Фанатки #2

Яна Миа, 2020

Отношения в ДЖЭМСи дают трещину. Джордан, получив приглашение на стажировку, переезжает в Лос-Анджелес, Скайлар принимает важное решение, касающееся ее будущего в фандоме, Николь бросает все силы на объединение фанатов «Tricksters», а Эмма и Мейси вынуждены встретиться лицом к лицу с собственными страхами. Но сбежать от прошлого оказалось не так-то просто, ведь «LADE» преследуют их повсюду: анонсы в соцсетях, трансляции на радио, интервью на телевидении… Подругам придется не только переосмыслить все произошедшее и принять последствия, но и найти ответ на главный вопрос: что же на самом деле имеет значение – сила фанатской любви или их дружба?

© Яна Миа, 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

© Eugenia Porechenskaya / Shutterstock.com

Глава 1

#пепелище

Никогда не хотела оказаться здесь,

Одной ногой в могиле, другой — на земле.

Что я чувствую, я не могу объяснить.

Без этой кожи я точно смогу прожить.

PVRIS — Half

Жизнь не любит, когда мы расслабляемся. На каждый наш облегченный выдох у нее обязательно найдется удар под дых, на каждое безразличное лежание на полу в луже собственных слез — причина вскочить и помчаться куда-то сломя голову. Не потому что она испытывает нас на прочность — хотя, конечно, испытывает, глупо отрицать, — а потому, что из этого она и состоит. Из разных, нанизанных на нить наших лет, словно бусины всяких размеров на тонкий шнурок, событий, преград, которые нужно преодолевать, моментов яркого счастья и полного отчаяния. Из пустоты и одиночества, перемешанных с теплотой и заботой. Из слез и смеха, бесконечно долгих ночей ожидания и молниеносных недель радости. Жизнь складывается из наших шагов — реальных и метафорических, именно поэтому она не любит, когда мы расслабляемся. Иначе упадем: координация, внимание, навыки — все подведет, когда ты не готов к новому шагу.

Никто не знает, кем мы проснемся завтра. Теми же людьми, что закрывали глаза и желали доброй ночи кому-то близкому, или кем-то обновленным, готовым к переменам? В каком мире мы откроем глаза? Что услышим первое, что скажем, как проведем день? Жизнь не дает нам возможности расслабиться. А если ты внезапно почувствовал, что можно растянуться под лучами счастья, забыв о возможностях и целях, или скрутиться в комок под тяжестью пустоты, накрывшись с головой пледом из непроходимого безразличия, значит… Значит, со следующим шагом ты, не готовый и расслабленный, полетишь кубарем, после пытаясь подняться снова и собрать себя по кускам.

Арти все не мог выкинуть из головы эти мысли — вчера он позволил себе расслабиться. Это был непростой вечер: Скайлар, которая не приехала на собственную помолвку, Трой, выкинувший кольцо, а заодно и всякую надежду на счастливое будущее, и морально раздавленные девочки. Особенно — Мейси. Его Мейси. Она впервые целиком и полностью была «его» — и эти новые ощущения слегка пугали, но в то же время успокаивали. Она не отвернулась, она доверилась ему окончательно, и он действительно был готов доказать ей, что любовь существует — иначе как объяснить то, что он не мог уснуть всю ночь, перебирая в памяти моменты, связанные с Маргарет? В конце концов, это не первая его влюбленность, и уж точно не первая девушка, чтобы он так странно себя ощущал. Тем более они с Мейси знакомы всю жизнь — чего он о ней не знает? Но оказалось, что Арти действительно не до конца знал свою лучшую подругу: не то, какой доверчивой и нежной она может быть, не то, что целуется она очень даже неплохо — где только научиться успела? Хотя, конечно, это все были глупости, но почему-то именно о них ему хотелось думать. А еще скорее увидеть Мейси снова — но, к его большому разочарованию, она уехала с подругами в Сан-Франциско. Он как-то позабыл об этой поездке, но для Николь, видимо, не существовало таких причин, которые могли бы отменить для нее концерт «Tricksters». Не то чтобы он злорадствовал или желал чего-то плохого Никки, но голос Мейси, срывающийся буквально на каждом слове, выбил его из колеи. Вот так — в одно мгновение — его жизнь полетела в пропасть.

Арти барабанил в дверь Троя, изнывая от нетерпения. Когда тот все-таки открыл, выглядел он словно только что вернулся со съемок фильма про зомби и забыл смыть грим. Ощущение полного хаоса и обреченности накатило на Арти с новой силой.

