Невменяемый дракон

Юрий Иванович, 2008

Весь Мир Тройной Радуги знает, кто такой Кремон по прозвищу Невменяемый Колдун! Правда, самому Кремону от этого не легче. Ведь он Герой с большой буквы. А кто сказал, что Героем быть легко? Да, все восхищаются. Да, женщины сходят с ума. Да, чуть что – зовут на помощь! Но эти «чуть что» случаются едва ли не каждый день. Так и озвереть недолго. В чудовище превратиться. В Дракона с большой буквы! А уж когда дракон не один, а, скажем, двести… Представьте, ровно две сотни самых лучших, непревзойденных в боях Эль-Митоланов! И столько же порций смертоносной огненной смеси, готовой излиться на врагов. И столько же готовых к бою литанр – самого страшного оружия, которое сохранилось в Мире с эпохи древних…

Часть четвертая

Подготовка

Следующий день начался для Кремона длительными и довольно сложными экспериментами. Практически сразу его заставили в обычном режиме отделенного сознания лично обследовать тело пребывающего в коме дракона. Причем делал он это под ритмичное декларирование лучшего знатока внутреннего строения крылатого, и узнал для себя массу нового. Подобные знания считались просто необходимы: ведь было бы странно, что дракон не знает устройство собственного тела и теряется в определении того или иного важного органа.

С одной стороны, Невменяемому подобное обследование было неприятно до тошноты. Хотелось отгородиться от этих кровавых и осклизлых внутренностей, махнуть на все рукой и увидеться со своими друзьями-телохранителями, которые прибыли ранним утром, но пока еще находились в замке Хлеби Избавляющего.

Но, с другой стороны, за несколько часов он не то чтобы привык к обследуемому телу, но чувство омерзения явно прошло. Даже появилась некая толика восхищения перед таким совершенным и удачным творением природы. Или не природы, а кто там этих летающих разумных в древности сотворил. Когда знания выстроились в логическую цепочку, оставалось только удивляться силе, сноровке и многофункциональности снабженного крыльями тела. До сей поры преподавались только сведения о слабых местах непримиримого врага, изучались его болевые и смертельные точки, прививалось умение боевого Эль-Митолана разить противника с первого магического удара, или с двух рубящих ударов меча. А вот теперь выяснялось, что дракон может во многих случаях изменить исход поединка, применив совсем неадекватные для человека приемы защиты и нападения.

Конечно, учителя коснулись этого только кратко, в двух словах. Основные наработки намечалось проводить при полном вселении сознания Кремона в мозг монстра, но настоящая боевая подготовка началась именно этим утром.

После исследований в бассейне за Кремона принялись три знатока немного другого профиля. Они уединились с ним в одной из комнат башни и стали готовить героя ко всем остальным трудностям психологического характера. Причем поучительный монолог велся специалистами по очереди. Лишь только замолкал один, следующий тут же развивал мысль дальше:

— Выполнению твоего задания могут помешать два важнейших фактора, откорректировать или изменить которые мы не в силах.

— Первый фактор: полное незнание биографии нашего пленника. Вернее, это даже не фактор, а огромный и некопанный пласт проблем, в которых может утонуть и погибнуть любой разведчик. Например: мы даже его имени не знаем, не говоря уже о семейном положении, наличии детей, родителей, внутриродовых отношений и всего остального. Да что там говорить, мы вообще ничего не знаем о внутригосударственном строе Альтурских Гор, и какие там у них иерархические отношения. Ну и напоследок, как вытекающее из всего вышесказанного следствие, мы не знаем: возможна ли среди драконов потеря памяти. По логике вещей, как и у всех разумных — вполне. Но! Подтверждений этому у нас нет, а значит, ты должен в первую очередь осознавать это как данность. И тут уже наши предположения могут тебе только помешать воспринять должную картину на месте.

— Ну и второй фактор — куда-то исчезнувшее, или растворившееся сознание самого дракона. И мы не имеем права исключать кажущуюся невероятной возможность. Потому что в один прекрасный день сознание хозяина может вернуться в тело, и даже на какое-то время потеснить твое собственное, перехватывая управление.

— Не делай такие круглые глаза и не мычи! Сразу хотим тебе сказать: разоблачением тебе это не грозит. Потому как твоя сущность все равно останется руководящей, и в итоге ты можешь: или подчинить себе сознание хозяина, или подавить его своей волей. В книге древних подобное медицинское вмешательство как раз и использовалось в тех случаях, когда пострадавший впадал в кому. Тогда врач входил в его тело и, контактируя с ближайшими родственниками больного, пытался такими экстренными мерами вернуть подопечного в привычный мир.

— Так что тебе желательно не слишком-то инсценировать потерю памяти или нечто подобное, если тобой всерьез заинтересуются. Потому что если дракона вдруг сведут со всей многочисленной родней и друзьями, его сознание, если оно не аннулировалось, не умерло полностью, может и вернуться. Правда, указывается, что такой удачный результат достигается лишь в половине подобных случаев.

Потом специалисты все тем же внушительным речитативом принялись доводить до сведения Невменяемого все те рекомендации, которые ему следовало запомнить по каждому конкретному случаю. Память фиксировала каждое слово и укладывала его в нужную ячейку, но вот некоторые рассуждения как бы жили сами по себе.

То, что ему рассказали, раскрывало стоящую перед ним задачу совсем по-иному. Ведь первоначально планировалось просто пролететь над внутренними территориями Альтурских Гор и хоть высмотреть так бережно хранимые драконами тайны. Тем более что куда и как примерно лететь, предполагаемый разведчик знал, древние карты межгорных долин были по всему миру. Но ведь действительно, неужели никто и нигде не обратит свое внимание на одиноко летящего дракона? Мол, летит себе, да и ладно. Но ведь это же не болар! Обязательно хоть кто-нибудь из соплеменников просто перебросится приветствием и задаст самый безобидный вопрос. А как в таком случае отвечать? Если никто из людей этого никогда не слышал. Даже о системе приветствий ничего известно не было. Не лучше ли тогда сразу инсценировать если не потерю памяти, то сильные нарушения в психике, якобы полученные за месяц пребывания в диких лесах на чужой территории? Тогда ему хоть окажут какую-то помощь и уже при этом можно сориентироваться, присмотреться к внутреннему общению. Как следствие — намного быстрей подстроиться к незнакомой и чуждой жизни.

