Приключения на свою голову. Сборник рассказов

Юрий Михайлович Важенин, 2019

Чем больше юмора, тем дольше сохраняется положительная энергия. Любые неурядицы уходят на второй план.

Помехи

Когда я познакомился с моей военной профессией, до которой, конечно, подобного никогда и ничего не знал, столкнулся с интересными явлениями и особенностями. Изучив уставы воинской службы, приступил к их выполнению. Попал служить в элитные войска — ВВС (военно-воздушные силы). В учебном батальоне нас отобрали по взводам: шофёры, радиомеханики и радисты. Благодаря музыкальному слуху меня зачислили к радистам. Там изучали азбуку Морзе, осваивали материальную часть радиостанции. После прохождения курса молодого бойца и сдачи экзаменов меня направили в экипаж старшего лейтенанта Виктора Птушко. Заместителем его был старослужащий сержант Кузнецов. Машина с радиостанцией стояла возле лётного поля.

— Ну что, рядовой Игошкин, приступай к своим обязанностям, изучай тонкости службы. Я буду сейчас держать связь с радистом другой воинской части, а ты захвати метлу и полезай на крышу, — приказал сержант.

— Есть! — ответил я.

А сам думаю: “Зачем понадобилась метла на крыше, что там подметать?”

— Захвати метлу пороскошней, — добавил сержант.

— А где её взять? — спросил я, не до конца осознавая его приказа.

— Найди, прояви смекалку, задание командира должно быть выполнено.

Выпросив метлу у каптёрщика на время, быстро и легко взобрался на машину и оттуда, сверху, крикнул:

— Что мне делать с метлой?

— Я начну работать: принимать и передавать в эфир радиограммы, сразу на антенну набросятся тысячи помех, будут мне мешать, вот ты и поможешь, будешь их отгонять.

— А сколько времени понадобится?

— Пока не закончу.

“Вроде в учебном батальоне нас этому не учили”, — продолжал думать я. — Метла, конечно лёгкая, но долго вертеть ею не сможешь, устанешь”.

— Ты что делаешь с метлой на крыше? — спросил старослужащий, проходя мимо машины.

— Отгоняю помехи от антенны.

— Я тоже на первом году с метлой бегал. Надень рукавицы, это небезопасно. Помехи могут быть заражены вирусами, да и противогаз не помешает, ещё надышишься этой гадостью. Радиосигналы долго, наверное, будет передавать сержант: пока свяжется по рации, договорится о приёме радиограмм — устанешь стоять, возьми стул.

— Хорошо, что подсказал, а то сержант грубый, с ним не договоришься.

— Долго ты машешь?

— Около часа.

— Твой командир закончил работу, наверно, и ушёл, а про тебя забыл. Это твои сапоги стоят у машины?

— Мои. Сержант намекнул: чтобы крышу не проломить, нужно стоять босиком.

— Я тоже раньше отгонял помехи, но сапоги не снимал. Это что-то новое придумал твой сержант, издевается над тобой.

— Ну, ладно, дружище, продолжай махать дальше, выполняй приказ своего начальства, ещё долго придётся тебе привыкать к особенностям военной службы.

Картошка

Пришло время садить картошку. Организация подготовила землю: вспахала, поставила колышки с фамилиями. Посадку объявили на субботу. Мы стали к этому дню готовиться. В запасе было ещё дня три. В среду утром к нам приехала моя мама, и мы ей об этом всём рассказали. Ну, поделились и ладно, но мы же не думали, что она, чтоб нас удивить и обрадовать, поедет в этот же день, после обеда и посадит за нас картошку. Чтоб успокоиться и удостовериться, правильно ли она посадила, по какую сторону колышка, я спросил:

— С какой стороны колышка написана наша фамилия?

Услышав её ответ, мне стало её жалко. «Ах, какая досада», — подумал я.

— Ты засадила землю соседа. Теперь придётся ему свою картошку садить на нашей земле”.

