Художник

Юрий Рудольфович Жмурин (2025)

В тихом сонном городке штата Мэн, Аркан Бэе, царит стойкая атмосфера покоя благодаря полному отсутствию преступности. Однако детектив Майкл Чепмен ощущает, что за фасадом этого "райского местечка" скрываются мрачные тайны. С юных лет он был пессимистом, и череда исчезновений маленьких девочек, происходящих каждые шесть лет, вызывает у него жгучую тревогу. Местные жители считают, что девочки по каким-то причинам просто сбегают, а Чепмен уверен, что они стали жертвами. Безуспешное стремление к раскрытию правды приводит его к алкоголизму и отчаянию, но вскоре ситуация меняется, когда для расследования очередного исчезновения в город приезжает агент ФБР Хлоя Колфилд. Вместе они сталкиваются с внезапно объявившимся серийным убийцей, которого прозвали "Художником", ведь тот создает жуткие "картины" из тел своих жертв. Теперь судьба Аркан Бэя зависит от того, смогут ли Майкл и Хлоя раскрыть тайну пропавших девочек и остановить убийцу, прежде чем станет слишком поздно.

Глава 2

Как гром среди ясного неба

Это напомнило мне о картинах. Почему-то я чётко видел в этом некое подобие холста, вместо которого использовалось простое белое покрывало. Доминирование красных тонов, вместо которых кровь. Остальное же, словно слоями нарисованная картина, составляло единое целое, придуманное в голове художника. В данном случае это ужасающе обезображенное тело бедолаги, которого убийца сначала раздел догола, а затем сотворил из него «композицию». В ней у жертвы из горла торчит арматура, а челюсть неестественно вывернута. Нет, она чуть ли не вырвана. В том, что осталось от рта, я не увидел языка. Ладони его прижаты друг к другу, а посередине вбит большой и длинный гвоздь, который скрепляет их воедино. Растёкшаяся за спиной кровь размазана так, что напоминает мне крылья. На теле присутствует десяток больших гематом, где-то из-под кожи торчит ребро. Убийца не поскупился и на член жертвы. Он разрезал его вдоль на две части, а яйца буквально вывернул наружу. Ступни оказались переломаны и прибиты гвоздями к полу так, чтобы ноги оставались согнутыми, раздвинутыми в стороны и при этом не падали. Только в самом конце осмотра я обратил внимание на глаза мужчины. Сначала мне показалось, что глаза просто широко распахнуты и смотрят в сторону двери, но всё оказалось куда проще. У мужчины отсутствовали веки. Единственное, что было далеко от этой «композиции», — написанная на стене фраза «Я помню…», а под ней вторая: «И я смотрю…».

Не знаю, как долго я здесь пробыл, но явно дольше, чем все остальные. К удивлению, рвотных позывов я не ощутил, хотя, признаюсь, смотреть на это до безумия невозможно. Хотя может, я уже действительно настолько тронулся умом, что подобное не вызывает во мне того ужаса, который испытывают все остальные? Ещё через пару минут я услышал, как в коридоре Хлоя представилась стоящему на страже полицейскому, а затем вошла внутрь. Первой реакцией агента ФБР был истинный первобытный ужас, такой, какой испытывали все остальные из входящих сюда людей. Девушка резко отвернулась, прикрыла нос и рот платком, стараясь зажать их как можно сильнее. Глаза намокли, и выдавить хоть слово у неё не получилось.

— Может, тебе лучше выйти? — почувствовав, что Хлое становится только хуже, спросил я.

Та лишь покачала головой.

— Ладно… эм, хоть я и детектив, но опыта в подобном у меня почти нет, городок у нас специфичный, сама понимаешь, — я захотел хоть как-то отвлечь Хлою. — Но это… я не уверен, что даже в городах с высоким процентом преступности такое вообще бывает. И знаешь, чутьё мне подсказывает, что это не первое и не последнее убийство подобного рода, которое здесь произойдёт.

— Почему ты так думаешь? — едва расслышал я её вопрос.