В этом случае тоже превалировала одна страшная деталь, которая сразу же могла привести к полному провалу всей миссии. И на ней психологи особо акцентировали внимание Кремона. Во всем мире бытовало настойчивое мнение, что драконы едят человечину. Причем даже трупы они как-то по-особому маринуют и хранят в ледниках неимоверно долгое время. А уж живых людей, захваченных в плен, в Альтурских Горах просто разводят как скот. Жуткие рассказы о зверстве и людоедстве драконов как раз и поддерживали ненависть к ним практически во всем мире. Хотя, если смотреть на события здраво, без предвзятости, то документально верных сведений о поедании окровавленных трупов во время налетов воздушных пиратов не было. Да — они уносили живых людей, да — они чаще всего уносили и трупы погибших в бою воинов, путешественников или крестьян. Ко всему прочему, воздушные пираты очень часто использовали свои жуткие челюсти в ближнем бою. Но никогда они не начинали есть поверженного врага прямо на поле боя, в пределах видимости спрятавшихся или стоящих в неприступной оборонительной позиции воинов. Хотя словесных пересказов с жуткими, доводящими до дрожи подробностями хватало.

Само собой, если вдруг при «лечении» находящемуся в теле дракона Кремону подадут хоть какое-то подозрительное мясо, он себя сразу раскроет отказом. Ну, может, и не сразу, но вряд ли неприятие общего, как считалось, деликатеса добавит к нему доверия и уважения. Это если забыть о той возможности, что в критической и неблагоприятной ситуации его могут просто начать «лечить» принудительно и заставят кушать человечину силой. Конечно, рекомендовалось до такого исхода дело не доводить, а сразу же на всей скорости улепетывать в Энормию. Но опять-таки, и в Альтурских Горах наверняка существовала система быстрой связи через Эль-Митоланов, а значит, при перелете границы могли возникнуть никем не предвиденные сложности.

Под конец психологической обработки, когда все три специалиста замолчали и разрешили задавать вопросы, Кремон лишь безнадежно вздохнул:

— Какие могут быть вопросы? В данный момент мне кажется самым наилучшим вариант просто перебросить моих друзей боларов через Топорный хребет, а потом за ними вернуться через несколько дней. Такие, как Спин и Караг, все разведают и узнают намного лучше меня.

— Никто и не спорит — это самый идеальный вариант, — закивал один из психологов. — Но как они вернутся назад без силового кокона? Именно этот аспект пока и не дает нам окончательно утвердить такую незаменимую помощь. Уже сейчас на изготовление каждого кокона нужны силы и умение одновременно трех Эль-Митоланов. На той стороне мы союзников не имеем. Так что участие боларов пока под огромным вопросом.

— То есть создание силового кокона обуславливается тремя магическими силами? — оживился молодой колдун. На что его самый старший коллега разочарованно хмыкнул:

— Ведь говорилось: «и умения»! То есть сразу три специалиста творят объект с трех сторон, одновременно сплетая создаваемые структуры. Тебе самому научиться несложно, как и обучить других. Но вот кого?

— Понятно. Значит, первый мой перелет при любом раскладе все равно пройдет в одиночку? Ведь следует вначале разведать местность за хребтом.

Специалисты переглянулись как-то неуверенно.

— Да нет. Помощники тебе на той стороне все равно будут нужны. Да и болары дали твердое согласие. Даже если они там останутся надолго, они согласны спокойно дожидаться твоего повторного прилета или сами разыщут лазейку для успешного возвращения.

Такая постановка вопроса Кремону не понравилась.

— Ха! Если вы думаете, что я брошу своих друзей в Альтурских Горах, то вы глубоко ошибаетесь. Наивностью, жертвенностью Спина и остальных боларов я пользоваться не собираюсь.

Такого резкого ответа от него, пожалуй, не ожидали.

— С другой стороны, ведь сколько добровольцев пыталось пробраться в Альтурские Горы, но им так и не повезло в этом опасном деле. Так что ты должен понимать риск всей операции…

— Знаете что! — вскипел молодой колдун, вставая. — Одно дело заранее соглашаться с возможностью гибели, а другое дело знать, что их товарищ, в данном случае я, спокойно вернется обратно, а они там останутся до своей смерти!

— Но ведь боларам все равно где жить, — пожал плечами самый молодой из психологов. — Да и путешествовать они любят.

Лучше бы он этого не говорил.

— О-о-о-о… — многозначительно протянул Невменяемый. — Интересное мнение о разумных, которые всегда возвращаются в свою стаю и считают ее семьей. И вы все так думаете?

Более старшие коллеги постарались убедить своего собеседника в обратном, но во двор будущий разведчик вышел с твердым намерением обговорить возникшие недоразумения как с Хлеби, так и с руководителем проекта Эль-Митоланом Каменным.

Но сразу попал в объятия энергичной Мирты и немного расслабился, вполне логично рассудив отложить серьезные разговоры на послеобеденное время. Алехандро тоже окатил своего друга приветствиями и рассказами о замечательном путешествии по железной дороге, и они принялись оживленно обсуждать все подмеченные детали. Стоящая рядом, Мальвика не могла интенсивно подключиться к разговору, потому как добиралась из Плады в Агван конным транспортом. Поэтому она долго хмурилась, а потом не выдержала и напомнила:

— Забыли, что нас ждут на обед у Лирны?

— Точно! — вскинулась баронесса Шиловски. — Спасибо что напомнила. Поспешим!

— А вы Хлеби не видели поблизости? — на всякий случай поинтересовался Кремон, оглядываясь по сторонам.

Маркиза Баризо оказалась, как всегда, самой информированной.

