Анклав нехристей: Чума с привкусом шоколада

Юрий Станиславович Климонов

Когда наступает конец света? Когда рвутся ядерные бомбы или прилетают злые пришельцы? Ни то и ни другое! Люди сами могут довести наш общий дом до такого состояния, открыв ящик Пандорры. И когда нет надежды ни на государство, ни на религию, рядом с тобой встаёт твой друг, товарищ или вовсе малознакомый человек. Связанные одними целями — спасти семью, сохранить разум и остатки знаний, вы идёте вперёд с надеждой на лучшее будущее, даже если её почти не осталось… Почти, ведь она умирает последней.

Глава 8

2 мая 2027 года. д. Тополиновка. Утро

Этот воскресный день принёс много нового. Часам к десяти, когда люди собрались завершить посадку картофеля на ещё двух подготовленных участках, приехал Девятов. Один и хмурый. На вопросы Мочалова о причине такого настроения тот поведал, что везде заполыхали митинги протеста и демонстрации. Причём наряду с уже печально известным «Народным согласием» в политическое противостояние с нынешней властью вступила РПЦ. Часть либерального крыла Православной Церкви обратилось к своим сторонникам с призывом поддержать демократические начинания Всеволода Оболенского. И напротив, крыло фундаменталистов призвало истинно верующих отмежеваться от всякой ереси и иноверцев, сплотившись вокруг право-радикально настроенных священнослужителей. А заодно выступить с требованиями запрещения рабочих виз для гастарбайтеров, отбирающих рабочие места у исконно русского населения. Мирные демонстрации согласовать с руководством Правительства не удалось — эпидемию никто не отменял, и, по мнению аналитиков, на майских праздниках ожидаются стихийные манифестации по всей стране. С заражёнными тоже всё очень плохо: мало того, что эпидемия разрасталась такими темпами, что куда там Ковиду-19. В некоторых городах койко-места в инфекционных отделениях больниц закончились, а больные всё прибывали, и сами больницы оказались уже забиты по самое не могу. Несмотря на принятые по аналогии с 2020-тым годом мерам, уже появились инфицированные медики. Из-за замалчивания объективной информации, люди откровенно стали бояться даже тех, кто работает в поликлиниках. Появились случаи, когда медиков узнавали по лицам и выгоняли из магазинов. Народ попросту тихо стал сходить с ума, практически не веря никому и черпая сомнительную информацию с различных порталов и форумов в интернете. А там как отличить, где правда, а где фейк?

По словам Антона, ситуация в стране стремительно выходила из-под контроля государства. День «Х» неумолимо приближался. И уже стало понятно, что так, как раньше, дело не кончится. Что и где бабахнет ещё не было понятно, но то, что всё-таки рванёт, теперь уже очевидно. Мочалов коротко отчитался по новостям в Тополиновке, заодно поинтересовавшись окончательным списком лиц, собиравшимся приехать в деревню. Сергей не знал, что друзья, одновременно с его приготовлениями в Тополиновке, вели свою работу. Девятов сказал, что отобрано сорок три человека личного состава УГРО, ППС и ДПС аж из трёх районов, в том числе и Барсуковского. Выходили на людей аккуратно, разговаривали один на один и сначала намёками, а потом осторожно давали понять, что точка эвакуации есть, но её местонахождение не указывалось. Росгвардию вообще не трогали — последнее время там свои тёрки пошли — к кому теперь примкнуть: остаться верными Правительству или перебежать к Оболенскому. Каждый из проверенных людей получил информацию об условном сигнале, который будет означать «Бросай всё, бери семью и дуй к точке сбора. Желательно с оружием». Понимая, что вновь прибывшие столкнутся с банальным отсутствием спальных мест, Сергей задал и этот неудобный вопрос. Антон выматерился, но обещал в ближайшие сутки как-то решить проблему с бытом людей. Приютить в общей сложно под сотню человек, считая домочадцев, — дело серьёзное.

Имея на руках около сотни тысяч рублей, Мочалов решил скинуть практически все деньги, для чего отправил микроавтобус с людьми, преимущественно славянской внешности — задействовал всех переселенцев, что сейчас проживали в Тополиновке, чтобы по максимуму закупить в магазинах муку, крупы и консервы даже малого срока хранения. На первое время их хватит. К его сумме добавились личные сбережения практически всех, кто сейчас обитал в Тополиновке — даже старики достали свои «гробовые».

