Связь времён

Янаги Ясумото

Если есть возможность отправиться в прошлое, в свой любимый исторический период, то как себя там вести? Что сказать любимому герою того времени при встрече? А если известно, что ему суждено скоро погибнуть – нужно ли его предупредить об опасности? На все эти вопросы Натико должна найти ответ и принять верное решение.

Глава II

Мицуёси-сан

Почти каждый день или вечер в течение недели я развлекала Ёсихару, как могла, когда у него выдавалось свободное время. Сергей в наших прогулках и походах по культурным мероприятиям участие принял только два раза, не считая посещения выставки «Сорок семь ронинов».

В следующее воскресенье после того памятного события Ёси улетел домой, пообещав, что я так просто от него не отделаюсь, так как он будет каждый день писать мне в социальной сети «Вконтакте», где создал профайл специально для этой цели, и где мы уже успели с ним «подружиться».

Полтора месяца мы вели активную переписку, Ёсихару даже немного научил меня японскому — разумеется, японские слова мы писали друг другу латиницей, так что изучение иероглифов меня на тот момент совершенно не коснулось.

— Читать иероглифы я тебя научу, когда приедешь ко мне в Осаку, — написал он однажды в ответ на мой вопрос, как они, японцы, сами умудряются понимать такое количество непонятных на первый взгляд знаков и картинок.

Разумеется, я обещала приехать и обещание своё сдержала той же весной.

Ёси встретил меня в аэропорту Осаки двадцатого июня. С того самого дня каждое число этого месяца приобрело своё особенное значение. И не только для меня. Но не буду забегать вперёд. Продолжу рассказывать по порядку.

До дома добирались на чёрной спортивной машине марки «Toyota». Я периодически отвлекалась от пейзажей, проносившихся мимо, и, поглядывая на Ёси, всё стеснялась попросить его дать мне сесть как-нибудь за руль его автомобиля. Дело в том, что я никогда ещё ездила на машинах японского производства, в которых руль расположен с правой стороны, но мне очень хотелось попробовать. Да и дороги в этой стране просто шикарные! Я даже не могла себе вообразить, что пару сотен лет назад они выглядели совершенно иначе, были, так скажем, полной противоположностью этих ровных асфальтированных поверхностей без единого изъяна.

То, что именуется словом «дорога» у нас в России, не идёт ни в какое сравнение с тем, что представляет собой дорога в Японии. Да, отстали мы по этой части лет на двести от многих цивилизованных стран… Не слишком патриотичное замечание, но зато правдивое — и с этим невозможно не согласиться.

Ёси припарковался возле своего дома между седаном «Mitsubishi Lancer» и кроссовером «Nissan Qashqai».

«Лансер» был в пыли и грязи, усыпан сосновыми иголками, опавшими с растущего неподалёку дерева, и вообще выглядел так, будто на нём не ездили, по крайней мере, недели две, а перед этим активно эксплуатировали на бездорожье под проливным дождём. Колёсные диски были настолько забрызганы грязью, что мне с большим трудом удалось определить, что некогда они имели серебристый оттенок.

Я смотрела на «Мицубиси» едва сдерживаясь, чтобы не начать голыми руками приводить машину в порядок — так мне было её жалко. Пытаясь представить, кому мог принадлежать этот седан, я едва заметила, как ко мне подошёл Ёсихару, неся на плече мою дорожную сумку, и, слегка приобняв за талию, предложил пройти в дом.

Там нас встретила его мать, Юкико, которая тут же сообщила мне, что через десять минут будет готов завтрак и поинтересовалась, какой чай я предпочитаю с утра — чёрный, зелёный или жёлтый. Говорила она по-английски, так как была заранее предупреждена своим сыном, что я пока не очень хорошо понимаю японский.

— Зелёный, — ответила я, с интересом оглядывая окружающий интерьер, который, в прочем, не сильно отличался от того, что я привыкла видеть в Москве.

— Очень хорошо! Ёси, покажи гостье её комнату, я вас позову, когда чай заварится! — С этими словами Юкико, поклонившись, скрылась в кухне.

Я прошла вслед за Ёсихару в отведённую мне комнату и первым делом выглянула в открытое окно. Ёси поставил мою сумку возле шкафа и присоединился ко мне.

— Ёси, а это чей «Лансер»? — Спросила я по-русски, указывая вниз на заинтересовавшую меня машину. — Его бы помыть не мешало.

— Это… — Ёсихару явно не хотелось отвечать на этот вопрос, но вежливость всё же взяла верх: — это моего… брата.

Я отвернулась от окна и с изумлением посмотрела на своего друга:

— Ты не говорил, что у тебя есть брат.

— Ты и не спрашивала. — Неожиданно резко сказал Ёси. — Но не родной брат. Как это называется… Foster-son, — закончил он фразу по-английски, не подобрав нужного слова на русском языке.

— Приёмный сын? — Сказать, что я была удивлена, значит сильно приуменьшить мои эмоции.

— Да. Мои родители ему не родные, значит, он мне не родной брат.