— Он вместе с Каменным и другими колдунами поехали куда-то далеко. Сказали, что вернутся только к ужину. Коперрульф тоже сложил с себя обязанности провожатого на меня и баронетов Шиловски. Так что теперь мы — твои телохранители.

От такого наглого вранья Кремон и Алехандро грохнули смехом, и только Мирта заступилась за свою покрасневшую подругу:

— Все правильно! Раз она моя ученица по боевым дисциплинам, значит автоматически зачисляется в сонм твоих охранников. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— То есть? — сразу перестал смеяться объект такой бдительной охраны.

— То есть она с этого часа переходит на полное твое обеспечение. Ты ее кормишь, вооружаешь и все остальное! Но зато сам спишь спокойно и ничего не боишься.

Алехандро сложился уже от хохота пополам, тогда как Невменяемый с задумчивым видом выставил перед собой три пальца:

— Выходит, раньше, если считать Бабу, у меня было три обузы… — скривившись, словно плача, он выпрямил из кулака еще один палец. — А теперь получается — четыре? Кошмар!

— Не «кошмар», — ехидно передразнила его Мирта. — А счастье! И уверенность в завтрашнем дне! Вот! Пошли, Мальвика.

Она подхватила продолжающуюся смущаться подругу под локоток и поспешила к стоящим у коновязи лошадям. Тогда как ее брат Алехандро сдержал смех и придал своему голосу строгости.

— Это кто у тебя «обуза»?

— Уже и пошутить нельзя. Ладно, едем к Гнату Паласию, а то там нашего друга без нас женят.

Восседающего за столом Бабу словно подменили. Сильно преобразила его гражданская до последней детали одежда. Уж слишком в последние месяцы привыкли его видеть в кольчуге, увешанного оружием и с неразлучным жессом в левой руке. Кстати, теперь магический бич висел за спиной гиганта, на стене, и все многочисленное семейство Паласиев поглядывало не него со страхом и уважением. Видимо, Бабу успел рассказать, как в узких и неудобных пещерах жессо несколько раз спас его от верной смерти.

Изменилось и лицо молодого жениха. Его подстригли, и даже в кои веки сделали шикарную прическу, чем довели сходство с его дедом, мэром Агвана, до карикатурности. Но дед был седым как лунь, тогда как внук бравировал светло-каштановыми волнистыми волосами. С его левой стороны прижималась довольная Лирна, и становилось понятным умиротворение, доброта, которые теперь только и читались на лице прославленного воина.

Правда, как только выдалась первая возможность, Бабу оттащил Кремона в сторону и горячо зашептал прямо в ухо:

— Никто ничего конкретного не говорит, но слухи ходят, что ты скоро опять куда-то отправляешься. Так что смотри! Не прощу, если обо мне забудешь.

— Память о таких друзьях будет жить в моем сердце вечно! — стал паясничать Невменяемый, но на боевого товарища это не подействовало.

— Ты мне байки не рассказывай! Я в том смысле, что охранять твое тело буду всегда и везде. Понял?

— А как же семья? Жениться ведь собрался.

— Семья никуда не денется! Дело — прежде всего. Тем более к семье я всегда смогу в отпуск приезжать вместе с тобой.

— Ага! Еще и со мной? — колдун возмущенно мотнул головой. — Ладно, медовый месяц, а то и два я тебе гарантирую. Никуда моя тушка из этого места отлучаться не будет. Тут у нас наметилось довольно важное и ответственное дело.

— Правда? — обрадовался Бабу. Все-таки, видимо, ему очень хотелось хоть немного побыть с молодой женой после намеченной на завтра свадьбы. На что получил пожатие плеч и восклицание:

— Ведь ты меня знаешь!

Накануне

Свадьба отмечалась с невероятным размахом. И оставалось только удивляться, как семейство Гната Паласия справилось с подготовкой и организацией. Часть луга возле дома была застроена временными навесами, а уж расставленные под ними столы прямо ломились от яств и напитков. Помпезности и официальности свадебной церемонии придавало и присутствие первых лиц молодого города, таких как протекторы, мэр, маршал и главы городских ремесленных гильдий. Были приглашены также и союзники из соседнего королевства, но к самой свадьбе из них осталось только двое: сорфит Рафа Зелай и таги Татил Астек. И к тому же они оказались неимоверно заняты в важных предварительных исследованиях, и присутствовать за столами не смогли. Они так и заявили:

— Определенные действия должны проводиться строго по графику.

Именно на эти «действия» и должен был заявиться Кремон ночью. Поэтому его радость за друга немного смазывалась ожидающимися вскоре процедурами и прочими малоприятными экзекуциями в руках все больше концентрирующихся на конечной цели врачей. По их подсчетам, до знаменательного и исторического события оставалось всего ничего — двое суток.

Поэтому сидящий рядом с молодым героем Хлеби Избавляющий вел себя как тетушка Анна, только с точностью наоборот:

— Это мясо есть не советую, оно слишком жирное. И на печенье не слишком налегай, смотри, каким толстым слоем крема перемазано… Куда за наливкой тянешься? Вот воду тебе принесли, и пей на здоровье. Супчик? Конечно, можешь похлебать… Только не надо себе из этого супчика одни фрикадельки вылавливать! Не надо! Ты себе потом летать будешь, а мы — с твоим телом мудохайся, да от шлаков его очищай. Чего погрызть? Да вон целая вазочка сушеного винограда! Грызи на здоровье!

В итоге Кремон не выдержал и возроптал:

— Погулял, называется, на свадьбе у друга! Так и уйду не евши. Помниться, таким голодным я даже в недрах Каррангаррских Гор не был, когда почти неделю сквозь завалы к Озерному краю продирались. А здесь кругом такое изобилие, что слюной захлебнуться можно.

— Ладно, раз тебе тут не нравится, то возвращаемся к Эль-Митолану Каменному. Он только рад будет твоей жертвенности.

— Но у нас еще час дозволенного времени, и я никуда не спешу.

— Тогда не возмущайся и ешь только то, что тебе разрешено.

Невменяемый вздохнул и зачерпнул новую горсть сушеного винограда.