На другой день, то есть в четверг, мать приехала и сказала, что картошку пересадила на свой участок. Мы ахнули!!! Перерыть весь огород, чтобы собрать картошку и снова её посадить, — это геройство! Хорошо, что после первой посадки она не заборонила участок. А в субботу, при всеобщей посадке, наш сосед обратил внимание, что с его огородом что-то произошло — вся земля была изрыта. Мы промолчали. Заикнись — чья эта работа — поднимут на смех. Эта посадка надолго нам запомнилась!

Коллега

Моему давнишнему садовому другу 86 скромных лет. По внешнему солидному виду выглядит совсем неплохо — молодцевато: подтянут, высок, походка ровная. Женщины на него заглядываются. И ему от этого, как говорят, в зобу дыханье спёрло, очень даже хорошо, и он старается со слабым полом входить в контакт. Беседы обычно проходят на любовные темы. Мы с ним — два коллеги по торговле, с весны и до конца лета постоянно обживаем местечко перед базаром. Место доходное: тут же продаётся из бочки молоко, творог, масло Увельского района. Здесь же — “союзпечать”, булочная, и, конечно, южане со своим излюбленным товаром: — овощи, фрукты, арбузы, дыни и многое другое.

Основной товар моего друга — рассада помидоров, затем сами помидоры и чёрная смородина.

Однажды он сообщил мне, что купил землю.

— Куда тебе, — говорю я ему, — не хватает одного сада? Ты же неплохо выручаешь со своих соток за лето. Около ста тысяч, а при хорошем годе и того больше.

— Хочу один жить возле леса, у озера, — сказал он. — Я, перед тем как приобрести, заранее присмотрел место. Земля, конечно дорогая, но того стоит.

— А какие соседи, многое же зависит и от них. Ты же говоришь, что надоела суета, организм требует постоянной тишины. Да и какое место? В низине всегда сыро и одноразовые комары, от них не спрячешься.

— Место, где я купил, сухое, на горе. Люди там отзывчивые, порядочные, небуйные. Домики стоят однотипные, ухоженные, с оградками. Дорожки чистые, покрытые гравием, кругом живые цветы. У каждого домика столик с лавочкой.

Сколько же ты выложил за такое место, за один квадратный метр?

— Я рядиться не стал, отдал за всё 25 тысяч. Сказал, что пока буду жить в квартире. А чтоб земля не пустовала, на время пустил квартирантов.

— Да, да, конечно, заранее подготовить себе вечное пристанище — стоящее дело, но куда денешь тогда квартирантов, когда будешь вселяться?

— Это их дело. Вывернутся. Переселятся, наконец, в другие домики.

Вот такой мой друг — коллега, интересный собеседник. Рассудительный и расчётливый торговец, с дальним прицелом.

Инопланетяне

По церковному календарю для особого поминовения усопших, “родительских суббот”, отводятся конкретные дни. Но точно не в ночное время.

Наши деревенские ребята — Алексей и Александр, только что вернувшиеся со службы из вооружённых сил, решили сходить на погост навестить усопших своих родителей. Хорошее дело. Но заявились туда не днём, а ночью, часам к одиннадцати. Днём не было возможности: встреча с друзьями, вечером − танцы в клубе. Хорошо захмелевши и прихватив с собой дополнительную дозу с закуской, отправились на условный объект. Это невесёлое место расположено от деревни в метрах триста. Такое позднее время их не смутило. Вспоминать им есть о чём: своё детство, юность, родная деревня, ребят − сверстников, не доживших до своего зрелого возраста.

Посещение затянулось далеко за полночь. Зажжённые спички при закуривании высвечивали их лица. В это время с поля в деревню ехал трактор. Поравнявшись с погостом, он вдруг заглох. Вдоволь наговорившись, ребята пошли домой. Подошли к трактору узнать, “что случилось”, может, нужна помощь. Но хозяина не оказалось, видно, отлучился по надобности. Подождали, подождали и продолжили путь.