Эскортировал микроавтобус Димка на «Ниве» с прицепом. Ему пришлось сделать целых четыре ходки в деревню, сгружая продукты прямо у столовой. Их под руководством Фариды сразу сортировали и далее распределяли по заранее вырытым у столовой погребам парни из бригады сборщиков мебели. Строители же заканчивали возведение последних двух общежитий, рассчитанных каждое на двадцать-двадцать пять человек.

Оставшиеся тридцать тысяч рублей были потрачены на Барсуковской АЗС: закуплены масла для «Нив» и заполнены практически все имеющиеся в наличии канистры и пластиковые бочки. Вечером Димка передал отцу тридцать два рубля, пафосно заметив «Сдача, сэ-э-эр!»

* * *

Пока тополиновцы занимались сельхозработами и обустройством не только приусадебных участков, но и самой деревни, в стране много чего произошло. Майский праздник, как водится, продлил выходные до 5-го мая. За это время эпидемия разрослась настолько, что практически все медицинские учреждения в городах и краевых и областных центрах оказались забиты заражёнными. Обстоятельства усугубляло не только отсутствие вакцины, но и практически стопроцентное заражение при контакте с уже заболевшими. Медики, пытавшиеся лечить заболевших, через несколько суток оказывались рядом со своими первыми пациентами. Правительство, похоронившее Президента, собралось на внеочередное заседание, на котором было принято решение ввести режим самоизоляции с жёстким контролем. К этому неуверенному действию обезглавленного руководства страны добавилось проведение акций со стороны «Народного согласия». Оболенский через интернет-мессенджеры смог уговорить выйти на улицы большое количество молодёжи. 6-го мая прошла первая манифестация, собравшая около ста двадцати тысяч человек в Москве и около двух с половиной миллионов по всей стране.

Когда на несанкционированных многолюдных акциях вспыхнули стычки между сотрудниками МВД и Росгвардией с одной стороны и протестующими с другой, эпидемия охватила и личный состав силовых ведомств. Тут уже было не до жиру: экипажи патрульно-постовой службы откровенно боялись выходить навстречу «провокаторам» без масок и перчаток — слишком велика была вероятность подцепить «шоколадку» — так окрестили новый вид заболевания, одним из симптомов которого стал шоколадный привкус во рту.

Большая часть принявшей участие в демонстрациях молодёжи и примазавшиеся к ней маргинальные элементы оказались заражены. Уже 8-го мая поток народа, почувствовавших у себя тот самый зловещий «шоколад» на зубах, ринулась в местные больничные учреждения. Медики оказались неготовы к такому повороту событий, не было физической возможности принять и разместить всех заболевших. В срочном порядке из больниц выписывали пациентов, лежавших там с другими заболеваниями. Но это не помогало делу — выписанные пациенты часто доезжали до дома уже с привкусом шоколада во рту. В больницах начинался хаос.

Продуктовые магазины вообще убрали шоколадные изделия: их не просто перестали покупать, а старались обойти стороной отделы с конфетами. Особо нервные покупатели вообще требовали убрать их с глаз долой. Кофе ещё продавался, но любое кулинарное изделие, содержащее шоколад, вызывало неадекватную реакцию. Люди поумнее сметали в магазинах любые продукты, средства гигиены, респираторы и маски любого формата. Третья волна заражения накрыла работников торговли.

После празднования Дня Победы было решено ввести в стране карантин и комендантский режим. Реакция на эти меры оказалась неадекватной. Вернее, там, где Синтия распоясалась уже вовсю, люди пытались выполнять требования. Но в целом по стране народ встретил это постановление саботажем. К тому же эти меры ничем не обеспечивались со стороны государства — вопрос о материально-финансовой поддержке населения только начал прорабатываться.

Массовые мероприятия по случаю Дня Победы разумно отменили, что ещё больше возбудило и озлобило радикально-экстремистскую оппозицию. 10-го мая было совершено дерзкое, а потому успешное покушение на министра обороны, после чего страна начала скатываться в глубокий хаос. Естественно, армия больше не подчинялась Правительству — Президент и министр обороны мертвы — и каждый военачальник теперь царь и бог для своих подчинённых. МВД окончательно самоустранилось от наведения порядка: никакие угрозы не действовали на сотрудников, боявшихся заразиться самим и принести заразу домой. Прокуратура, Следственный комитет — их тоже не обошла волна откровенного дезертирства: сотрудники попросту сидели дома и следили за развивающимся хаосом и падением власти и порядка.