Правда, последний час он провел довольно-таки интенсивно и весело. Музыканты начали играть свадебные, залихватские мелодии, и молодая маркиза Баризо практически авторитарным, грубым методом заставила танцевать только с собой. Конечно, без помощи своей подруги, баронессы Шиловски, ей это сделать было практически невозможно. Но Мирта стояла за нее горой: отгоняла трущихся поблизости соперниц, а если Кремон сам пытался вырваться и поискать другую партнершу, сразу брала его в оборот прямым вопросом:

— Чем тебе не нравится Мальвика?

Крыть было нечем, торговаться по этому вопросу не давал лимит времени. И парочка вовсю отплясывала под задорные мелодии. Да еще и наговориться успели. В первую очередь Кремон припомнил о столичном театре:

— Как твои успехи на сцене?

— Ты надо мной смеешься? Там так скучно и неинтересно, да и актеры со мной почему-то играть отказывались. Я только месяц репетиций выдержала и сразу же в любимую библиотеку вернулась.

— Поговаривают, что ты уже все книги там прочитала.

— Это кто такое говорил? Да я и до одной тысячной не дошла. С условием, что книги выбираю для чтения самые интересные и познавательные. Дедушка Огюст вообще мне советовал в библиотеке кровать поставить и еду мне туда приносить.

— Видишь, как он тебе доверяет.

— Ага, как бы не так! Наоборот, он весь трясется, когда видит меня с книгами вне стен библиотеки, и начинает кричать, что пожалуется на меня…

— Интересно, кому именно?

— Да тебе. Так и кричал однажды: «Вот вернется Кремон и не станет с тобой миндальничать! Сразу вышвырнет к твоей шейтаровой бабушке!»

— Хм! А почему же он сам тебя не выгонит?

— Еще чего! Пусть только попробует! — При этом девушка сердито топнула ножкой, что выглядело довольно забавно.

— Значит, изгнать нарушительницу библиотечных законов может только хозяин Каменной Радуги? — вкрадчиво спросил молодой колдун свою симпатичную партнершу. На что получил уверенный ответ:

— Пусть он вначале доберется до своей Радуги, а там видно будет.

— Кстати, а когда ты догадалась, что меня нет в доме?

— Сразу же! Не веришь? А ведь это очень просто: каменные ворота с аркой перестали проигрывать мелодию «Зовущая скрипка». Дальше я просто наблюдала за всеми, кто пытался меня держать в неведении по поводу твоей дальней поездки, и довольно быстро отыскала твои следы.

Такое хвастовство вызвало у Кремона только улыбку:

— Наверное, ты догадалась после того, как пришел запрос поднять все документы по Каррангаррам?

— Ты меня принимаешь за ребенка? — снисходительно прищурила глаза Мальвика. И весьма озадачила героя своими откровениями и логическими выкладками: — О твоем пребывании в Спегото я догадалась сразу после убытия туда Мирты и Алехандро. Но ведь первоначально из Плады ты подался в Агван. Потому как оттуда поступила первая корреспонденция от Хлеби. Они ведь тебя готовили к чему-то очень серьезному и опасному, а значит, не мог протектор не проводить лучшего ученика до самого последнего рубежа. Потом мне удалось найти список всей той литературы, по которой тебя готовили в Пладе. Баронство Радуги, Ледония, царство Огов. Последним штрихом в твоей подготовке оказался приезд отшельника из Себерецких Гор. Тогда я подслушала, как он обучал тебя укрощать сознанием диких животных и ваши рассуждения о Гиблых Топях. Сопоставив все свои размышления, я пришла к выводу, что ты где-то в тех краях. Ну а когда прошла весть, что в Топях страшный ураган разметал целое войско колабов, я и минуты не сомневалась, что это твоих рук дело. Правильно я догадалась?

Хорошо, что грянула новая музыка и Кремон повел свою партнершу в танец. Успев только бесшабашно выкрикнуть:

— Ну ты и выдумщица! Надо же такое придумать! Танцуем!

Правда, лишь только они приостановились, маркиза Баризо продолжила:

— Ну, мне мог бы и признаться! Но я не обижаюсь, о таких секретах не принято распространяться на каждом углу. После Топей я сильно озадачилась твоим отсутствием в Каменной Радуге, и только вызов в Спегото твоих телохранителей все расставил на свои места. Оставалось только спокойно дождаться твоего возвращения. Потом мне захотелось полюбоваться на сорфитских королей здесь в Агване и побыть недельку с Лирной. Но когда состоялось сражение с драконами и одного из них доставили в замок протектора Сонного, я сразу поняла, здесь что-то затевается, и решила выждать. А через пару дней узнала, что ждут именно тебя. Так что…

— Все равно выдумщица! — с наигранной веселостью отвечал Невменяемый.

И уже направляясь через луг к башне Сонного, Кремон поведал весь разговор Хлеби Избавляющему. Тот в ответ вначале раздосадованно крякнул, и только через минуту пробормотал:

— И вот что с ней делать? Под замок посадить или на цепь приковать? Везде свой нос засунет!

— Нос — отщемить можно. А вот что с мозгами делать будете?

— Да. Такие мозги на дороге не валяются. Похоже, что девочка сообразительностью скоро нас всех переплюнет. Поэтому желательно ее энергию направить в нужное русло.

— Вот-вот, и я о том же. Господин Огюст ее так к театру и не пристрастил, так, может, ей в другом месте интересное занятие найдется? Ведь она всего может добиться. Любые преграды на пути к цели сметет.

— А ты не боишься? — неожиданно спросил Хлеби.

— В каком смысле? — откликнулся его молодой коллега.

— Да в том, что Мальвика и тебя обязательно добьется.

— Ну-у-у-у… она ведь еще ребенок.

— Вот именно, «еще»! А ведь уже ведет на тебя атаки как взрослая и опытная женщина.

— Да нет, это слишком, — вдруг засмущался Кремон. — Мы с Мальвикой все-таки друзья. Даже больше: словно брат и сестра. И я к ней отношусь именно как к младшей сестричке.