— Понятно. Как его зовут? И где он?

— Его зовут Кацуёри. Я уже две недели его не видел. Давай не будем о нём говорить?

— Как скажешь. — Согласилась я, предположив, что, должно быть, Ёсихару находится со своим братом в не самых лучших отношениях.

И это мне не понравилось. До самого завтрака моё сознание мучил невысказанный вопрос: почему Ёси так относится к своему брату, почему не хочет даже вспоминать о нём? «Он ему не родной брат», — мысленно напомнила я сама себе, но легче мне от этого не стало.

За завтраком, который проходил в гостиной, мысли о Кацуёри ненадолго оставили меня — отчасти потому, что я его знать не знала и даже представить себе не могла, как он выглядит и каков по характеру. А отчасти из-за того, что я увлеклась беседой с отцом Ёсихару — Мицуёси.

Господин Кодзуки Мицуёси по образованию и роду деятельности был физиком. Внешне они с сыном были очень похожи — те же узкие чёрные глаза, высокие скулы, даже взгляд и улыбка были практически одинаковые. Только, как мне показалось, Мицуёси-сан был более искренен в выражении своих эмоций, чем Ёсихару.

— Ёси говорил, ты интересуешься историей нашей страны? — Спросил меня Мицуёси сразу после того, как его сын представил нас друг другу.

— Да, особенно я люблю шестнадцатый век. Вторую его половину. Хотя история основания первого сёгуната мне тоже знакома, и я с большим удовольствием читала о взаимоотношениях кланов Тайра и Минамото в двенадцатом веке. Но шестнадцатый век мой любимый период истории.

— Почему? — Спросил Мицуёси, и мне показалось, что в его глазах блеснул хитрый огонёк.

— Там Нобунага, — честно призналась я, застенчиво опустив взгляд. — Я в него просто влюбилась, когда узнала о нём, а потом прочитала книгу Ёсикавы Эйдзи «Честь самурая».

— И как, понравилось? — Поинтересовался Ёсихару.

— Конечно, понравилось! Но я и предположить не могла, что буду так плакать, прочитав главу о нападении Акэти Мицухидэ на Хонно-дзи и смерти моего любимого героя. Хотя я заранее знала, чем всё закончится, но всё равно не смогла сдержаться. Но я восхищаюсь тем, как вёл себя Нобунага. И я тогда подумала… — Я замолчала, размышляя, стоит ли продолжать начатую мысль.

— Что ты подумала? — Не выдержал Ёси моего затянувшегося молчания.

— Я подумала: а что, если бы Мицухидэ не поднял мятеж и Нобунага тогда остался жив и жил бы ещё долго?

Ёсихару и его отец одновременно посмотрели на меня. Юкико в тот момент в гостиной не было — она буквально пару минут назад ушла на кухню. Тишина, так внезапно воцарившаяся за столом, длилась ровно тридцать секунд, отмеренных стрелкой часов, висящих на стене прямо напротив места, где я сидела.

Наконец, Мицуёси нарушил это ставшее гнетущим молчание:

— Мысль интересная, я сам думал над этим, и мой второй сын, Кацуёри, неоднократно задавался этим вопросом.

Значит, Кацуёри тоже интересуется господином Нобунагой — так мне подумалось. Интересно, какой он из себя? Так ли он красив, как его брат, или значительно уступает ему внешностью? Нет, судя по тому, как Ёсихару избегает разговоров о нём, второй вариант отпадает. Наверняка, приёмный сын Мицуёси ещё красивее его родного сына. Как бы на него взглянуть?

— А где сейчас Кацуёри? — Решилась я задать так интересовавший меня вопрос.

При этом я смотрела на Мицуёси, но краем глаза заметила, как Ёсихару сжал губы и недовольно глянул на меня своими чёрными глазами. Это не укрылось и от его отца. Он смерил сына долгим взглядом, но тот даже не повернул головы в его сторону. Вздохнув, Мицуёси ответил мне:

— Я вижу, что могу тебе доверять. Не знаю, почему — ведь я впервые с тобой общаюсь, но я верю, что наша встреча не случайна. Пойдём, я покажу тебе кое-что. — Он поднялся из-за стола и направился к выходу из гостиной.

Я без промедления последовала за ним. Открыв дверь, он остановился и, не оборачиваясь, позвал:

— Ёси, это и тебя касается, идём с нами.

Ёси нехотя подчинился.

В тот момент мне показалось, что я поняла, в чём кроется основная причина нелюбви родного сына Мицуёси к сыну приёмному. Достаточно было услышать, как меняется интонация отца, когда он произносил имена своих детей, чтобы понять, к кому из них он относится с большей теплотой. Почему так? Что такого есть в Кацуёри, чего не достаёт Ёсихару? А ведь ему действительно, на мой взгляд, чего-то не доставало. Хотя, скорее, наоборот, было в нём то-то такое, что не позволяло полностью доверять ему, целиком отдавать ему всю свою любовь и ждать от него проявления ответных чувств.

Но что это? Вот и ещё один вопрос, на который у меня пока не было ответа.