Контрабандист Сталина Книга 1

Юрий Москаленко, 2021

Ты нужен там, где ты сейчас. Происходит только то, что должно происходить. Все начинается вовремя. И заканчивается тоже. (Автор не известен.)

Глава 4

Счас, и чего это я буду уступать тело, пусть и не моё. Раз я тут оказался по воле богов, значит надо убедить Сакиса отдать мне его под полный контроль. Вот же, как какая-то шизофрения, разговаривать с кем-то в своей голове. Ужас. Закрыл глаза, чтобы сильнее сконцентрироваться и не обращать внимания на внешние раздражители. Так не паникуем. Собираем «волю в кулак». Будем захватывать тело, которое потом пойдёт в дело. А грек пусть остаётся каким-нибудь эхом в моей голове. Вдруг ещё пригодиться. Главное чтобы не орал и песни по ночам не пел. Забалтываю грека, а сам пытаюсь мысленно управлять конечностями. Стоп. А вот тут мне настрой «соседа» абсолютно не нравиться. Зачем мне эта месть? Устроимся на Карибских островах и будем жить в своё удовольствие…

— Интересно и как ты собираешься мстить? — удивляюсь, каким-то не продуманным планам грека. Нет, всё Сакис изъясняет чётко. Но слишком уж много на разный авось. И главное не понимание, что без своих «серьёзных денег» такое просто не возможно. Привык парень, как и я, что деньги кто-то даёт. А кто их ему сейчас даст, да ещё такие?…Эх, где мой Димка?

Слушаю опять какой-то бред.

— Не получится с этого ничего — «опускаю брата по несчастью на землю».

— Тогда всё продам и поступлю в немецкую армию. Там у меня есть друг Карл, вместе учились. Может и поможет — печально Сакис.

Нет, я всё понимаю, но к немцам я не хочу. Мой дед погиб на Второй мировой войне, защищая родину. Хоть я особым патриотизмом и не страдаю, но в Германии скоро Гитлер к власти придёт. Будет за чистоту расы бороться. Да и против России я воевать не буду и Сакису не дам.

— Ты пытаешься полностью взять тело под контроль? — застиг меня вопрос грека.

— А мне твой план полностью не устраивает. Сам погибнешь и меня погубишь — прекратил я всякие действия и открыл глаза. По-прежнему ничего не изменилась. Всё та же маленькая каюта.

— Я готов уступить тебе тело, но с условием — и замолчал.

— Договаривай — ну а как мне ещё остаётся реагировать.

— Ты отомстишь за меня и поможешь моей родине, Греции — возвышенно Сакис.

— Нет, так не пойдёт. Сам рассказывал, что тебе в Греции появляться не рекомендовали.

— Тогда отомсти и помоги грекам.

— Каким? — вот же мне эти фанатики или как там они называются.

— В Смирне проживало, а потом погибло двести тысяч греков. Вот ты и помоги такому количеству — упёрся парень.

— Такому количеству? Как?

— Ты же бог, вот и придумай.

— Э нет, так не пойдёт. Скольким смогу, тем и помогу — отвечаю. Зачем мне брать такие обязательства. А так помогу пару грекам и хватит.

— Тогда клянись.

— Хорошо. Я клянусь отомстить англичанам, французам, итальянцам и туркам и помочь всем грекам, которым смогу — главное пусть мне контроль тела уступит. А пообещать, не значить выполнить.

Как только я закончил произносить взятые на себя обязательства, грек воскликнул — Пусть боги услышат тебя, а я отдаю тебе своё тело и произнёс какую-то длинную фразу. Из неё я только и понял слово «надежда», и словосочетание «по воле богов». Вообще-то это странно. До этого мы же друг друга как-то понимали, хотя он грек, а я русский. А тут в этой фразе что-то другое. Что? Но полностью осмыслить это я уже не успел.

Возникла боль и сложилось такое впечатление, что в меня пытаются всунуть другое тело. Меня всего начало крутить, что-то разрывать, что-то соединять и смешивать. Впечатление такое, что меня безжалостно мотает в какой-то центрифуге.

Через какое-то время я всё так же лежал на своей кровати и пытался себя осознать…и не мог. Я и не я одновременно. Я больше никого не ощущал теперь уже в своей голове.

Пытаюсь вспомнить кто и что я. Начал с детства. Получился какой-то…турок или грек. Маленьким я жил с братьями и сёстрами в большом доме на берегу моря. Любил сушеные финики и инжир,…какой инжир? Что за хрень? «Иду» по своим воспоминаниям с детства, в которых я по мере взросления с грека урывками перехожу в сознания русского Сергея Дорохова. Вот это да. Значить Сакис оставил мне свои самые дорогие воспоминания, заменив ими мои. Будет не просто.

А ещё у меня откуда-то появилось уверенность, что жить мне осталось… лет десять и мне надо срочно спешить, чтобы выполнить свой долг перед Грецией… и Россией. Долг! Какой долг? Да я никому и никогда ничего не должен. А кому должен, всем прощаю.