Но такая ситуация была не только у нас в стране, по всему миру началась настоящая пандемия. США, Европа, где голову подняли все реакционные силы, всё глубже и глубже погружались в пучину хаоса. Чем больше было транспортных линий в стране, тем быстрее эпидемия набирала скорость. В ряде стран признаки заражения и симптомы «шоколадной Чумы XXI века» стали проявляться внезапно и прогрессировать с очень большой скоростью. Дошло до того, что самолёты падали из-за потерявших сознание пилотов, заражённых новой болезнью. После десяти таких катастроф полёты отменили почти повсюду. В исключительных случаях экипажи дублировались, но эти попытки быстро сошли на нет из-за увеличения заражённых среди персонала авиакомпаний.

А у нас в стране продовольственный кризис захлестнул всю территорию. И если в крупных мегаполисах люди штурмом брали мегамоллы и супермаркеты, подчас дерясь и убивая за каждую пачку макарон или банку тушёнки, то в маленьких провинциальных городка подвоза продуктов попросту не было. Отчаявшиеся жители начали подъедать запасы консервированных изделия прошлых лет, но намного ли им этого хватило? К 21-му мая все полки продуктовых магазинов Барсуково и Бражска были пусты, а дальше… дальше, как и по всей стране, люди начали охотиться не только за продовольствием, но и за оружием. Пункты участковых, сами сотрудники правоохранительных ведомств и даже отдельные отделы РОВД были взяты на прицел предприимчивыми «охотниками на имперцев», стремящимися не только завладеть табельным оружием, но и свести счёты с силовыми ведомствами путём вымещения злобы на рядовых сотрудниках.

2 июня 2027 года. Бражск. Полдень

Именно в этот день Девятов и Пасечников поняли, что тянуть дальше смысла нет, и был подан условный сигнал к началу эвакуации. Антону ещё повезло, что в тот день именно он находился в здании РОВД ответственным. Из немногочисленного персонала были его супруга и пятеро верных людей, включённых в список. Утром на них совершили нападение трое отморозков с охотничими ружьями, но те быстро сдулись, получив по несколько коротких очередей в ответ. Ближе к обеду они быстро созвонились с Денисом и Александрой и приняли решение — час «Ч» настал. Рискуя нарваться в будущем на серьёзные неприятности, Девятов опустошил практически всю оружейку, погрузив оружие и боекомплекты к нему в ведомственный автобус. Обзвонив всех, кто был в списке из Бражска и соседнего района, через час они собрались у здания РОВД и организованной колонной — автобус и ещё с десяток личных машин сотрудников с домочадцами и вещами, выехали в сторону Барсуково. Благодарили судьбу, что мобильная связь и интернет ещё работают, и им удалось дозвониться до тех, кто был из барсуковских. Вести колонну барсуковских сотрудников назначили Александру.

На полпути к посёлку им преградила дорогу импровизированная баррикада из стволов упавших или спиленных деревьев. Ситуация осложнялась ещё тем, что с обеих сторон находились крытые автобусные остановки — отличное убежище для мародёров.

— Чё будет делать, Антон? — поинтересовался у него закадычный товарищ Виктор Полуянов. — Сейчас из-за остановок шмальнут и…

Он не договорил, когда его предположение оправдалось на все сто — из-за одной из остановок выглянул мужик с ружьём и сделал выстрел в лобовое стекло автобуса. Водитель сразу нагнулся в сторону двери и не пострадал, но лобовику досталось от души.

— Пахомов! Ерыжкин! Прикройте меня и Полуянова! — отдал команду Антон. — Семыкин! Глотов! Броники одели? Отлично! За нами! Попробуем оттащить деревья, чтобы можно было проехать. Остальным взять оружие и не жалеть никого! Эти твари сами подписали себе смертный приговор. Значит, мы первые с Витьком, а дальше вы оба, ясно? Поехали!