— Выключать телефон — не лучшая идея, — пропуская приветствия, мрачно заметил он.

— Арти? — Трой вглядывался в лицо парня так, словно тот восстал из мертвых, а не приехал сюда через пару улиц.

— Так, людей опознаем, уже хорошо. Похмелье?

— Нет, я почти не пил. Не лезет.

— Отлично. Потому что у нас проблемы. — Арти протиснулся мимо Троя и оказался внутри дома, который покинул меньше суток назад. А казалось, с неудавшейся помолвки прошла целая жизнь.

— У нас? — уточнил растерянный Трой.

— У нас. В общем, с Никки что-то случилось на концерте — она в больнице. Девочки сейчас там, Эмме тоже плохо. Я еду к ним.

— Я с тобой!

— Э, нет, парень, — Арти поднял руки, пытаясь остановить внезапно всполошившегося Троя. — Если бы на этом все закончилось, я бы сказал, что у нас — проблема. Но… В Стоквуде сгорела база плейбоев, и последней туда заходила Джо. Никто не знает, где она.

— А она разве не в Сан-Франциско с остальными?

Арти всем своим видом демонстрировал, каким нелепым был вопрос, поэтому Трой тут же осознал свою ошибку.

— Я, конечно, понимаю, что у тебя сейчас не лучший период в жизни. Но из нас двоих ты — ее друг и знаешь Джо достаточно, чтобы прикинуть, где она может быть. Телефон недоступен, дома нет, никто из группы ее не видел со вчерашнего дня. Это — чтобы сузить тебе поиски.

— Черт, — выругался Трой, пытаясь сообразить, где искать Джордан.

— За руль сможешь сесть?

— Да, конечно, — отозвался он. Нехорошие предчувствия копошились внутри, но Трой списывал все на собственную боль. По крайней мере, ему очень хотелось в это верить.

— Тогда на связи, — Арти похлопал его по плечу. — Постарайся ее найти. Хватит с нас этих внезапных драм.

Трой кивнул, отгоняя мрачные мысли. Неудавшаяся помолвка, Никки, больница, Джо… Он не верил во всю эту чепуху, но сейчас не стал бы отрицать, что кто-то их проклял. Всех разом. Непонятно только — за что. Зная, что услышит в трубке, он все-таки набрал номер Джордан, едва за Арти закрылась дверь. Когда все плохо, надежда продолжает быть крайне живучей и неразумной. Сбросив звонок, который перенаправил его на голосовую почту, Трой подхватил куртку и вышел из дома — нужно было во что бы то ни стало найти Джо: потерять еще и лучшего друга для него определенно выше всяких сил.

* * *

Мейси сидела в больничном коридоре и размышляла, как все в мире относительно. Полгода назад у нее была мечта, которую она никогда бы не рискнула исполнить, родители, которые решали за нее, как жить, и лучший и единственный друг — Арти. Сегодня утром, наспех собирая вещи в рюкзак, Мейс казалось, что ее жизнь закончена. Всего полгода — а какая разительная перемена. Сначала она нашла подруг: классных девчонок, которые просто слушали ту же музыку, что она, — группу «LADE». Потом они же подарили ей курсы по рисованию комиксов и вселили в нее такую веру в себя, какой она никогда раньше не ощущала. Затем Арти стал кем-то большим, чем просто лучшим другом, — и Мейси чувствовала безграничное счастье от этого события. И в довершение родители не только осудили ее стремления и мечты, но и сожгли все то, что связывало ее и с девочками, и с Арти, и с рисованием. Но, по сути, ничего непоправимого не произошло. Большинство рисунков давно хранится у Арти, а кое-что она определенно сможет восстановить по памяти. Зато врать больше не нужно. И надеяться, что ее все-таки примут и поймут, тоже. Все произошедшее словно развязало ей руки: она могла доказать, что ее цели реальны, что она способна решать и выбирать сама, что быть художником ничуть не хуже, чем юристом. Ей больно — отрицать глупо и бессмысленно, но она и не ожидала, что будет легко. И, если честно, никогда до конца не верила, что сможет по-хорошему договориться с родителями. Поэтому сегодня утром она не просто поехала за компанию с Никки на концерт — она сбежала из дома окончательно.

