Тени безумия

Юрий Уленгов, 2020

Сложно найти черную кошку в темной комнате. Особенно, если ее там нет. Почти так же, как пытаться искать орка, пропавшего в человеческом гетто. Особенно если точно знаешь, что его уже нет в живых. Вот только и отказаться от заказа нельзя. Остается лишь попытаться понять, что послужило триггером для роковых событий, и потянуть за кончик запутанной ниточки. Но понравится ли тебе то, что окажется на другом конце? Не факт. Вторая книга о приключениях частного детектива Ланса ван дер Тоота из цикла «Мир упавшего Корабля».

Глава 3

Вырулив за барьер, я припарковался, выбрался из машины, и двинулся к Поллаку. Орк заметил меня, и махнул рукой, подожди, мол, не до тебя. Я согласно кивнул. Уже привык, что всем не до меня, что тут поделаешь. Заняты делами, а я тут отвлекаю всех, стреляя по бешеным оркам.

Впрочем, ждать пришлось недолго. Поллак закончил что-то втолковывать подчиненным, и подошел ко мне.

— Опять ты в задницу влез, ван дер Тоот, — устало проговорил капитан. — Ну вот чего тебя вечно тянет не пойми куда, а?

— Ну, так уж складывается, — развел я руками. — А куда я влез-то хоть, расскажи?

Поллак нахмурился.

— Не твоего ума дело. Достаточно того, что ты умудрился Хиссуса против себя настроить. Езжай, куда ехал, Ланс, и забудь обо всем, что видел. Для твоего же блага.

— Ой, подумаешь, ящерка обиделась, — я пренебрежительно махнул рукой. — Тоже мне…

— На твоем месте я бы отнесся к этому серьезно, Ланс, — буркнул орк. — Хиссус очень опасен. Я бы не рискнул переходить ему дорогу. Наги — очень древние создания, они даже эльфов ни во что не ставят, про людей же и вовсе речи нет. Хиссус мог занять место в Совете, но вместо этого пошел служить в Безопасность. Именно потому, что ненавидит людей и постоянно ждет от них какой-то подлости. А еще он невероятно злопамятен, а ты его прилюдно унизил.

— Я? Его? Чем же?

— Да тем, что поставил на место и заставил выносить благодарность. Помяни мое слово, Ланс, это тебе еще не раз аукнется.

— Ой, да ладно! — где-то в глубине души я понимал, что Поллак прав, но открыто бояться рептилии? У нас, вон, ящерицы тоже доминирующим видом были, пока метеорит не прилетел. Так те хоть с виду страшные были, а эта мерзость ничего, кроме отвращения, не вызывает.

— Не доведет тебя до добра твое легкомыслие, ван дер Тоот, — покачал головой капитан. — Ладно, езжай отсюда, ты и так уже привлек внимание, как только мог.

— То есть, ты мне не расскажешь, да?

— Не нужно оно тебе, поверь, — очень серьезно проговорил Поллак. Так серьезно, что я даже проникся. — Совершенно не нужно.

— Ладно, ладно, в конце концов, это действительно не мое дело, — развел я руками. — Уже жалею, что встрял. Поеду я. Увидимся, Поллак.

— Увидимся, Ланс. Будь осторожен.

Я кивнул, и пошел к машине.

Когда я уже садился в автомобиль, мое внимание привлек большой серебристый гравилет, размером с фургон доставки. Ого! Такие большие гравики — редкость. Что это еще такое? Сделав вид, что у меня заел ремень безопасности, я принялся его дергать, а сам то и дело бросал взгляды на площадку перед заправкой. И, когда задние двери фургона распахнулись, мое любопытство было вознаграждено, да так, что я даже присвистнул. Ну ничего себе! С таким я еще не сталкивался.

Из фургона вышли две фигуры, затянутые в серебристые комбинезоны со шлемами, похожие на костюмы биологической защиты. Хотя, почему «похожие»? Это они и есть! Вот только до этого я никогда не слышал, чтобы Высшие болели хоть чем-нибудь.

«Космонавты» подошли к трупу орка, достали большой серебристый мешок и сноровисто запаковали в него тело. После проделали то же самое с телом лепрекона, подхватили мешки, в два захода закинули их в двери, залезли следом, и гравилет тут же взмыл в воздух, заложил вираж, и ушел в небо. Следом за ним последовала машина безопасников, а полицейские зашевелились, принявшись разбирать барьер.

Во дела!

Завидев направляющегося ко мне копа, я, наконец-то «справился» с ремнем, пристегнулся, завел мотор и быстро выехал на дорогу. Хватит с меня на сегодня общения с представителями власти.