Мужик с ружьём выглянул снова, но не успел ничего сделать — три пули калибра 5,45 да с расстояния двадцати метров… в общем, шансов у него не было. Совсем. Девятов рискнул ворваться за автобусную остановку и обнаружил ещё двоих вооружённых такими же охотничьими ружьями. Две короткие очереди и всё. Оба завалились на мягкую и пушистую июньскую траву, устремив в небо теперь уже немигающие глаза. Полуянов рванул к другой остановке, но там никого не обнаружил.

— Это ж надо совсем без башки быть, чтобы на автобус и десяток машин с тремя ружьями выйти, — удивлялся Виктор, оттаскивая очередное дерево с дороги. — Партизаны, мля.

— Это нам просто повезло, — ответил ему Девятов. — Если бы их чуток побольше было — всё, сливай воду.

Обыскав незадачливых грабителей и конфисковав оружие и боеприпасы к нему, Полуянов и Девятов вернулись в автобус, и колонна продолжила свой путь.

2 июня 2027 года. пгт. Барсуково. Полдень

С момента своего скоропалительного замужества, Александра преобразилась. И не только внешне: вместо вечно грустного её лицо теперь светилось. Появились шутки-прибаутки среди коллег. Даже прокурор с удивлением отметил её изменившийся характер. Но отворотив от пня, наехали на колоду — события в стране и мире свели на нет радость супружеской жизни. Ежеминутно переживая о муже — своей первой любви, потерянной, как она думала ранее, но обретённой и вспыхнувшей вновь, они считала дни и ночи до момента окончательного воссоединения в настоящую ячейку общества. Он — в Бражске, она — в Барсуково: вот так они и жили, иногда выкраивая время для встреч.

Два часа назад Саша получила от него весточку через Ватсап: «Сегодня заканчиваю все дела и к вечеру буду на базе. Полдень, автомобильная развилка у ПГТ — место сбора вашей группы. Ты — старшая. Выводишь всех прямиком на базу. Ден.» Как всегда — скупо и без эмоций. Но это на людях, а ночью Денис преображался. То время, что они проводили вместе, с лихвой окупало дни разлук. Александра очень жалела, что всего этого не произошло раньше — у неё была бы возможность родить любимому человеку сына или дочь, а лучше обоих, но… поезд ушёл — детородная функция с такой работой угасла год назад.

Александра завершила проверку последнего дела, посмотрела на часы и встала из-за стола. Подойдя к двери кабинета, она повернула ключ, закрыв кабинет изнутри, и начала переодеваться в «гражданку» — тёмные брюки и футболку с джемпером. На ноги обула кроссовки. Форма сейчас не лучшая одежда — ещё утром она испытала на себе много недобрых взглядов, а сейчас, когда она будет ждать группу, лишние раздражающие факторы ей ни к чему. Туфли она сложила в пакет, форму развесила на спинке стула — вроде всё… нет, ещё дела отнести в архив и тогда точно всё.

Потратив на служебные дела ещё четверть часа, она быстро вышла из здания, села в машину и не спеша тронулась на выезд из города. Главная дорога была занята пробкой из двух столкнувшихся автомобилей, поэтому Пасечникова свернула на параллельную улицу и прибавила скорость. Уже на самом конце, когда нужно было повернуть снова налево, чтобы вновь оказаться на главной дороге из города, ей неожиданно перегородили дорогу две тётки, одетые в старые джинсы, растянутые и видавшие виды футболки и лёгкие куртки.

— А ну, вылазь из машины! — помахивая увесистой дубинкой, прокричала одна из них. — Ишь, рожу наела! Вот сейчас и глянем, чего везёшь, а то у нас дети уже третий день незнамо чем питаются.

— Пожалуйста, отойдите от машины, — попросила Саша тёток.

— Пожа-а-алуйста, — ехидно протянула та же тётка. — Глянь, Кать, из этих, из энтилегентов, мля. А ну вылазь, а то пришибу!

— Ну, сами напросились, — буркнула себе под нос Саша, аккуратно включая скорость и резко прибавляя газа и отпуская аккуратно сцепление.

Её машина взяла с места в карьер, ударив бампером сразу обеих рэкетирок и отшвырнув их чуть вперёд от машины. Тётка с дубинкой упала навзничь, попав головой на крупный кирпич, валявшийся в неподходящем месте в неподходящее время, и сейчас под «работницей ножа и топора» расплывалось тёмно-красное пятно, другая стонала, неловко скрючившись на боку и подрагивая всем телом.

