Барышня-бунтарка

Яна Епринцева (2024)

Старшая дочь обнищавшего аристократа, я не обладаю магическими способностями, присущими нашему роду. И это совсем не по нраву моим родителям. Чтобы сбыть с рук неугодную дочь, отец продаёт меня богатому затворнику Ярогорскому, тем самым решив свои финансовые вопросы. Но это не все неприятности, что свалились на мою голову. Совершенно неожиданно, я становлюсь подозреваемой в убийстве жрицы богини Макошь. Оказывается, что это уже не первое подобное преступление и без колдовства в этом деле не обошлось. Придется мне распутать все загадки, но я справлюсь. Ведь ещё неизвестно, так ли уж ничтожен мой магический дар.

Глава 11

Я могла лишь открывать и закрывать рот, не в силах выдавить ни звука. Эти обвинения были столь абсурдны, что мой рассудок отказывался их принимать. Мне казалось, что это какая-то театральная постановка. Убийство, полиция, донос, свидетель! Что за ерунда! Кто мог видеть, как я убиваю жрицу, если я этого не делала?

— Глеб Радимыч, распорядитесь отнести тело в подвал до прибытия уездного следователя, а комнату запереть. Девицу же доставим в управу, пусть вышестоящее начальство решает, что с ней делать, — бросил высокий коренастому.

Тот кивнул и быстро вышел из комнаты. Видимо, торопился выполнить приказ.

— Что вы несёте? — мне удалось, наконец, выйти из ступора и заговорить. — Я никого не убивала. Возможно, жрица умерла от старости. Ей совсем скоро должно было исполниться сто лет!

Полицейский хмыкнул и отошёл в сторону, открывая мне обзор.

Когда я впервые подошла к Всеведе, она лежала, накрытая толстым стёганым покрывалом, сейчас же оно было сорвано с её худенького тела. Я увидела, что в груди у женщины торчит рукоятка ножа, а на белоснежном наряде расплылось тёмное пятно. При этом лицо Всеведы не выражало ужаса или отчаяния, оно выглядело совершенно умиротворённым, а на тонких губах застыла улыбка.

Я почувствовала себя так, как будто получила удар под дых. В глазах потемнело, а к горлу подкатила тошнота. В голове у меня начал нарастать глухой звон, из-за чего все внешние звуки отдалились и воспринимались теперь как будто сквозь слой ваты.

Я попятилась и зажала рот рукой, но при этом продолжала с ужасом смотреть на убитую старуху, не в силах отвести взгляда. А она как будто ухмылялась. Мне даже показалось, что она ехидно радуется моему замешательству.

— Занятное орудие убийства. Это ритуал? Хотя, что я спрашиваю? Ведь это уже не первое подобное преступление. Чем вам и вашим сообщникам не угодили жрицы Макошь? Что за заговор против них? Или вы боритесь с Небесной Пряхой? Молчите? Ну, ничего, явится следователь, заговорите. Придётся вам выдать подельников и рассказать о цели своего кощунственного преступления, — буравя меня взглядом, продолжал полицейский.

Мысли в моей голове заметались с бешеной скоростью. Иногда до меня долетали слухи о преступлениях, совершённых в городе, я знала, что осуждённого убийцу, будь то мужчина или женщина, ссылали на каторгу.

Однажды мне даже довелось наблюдать процессию осуждённых, которых отправляли к месту отбытия наказания. Растрёпанные и избитые (видимо, после допросов с пристрастием) они шли пешком, медленно переступая ногами, закованными в кандалы. Подобная участь ужаснула меня до глубины души. В правосудие я не особо верила, да и кто будет разбираться? Кому это нужно? Сошлют на каторгу и повесят в петлицу медаль за успешно расследованное преступление.

Нет! Допустить такое я просто не могла! Вот только как выпутаться из подобной передряги? Просить? Умолять о пощаде? Настаивать на своей невиновности?

— Кто же этот доносчик? Хозяин постоялого двора? Девчонка горничная? — срывающимся голосом начала говорить я.

— Это не имеет значения. Главное, что его слова подтвердились. Девица в коричневом платье возле трупа. Какие ещё доказательства нужны? — отчеканил полицейский, отодвигая покрывало полностью и заглядывая под кровать.

— Почему же свидетель не кричал, не пытался разбудить остальных, а вместо этого побежал в управу? К тому же хочу отметить, моё платье вовсе не коричневое! Оно вишнёвого цвета, а это не одно и то же! Всеведу я не видела с прошлой ночи и вошла в её комнату минуту назад, — не сдавалась я.

— Всё это вы расскажете уездному следователю, за которым мы пошлём немедля. А пока успокойтесь, присядьте в уголке и не мешайте мне осматривать место преступления.

Я перевела взгляд с мёртвой жрицы на полицейского. Мужчина просто стоял, не делая попыток схватить меня или как-то удержать. Он расхаживал вокруг постели и разглядывал её с задумчивым видом. Судя по всему, этот деревенский блюститель порядка всерьёз не воспринимал ту мысль, что я могу попробовать убежать. Или же она не приходила ему в голову.

В ту же секунду я решила этим воспользоваться. Не медля ни единого мгновения, я подхватила юбку и метнулась к приоткрытой двери.

Вот только далеко убежать не вышло: прямо в дверном проёме я врезалась в крупное мужское тело, и сильные руки крепко прижали меня к его хозяину.

— А-а-а-а-а! Отпустите! Я никого не убивала! — заорала я, и что было сил, забилась, пытаясь вырваться из железной хватки.

Разумеется, у меня ничего не вышло. От бессилия и ужаса, я принялась колотить кулаками по груди схватившего меня мужчины и верезжать, как сбесившаяся кошка.

— Угомонитесь вы! — хватка ослабла, но в ту же секунду сильные руки схватили меня за плечи и тряхнули, так что от неожиданности я примолкла. — Что здесь происходит?

Голос того, кто сейчас держал меня за плечи, показался мне знакомым. Я медленно подняла глаза вверх и впилась взглядом в лицо своего пленителя. И в тот же миг моё сердце ухнуло вниз. Минуту назад я думала, что испугаться сильнее я уже не смогу. О, как же я ошибалась! Увидев, кто схватил меня, я едва не лишилась сознания, настолько неожиданным было это открытие.

— Вы? Что вы здесь делаете? — опешив, пробормотала я.

— Смею задать вам тот же вопрос, дорогая Искра! Какого чёрта вы здесь делаете? И что, в конце концов, происходит? — рявкнул Ярогорский, — ведь это именно он схватил меня. — Объяснитесь же! Я жду.