Дети любят собак

Юрий Снитков (2025)

Сирота Лиза пишет прощальную записку и сбегает из дома опекунов. Она собирается покинуть этот мир, но еще не решила как.

Перед вагончиком свернулись шерстяные тела. Собаки смотрели на меня своими грустными темными глазами. Четвероногие привыкли к шуму дороги и незнакомцам. Иногда вытягивали свои шеи, чтобы осмотреться.

— Лежите-лежите. Мне туда, — осторожничал я.

— Лежим. Проходи.

Я переступил через серо-коричневый комочек у самой двери. За выцветшей вывеской «Шашлычный мир» слышалась мелодия. Вошел. По кафелю разбегались трещины, иссыхало мясо на витрине. Музыка заглушила колокольчик над дверью.

— Можно кого-нибудь?

Занавеска из бусин затрещала и передо мной появился смуглый паренек.

— Слущаю, брат.

— Здравствуйте! Поисковый отряд, ищем девочку, — он посмотрел на фото в моем телефоне, — пропала вчера, видели на объездной. Не заходила?

— Двэ?

— Что две?

Работник выключил колонку. Въедливая мелодия продолжилась в моей голове.

— Порция двэ?

— Нет. Девочку видели эту? Пропала.

Темные и, как мне показалось, грустные глаза вновь опустились на экран с изображением. В этот раз я увидел в них бессилие мысли.

— Че там!? — Бусы разбежались, в них появилось зрелое женское лицо с ярким макияжем. — Че хотели? Он не бум-бум.

— Не видели? — я направил фото в нее, словно удостоверение.

— А это не Тамарка? — Спросила она у паренька, тот дернул плечами. — Не, Тамарка старше была.

— Ее зовут Лиза, ей шестнадцать лет, — добавил я.

— А-а-а, точно нет, Тамаре сорок. А вы из банка?

— Поисковый отряд, волонтеры.

— А че ищете то ее?

— Пропала.

— А-а-а.

— Ну, зайдет — позвоните в сто двенадцать. До свидания!

Вышел, брякнув напоследок колокольчиком. Глухо заиграла знакомая мелодия. Шерстяные все так и лежали, бегая глазами.

— Может вы видели?

Собаки подняли головы, убедились, что мои руки пусты, и снова уложили морды на лапы.

— Не видели. Иди.

На парковке скучал старый крузак. Анатолий сидел у потертого штурвала, упирался длинной неряшливой бородой в свой круглый живот.

Мы познакомились два часа назад. Поиски в его жизни случились впервые. Толик подошел на точку сбора и сразу сообщил: «На всякий случай есть бензопила. И я зарегистрировался на поисковом форуме. Мой ник:"Команданте семьдесят три", можете проверить».

— Ничего? — спросил меня Команданте, когда я приблизился к машине.

— Нет. Осталось два кафе и заправка.

По его наставлению я громко хлопнул дверью, и мы тронулись.

Лиза — сирота. Опекуны девочки после очередного проступка решили отправить ее обратно в интернат. Она встретила эту новость без восторга. Сначала Лиза обожгла зажигалкой руки. Так, что пришлось вести ее в «травму». На следующий день она написала предсмертную записку и ушла из дома. В собственном некрологе подросток очень емко изложила, кого и как она ненавидит. Описала и рассматриваемые ею способы покончить с собой. Упоминались вены, веревка, пруд рядом с домом (в нем уже работали водолазы), даже канистра бензина.

«…мне вобще похрену как но я это сделаю уроды, туда я невернусь…»

Как и многих бегунков, искали ее без ориентировок. Увидев их, Лиза могла решиться на что-то из ее безжалостного списка. Если еще не решилась. Оставался только патруль и опрос. Друзьями занялись полицейские. Мне посчастливилось проверить с Анатолием объездную дорогу. Та отделяла дом опекунов от города шестью пульсирующими интенсивным автомобильным движением полосами. Мы зашли в семь кафе и навестили три заправки. В каждой из них мы вклинивались в размеренную жизнь работников, будоражили их сознание, разжигали воображение. Дарили им тему для разговоров с дальнобойщиками. Однако, оказался полезным лишь один бездомный пес. Он видел девочку и, виляя хвостом, показал направление ее похода. В благодарность четвероногий получил сосиску.

Мой телефон задребезжал в одном из десяти больших и маленьких карманов. Каждый раз клал его в разные и потом суетливо искал.

— Да?

— Ее в центре видели, давайте сюда, — сообщил знакомый голос.

Значит, пес ошибся. Крузак развернулся через две сплошные. Толя, видимо, считал, что именно этот манёвр придает героизма происходящему. Так ведут себя люди со скучной жизнью.

— А че вот делать, если я ее увидел? — спросил Анатолий.

— Девочку?

— Ну да, че мне вот делать? Хватать ее?

Я сразу представил, как он бежит за Лизой, растопырив пальцы или размахивая бензопилой.

— Не надо. Просто делаешь вид, что мимо идешь, следишь. Зрительного контакта избегаешь. Звонишь координатору или ментам сразу.

— А если убежит?

— Ну, значит убежит.

— Я бы все-таки ее схватил. Мало ли че удумает.

— Ну, как знаешь. Это все равно, что схватить любого другого человека на улице.

— И в чем тогда смысл ее искать, если даже нельзя ничего предпринять.

— Почему нельзя? Звонишь, менты все сделают, — Толю явно расстраивали мои слова, — а, если попробуешь схватить, можешь получить перцовкой в лицо. И девочка будет по-своему права.

— Понятно. Еще с ней возиться, блин.

— Ну, она все-таки не преступник, чтоб ее задерживать.

— А че ее защищать? Дура дурой. Только неприятности близким доставляет. Нет, я понимаю, ребенок еще. Но мозги-то надо уже иметь, в шестнадцать-то? Я в шестнадцать уже почти родителей содержал. Ну, если не содержал, то уж точно помогал.

Толя раздражённо включил музыку. Будь я лет на пятнадцать старше, возможно, мы бы нашли общий язык. Сейчас же самым верным решением было молчание. Я не смог определиться, что хуже: разговоры с ним или Газманов. Надел свои наушники.

Автомобиль полз в длинной веренице красных огоньков. Они отражались на нашем стекле, в зеркалах, в витринах города, до которого мы быстро домчались. Я разглядывал людей на остановках. В том марте многие еще носили зимние вещи. Искал глазами девочек-подростков. Все они похожи, и каждую приходилось сравнивать с фотографией. Точно не она. Нет. Нет. Повернись. Тоже нет.

Конец ознакомительного фрагмента.