— «105-ую наверняка бы заработала в мирное время» — подумала Саша, сдавая чуть назад и пытаясь объехать оба тела, чтобы больше их не задеть. — «А сейчас „алягер ком алягер“, так что селяви».

Она резко вырулила на главную, мельком посмотрев на часы, и серьёзно прибавила ходу — до времени рандеву оставалось немногим менее десяти минут. Но Саша успела. Пока она была первой, и сейчас, стоя в небольшом отстойнике у развилки, её аффект прошёл, уступив место нервной дрожи. Так бывает, когда лишишь человека жизни в первый раз — об этом она слышала много раз, а теперь ей самой довелось испытать это на себе. Через пару минут около неё остановился «Логан», нагруженный тремя пассажирами и массивным тюком на верхнем багажнике.

— День добрый! — через открытое стекло поздоровался достаточно молодой человек в гражданке. — А вы не Пасечникова ждёте?

— Я — сама Пасечникова. Старшая группы, — пересилив свою нервную дрожь, ответила Саша.

— Лейтенант Завгородний. С семьёй из трёх человек, — в свою очередь представился он.

— Завгородний… — Александра сверилась с заранее подготовленным списком и кивнула ему в ответ. — Всё нормально, вы есть в списке. Ждём остальных.

Остальные прибыли в течение следующих двадцати минут. Все десять машин, с нехитрым хабаром, кое-кто загрузив даже имеющиеся в наличии прицепы.

— Так, граждане эвакуирующиеся, — собралась она с силами — нервная дрожь ещё не отпустила её. — Едем за мной в колонне. Оружие есть?

— Есть! Есть. Есть, — посыпались утвердительные возгласы.

— Тогда кто с автоматом группируемся по принципу один сразу за мной, один в хвосте колонны — прикрывает. По моему знаку опасности — высунутая в окно рука, сразу выходим из машины и решаем вопрос по отражению атаки. Домочадцами дайте указание сразу же залечь и не высовываться. Всё ясно? Вопросы есть?

— Есть, — поднял один из парней руку. — Сколько нам добираться?

— Не больше часа, — ответила она уклончиво. — Но обстановка сложная, поэтому максимум внимания.

До поворота на Тополиновку колонна добралась без приключений. Уже около блокпоста их встретили Сергей и мужчина по фамилии Захаров. Саша отчётливо слышала команду Мочалова: «Захаров! Это свои. Из Барсуково.» Пасечникова на последних нервах доехала до своего дома и, резко нажав по тормозам, отчего машина сразу заглохла, дала волю чувствам. Её било в истерике, слёзы катились градом по щекам. Умом она понимала, что или ты или тебя, но проработав столько лет в Прокуратуре, она осознавала, что совершила убийство.

— Саша, что с тобой? — этот вопрос, заданный через открытое боковое стекло Сергеем с трудом пробился к ее разуму.

Размазывая слезы и трясясь, она ответила:

— Серёжа! Я только что на человека наехала. Она, точнее — они две, пытались взять меня на гоп-стоп, а я их бампером…

— Саша! — сразу посерьёзнел Мочалов. — Сейчас не то время, чтобы плакать над каждым грабителем. Вытри слёзы и приступай к выполнению своих обязанностей.

— Каких обязанностей? — не поняла она.

— А таких, что ты пока старшая по званию и на тебе лежит командование анклавом до прибытия начальника обороны и руководителя Службы Безопасности.

— Сдурел? — от изумления у Александры слёзы высохли.

— Ничуть. Вперёд и с песней.

— Да я сейчас такого наворочу…

— И получишь пистон по полной программе от мужа и Девятова заодно. Но это будет потом, а сейчас — давай, командуй.

Пасечникова с угрюмым лицом вылезла из машины и направилась к «своим» беженцам.

— Ещё раз здравствуйте. Значит, так… пока не прибыли начальник силового подразделения анклава и глава Службы Безопасности, как старшая по званию, командую я. Сейчас быстро решаем организационные вопросы, товарищ Мочалов вам покажет, где вы будете размещаться, а потом по паре человек заступят на дежурство на блокпосты — это оба выезда из деревни.

— Мы снабдим вас радиостанциями, — заверил Сергей. — Кроме того, сформируйте, пожалуйста, тревожную группу — сами знаете какая сейчас обстановка.

— Да уж… — коротко высказался один из пребывших.