Протектору Агвана не надо было слишком присматриваться к поведению молодежи. То обожествление, с которым Мальвика давно ловила каждое слово и жест молодого героя, ясно говорило о ее безумной влюбленности. А если добавить и все ее остальные действия по жизни, то пропадали последние сомнения: она не отдаст своего избранника никому. Пока ничего страшного в этом не было. Но, учитывая невероятные способности и необычайный ум молодой маркизы Баризо, следовало опасаться самых страшных последствий в недалеком будущем. Вряд ли она спокойно будет относиться даже к мимолетным связям Невменяемого с другими женщинами. Если уж она начнет мстить, то не поздоровится всем.

Но вслух о своих рассуждениях опытный Эль-Митолан не сказал, а только движением уздечки ускорил движение своего коня. Отметив для себя в памяти такие невероятные поисковые выкладки собственной внучки. Ведь если она все передвижения Кремона высчитала, то и враги не дремали. Наверняка Ледония не поскупится любыми ценностями, лишь бы отыскать виновника гибели огромного войска Эль-Митоланов. Или отыскать неопровержимые доказательства его гибели. Следовательно, дополнительные меры безопасности надлежало предпринять немедленно.

Практически этим свадебным празднеством и закончилась для молодого героя привычная, в полном смысле этого слова, жизнь в собственном теле. Последовавшие затем двое суток запомнились ему довольно смутно. Практически все время он находился во сне, кошмарные и непонятные облики которого перемешивались с короткой явью, запоздалым сожалением и некоторым страхом за свое будущее. И когда тревожное чувство вообще уже затопило внутреннее сознание колдуна, он неожиданно проснулся окончательно.

В голове было легко и ясно. Мысли словно свернулись в ленивый, умиротворенный клубочек. Сквозь прикрытые веки ощущались ласковые прикосновения Занваля, а где-то рядом раздавалось приглушенное бормотание Хлеби Избавляющего:

— Сколько можно дрыхнуть? Так он все на свете проспит.

Захотелось тут же возразить, мол, и самому надоело в постели валяться, и Кремон непроизвольно провел языком по деснам, собираясь открыть рот. И замер от испуга: рот был не его! И язык не его! А особенно зубы! Они располагались совершенно не так как прежде, чуть ли не в два ряда, а огромные клыки вообще вылезали из-под губ наружу.

Только тогда пришло понимание истины: он уже в теле дракона!

Первым делом он приоткрыл пасть и попытался произнести первые слова:

— Уже проснулся.

Получилось вполне сносно и узнаваемо. Хотя где-то в районе гортани возникли неприятные болевые ощущения. Зато в окружающем пространстве, казалось, перестали дышать. Затем пошевелил пальцами ног, а вернее сказать, нижними лапами. Потом руками (все-таки человеческая терминология принималась охотнее), чуть-чуть лопаточными мышцами, которые управляли крыльями. Почувствовав, как все тело при этом заколыхалось в жидкости, напоследок слегка потянулся, словно сбрасывая с себя невидимое одеяло. И только после этого открыл глаза. Обводя ими окаменевших вокруг бассейна людей, боларов, сорфитов и таги.

И сделал первое открытие: драконы видят гораздо большую цветовую гамму, чем другие известные ему разумные. Раза в три больше, чем человек. Ко всему еще зрение особым свечением выделяло более теплые открытые участки тела. Даже лучи Занваля, которые щедро освещали все помещение через частично разобранный потолок, переливались сразу несколькими огненными красками.

Вдолбленные рекомендации в иной ипостаси не забылись, и Невменяемый сделал осторожную попытку сесть. Удалось это ему только с третьего раза, при явной силовой поддержке со стороны и частичном выплескивании воды за борт бассейна. При этом было заметно, что жидкости дали возможность стекать и ее уровень быстро стал падать. Рассматривать совсем другим взглядом было гораздо интереснее, и усевшийся за задние лапы дракон стал присматриваться к окружающим.

— Однако… Цвет моей кожи не светло-коричневый с темно-синим, как мы видели раньше, а зеленовато-голубой с несколькими оттенками желтого. А вот теперь о вас… Давид, у тебя волосы имеют сразу три оттенка.

Протектор Сонный удивленно, немного нервным жестом пригладил свою пышную шевелюру.

–…Да и лица у всех из-за видимой температуры словно «плавающие маски»…Рафа, я и не знал, что у вас вдоль тела видны линии еще четырех цветов.

Таги Астек, сидящий на загривке своего друга, ответил оправдывающимся баском:

— Мы с сорфитами видим только два…

— Спин, дружище! Оказывается, ваши обода имеют явно три разделенных цвета окраски. И они постоянно в движении независимо от рисунков.

Болар запыхтел от такой новости:

— Странно, мы третьего цвета не видим.

Остановившись взглядом на Хлеби Избавляющем, Кремон спросил:

— А где мое тело?

— Вот теперь верю, что с тобой все в порядке! — воскликнул протектор Агвана, и все остальные, сбрасывая с себя оцепенение, радостно зашевелились. — Не волнуйся, твою драгоценную оболочку мы поместили в одной из самых неприступных комнат башни, в меньшую емкость. Там она будет идеально защищена от любой неожиданности, хоть от падения метеорита. Можешь не беспокоиться!

— Кому же беспокоиться, как не мне, — проворчал Кремон, поднося к пасти передние лапы и разглядывая на каждой четыре пальца с жуткими когтями. — Вернусь, а перебираться некуда… Слушайте, может их надо постричь?

— Как же ты добычу будешь хватать? — наивно спросил Давид Сонный, но Хлеби не поддержал своего коллегу-протектора:

— Каюсь! Упустили! Ведь действительно с такими когтями ты даже меч в руках толком держать не сможешь. Это когти за последние недели выросли, пока ты тут плавал. Сейчас исправим! Убираем этот борт, пусть выходит наружу, — но и сам от избытка хорошего настроения не сдержался от шутки. — И попасется на зеленой травке.