Утром деревня уже знала о посещении погоста инопланетянами. В двенадцать часов ночи, по рассказу очевидца, по кладбищу ходили необыкновенные существа со светящимися лицами и шевелили кресты. Конечно, тракториста охватил дикий страх. Недаром народ говорит: “У страха глаза велики”.

Конфликт

Каким-то чутьём я почувствовал сегодня, рано утром, именно в час пик, когда все хозяева приступили к сбору продукции для отвоза на рынок, не санкционированный бунт в теплице. Подошёл к двери и услышал перебранку огурцов. Что за крики, что за переполох? Оказывается, перемалывают мои косточки — хозяина теплицы. Что за бред, какое они имеют право поднимать на хозяина руку, как они посмели? Я, как хороший бизнесмен, выдающийся предприниматель, заботящий хозяин своей теплицы и вдруг, — я ещё и плохой? Конечно, я вытерпеть не мог. Прекратить это безобразие, беспорядок. Что же они решили поливать меня грязью. Я их ублажаю: — аккуратно выщипываю желтые листочки, обрываю верхушки, что бы быстрее и кустистые росли. Слежу за плетями, чтобы на других соседей не вешались, не мешали развиваться, поливаю и тут, на тебе, на своего же хозяина начинают лить грязь. Немедленно прекратить!

— Что вы здесь устроили, — крики, до хрипаты? Кто главный из вас зачинщик, покажись?

Все огурцы наперебой стали мне — хозяину, выливать свою душу, да так хором и громко, что я растерялся, опешил.

— Давайте не все сразу. Кто может доходчиво объяснить мне назревшую ситуацию?

Все обратили внимание на крупного и толстого огурца.

— Я, — пропел солидный огурец, хрипловатым тоном.

Место его у дверей. По нестандартному прейскуранту он не подходил на товарный вид, поэтому и не вошёл в группу высшего превосходства. Он, конечно, украсит наш стол, это тоже не плохо, хотя, конечно, финансы нужны, — кто будет спорить.

— Почему вы не всех нас берёте на продажу? Мы стараемся вам себя показать, как говорят — лезем из кожи, что б протиснуться в высшие эшелоны торговли, стараемся не упасть в грязь, а нас всё равно бракуете. Это же нас задевает. Перед молодыми стыдно, на кого же они будут равняться. Обидно.

— Я вас прекрасно понимаю, но сами посудите, — «Товар — деньги — товар», — это ещё великий Маркс доказал, что деньги решают всё. На них ложится основная часть затрат: закупка семян, удобрений, на хозяйственные нужды, да разве мало куда потратить свои деньги, что тут обсуждать, всем понятно. Хозяину теплицы виднее, он заинтересован всех вас брать на рынок. Но каждый покупатель тщательно отбирает для себя свой товар. Каждый огурец рассматривается под микроскопом: чтоб не было дефекта, трещин, морщин, одни любят гладкие, другим хочется видеть огурцы с пупырышками. Всем не угодишь. Одним нравятся молоденькие огурчики, а другим лучше подавай толстые, крупные. Если товар соответствует стандарту, то его и ценят соответственно. Если огурцы угловатые, с животом, или приплюснутые, острые, то и закупка у них обесценивается. Приходится цены снижать. Если, признаться, к концу рабочего дня наплыв покупателей снижается, то и приходится и цены снижать. Поэтому стремишься раньше появиться на базаре, что б по быстрее продать, да и конкурентов — в это раннее время садоводов всегда меньше, не все успевают. Вот ребята, такой закон торговли. Кто не понял? Кому ещё показать мои разъяснения на пальчиках. Раз все молчат, вопрос исчерпан, ставим точку. Общее собрание считаю законченным.