— А? — переспросил я, а затем понял, что Хлоя мне сказала. — А! Ну… когда нас обучали в полицейской академии, рассказывали о подобных преступлениях. Плюс, я читал много литературы, статей и смотрел кучу документальных фильмов про…

Я заметил, что это мало как помогает, но, чёрт, мы профессионалы и должны продолжать во что бы то ни стало. Как-то нужно переключить сознание агента Колфилд с ужаса на ясность.

— Хлоя! — рявкнул я.

Девушка слегка вздрогнула и посмотрела на меня. Смотря той в глаза, я одним лишь выражением своего лица попытался донести, что мне очень нужна помощь и вообще не хочется разочароваться в способностях и помощи, которые Хлоя пообещала мне предоставить как агент ФБР.

— Так вот. Если вкратце, я много всего изучал и не просто так смог сдать экзамен на детектива и получить эту должность. Понимаешь? В таком городке просто не может быть подобных убийств. Если бы захотели за что-то убить, то это сделали бы куда проще: застрелили бы, зарезали, задушили, отравили, подстроили несчастный случай… Это, на двести процентов, дело рук психопата, который, вероятно, крайне озабочен искусством. Посмотри, — я подошёл к ней и указал пальцем на тело. Затем аккуратно положил руку на плечо, стараясь почти не касаться, лишь кончиками пальцев, чтобы поняла, что я рядом и готов поддержать. — Видишь, как убийца зафиксировал части его тела? Жертва словно молится. А крылья, нарисованные кровью? Я не понимаю только, почему ноги стоят в таком положении, и какой смысл было разрезать его… — на секунду запнулся, поняв, что нужно следить за языком. — Половой орган. Хотя возникают вопросы насчёт арматуры в глотке вкупе с его отрезанным языком. Не понимаю…

Пришлось немного разыграть непонимание, чтобы Хлоя смогла уже наконец втянуться в процесс, подумать и отвлечься от общей картины, представить, о чём мог думать убийца. В ФБР учат такому. Влезать в их шкуру, чтобы агенты могли эффективнее ловить психопатов вроде этого.

— Ангел… — вдруг сказала она.

Именно. Это ангел. Продолжай, Хлоя, ты молодец.

— Я думаю, ты прав насчёт озабоченности искусством. Ему нравится рисовать, но… видимо, что-то пошло не так в его жизни, и случилось такое, от чего его рассудок о-очень сильно пострадал. Целый ворох психологических травм, которые заставили его сделать… вот это, — ненадолго задумавшись, Хлоя снова продолжила. — И уж точно ему не хотелось просто убить, его желанием было творить. Мне тоже кажется, что это не последний труп, который мы найдём, если убийцу не остановить.

Ну, хотя бы что-то. Рад, что она смогла собраться.

Я отошёл в сторону и снова вернулся ближе к телу.

— Криминалисты и судмедэксперт должны сказать больше. Первых нужно будет дождаться, чтобы подтвердить наши догадки по поводу способа убийства, а второй, после вскрытия, скажет что-то новое, что сейчас мы увидеть точно не сможем. Это займёт какое-то время, — подвёл я итог. — Нужно переговорить с Эйденом.

Хлоя лишь скромно кивнула и поспешно направилась к выходу. Я же ещё разок взглянул на жертву и только потом последовал за ней.

Эйден оказался на взводе; таким я своего друга ещё не видел. Его нервозность буквально витает в воздухе. Завидев нас, тот направился к нам навстречу. Уж не знаю, сколько можно сейчас рассказать Эйдену, ведь отчасти вина в произошедшем лежит и на нём, но мне нужно сместить акцент разговора на что-то другое, чтобы Хлоя не ляпнула лишнего, а потом уже обсудить с ней наши дальнейшие действия.

Если бы только мой друг не был так слеп и хоть раз меня послушал…

— У вас, видимо, крепкие желудки, раз вы так спокойно смотрели на ТАКОЕ и также спокойно оттуда вышли, — удивился он.

— Ни хрена мы не спокойны, — вырвалось у Хлои, и она сразу же отвела взгляд в сторону, скрестив руки на груди.

— Согласен с агентом Колфилд. Зрелище не из приятных, — подтвердил я. — Из головы такое уж точно ещё не скоро выйдет.

— И что будем делать, Майкл?