А теперь, сидя в больничном коридоре, Мейси понимала, насколько мелкими и простыми были ее проблемы. Да, это все касалось ее жизни, ее будущего, но она уже давно приняла решение и не собиралась его менять. Эмма, к примеру, вообще не знала, что делать со своей жизнью дальше — она как-то пожаловалась Мейси, что до сих пор не выбрала колледж, потому что не знает, что ее интересует. А теперь Эмс спала под действием успокоительных: медсестра сказала, что позже к ней придет психолог — а это уже тянуло на серьезную проблему. Скай и вовсе — сама того не зная — разрушила отношения, на которых держалась не только ее жизнь, но и их общая вера в любовь, во что-то крепкое и хорошее в этом мире. Никки едва не погибла на концерте своих кумиров — и как это отразится на ней, пока непонятно. Про Джо Мейси даже думать не хотела. Потому что от нее все еще не было никаких вестей. А неизвестность всегда приводит за собой самые страшные предположения и догадки.

Так что на фоне подруг Мейси могла считать себя почти счастливицей. Вторая ночь без сна давала о себе знать, но, едва Мейс закрывала глаза, страшные картины произошедшего мешались с мыслями о Джо, и сон как рукой снимало. Этот Новый год должен был стать чем-то особенным для них, а в итоге… А в итоге он таким и будет, вот только не о таких «особенностях» они мечтали.

— Ты бы поспала немного. — Она и не заметила, как рядом опустилась на стул мама Никки. Мейси неловко повернулась и чуть не упала — кто вообще делает эти чертовы стулья в больницах такими неудобными?! Люди ведь сидят здесь часами в ожидании вестей!

— Не уверена, что смогу спать, пока все это… — Мейс неопределенно махнула рукой, понимая, что не готова произносить вслух, что ее беспокоило. — Вам что-нибудь сказали?

— Да, Николь сломала два ребра. Внутренние органы целы, так что через пару дней ее отпустят домой. Она легко отделалась, как сказал врач.

Мейси наблюдала за ней и понимала, что мама Никки просто повторяет услышанное на автомате, но ни капли не верит в то, что говорит. Да и вообще, она, должно быть, не сильно старше ее родителей, но выглядит почти старухой. Худоба, морщины, седина в волосах. Но главное — взгляд. Смесь усталости, обреченности и едва утихшего ужаса.

— Ну, Никки у вас боец, — неловко улыбнулась Мейси, чтобы хоть как-то поддержать женщину. — Она справится.

— Она — да, — вздохнула Лайза и внезапно заплакала. — Она у меня такая сильная, самостоятельная… А у меня самой уже не осталось сил.

Мейси не знала, что делать. Утешать взрослую женщину, которая мчалась сюда из другого города, так как с ее дочерью произошла беда? Что она могла сказать, чем успокоить? Но просто сидеть и смотреть на это оказалось невозможным.

— Миссис Фостер…

— Можно просто Лайза.

— Лайза, — слова застревали в горле комками неопределенности и отдавали такой банальностью, что Мейси буквально силой заставляла себя говорить. — Все закончилось — и закончилось вполне… неплохо. Ребра срастаются быстро, насколько я знаю.

— Я… я так испугалась, когда мне позвонили. Думала, вдруг и за ней недосмотрела. На секунду представила, что моя девочка больна, как и ее отец… Или она… вслед за Алекс.

Мейси неловко гладила по спине всхлипывающую женщину и даже представить не могла, что та чувствует. Когда наступает хоть и относительное, но облегчение, весь ужас и напряжение прорываются с новой силой. А еще Мейс внезапно поняла, как мало знает о Никки. Да, пару раз проскальзывали фразы об отце, Джо еще в самом начале говорила, что Николь пережила много горя… но ничего конкретного так никто и не сказал, хотя, казалось, они были очень близки. Видимо, знать любимую марку сигарет и в кого Никки влюблена недостаточно, чтобы быть хорошим другом.

— А… насколько все плохо с ее отцом? — осторожно поинтересовалась Мейси. — Можете не отвечать… Просто я только в общих чертах знаю, а расспрашивать Никки не хотелось. Да и вас, наверное, не стоит. Еще и в такой ситуации! Простите, я идиотка, что задаю такие вопросы. Это, видимо, просто нервы…

— Все в порядке, — прервала Лайза поток извинений, и Мейси благодарно выдохнула. — Мой муж пережил рак. Мы справились, но…

— Вы все равно боитесь, да?

— Очень, — виновато прошептала мама Никки. — Иногда я просыпаюсь в ужасе среди ночи, боясь, что все снова повторится. И это… как предательство, словно я не верю в своего мужа, в нашу победу.