Только я об этом подумал, как появилось боль в затылке. Ноющая, выворачивающая внутренности наружу. Открыл рот. Пытаясь как можно чаще дышать, наполняя мозг кислородом. Постепенно боль ушла. Да сколько же можно боли?

Вы все хотите войны. Ну что же вы получите войну… на всех фронтах.

С этими мыслями я весь измученный уснул под небольшое раскачивание судна.

Следующие пять дней я пытался осмыслить и освоится с документами, деньгами, шхуной и своим новым телом.

До моего прошлого тела этому было конечно далеко, но и плохим его назвать нельзя. Сейчас мой рост метр семьдесят, а был метр девяносто. Да, потерял сантиметров двадцать, обидно. С весом нормально, даже надо похудеть на пару килограмм, особенно в талии. Только сильно огорчало плохое развитие ног в растяжке. Придётся сильно потрудиться, чтобы достичь моих любимых результатов в ударах ногами. Да и в остальном тоже.

Черты лица у меня нового правильные, и довольно привлекательные, чувствуется порода. Густые волосы цветом больше каштановые, чем чёрные и слегка вьющиеся. Нос прямой с горбинкой. Глаза большие карие. Но вот сеточка морщин создающая «боль в глазах» в уголках глаз сильно меня старин. Сразу видно человека, которому сильно досталось в жизни.

— Не эллин конечно, больше на турка-метиса похож — разглядывая себя в маленьком зеркале, и делаю вывод.

С командой я общался лишь изредка, больше с капитаном Даниелем Аджемяном. С ним же подвёл финансовые итоги и приуныл. На полную выплату экипажу с долгом, включая долю капитана как частично судовладельца, новой полной бункеровки хорошего угля и разных припасов, небольшого ремонта надо 200 фунтов или 900 долларов по сегодняшнему курсу. Гигантская сумма по нынешним временам. Тяжело вздохнув, отдал деньги капитану, пусть сам всем этим занимается. Где-то он меня понятно «нагреет» из-за моей неопытности, но я не думаю что очень много, хотя как знать. Чувствую, сума в две тысячи фунтов быстро растает без следа.

Вечерами, когда спадала жара, гулял по судну. Знакомился с кораблём и частично с экипажем. Увы, но чувствовал я себя пока не очень хорошо.

Еду мне в каюту приносил юнга по имени Самир, малыш лет десяти. Какой он национальности и кто его родители он и сам не знал. Его много лет назад подобрал капитан, с тех пор он ему и служил. Меню было совсем не разнообразным, и не варенным, что меня сильно злило. В основном преобладал сыр, бастурма, большие лепешки и разные оливки. Приносил пацанёнок и большой медный кофейник с крепким и сладким кофе. Попробовал и тут же отдал приказ сахар в кофе не класть. Пришлось заглянуть на камбуз, и тут же тихо матюгнулся про себя. В этом закутке, действительно кроме бутербродов ничего сделать невозможно. Разве что яичницу, но откуда сейчас взять такое богатство. А с другой стороны, а что я хотел, шхуна предназначена только для каботажного плавания.

Наконец к обеду показался Триполи Ливана, который хорошо было видно, так как город расположился на холме. На мысу, далеко выдающемся в море, находилась портовая часть города. От портовых сооружений Эль-Мина идут несколько прямых, как стрела, улиц и дорог в конце пути упирающихся в крепостные стены города, построенного на некотором расстоянии от моря, чтобы можно было организовать оборону жилых кварталов. Раньше корабли противника могли высадить войска только в районе порта, и у горожан всегда оставалось время, чтобы подготовиться к отражению штурма. Выделялись и четыре маленьких островка в районе порта.

— Самый большой остров Пальмовый, но там заповедник. Туда никого не пускают — показал мне рукой капитан. Я рассматриваю город и порт в бинокль капитана, стоя на балконе мостика судна. А в это время в порту кроме торговых судов стояли и два небольших военных под французским флагом.

Снизив скорость, шхуна потихонечку входила на внутренний рейд порта. Моя шхуна не большая с малой осадкой, так что проблем со стоянкой нет. Сразу чувствуется запах цитрусовых. Сам город Триполи считается «самым ароматным» на всем Ближнем Востоке. Здесь растет очень много апельсиновых деревьев, во время цветения распространяющих приятный запах по всему городу. Поэтому жители называют Триполи «Аль-Файха», или «создающий аромат».

Не успели встать на рейд, как к нам рванул паровой катер таможенной и пограничной службы с французским флагом на корме. В самом катере, человек 8–9 и все были одеты в синие длинные мундиры. На ногах красные штаны, заправленные в высокие ботинки со шнуровкой. Голову украшали красные с синим кепи, наподобие фуражек. На солнце блестели кожаные лакированные козырьки.