Действительно, Эйден, что же мы будем делать?

— Может, как обычно, мы скажем, что он решил уехать из городка? — съязвил я. — Мол, устал от Аркан Бэя…

— Ты это сейчас серьёзно? Прямо сейчас опять эту тему поднять хочешь? — Эйдену это явно не понравилось. Но отчасти я был прав. Он продолжал кричать на меня шёпотом. — У него, сука, жена и двое дочерей: одной девятнадцать, а другой двадцать пять. Как, по-твоему, мы должны будем всё это скрыть, мать твою?! Это тебе не сбежавшие малолетки, которым домашняя жизнь надоела!

— Вау! — я саркастично улыбнулся. — Да я прав оказался…

— Может, вы оба уже прекратите?! — вмешалась Хлоя. — Ведёте себя как придурки! Там человека убили и сделали… непонятно что. А вы чего, членами померяться решили?

Эйден замолчал и лишь пилил меня своим грозным взглядом. Я в ответ делал то же самое пытаясь, наверное, поддразнить его. Столько лет спустя я только сейчас начал замечать, что между нами постепенно вырастала стена, и она уже настолько огромная, что я вряд ли смогу заглянуть через неё и увидеть того человека, коим Эйден является сейчас. И мало того, всё это время, что мы были порознь, он изменился до неузнаваемости, а я этого не заметил. Лишь видел дурацкие привычки, которые считал показателем того, что мы до сих пор лучшие друзья, и я отлично его знаю.

— Я ничего не начинал. Ты вот обращайся к нашему гению всея капитанства. Не такой уж у нас и райский городок, оказывается, да, Эйден?

— Майкл, закрой уже рот! — Хлоя попыталась оттеснить меня от Эйдена. Расстояние между нами стало слишком маленьким, и казалось, что вот-вот в ход пойдут кулаки.

— По старой дружбе я пропущу это мимо ушей, но если я услышу от тебя ещё хоть что-нибудь мало-мальски мерзкое, то сможешь попрощаться с карьерой полицейского.

Остановись, Майкл.

Он ведь не шутит. Сейчас это реальная угроза, и мне стоит остыть. Хлоя права: пора заткнуться и думать о настоящей проблеме. Убийца где-то на свободе и может быть где угодно. Невольно я начал осматриваться и искать глазами хоть что-то, что может мне дать хотя бы малейшую подсказку. Полицейские, соседи, зеваки, фельдшеры… стоп. Среди зевак есть девушка с тёмными волосами и в чёрном капюшоне, которая просто стоит и смотрит, держа руки в карманах. Мне это что-то напоминает, но что? Я уже видел похожий образ… чего же не хватает?

— И вообще, мне сообщили, что убитым был Брайан Коннери, — с полным спокойствием заговорил Эйден, отвлёкший меня от стоящей в толпе девушки. Клянусь, мне точно не показалось, что она смотрела прямо на меня. — Банковский работник. Ничего необычного. Зарплаты хватало, чтобы платить за ипотеку, с женой и дочерями в отпуск на три недели уезжать, семью кормить и ни в чём себе не отказывать. Ну, почти. Приводов не было, как и чего-то подозрительного или незаконного. Обычный офисный сотрудник, живущий спокойной и размеренной жизнью.

Я снова посмотрел в толпу, но девушки там уже не оказалось. А может, её там и вовсе не было? Очередная игра моего сумасшествия. Однажды я уже попался на подобный трюк и впредь попадаться не намерен. Мне нужно держать себя в руках и быть максимально сконцентрированным. К пропавшим девочкам теперь прибавился ещё и поиск убийцы.

А может, это как-то связано…?

— Я съезжу к жертве на работу и поспрашиваю о нём, — вдруг вызвалась Хлоя. — Поедешь со мной, Майкл?

— Ну, я в отпуске, так что…

— Забудь про это, — перебил меня Эйден. — Ты снова в строю. За дело, вы оба. Поймайте убийцу, пока он не убил ещё кого-нибудь, а я пока придумаю, что делать со всем этим, — он заметил, как к дому начали подъезжать фургоны с репортёрами. — Вот же сука!