— А где мы будем размещаться? — задала вопрос одна из женщин.

— Вот то двухэтажное здание, — показал рукой Мочалов — теперь будет вашим. Можете бросать жребий, можете лично договариваться, кому жить на первом, а кому на втором этажах.

— Мы — на первом! — сразу выкрикнула одна из женщин.

— А мы — на втором! — ответила ей другая.

— Давайте, парни, разбирайтесь побыстрее и надо заступать на дежурство, — поторопила их Саша. — Сейчас не какие-то гипотетические граждане нуждаются в защите, а ваши семьи.

— Да, поняли мы, командир, — кивнул один из парней. — За родное и жизнь не страшно положить.

— А помирать нам рановато, есть у нас ещё дома дела, — краешком губ улыбнулась Пасечникова. — Как в песне поётся. Вот и защищай свой дом.

Пока гудящая толпа следовала к общежитию, Саша стояла столбом, тупо уставившись вслед уходящим. Когда они зашли внутрь, бывший заместитель прокурора пгт. Барсуково повернулась к Мочалову:

— Серёж! У тебя что-нить выпить найдется?

2 июня 2027 года. д. Тополиновка. Два часа пополудни

Колонне Девятова пришлось ещё пару раз останавливаться — какие-то сволочи раскидали по полотну дороги самодельных «ежей». К счастью запаски были у всех и, чуть проехав вперёд и ощетинившись автоматами, бойцы позволили пострадавшим поменять колёса. Одному даже пришлось сразу пару, по удачному стечению обстоятельств аналогичная запаска нашлась у не пострадавших сослуживцев. А почти у самого поворота, на автомобильной развязке, какие-то двое пацанов внезапно выскочили из-за деревьев и с силой швырнули камень в лобовое стекло автобуса. Ему и так сегодня изрядно досталось, а тут булыжник. В общем, лобовик приказал долго жить. Боец из салона, благо окно было опущено, произвёл одиночный выстрел из ПМ`а, и незадачливые хулиганы порскнули в разные стороны.

— Наверное, штаны полны! — гоготнул стрелок.

Девятов ничего не ответил, лишь скупо улыбнулся. Колонна медленно поворачивала и ему удалось убедиться, что Верин старенький «Мерседес» движется наравне со всеми. Она везла сервер и кучу прибамбасов к нему. Там же в салоне находился их нехитрый скарб — часть домашней кухонной утвари, кое-какие памятные вещи, а на верхнем багажнике крепко принайтовленная ехала их теперь уже семейная кровать и два матраса.

После поворота на грейдер пришлось делать остановку: во-первых надо было оказать помощь водителю, которого осыпало разбитым «сталинитом»21, а во-вторых, хоть как-то убрать осколки с торпеды и из кабины. После чего автобус значительно снизив скорость, поплёлся в сторону Тополиновки. Водитель, поминутно ругаясь от летящей в лицо мошкары, упрямо рулил, придерживаясь указаний Антона: где сбрасывать скорость и в этот момент пыль, поднятая колёсами, попадала в салон, а где-то снова чуть-чуть, но прибавлял хода и тогда в лицо летела мошкара. Наконец показалась развилка. Девятов с удовлетворением заметил, что прежнего мальчишки-наблюдателя сейчас не было на месте. Шофёр удачно, сходу, повернул в сторону видневшейся вдали деревни, избежав очередного попадания пыли в салон и, поддав скорости, рванул вперёд. Примерно за сотню метров от Тополиновки пассажиры автобуса увидели что-то похожее на блокпост. Из-за бетонных блоков вышел человек в гражданке, но с автоматом и поднял руку приказывая остановиться. Колонна остановилась. Антон тоже с автоматом вышел из автобуса и пошёл ему навстречу. Когда начальник УГРО Бражска прошёл половину пути, тот опустил автомат, который ещё минуту назад держал наизготовку.

— Здравия желаю! — поздоровался охранник с Антоном. — Вы кто?

— Майор Девятов, Антон Александрович.

— А, нас предупредили, что начальник силового подразделения.

— Можно и так сказать, а вы кто?

— Не знаю, будут ли теперь звания… лейтенант Краснов. Анатолий Сергеевич. Барсуковский РОВД.

— Будут, — улыбнулся Девятов. — Сколько человек на блокпосте?

— Пока дежурим по двое.