— Лайза, это не так, — тут же вступилась Мейси. Ей почему-то безумно импонировала мама Николь. — Это не предательство, это просто другой вид надежды. У всех бывают плохие дни, когда в лучшее уже не верится. Я думаю, вам пришлось очень нелегко, поэтому позвольте себе хоть иногда быть слабой, бояться и плакать. Вы никого не предаете, вы просто напоминаете вселенной, что вы тоже человек. Хотя бы на пару часов, прежде чем стать снова сильной и всем сердцем верящей в хороший исход.

Лайза посмотрела на Мейси с некой материнской заботой и теплотой, отчего у той неприятно заныло внутри, напоминая о еще не затянувшейся ране.

— Николь очень повезло с друзьями, — все еще плача, произнесла Лайза. — Ей нужен кто-то, кому бы она открылась больше, чем мне, — с нами она держится, сражается, словно это мы ее дети, а не наоборот. После Алекс у нее почти не было друзей — нормальных, а не мимолетных.

— Ну, я тоже не королева вечеринок, — легко отмахнулась Мейси, стараясь вывести Лайзу из грустных мыслей. — Так что мы нашли друг друга — так вроде говорят? Это Скай и Куперы у нас в центре внимания, понятия не имею, как мы все вообще смогли подружиться и ужиться вместе. Не то чтобы я считала нас с Никки какими-то не такими, просто мы немного не того круга… Черт, я опять болтаю без умолку! — Мейси расстроенно вздохнула. — Простите, у меня всегда так… Я просто хотела сказать, что в нормальной жизни мы пятеро вряд ли стали бы друзьями.

— А в какой тогда?

— В фанатской. Тут другие правила. Или… или их вообще нет. Поэтому девочка-гик, которую вечно не замечали в школе, внезапно становится подругой самой популярной девчонки в школе. Или такого прекрасного человека, как ваша Никки.

— Да уж, Николь давно по уши в фанатстве… И вот куда это привело, — Лайза сдавленно всхлипнула.

— Она могла сломать ребра в спортзале или еще где-нибудь. Я не оправдываю толпу, которая, видимо, сошла с ума… Но не отбирайте у нее эту жизнь. Пожалуйста, Лайза. Я не стану говорить за всех, — Мейси мысленно обратилась к Джо, — но точно могу сказать, что для нас с Никки фанатство многое поменяло. В лучшую сторону. И если она сама не решит завязать… Не давите на нее, ладно?

Лайза облизала соленые от слез губы, вглядываясь в лицо Мейси так, словно та говорила на непонятном, неизвестном языке.

— Вы еще такие молоденькие, — и снова этот материнский тон заставил Мейси внутренне сжаться. — Откуда в вас столько сложных мыслей, заботы о ком-то? В вашем возрасте о парнях думать надо да о вечеринках. А ты, Никки… Да и остальные девочки, я думаю, кажетесь не по годам взрослыми. И я даже не знаю, хорошо это или плохо.

— Вот, видишь, Мейс, тебе уже советуют подумать о парнях, — Мейси обернулась на голос и снова едва не упала со стула. Арти с отточенной за годы реакцией подхватил ее и усадил на место. — Кажется, я приехал как нельзя вовремя.

Мейси слабо улыбнулась и легко поцеловала Артура в губы, тут же смутившись, вспомнив, где находится.

— Я кофе принес, — обратился Арти скорее к Лайзе, показывая переноску в руках. — Не знаю, какой вы любите, но тут можно выбрать: есть и латте, и капучино, и американо…

— Это Лайза, — спохватилась Мейс, вертясь на стуле так, что только сноровка Арти уберегла кофе от участи коричневых луж на отвратительно светлом больничном полу. — Мама Никки. А я, кажется, стала еще более неуклюжей, хотя думала, что это невозможно.

— Тебе просто нужно поспать, — улыбнулась Лайза, забирая стаканчик с американо. — Спасибо.

— Артур, — кивнул он в ответ, то ли представляясь, то ли пытаясь тем самым сказать «пожалуйста». Даже сейчас, когда беседа была спокойной и легкой, больничная атмосфера тревожности давила на всех, словно улыбаться и шутить было чем-то вроде греха.

— Я пойду к Никки, — Лайза поспешно встала, явно чувствуя себя лишней. — Артур, уговорите свою девушку поспать.

