое чудовище захоронено? — спросил Эммануэль Маарси. — Или плагри?