Очерёдная сходка

В курятнике на видном месте висит план: сколько сдать яиц хозяину. Куры приняли должное за основу и призыв к действию. Возникла очередь на запись. Самыми первыми в списке оказались добросовестные. Кто больше предоставит яичек, тому награда: больше зёрнышек, семечек, питательная пища, хорошее содержание, отношение к порядочным условиям. Об этом написано в плане. Есть и намёк для Петруши: больше обхаживать не только молодых, но и пожилых хохлаток, чернушек, рябушек. Привлекать их своим внешним видом: постоянно чистить пёрышки, чтоб ноги были всегда мыты. Когти и шпоры начищены до блеска, следить за чистотой в своих палатах, хоромах. Чистота — залог здоровья. Соблюдать технику безопасности, а именно: чтоб крепление жёрдочек для ночлежки было надёжно закреплено, не качалось. Хорошее ночное сновидение — продуктивность дня. В отведённое место для кладки яиц соблюдать очерёдность, уважать старших. Следить за порядком в курятнике. Важным условием для Петруши — охрана своего гарема. Соседских хохлаток можно и приглашать, но к ним во двор ходить нельзя. За это будет строго наказываться по всей форме птичьего закона, который был принят на общем собрании двора.

− Можно слово? — попросила Чернушка.

− Пожалуйста.

Собрание вела старая курица преклонного возраста. Хозяин сидел рядом и что-то записывал в блокнот. Петруша примостился в задних рядах.

“Не молодая, но на вид выглядит молодцевато”, − подумал он.

− Вот вы говорите, что нам за ограду далеко не ходить, а именно, за ней лучшая лужайка. Много жучков, паучков и травы. А здесь во дворе только один комбикорм. Я уже набила себе оскомину. Хочется откинуться, побаловаться экзотикой, погреть свои ножки, да и почесать языки со своими подружками с соседского двора, обменяться опытом.

− А вы вспомните прошлое воскресенье, − заулыбался хозяин, − вы тогда нажрались какой-то барды до неузнаваемости и чуть не откинули свои лапки.

− А кто виноват, если кто-то — из ваших хозяйских вывалил там это пойло. Оно было съедобное и очень даже вкусное. Уплетали за обе щёки, − призналась Пеструшка. — Правда, мы там приняли сильную дозу, не рассчитали свои силы, навалились все сразу на этот деликатес. Не было даже секунды отдохнуть. Помню, Петруша пытался петь какую-то арию, но у него не получалось. Было очень забавно и смешно, если бы кто видел.

− Да, уж, − разговорились куры, − хор у нас был явно какой-то разнобойный, неслаженный, кто в лес, кто по дрова, никто не попадал в такты. А то, что были слишком веселы, ну что ж, в жизни иногда бывают и такие курьезы. Но без них скучно, хоть какое-то разнообразие. А то и вспомнить будет нечего.

− Хозяйка ещё засуетилась, заволновалась, от страха побледнела, подумала, что мы того − ушли в другой мир, и со слезами содрала с нас все перья. Теперь вот мёрзнем, хотя на дворе лето.

− Почему вы отнимаете у нас яйца, мы всё-таки куры женского рода и хотим иметь своих детей? — возразило несколько хохлаток.

− По своим соображениям. Нельзя пускать сразу вас всех на производство детей, − стал объяснять хозяин, − а кто будет нам поставлять яйца. Мы же тоже планируем: сколько пустить на расплод, а сколько продать яиц и на эти деньги купить комбикорм. Много идёт на ремонт кровли, вашей клетушки и др. Мой пёс, Полкан, заметил, что некоторые недобросовестные особи, пользуюясь своим тёмным нарядом, тайно ходят на огород. Для чего? Для того, чтобы прятать свои кладки. Уносить свои яйца за пределы моего хозяйства не советую, смотрите, накажу!

Вроде собрание удалось, разногласий и криков не было, пришли к общему мнению: продолжать выполнять план в таком же напряжённом порядке, спокойно, по рабочему.