Удачи тебе, Эйден. На этот раз ты не соврёшь и не сможешь ничего скрыть. Этот городок перестаёт быть скучным и спокойным. Что-то грядёт. Хоть я и был прав, но мне от этого не легче и уж совсем не нравится. Лучше бы в действительности я ошибался и спокойно сошёл с ума.

Прошёл день, и мы решили зайти в «Ром для Джульетты». Расслабиться после неудач в расследованиях. Зацепок совсем никаких, продвижения нет, результатов ноль. Эйден злится, Хлоя расстроена, а я не в духе. Может это и плохая идея, но очистить разум и хоть ненадолго забыть о деле может помочь увидеть ситуацию с другой стороны. Так или иначе, лично я уж очень хотел выпить, а Хлоя… она не стала отказываться от предложения и составила мне компанию.

— А прикольное местечко, — сев за столик, осмотрелась Хлоя.

— Есть такое, — согласился я. — Частенько сюда захожу.

— Ещё бы. Я тебя как увидела, так сразу поняла, что ты с алкоголем на «ты», и видитесь вы чаще, чем хотелось бы.

— Ну, за мной имеется такой грешок.

Мы замолчали. Сделав заказ и дождавшись своей выпивки, первой нарушила тишину между нами Хлоя.

— Почему всё время ты настаивал на том, что девочки не сбежали? Пока остальные были уверены в их побеге, ты всё заявлял об обратном.

Я уж думал, что мы поговорим о чём угодно, но не о делах. Видимо, не судьба. Агент ФБР всегда остаётся мыслями в работе, даже пытаясь отдохнуть.

— Чутьё так подсказывает. А если честно, то не знаю. Просто вот уверен, и всё. Что-то здесь не так, я это знаю. И доказательства, которые я пытался собрать на протяжении всего этого времени, лично мне указывают на мою правоту.

— Так значит, нашёлся бунтарь среди трёх с половиной тысяч человек?

— Видимо, да, — не отрывая взгляда от дна стакана, на который я смотрел сквозь налитый в него виски, я подумал, что отличной идеей будет узнать о Хлое что-то ещё со времён академии. — А что насчёт тебя? Вот я как тебя увидел, так подумал, что у тебя синдром отличницы.

Девушка улыбнулась и откинулась на спинку стула.

— Ой, да пошёл ты! — без толики зла отмахнулась та. — Ну да, была я лучшей, и что с того? Это не преступление. Просто хорошо запоминаю всё то, что написано в книгах. Подмечаю детали лучше остальных. Прекрасно справлялась с теоретическими и практическими занятиями. Беда только в том, что я слишком не уверена в своих догадках.

— Это как?

— Ну, к примеру, возьмём убийство. Вообразим, что я нашла улики, опросила свидетелей, зацепки все как на подбор. Но вот что-то не сходится, и всё. Любой другой, используя все эти данные, уже сковал бы преступника наручниками, а я бы сомневалась. Так вышло на практическом занятии. Когда остальные уже со всех ног летели с результатом, которым явно гордились, я сидела и думала над другим вариантом. То, что мне не давало покоя оказалось истиной, а большая часть из того, чем воспользовались остальные, — пыль в глаза от настоящего убийцы. Ну, мнимого в практическом деле. Ты понял.

— Ага, — я с интересом слушаю её, не пропуская ни единого слова.

— Все провалились на этом задании. Даже я. Вовремя не сообщила о результатах… да и побоялась быть белой вороной среди остальных. Расстроилась ужасно! — Хлоя сделала глоток из бокала. — И это никуда не подевалось. Сама в себе, чёрт возьми, сомневаюсь и в других тоже.

— Боишься, что здесь может быть также?

— Это моё первое большое, кажется, дело. Хотя изначально я так не считала. До этого меня вообще не подпускали к убийствам. А тут вроде дело было простое… пока не обернулось вот этим всем. Среди моих коллег ходит молва, что так поступают как раз из-за моих вечных сомнений. Боятся, что я дело либо загублю, либо буду вести его слишком долго. Ну и не только…

Девушка выпила одновременно с мной и замолчала. Видимо, в ней было что-то, чем она пока не хотела делиться. Если так, то стоит отвлечься. Хватит на сегодня мыслей о делах, убийствах, преступниках, смертях.