Матросы помогли пришвартовать катер к борту судна. Катер тоже не маленький. Его размер в пол моей шхуны. Только четыре человека из этой «банды» перешли на судно, как над городом, а потом и портом пугая людей и животных, пронеслись два самолёта. Самолёты сделали круг над портом, чуть в стороне от военных судов и полетели по своим делам куда-то в сторону Бейрута. Скорость самолётов километров чуть более 100 и поэтому можно хорошо их рассмотреть. Конструкция бипланов меня совсем не впечатлила, в отличие от других разумных. При развороте самолётов заметил и непонятные вырезы по краям крыльев. Такое впечатление, что и верхние и нижние крылья состоят из двух половинок. У второго стрелка сзади видены сдвоенные пулеметы Льюиса, который ни с чем не спутаешь. Видны и подвешенные небольшие бомбы. Махнув нам раскрашенными хвостами в цвет французского флага самолёты исчезли.

Вот придурки, а если бы случайно бомбы отцепились? Да что тут происходит?

— Капитан Пьер Рашар, командир таможенного поста. Куда идёте и откуда идёте? Зачем к нам в Триполи? — обратился к нам мужик, у которого на кепи какой-то узор в отличие от других. Он чётко определил в нас начальников и с ленцой приставил два пальца руки к козырьку в приветствии.

Приглашаю. Идём на мостик «Анггелики». Даю распоряжение Самиру принести кофе.

— Судно в балласте — отвечаю ему на французском языке, доставшемуся мне от Сакиса. Но он его тоже, как я понял, не особо и знал. А я так вообще только русский и немного английский. — Нужна бункеровка и возможно закупка местного товара.

— А куда вы потом будите идти?

— Посмотрим, что закупим — протягиваю ему документы.

— Во Францию надеюсь, везти не будите?

Ну да, конкуренты никому не нужны. Но и запретить мне закупку товара он не может.

— Вы же видите, что у нас каботажное судно — наблюдаю в иллюминатор, как остальные французы разбежались по судну и осматривают трюма.

— Ну да, ну да — француз.

Что-то уж очень внимательно рассматривая, он документы на судно.

— А почему у судна порт приписки Смирна Греции? — и уставился на меня.

— Потому что не успели поменять, только 6 дней как вступил в права шхуны — причём не полные. Часть имущества принадлежит капитану. Обложили англичане. Умеют.

— Следующий раз если придёте, я вам не разрешу заход в порт. Сейчас заплатите штраф.

— Это почему? У меня разрешение на полгода для регистрации в другом порту — тычу пальцем в документ, где это написано.

— Да. Не заметил. Надеюсь, больше ничего запрещённого на судне нет? — и зло уставился на меня.

— За это отвечает капитан с грузовым помощником — съезжаю я со слишком скользкой для меня темы. Что-то давать таможеннику всё равно придётся, вот пусть капитан со своих запасов и даёт.

— Если ко мне вопросов как к судовладельцу нет, то я пойду пока в каюту. Мне очень нездоровится — забрав документы, иду в каюту. Прячу всё в сейф, который находится у меня в шкафу. Я его обнаружил на второй день пути и тут же затребовал себе все ключи. Капитан тогда поклялся, что отдал все ключи, что у него были. Не верю. У него могут и не быть ключей от этого сейфа, а вот у других членов экипажа, точно.

Завалился на кровать, обдумывая дальнейшие свои шаги. А что тут думать, пока не нанесу визит Акилю Аббасу другу отца Сакиса, делать ничего не буду.

Через час французы начали собираться домой в порт, и я попросил меня подвезти. Не был уверен, что возьмут, но на удивление взяли. Экипаж будет дожидаться дежурного катера, который развозит экипажи на берег. Как там уже капитан будет распределять вахты мне абсолютно не интересно. Все нужные детали мы с ним обговорили.

Во время поездки наблюдал выгрузку с сухогруза непонятных солдат. В каких-то полосатых серо-коричневых халатах с капюшонами. Халаты, подпоясанные крупными кожаными ремнями. На голове чалмы разного цвета. Дополняли форму сандалии с обмотками или полосатыми гетрами. Бросалось в глаза и различное холодное оружие разных размеров и форм. Почти у всех ружья были в кожаных чехлах.

— А это кто? — не выдержал я и рассматривая с большим интересом военных.

— А, марокканские гумьеры^[9] — с призрением махнул один из таможенников.

Паровой катер за двадцать минут доставил меня к пирсу. Я перескочил на причал и пошёл в город. Надо срочно найти местного извозчика, а потом дом Акиля. Для оплаты услуг извозчика у меня было несколько мелких серебряных монет взятых у капитана.

Примечания

9

Марокканские гумьеры — колониальные войска Франции, набирались в основном из берберов разных племён. Французы получили превосходных разведчиков, жандармов, охранников, хорошо знавшие горы, способные выживать в пустыне, знающие традиции мусульманских племен. Привлекались для военных действий не только в Марокко, но и в других странах. — истор. Справка