***

— Ну что там, Грумли? Не томи, у меня уже спину ломит! — недовольно пробурчал я.

Гном, бродящий вокруг меня в странном шлеме, из которого торчали трубки и нечто похожее на антенны, лишь отмахнулся. От шлема исходило едва слышное жужжание, а в центре конструкции то и дело вспыхивал алым какой-то камень.

Еще две минуты, и гном стащил шлем, в сердцах брякнув его на стул, стоящий рядом.

— Ничего не понимаю. Изменений в ауре нет, никаких эманаций прибор не улавливает. Ты уверен, что тебе все это не привиделось?

— Нет, Грумли. В том, что мне не привиделось, я уверен совершенно точно.

— Странно. Очень-очень странно. Я-то делал «Зерцало» по древнему рецепту, до меня на Земле никто не создавал такого. Но, сколько я ни рылся, ни в рукописях, ни в магосфере никаких упоминаний о таком я не находил даже на нашей планете! Покажи еще раз!

Я пожал плечами, уселся на жесткой койке, и задрал рубашку до шеи. Гном подошел почти вплотную, и принялся рассматривать большой круглый шрам от ожога, оставленный мне амулетом. Даже пальцем потыкал в загрубевшую кожу, заставив меня зашипеть сквозь зубы.

— Не знаю… — протянул гном. — Ожог явно от медной оправы, которая чересчур сильно накалилась. Амулет не прожег кожу и мясо, не прошел внутрь тебя…

— Что за бред, Грумли? Естественно не прошел! Как такое вообще возможно? Я бы погиб, если бы этот твой булыжник проплавил мое тело!

— Ты многого не знаешь о магических артефактах, Ланс. Впрочем, как выяснилось — я тоже, — гном казался растерянным. — Никто и никогда не слышал о таком эффекте. Возможно, это потому, что… — гном задумался. — Гм, гм…

— Грумли, ты чего? Не тяни, рассказывай, давай!

— Я не уверен, мне нужно пересмотреть свои записи, и все посчитать, — гном выглядел крайне задумчивым. — Ланс, давай ты зайдешь ко мне завтра? А лучше — послезавтра.

— То есть, сейчас ты мне ничего не скажешь? — я посмотрел на озадаченного гнома.

— Ну, ты же не хочешь мне говорить, под какое воздействие попал. А это могло бы приблизить нас к разгадке.

— Поверь, Грумли, тебе оно не нужно, — я поймал себя на том, что чуть ли не слово в слово повторил недавнюю фразу Поллака, и невесело усмехнулся.

— Как скажешь. Ладно, все, иди давай, мне тут подумать надо, — гном вскочил со стула, и едва ли не выталкивать меня принялся. Я знал, что, когда он приходит в такое состояние, спорить с ним бесполезно, поэтому попрощался и вышел.

***

На улице шел дождь. Я натянул капюшон, и закурил, глядя на то место, где еще недавно стоял дом, в котором я снимал квартиру. Завалы разгребли, но строить здесь, конечно, ничего не стали. Вполне ожидаемо, впрочем. Кому нужны трущобы? Никому, верно. Потому сейчас здесь был пустырь, постепенно зарастающий высокой травой.

Я поежился. Неприятно ощущать себя причиной разрушений и гибели людей. Мягко говоря, неприятно. Я наводил справки, из-под завалов достали восемь тел. И, хотя моих знакомых среди них не было, одно то, что я, хоть и косвенно, виновен в их смерти, меня очень сильно угнетало. Я не забыл обещание заставить главу Красных ангелов заплатить по счетам, и он еще свое получит. Вот только байкеры куда-то делись. Мне не пришлось даже ехать к таинственному торговцу коврами, контакты которого дала мне мисс Дэвис. Вероятнее всего, после взбучки, которую им задала освобожденная от запретов полиция при поддержке и активном участии напрочь отмороженных бойцов Багряного крыла, байкеры решили, что не такие уж они и крутые, и ушли в подполье или вовсе распустили банду. А может, выжидают удобный момент, чтобы появиться вновь и напомнить о себе. Сейчас это стало сложнее: после попытки бунта, количество полиции на Дне увеличилось, и ребята в форме, памятуя, что сделали с их коллегами не так давно, работают с Докурив, я щелчком отправил сигарету в мокрые кусты, и вернулся к машине. Мимо пробежал мальчонка с газетами, и я, желая отвлечься от мрачных мыслей, сунул ему доллар, получив взамен вкусно пахнущий свежей типографской краской пакет.