— Не думал, что ты так ужасна в обращении с вином!

— О, — Хлоя рассмеялась. — Ты мне как главный эксперт по алкоголю говоришь?

— Нет, ну серьёзно, кто так вообще пьёт? Вливаешь в себя как сок какой-то. Надо же понемногу, маленькими глоточками, смаковать. Понимаешь?

— Ай, нет времени на это. Порой хочется просто напиться, да и всё. И вообще, как хочу, так и пью. Чего прицепился? Сам, вон, виски как простую воду в себя вливаешь. И глаза уже мутнеть начинают. Э-эх ты!

Краем глаза я заметил, как к столу неспешно, но с полной уверенностью шла Эмилия Стоун — мать Пайпер. Только не сейчас… и что она вообще здесь забыла? Хотя, я понимаю, что, но… почему сейчас? Хлоя заметила, как я попытался вжать голову в плечи и опустил глаза в пол. Обернулась и увидела Эмилию.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Сейчас узнаешь…

Эмилия подошла к нашему столику и, сжимая в руках свою сумочку, сказала:

— Здравствуй, Майкл, — полная решимости и изрядно поднабравшаяся она пришла не с добрыми намерениями. И я могу её понять. — Я сидела здесь недалеко и увидела тебя в компании этой девушки. Если люди не врут — она из ФБР. А ещё убийство вроде как в городе произошло. И вместо того, чтобы искать мою Пайпер и обеспечить безопасность граждан, вы… — женщина указала на нас пальцами, и из глаз её пошли слёзы. — Сидите здесь и пьёте. Отдыхаете, да!? В то время, как моя бедная девочка где-то там. Скорее всего одна! И в опасности! Страдает!!!

— Эмилия, мы… — я было уж попытался оправдаться, но меня вдруг перебила Хлоя.

— Мы тщательно расследуем Ваше дело, миссис Стоун. Я приехала как раз из-за Вашей дочери и намерена докопаться до правды.

— Тогда какого чёрта вы оба делаете в баре!? — ударив кулаком по столу закричала Эмилия.

Спустя минуту на крики миссис Стоун прибежал её супруг. Он молча схватил ту за руку и повёл к выходу, лишь единожды бросив на нас с Хлоей полный злобы взгляд.

— Ого… — на Хлое лица не было. Эта сцена ударила по её настроению. Такая ранимость плохая черта для агента ФБР. — А я думала, что вечер будет спокойным. Не тут-то было… Я её понимаю. Потеряла дочь, которую любит всем сердцем. Мы обязаны как можно скорее разобраться во всём, ты понял?

Агент Колфилд допила содержимое бокала и, молча встав из-за столика, положила передо мной свою часть суммы от заказа и вышла из бара. Вот я и остался снова один. Наедине с собственными мыслями. Это уже не в первый раз. Подобные сцены были не только от Эмилии, но и от Эммы. Уже не выдерживая моих постоянных алкогольных посиделок в баре и абсолютно никакого продвижения в поисках Мишель, Эмма срывалась на меня первые несколько лет. В конечном итоге она смирилась. К сожалению, это ждёт и Эмилию, которая так и не узнает о произошедшем с Пайпер…

С момента убийства прошёл ещё один день. Зацепок по убитому так и нет, как и продвижения по делу о пропавших девочках. Мы с Хлоей сидели у меня на кухне, разбирая все материалы обоих дел. Через каждый час мы менялись делами, надеясь, что таким образом сможем хоть что-то нащупать. И, к сожалению, чаще всего она цеплялась за то, что я уже проверял. Мне понравилось, как она всерьёз взялась за это дело. Рад осознавать, что не я один считаю это странным. Это опровергает моё сумасшествие.

— Знаешь, мне пришла в голову идея, — заговорила Хлоя, не прекращая грызть ручку.

— Во-первых, прекрати портить своими зубами мою ручку, — заметил я. Хлоя, словно ребёнок, резко вытащила её изо рта и с кислым выражением лица положила на стол. — Если ты хочешь есть, у меня там в холодильнике остались макароны с сыром. Нужно только разогреть. А во-вторых, я уже говорил с психологом. Толком ничего и не узнал. С её слов в поведении девочек не было ничего подозрительного.