Тут же раздался подбадривающий голос Рафы Зелая:

— Не робей, Кремон, там мы тебе такой обед приготовили! Небось, голод чувствуешь в пустом желудке?

Новообращенный дракон прислушался к себе и сразу понял, откуда идет непонятное рычание. Его внутренности уже давным-давно требовали много сытной и обильной пищи, потому что искусственное кормление вряд ли полностью справлялось с обеспечением всем необходимым такого огромного тела. Поэтому тоже решил пошутить:

— Если бы такой, как я, пасся, то в мире, наверное, и проблем бы не было. А так я чувствую, как во мне просыпаются охотничьи инстинкты. Особенно когда я вижу перед собой протектора.

Хлеби засмеялся первым:

— Раз и чувство юмора с тобой осталось, значит, переселение сознания прошло успешно. Поэтому: «Ура!», дамы и господа!

Кричали не слишком громко, но присутствующие ученые и врачи радовались от всей души. Практически уже сейчас можно было утверждать, что уникальный и никогда ранее не проводимый эксперимент завершился удачно. Какие бы надежды на древние книги ни возлагались, но только личными глазами можно убедиться в осуществлении такого уникального магического действа. Пока несколько человек заканчивали демонтаж борта бассейна, все остальные, обмениваясь поздравлениями, потянулись к выходу. Сразу стало почти просторно, разве что под стенкой продолжали стоять единой группкой телохранители, к коим себя причисляла и Мальвика, да подрагивали висящие в воздухе Спин с Карагом. Друзья с некоторой опаской посматривали на раскачивающееся в разминке туловище воздушного пирата и никак не могли поверить, что близкий им человек, пусть хоть и временно, но стал таким чудовищем.

На их лицах даже читалось некоторое отвращение, и, неуклюже проходя мимо них, Невменяемый не мог отказать себе в удовольствии пошутить или подурачиться, поэтому он резко пригнулся к отшатнувшимся друзьям, щелкнул с противным лязгом своей огромной челюстью и прорычал:

— М-м! Какие сочные молоденькие девушки! Ну, кто будет первой?

Похоже, что Мирта себя не смогла пересилить, зато Мальвика совершенно спокойно шагнула вперед и естественным жестом ухватилась за торчащий клык:

— Ох! Ну у тебя и зубищи! А первой катать будешь меня.

— Как «катать»? — с полуоткрытой пастью промычало чудовище. — Драконы они того… никого не катают.

При этом он больше всего боялся откусить девушке пальцы. Но та уже беззастенчиво перешла к ощупыванию шеи, плеч и крыльев.

— Надо же, какие твердые! Словно каменные. А вот крылья такие мягкие, словно из шелка. Даже приятно, хоть они еще и влажные. Мирта, пощупай, какая прелесть!

Теперь уже и баронесса Шиловски, несколько стесняясь, осторожно повторила действия своей подруги. Что, в общем-то, смутило в первую очередь самого дракона:

— Вы это… прекращайте! Щекотно мне! Бабу, Алехандро, чего вы смотрите? Я ведь их растоптать могу.

Оба тоже стали похлопывать монстра по коже, нисколько не собираясь оттаскивать женщин. Алехандро еще и осмелился перечить:

— Нас не так легко растоптать! Да и ты не настолько огромен. В бассейне и то большим казался. А сейчас…

Действительно, даже этот крупный экземпляр в сидячем положении возвышался над землей не более чем на три с половиной метра. Хотя в полете вытягивался почти до пяти, не считая двухметрового хвоста. Вот общий размах крыльев впечатлял: до десяти метров. Что вообще-то, по оценкам специалистов, все равно считалось недостаточным для подъема на невероятную высоту такой огромной туши. Да еще порой и с грузом в сто-сто пятьдесят килограммов. В предполетной подготовке Кремону и предстояло проверить утверждение, что драконы в некоторой степени используют все ту же всепланетную силу левитации, которой спокойно на все сто процентов распоряжаются разумные растения болары.

Так что в ближнем бою с людьми, если воздушный пират не применял плевки кипящего огня, два хорошо натренированных бойца могли не только дать достойный отпор, но и победить нападающего. Поэтому баронет Шиловски вместе с согласно кивающим Бабу намекал на явное преимущество в боевой и воинской подготовке.

Невменяемый только фыркнул на это:

— Ничего, дождемся тренировок и посмотрим, кто кого затопчет. Давайте выходить, нас и так заждались.

Пользуясь такой отличной погодой, организаторы обеда установили столы прямо на улице, и сейчас за ними собралось вообще невероятное количество Эль-Митоланов. Практически шестьдесят процентов должны были уехать прямо сегодня по своим основным местам проживания, и это для них считалось прощальное застолье. По этому поводу Каменный даже разрешил употребление спиртного тем, кто не участвовал в прочих важных мероприятиях. Так что народ обед явно затянул, разве что несколько специалистов по питанию практически непрерывно наблюдали за внутренностями постепенно насыщающегося дракона. Не хватало только, чтобы он в первый же час переел и страдал потом неизвестными для местной науки болезнями.

Тогда как сам Невменяемый все никак не мог насытиться, а поэтому в вынужденных частых перерывах старался как можно подробнее выяснить для себя все предполагаемые мероприятия и прикидывал, за сколько дней он с ними справится. Оставаться в этом теле даже один-единственный лишний день он был не намерен. И вся его подготовка делилась на три этапа.

Первый: научиться передвигаться на лапах со всей возможной боевой ловкостью и управляться с любым оружием. В том числе и огненной смесью из мушек и собственной слюны. Второй: научиться отменно летать, совершать присущие драконам пируэты в воздухе и достигать наивысшего потолка полета. Ну и третий: научиться плести коконы для боларов и добиться полной слаженности с ними во время полета в воздухе.