Перед поверкой

День подходил к стадии завершения. Некоторые в казарме заняли лежачее положение, готовясь на вечернюю поверку.

— Старшины нет, а то бы вручил нарядик кому-то за нарушения порядка в роте, — усмехнулся ефрейтор Иванов.

— За день наковыркаешься в столовой, — сил нет, какой тут порядок, скорее бы на боковую, — устало проворчал сослуживец.

— Команда «отбой» самая великолепная из команд. Лежишь себе спокойно, отдыхаешь, блаженствуешь, — вклинился в разговор сосед по койке.

— Да, уж, — усмехнулся рядовой Черных, — я вчера великолепно отдыхал, смотрел сон, наслаждался видимым, катался с девушкой в лодке, а мне ребята ночью подшутили, устроили концертик — воткнули между пальцами ног бумагу и подожгли.

— И что ты во сне увидел?

— Убегал от огня.

— Во втором взводе числится рядовой Денисов, — «шутник», — сказал Черных, — он на выдумку горазд: написал, однажды на листке «разбудить в два часа ночи» и положил на спящего сержанта.

— И что?

— Сержант потом искал хозяина записки, чтоб наказать. Потом этому шутнику подложили такую же записку «разбудить в туалет в три часа ночи». Однажды, будучи дневальным по роте, — продолжал Черных, — вечером роту построили на вечернюю поверку, а шутник стоял у тумбочки. Когда старшина скомандовал «Смирно», шутник прокричал по петушиному — за кудкудахтал. Разразился хохот. Старшина, стоящему перед ним солдату объявил два наряда вне очередь. «а почему мне одному, — обиделся солдат, — все же смеялись».

— И что получил «шутник» за этот номер? — сразу заинтересовались несколько человек.

— Ничего. Ему до дембеля оставалось неделя, что с него взять.

— Рота, на вечернюю поверку становись! — прокричал дневальный.

Вся рота по команде построилась, заняв секунд пять.

— Ровняйсь! Смирно! — скомандовал старшина, — По порядку номеров расчитайсь!

Ну что ж, ребята, примем команду «отбой» во все объятия!

Цыганочка с выходом

В этом году как никогда на груши был хороший, редкий урожай. Ветки от этих плодов ломились. Привёз на базар, а там груш пруд пруди. Садоводы стояли с вёдрами рядами не только на рынке, но и заполонили близлежащие улицы. Пристроился к одному таджику. Палатка хозяина привлекала деликатесами: арбузами, дынями, персиками и другим товаром. Возле него стоял стул. Когда покупателей не было, он на нём отдыхал. Разложив кульки с грушами на ящике, подаренным таджиком, приступил к торговле. Конечно, моих груш не сравнишь с южанами, но вид они тоже привлекали: крупные, жёлтые, аппетитные.

Подошла женщина с мешком.

— Можно на стуле посижу, отдохну?

— Пожалуйста, вы мне не мешаете, хозяин стула вон тот, усатый с бородой.

Она села, с минуту отдохнула, потом вытащила из мешка кофты с кроличьим мехом и начала призывать покупателей, крича на весь базар: “Граждане, отвлекитесь, посмотрите на мой товар, вы ещё такого нигде не видали: — Индия, Пакистан, Мексика и многое другое…”

«Цыганка» — подумал я, — наглая, бесцеремонно влезла в моё пространство.

— Позвольте, — говорю я, — вы же попросили посидеть, отдохнуть, а не торговать. Вы своим товаром закрыли мои груши. Отодвиньтесь немного.

— Что вам, место мало? Я же продаю товар другого сорта и вам не конкурент.

Видя, что никто на её товар не клюёт, женщина ушла.

Подошёл мужик с мешком.

— Купи гармошку.

— Зачем она мне нужна. Я играл на ней, когда мне было семнадцать лет.

— Да ты попробуй, вспомни молодость. Какой у неё звук, заслушаешься. Я не дорого продам.