Газеты, благодаря дороговизне доступа к магической Сети, а также цене самих гаджетов для подключения, давно вернулись в обиход и вновь стали привычными. Несколько ушлых ребят, ранее ведших популярные городские блоги, объединились и стали выпускать их бумажную версию, стараясь выбирать для публикации самые важные и интересные новости. Вот и сейчас на первой полосе красовалась фотография знакомого каждому в городе здания, а крупные буквы заголовка вопрошали: «Кому достанется Серебряная Луна?».

Не знаю, как насчет других читателей, но в моем случае издатели попали заголовком, что называется, «в аудиторию». Это для остальных «Дом Серебряной Луны» — мегамагокорпорация, которая производит гаджеты на стыке магии и электроники. Я же не так давно обвинялся в убийстве одного из членов правящей Домом семьи Валтазар, видел последний бой ее главы, пару раз чуть не переспал с его племянницей, а потом, когда она сама стала главой Дома, и вовсе убил ее, хоть и нечаянно и в целях самообороны. Хорошо, что об этом никто не знает. И, надеюсь, так будет всегда.

Я вспомнил Хиссуса, и настроение, и без того бывшее не очень радужным, устремилось к отметке «ниже плинтуса». Снова закурив, я включил в машине свет, и углубился в чтение.

Статья начиналась с рассказа о том, как героически пал Трендориэль Валтазар, пытаясь отомстить убийце собственного сына, и, по совместительству, срывая крупный теракт, а также — как пропала без вести его единственная родственница, тоже поучаствовавшая в грандиозной битве с силами зла и успевшая, после смерти дядюшки, стать главой Дома Серебряной Луны.

После вступления шла информация, гласящая, что теперь Дом Серебряной Луны остался без правителя. Семья Валтазар сильно пострадала в войне на их родной планете, спастись удалось всего нескольким представителям — и большинство из них погибло при Падении Корабля. Трендориэлю удалось сохранить Дом, он даже сумел сделать из него успешную корпорацию, одним из первых, кстати, начав брать на работу людей, но сейчас в живых не осталось никого из семьи Валтазар, и древний род угас. По эльфийским законам, в случае гибели правящей семьи, Дом прекращает свое существование, а все его имущество переходит к Дому, изъявившему желание продолжить дело. И вот тут начиналось самое интересное.

Это самое желание изъявили сразу несколько Домов, что, впрочем, неудивительно: семьи Валтазар больше нет, а вот их состояние, компании и производственные мощности — остались. Магические штучки, разрабатываемые для людей и Высших — большой и прибыльный рынок. Злые языки даже поговаривали, что исчезновение Изадриэль Валтазар — дело рук кого-то из конкурентов, желающих прибрать корпорацию к рукам. Как бы то ни было, в ситуации, при которой заявку на право наследования подавало больше одного Дома, это право разыгрывалось на так называемом Турнире Достойных.

Каждый эльфийский род получал право доказать свое превосходство, выставив наиболее искусного мага на поединок Силы, и сейчас в город со всей Земли слетались эльфы, желающие испытать удачу. Турнир Достойных проводился в несколько этапов, в каждом из которых сходились представители нескольких Домов. В финал выходили двое, и Дом победителя получал все.

Турнир должен был пройти через несколько дней, и, что самое интересное — проводиться он будет на Дне, на спортивной арене «Барклайс-центр» в Бруклине: на Верхних ярусах подходящего места для столь масштабных действий не нашлось. По иронии судьбы, более подходящее место, где Высшие могли бы устроить свои развлекухи, Мэдисон Сквер Гарден, находилось на Манхэттене, который сейчас так и звался — Остров Высших, вот только Корабль в свое время упал именно на него. Так что теперь эльфам выбирать не приходилось.

Ниже основной новости находилась небольшая заметка, сообщавшая, что одновременно с турниром будет проходить нечто вроде выставки, на которой влиятельные Дома будут хвастаться богатством и мощью, выставив на всеобщее обозрение свои самые крутые и ценные артефакты.

Я покачал головой, сложил газету, и бросил ее на заднее сидение. Высшие… Сколько пафоса, сколько чванства, а сами готовы глотки друг другу порвать, лишь бы зацепить кусок пожирнее. И чем они отличаются от нас, людей? Да ничем. Выглядят только иначе, да магией владеют.

Про мысли о магии, я невольно опустил взгляд на грудь, туда, где под рубашкой скрывался шрам от ожога. Опустив окно, я выкинул сигарету, завел машину, и выехал на дорогу.