На это все специалистами отводилось месяц-полтора. Кремон поставил перед собой задачу: первые два этапа пройти всего за две недели. Ну а с боларами, что от него не совсем зависело, как получится. Да и вообще он давно для себя решил лететь в одиночку. И друзья лишнему риску свои жизни подвергать не будут, и ему про обратную дорогу беспокоиться не придется. Чуть что неприятности, взмахнул крыльями — и домой. А с зелеными шарами, чтобы не потерять друг друга, придется чуть ли не постоянно находиться в визуальном контакте. И ведь еще неизвестно, как там в Альтурских Горах отнесутся к такому вот сородичу, который постоянно возле себя держит парочку зеленых друзей.

Именно об этом и спорил дракон с Хлеби, с непривычки порыкивая и ожидая очередного куска мяса, когда со стороны луга на большой скорости примчался Караг. Первым делом он подлетел к Спину, который о чем-то переговаривался с Давидом Сонным, и только после интенсивного и бурного разговора тройка поспешила к возвышающемуся за столом дракону. Оживленное лицо протектора Клаковской гущи говорило само за себя, что-то явно произошло, и он это подтвердил первыми же словами:

— Караг только что из стаи и там царит ажиотаж по поводу диких собратьев. С сегодняшнего утра те стали проявлять первые признаки активности и даже попытались вспомнить некоторые воркования для общения.

— У всех? — рыкнул дракон, не сдержавшись.

— В том-то и дело, что нет, — продолжил рассказ Караг. — Именно перепроверкой итогов наблюдений я и занимался весь последний час. Оказалось, что лишь десять наших братьев стали как-то налаживать свои воспоминания. И это именно тот десяток, на которую возлагал свою длань…

Эффектно сделанная пауза заставила Хлеби воскликнуть в нетерпении:

— Кто? Кто именно?! — Он тоже был в курсе всех странных манипуляций, которые придумал лидер боларов. А сам Спин уже похлопывал своими корнями по шее дракона:

— Кремон Невменяемый! Как я и предполагал, рисунок впитался в тебя не зря, и ты теперь имеешь возможность выводить из дикости наших соплеменников. Это — потрясающее событие!

— Постой, — воскликнул Давид Сонный. — А как же ты и еще пять боларов? Ведь именно на вас Кремон возлагал сразу две руки. Есть существенные изменения в твоей сущности?

Спин вроде как прислушался к себе.

— Пожалуй, нет! — потом спросил у Карага: — А как там наши?

— Тоже без изменений, — последовал уверенный ответ. — Лучше меня считать не стали. Мы тоже это проверили.

— Ничего, зато сдвиг наметился однозначный! — продолжал радоваться лидер боларов. Мы еще подождем день-два, а потом ты…

— Вынь свои глазки и посмотри на меня, — перебил его Кремон. — И вспомни, что я сейчас дракон. Так что, кроме лапы, ничем не располагаю.

Все коротко задумались, но Спин и думать не хотел о таком неблагоприятном моменте.

— Но ведь сила Эль-Митолана при тебе, я вижу. А значит, и магическая структура рисунка перешла с тобой в новое тело.

— Торопиться с таким выводом пока рановато, — покривился Хлеби.

— И все равно я уверен! — стал горячиться болар. — Так что ты просто обязан попробовать.

— Хм! Я-то попробую, но как бы ваши дикие сородичи от одного моего вида вообще в шок не впали. Ведь только вы двое меня и не боитесь, остальные болары предпочли сюда не показываться. А ведь раньше на обед всегда прилетали.

— Ну что ты! Они просто не хотели тут мешаться во время застолья. Да и тебе еще надо силенок и ловкости набраться. Так что…

— Добро, возложим если надо и лапу. Но все равно лучше дней пять понаблюдайте и приготовьте совершенно новую группу. Лучше для контраста попробовать на ней.

— Конечно, все сделаем! — всеми корнями вздрагивал Спин от радости. — Прям сейчас и начнем. К ночи наведаемся опять.

И два разумных растения понеслись на максимальной скорости в свою стаю. И только Хлеби задумчиво пробормотал им вслед:

— Было бы здорово, чтобы это не оказалось ошибкой. Завтра надо будет и нам посмотреть…

— Всем? — уточнил Невменяемый.

— Куда тебе! — похлопал его по животу протектор. — Скорей всего, ты еще и завтра — где взлетишь, там и рухнешь. Ковылять тебе немного проблематично, да и вести на телеге…

— Вот, значит, завтра утром и сделаю первую тренировку в новом теле: бег по лугам, полным росы.

К такому торжественному обещанию все отнеслись со здоровым скепсисом: бегать драконы и не умели, и не любили. Да и зачем им бегать, если у них есть такие великолепные крылья? Ведь не гоняются они друг за дружкой по узким тоннелям и пещерам.

Процесс пошел

До поздней ночи десятки рук ощупывали возродившегося с новым сознанием дракона и более десятка отделенных сознаний просматривало его внутренности. Очень скрупулезно и не раз проверили, как Кремон пользуется своим отделенным сознанием и как удачно оно возвращается обратно. Выяснили при этом и весьма интересные, неведомые ранее нюансы. Оказывается, как бы издалека сознание не возвращалось, тело при этом оставалось все той же одинаковой температуры: сорок пять градусов. То есть вполне здорового покорителя воздушного океана. Но главное, что пользоваться одной из главных прерогатив Эль-Митолана Невменяемый мог даже в чужом теле.

Перед самым сном подвели итоги и разрешили дать первую физическую нагрузку предстоящим ранним утром. Не только новому хозяину тела хотелось присмотреться и прочувствовать доставшуюся ему плоть как можно скорей, все ученые сошлись в единодушном мнении — передать дракона Кремону в полное распоряжение. То есть с завтрашнего утра он уже сам должен был принимать решение когда, сколько и как ему тренироваться. И планировать свой день ему следовало только исходя из собственного самочувствия.

Но и после этого Невменяемый спать не лег. Он дождался, когда к нему в отведенную комнату на первом этаже проскользнула Мирта, и с нетерпением принялся рыться в бауле с многочисленными наградами. Жемчужный орден был извлечен на свет, и толстые ороговевшие пальцы стали пробовать сыграть на нем привычную мелодию. И каково же было разочарование молодого героя, когда его спасительная награда совершенно не откликнулась ни единым писком или мерцанием. Да и впоследствии, сколько он ни пробовал, сколько он ни носил с собой, согревая более жарким по сравнению с человеческим телом, древний артефакт так и не стал работать. Видимо, совершенно не желал настраиваться на чуждое, по людским понятиям, существо.