— Понял, — и, повернувшись к колонне, махнул рукой — Двигайте в деревню!

Автобус снова завёлся и, натужно воя мотором, неспешно проследовал через блокпост. За ним потянулись легковушки, пассажиры в которых рассматривали нагромождения бетонных блоков. Антон дал пару советов наряду и пешком зашагал в деревню. Дойдя до своего дома, он сходу примкнул к разгружающим вещи Мочалову и Вере.

— Нормально наряд выставили, — похвалил он Сергея.

— Это не я, а Сашка. Правда она сейчас залудила два стопаря коньяку и теперь лежит в полной прострации.

— Что случилось? — Вера мигом остановилась на полпути, услышав такую новость о подруге.

— Она в Барсуково двух баб задавила. Сказала, что те её на гоп-стоп решили взять. Смародёрить. Ну, она их предупредила, а они не вняли…

— Понятно, первая кровь… все дела… — вздохнул Антон.

— Просила выпить, я налил стопку, а она хвать пузырь и ещё одну, — Мочалов виновато прокомментировал дальнейшие действия Александры.

— Пусть оклемается, поспит, а к вечеру приедет её благоверный и взбодрит супругу, — успокоила его Вера. — Ну, чё встали? Дружненько взяли вещи и понесли в дом.

2 июня 2027 года. Бражск. Вечер

К четырём часам вечера Денис наконец закончил отчёт и отправил его по служебному зашифрованному каналу. Общее положение дел в стране навевало мысли о широкомасштабном противостоянии всех силовых структур. По сути, это была своеобразная неуправляемая ядерная реакция. Никем и ничем не управляемая. Оставалось надеяться, что до применения ядерного оружия дело не дойдёт. Надеяться — да, но не знать точно. Достаточно близкое расположение Нововоронежской АЭС резко снижало шансы их анклава на выживание. Почти двести километров да хороший ветер в их сторону — и прощай любовь, завяли помидоры. Тем не менее, вся иерархическая структура ФСБ напрягалась и скрипела в попытках решить две основные сейчас проблемы. Первой было откровенное дезертирство сотрудников, как и в других ведомствах. Ходили слухи, что только военные сохранили внутри своих частей относительный порядок. Второй проблемой было решение руководства ФСБ призвать сотрудников в столицу для прикрытия Правительства. Это откровенно авантюрное решение бесило не только его самого, но и его знакомых, с кем удалось поговорить по Ватсапу личного телефона. Естественно, голосом, без всяких написанных сообщений. Служба в этой структуре давно научила Дениса быть не только немногословным, но и тщательно скрывать свои мысли от сослуживцев. Иначе — сожрут и не поморщатся. Поэтому он подтвердил в письме, что уезжает в Москву через час, но на личном автомобиле, т. к. самолёты уже не летали, а в поезде он становился слишком уязвимым для любых провокаций многочисленных недовольных.

Денис вернулся в свою квартиру, собрал всё то, что, по его мнению, было нужно, важно и памятно от прошлой жизни, достал полученный ещё до переброски заначенного Антоном оружия в Тополиновку арсенала ТТ-шник с запасной обоймой и полностью снаряжённый. В 17:30 он покинул Бражск, держа курс не на запад — в столицу, а на восток — в сторону Барсуково. Начальство не сможет контролировать его передвижения — служебный телефон он уничтожил ещё в квартире, тщательно раздолбав на самые мелкие кусочки весь аппарат. Версия — «не доехал» — самая правдоподобная. В нынешней обстановке сразу искать его не будут, а потом вряд ли станет до него — каждый будет спасать свою шкуру. Уже миновав окраину города, Денис включил личный телефон: как знать, может быть понадобится силовая поддержка.

Нынешнюю «Ниву» он купил на оставшиеся деньги, по доверенности месяц назад, ещё до начала бардака в стране, и не только сразу заправил бак «под завязку», но и запасся дополнительно двумя канистрами бензина. Помимо запаса топлива, он приобрёл стальной лист, а знакомый автомастер аккуратно поставил его перед радиатором, посетовав на ухудшение охлаждения двигателя. Помня об этом, сейчас Денис ехал со средней скоростью, внимательно всматриваясь в дорогу и положив на соседнее сидение ТТ, предварительно сняв с предохранительного взвода.22

Конец ознакомительного фрагмента.