— Нет, я не голодна. И как давно ты с ней говорил?

— Да я уж и не вспомню… сколько-то лет назад, а что?

— Вот именно! А Пайпер пропала недавно. Мне кажется, нам стоит снова к ней наведаться и всё разузнать насчёт психологического состояния девочки.

— Почему ты думаешь, что Пайпер посещала психолога?

— А ты почему думаешь, что девочка, которая якобы сбежала, не посещала психолога? — уверенность, чувствующаяся в голосе Хлои, передалась и мне.

Она права. Стоит ещё раз навестить психолога. И ведь действительно, не может быть такого, что если бы девочки просто сбежали, то не были бы проблемными. В школах такое частенько замечают, особенно по поведению. Психологи постоянно следят за учащимися и, в зависимости от ситуации, кого-то приглашают к себе в кабинет, а кого-то нет.

— Но сначала мы поговорим с её классным руководителем. Хорошо?

— А это ещё зачем?

— Предположим, что девочки всё-таки сбежали, — начала развивать свою теорию Хлоя. — Значит, в их семьях были какие-то проблемы. Сначала надо узнать, как долго психолог работает в школе и с кем именно из сбежавших она контактировала. Если были проблемы, то она могла знать о намерениях к побегу. К тому же мнения двух разных людей должны немного отличаться, не думаешь? Мы просто обязаны всё это проверить.

— Попробовать стоит, — я задумчиво кивнул. — Вы молодец, агент Колфилд. Прямо-таки двигатель прогресса в расследовании!

— Хватит тебе, — улыбнулась она. — И прекращай официальничать.

Мы поехали к школе без особой спешки и в полной тишине. Хорошая обстановка, чтобы обдумать всё произошедшее за последнее время.

Почему-то я вспомнил Мишель.

Как-то я зашёл к ней в комнату, а она там сидела посреди бумажной кучи и пыталась красиво нарисовать кота. Тогда у малышки всё не получалось прорисовывать детали, и каждый раз, как у неё не выходило, Мишель просто разрывала листок и начинала заново. Девочке нравилось рисовать, это было неотъемлемой частью неё. Такая любовь к искусству всегда напоминала мне Эмму. Любовь и талант точно передались от матери к дочери. Как-то раз Эмма попыталась нарисовать мой портрет, а я, дурак, всё кривлялся. Девушка тогда ужасно расстроилась, но всё-таки смогла это сделать. По памяти, как мне рассказывала. Запомнила позу, в которой я сидел, одежду, в которую был одет, детали, которые составляли мой образ. Тот рисунок я успешно потерял, как и всё, что было связано с ней. Мишель, а в конце концов, и саму Эмму.

Я убил её.

Мои действия, слова, моё существование потихоньку разрушали девушку, которую я любил, и в конце концов я убил её. Как бы Эмма мне не улыбалась, не говорила добрых слов и не относилась ко мне с теплотой — я всё похерил. Финальным аккордом этой истории стало моё обещание, которое я дал спустя долгие годы пропасти между нами. Если бы я только обратил внимание на Эйдена, который будто знал, что этим всё и закончится. Дал обещание, которое так и не смог сдержать. Начав корить себя за это и буквально утопая в самобичевании, я упустил из виду саму Эмму. Моё «погружение» всегда заключалось в том, что я утопал и захлёбывался. Каждый грёбаный раз. Тогда это начало происходить и с Эммой, а я как будто держал её за руку. У меня был шанс вытащить, вдохнуть жизнь, но я этого не сделал. Просто отпустил. Как итог — очередной удар после смерти Фрэнка, сердце которого не выдержало исчезновения внучки, и вскоре самоубийство самой Эммы, которая повесилась в своей собственной комнате. Когда я решил её проведать, было уже поздно. Я нашёл Эмму висящей на ремне от собственных джинсов. Именно это стало отправной точкой моего окончательного саморазрушения. А сейчас я могу лишь узнать о том, что произошло с девочками, и покончить со всем этим раз и навсегда.

Конец ознакомительного фрагмента.