Но в тот вечер Кремон был особенно расстроен. И когда Мирта уносила баул в свою комнату, он ей вслед проговорил:

— Ладно, береги их до моего возвращения. И собирай письма от султана, я думаю, они меня и здесь отыщут. А вот плоды… — Он на минутку задумался, а потом воскликнул: — А вот плоды храни с особым тщанием. И постараюсь парочку с собой взять в дорогу. Вдруг и появится оказия во сне побывать в сонном мире, да еще вынырнув при этом из тела дракона. Вполне возможно, что я попаду в другой мир, допустим… драконитов! Ха-ха…

Затем подошел к огромному зеркалу, глянул на свое отражение, и с омерзением содрогнулся.

— Ну и образина! А что делать? — стал он разговаривать сам с собой. — Придется вот эту морду изучать и понимать. Так что приступим? Конечно! Куда деваться…

И принялся гримасничать со всем возможным тщанием и разнообразием. Дело в том, что практически никто не мог сказать по его мимике, какие в данный момент дракон испытывает эмоции. А ведь ауру своих ощущений можно было скрыть, или для опознавания могло не хватить магической мощи. Именно поэтому Кремону руководители проекта и поставили в комнате большое зеркало, вменив каждое утро и перед сном гримасничать, обучаясь распознавать собственную мимику. Потом и у других драконов, благодаря таким тренировкам он легко сможет распознавать недовольство, радость, злость или печаль.

Так что подобное ежедневное зубоскальство считалось оправданным.

На следующее утро нелепо переваливающийся дракон спустился пешком с высокого холма, на котором стоял новый замок, и, набирая скорость, перешел на бег по лугу Гната Паласия. Само собой, что все приставленные для его охраны люди так и следовали за своим подопечным на лошадях в двадцати метрах сзади.

Как оказалось, самого желания бежать не хватало. Короткие задние ноги никак не способствовали высокой скорости передвижения, да и хвост больше мешал в этом случае, чем помогал сохранить иллюзорное равновесие. Тогда Кремон впервые решил попробовать «распустить» крылья. Он разгонялся, расправлял свои длинные крылья с шелковистыми перепонками в стороны и высоко подпрыгивал вверх. Таким образом, стараясь спланировать как можно дальше от места толчка.

Сразу становилось видно, что особого результата это не приносило. Удавалось пролететь над травами тридцать, максимум пятьдесят метров. А потом тяжелая туша ударялась о грунт ногами, и надо было прилагать все усилия, чтобы не зарыться пастью в землю.

Конечно, теоретический инструктаж о том, как летают драконы, Невменяемый получил очень огромный. Воздушные пираты, по утверждению авторитетных специалистов, могли взлетать из какого угодно положения: с разгона, стоя, сидя, лежа, в движении назад и вообще делая заднее сальто в пропасть. И всегда для этого они резко вскидывали крылья вверх и в стороны, делая мощный мах вниз воздухом. Именно в этот момент, по предположениям специалистов, и подключалась левитирующая сила, подбрасывая тело дракона вверх.

И именно этого маха Кремон и побаивался в первую очередь. Ему казалось, что для начальных тренировок вполне хватит невысокого и короткого планирования. Но вскоре утомился неимоверно. Ведь во время разбега крылья приходилось держать разведенными в стороны и следить, чтобы они не касались травы. Что в конечном итоге слишком напрягало спину, да и вообще все тело в целом. Не столько жалуясь, сколько раздражаясь от этого, молодой колдун во всеуслышание признался, что «птенец» из него никудышный.

Немного отдохнув, просто раскинувшись на траве, посоветовавшись с друзьями, он все-таки решился попробовать взмахнуть крыльями как следует. Выбрал минимальный, еле видимый спуск, и под взбадривающее улюлюканье телохранителей начал разгон. Потом крылья резко приподнял, махнул ими вниз и подпрыгнул. И сразу произошло невероятное: его огромную тушу подбросило метров на шесть, а скорость сравнялась со скачущей галопом лошадью. Это было так неожиданно, что необученный владелец крыльев поставил их на ребро, те подались вперед, пытаясь притормозить, и вся инстинктивная балансировка нарушилась. Разучившийся летать дракон сделал в воздухе нелепый кувырок вперед и с зубодробительным лязгом набрал полный рот земли. А потом еще и перекувыркнулся через шею, смешно задирая короткие ноги и дергая извивающимся хвостом. У всех всадников от сопереживания так поджались животы, что от них донесся более громкий стон, чем от пострадавшего «птенца». И сердца друзей чуть не остановились от плохого предчувствия.

Но когда они подскакали к дракону, тот уже пытался усесться самостоятельно. При этом он со скрипом крутил своей зубастой головой, выплевывал набивший в пасть дерн и радостно причитал:

— Какая мне крепкая шея досталась! Ну прямо чудо! Хорошо, что я выше, дурак, не взлетел! И хорошо, что здесь не скалы… Вот бы камней наелся…

Мальвика попыталась массажировать толстую бугристую кожу со словами:

— Здорово! У тебя получилось! Надо было дальше лететь, выше.

Драконья морда весьма своеобразно и многозначительно посмотрела на девушку одним глазом:

— Мечтаешь пошить из моей кожи себе сумочку?

— Да ты что?!

— Зачем тогда советуешь? Сейчас бы меня уже со стволов какой-нибудь хаузпичи отскребали.

И только через полчаса дракон вперевалочку и неестественно ровно держа свою голову добрался сотоварищи к опушке леса. Где его сразу же встретил обеспокоенный Спин.

— Нам показалось, что у тебя неприятности с умением летать?

— Да нет, как раз взлетел-то я легко. А вот падать больше не рискну… По крайней мере — в ближайшее время.