— Вот пристал. У меня дома два баяна и аккордеон, гармошку я давно забросил, отстань от меня. Ты отпугиваешь покупателей.

”Как от него избавиться”, — думал я, — пристал как репей.

Мужик ушёл. Через минут пять снова вернулся. Сел на стул, взял в руки гармошку и заиграл. Прохожие слушали, проходили мимо, улыбаясь. На мои груши ни кто внимания не обращал.

— Ты что же здесь устроил концерт, артист? — взмолился я. Мне только твоей музыки и не хватало.

Поиграв свои переплясы, мужик ушёл. Что бы стул больше не привлекал желающих на нём посидеть, я разложил на нём груши. Но пришёл хозяин и забрал стул, проговорив: “мне и самому стул нужен”.

День сегодня какой-то весёлый, концертный. — “Цыганочка с выходом”.

Часы

— У меня вчера слетели с руки часы в стакан, — поделился я с другом.

— Наверное, стакан был с градусами? — заулыбался он.

— Нет.

— А мои окунались: и в пиво, и в брагу, и однажды побывали в ведре с водой, — сказал друг.

— И как?

— Вроде ничего, обсохли и зашагали дальше.

— А у моего друга по квартире, — продолжил я тему, — побывав в спирте, часы пошли в другую сторону, подмигивая.

— Видать, что-то случилось у них с головой.

— Я как-то летом в лесу, рвал вишню и где-то посеял свои часы, — стал я рассказывать свою историю. Искал, искал — впустую — пропали — канули. Недалеко от меня рвали тоже вишню солдаты. Так я им говорю: “ Дарю вам мои часы, если вы их найдёте”.

— А что солдаты были в самоволке?

— Нет, это я рвал у них на полигоне.

— Как ты там оказался, там же стреляют, ходить запрещено?

— Места хорошие, грибные и ягодные.

— Ты хоть много вишни нарвал, когда был там?

— Корзину и ведро. Корзину с груздями, а ведро с вишней.

— Ну вот, обижаться за утрату часов тебе не надо, расплатился за доставленную тебе возможность набрать лесную вишню с полигона и обеспечить себя груздями.

Очередной больной

Что-то наш Степан Никифорович замешкался, долго не появляется у нас в коллективе. Пропал. Может, что-нибудь с ним случилось? Он ‒ фронтовик, участник Великой Отечественной войны, имеет солидный возраст. Числится в нашем коллективе старшим по званию, по-военному ‒ подполковником. Со Степаном в это время может случиться всё, что угодно. Всевышний, к примеру, может спокойно распорядиться снять его с жизненного баланса и направить в бессрочную командировку. Для его поиска послали меня, как самого лёгкого на подъём, самого шустрого и исполнительного по всем статьям, решили, что без меня не справиться. Конечно, я смогу, кто против, 75 ‒ это не 90, и я ещё по сравнению со Степаном ‒ салага.

С начала нужно определить место его нахождения. Квартира Степана Никифоровича на замке. Соседи не в курсе. Попробую искать по больницам.

Поиски нашего товарища проходили днём. Трубка моего домашнего телефона постепенно накалялась до предела, до кипения. Да и ноги мои в конце каждого дня становились ватными, требовался отдых и всего организма. И, наконец, наш беглец нашёлся. В одной из больниц в справочной высветилось: “больной Иванов Степан Никифорович…” Да, да, это и есть наш разыскиваемый. Я хотел просто узнать, где он находится, а мне сразу предложили: раздеться, взять белый халат и бахилы. Дежурный указал корпус, этаж, отделение и палату. Подойдя к палате, увидел, что Степан беседует с врачом. Я к нему подходить не стал: прерывать разговор неудобно. Потом они вошли в палату. Я за ними. Степан, не глядя в мою сторону, каким-то образом почувствовал, что я как бы очередной больной, и говорит:

Конец ознакомительного фрагмента.