— Сейчас же этим и займусь, — отозвался Арти, пока Мейси пыталась распробовать этот новый статус «девушки». Лайза, прежде их не знавшая, даже не задумалась, что может быть по-другому, не запнулась, как делала это сама Мейси в своей голове. И их новообретенные отношения, озвученные мамой Никки, сейчас казались самой правильной вещью в этом мире хаоса.

— Слышала, что тебе сказали? — Когда Лайза скрылась за дверями, отделяющими палаты от коридора, Арти опустился на стул рядом с Мейси, позволяя ей опереться о него спиной и вытянуть ноги.

— Не командуй, — вяло огрызнулась Мейси, наугад забирая себе стаканчик с кофе — сейчас ей было глубоко плевать, сколько там молока и есть ли пенка.

— Ты как вообще?

— Странно, — Мейси поерзала, устраиваясь поудобнее. — Никки сломала два ребра — представь только, с какой силой давила толпа позади нее! И ради чего?! Чтобы дотронуться до руки певца, подышать рядом с ним?! Не понимаю я такой маниакальности…

— Сказала та, что моталась на концерты странных парней в машине с людьми, которых даже не знала…

— Вот только твоих нотаций сейчас и не хватало! Не сравнивай мою поездку с девочками, которые в итоге стали мне подругами, с фанатством головного мозга. Нет, я конечно, тоже та еще фанатка, но это слишком. Сталкеры, вот такие случаи, как с Никки, или не совсем адекватные девушки, которые пишут гадости Джо… Это другое, Арти, у всего должен быть предел.

— И откуда в тебе столько воинственности? — Арти поцеловал ее в макушку. — Кстати, о Джо. Трой поехал в Стоквуд искать ее. Позвонит нам, как только что-то станет известно.

— А сам он в порядке?

— Маргарет, «в порядке» — это самое отдаленное, что может описать его состояние. Проблемы, естественно, немного отодвинули его трагедию на второй план, но он разбит. Никогда не видел парней, настолько подавленных из-за девушек. Не в обиду Скай, но умудриться сломать Троя…

— Поверь, она не лучше. Она и себя сломала — хотя в этом мало утешения, как мне кажется. Поэтому я пока никому не говорила, что мы теперь вместе. Ну, в этом смысле… Не в этом, а в новом. Короче, что мы встречаемся!

— Решила прятать меня от подруг? — усмехнулся Арти. — Тогда мне пора бежать! Только нужно разобраться с мамой Никки.

— О, ты такой дурак! — Мейси попыталась развернуться, чтобы посмотреть на него, но Арти крепко ее держал во избежание очередного падения. — Последняя шутка была слишком — на сегодня точно. И нет, я не хочу прятать тебя от девочек, но и вопить на всю округу тоже не буду — не хочу накалять обстановку, понимаешь?

— Я, конечно, мог бы пошутить про то, что подруги тебе дороже, но… я все понимаю, Мейси. Все в порядке — ты взрослая девочка, чтобы самой решить, когда и кому что рассказывать. Хотя про то, что ты ушла из дома, могла бы сказать хотя бы мне.

— Откуда ты знаешь?! — В этот раз высвободиться из объятий Арти все же удалось: Мейси повернулась к нему лицом, встревоженно поправляя очки.

— Твоя мама приходила к нам.

— Что?!

— Ну, как приходила… Скорее хотела провести несанкционированный обыск на предмет наличия тебя. Мама успела встретить ее раньше меня.

— Боже, — Мейси закрыла лицо руками, утыкаясь в грудь Арти и мечтая провалиться под землю. — Как стыдно!

— Да не особо. Мама очень четко объяснила твоей, что ты уже совершеннолетняя и можешь самостоятельно решать, где жить. И даже если ты появишься у нас дома — чего еще не сделала, — она «ни за что не станет играть в игры такой черствой женщины. Ведь если Мейси ушла от вас, то вы это заслужили»! И это я сейчас цитирую… с цензурой!

— Твоя мама — великая женщина, ты знаешь?

— И она ждет тебя у нас. Так что отсюда мы поедем домой. Вместе.

Мейси подняла полный слез взгляд на Арти: она не могла понять, чем заслужила всех этих людей, их любовь и доброту. Она всегда восхищалась семьей Бэгтон и проводила там много времени, но чтобы жить…

— То есть, — решила она перевести все в шутку, пока не уморила своей эмоциональностью Арти до смерти, — мы сразу переходим к пункту «жить вместе»?

— Мама подготовила тебе отдельную комнату, поэтому не совсем. Но она находится напротив моей…

— Ох, Арти, — Мейси покачала головой, а затем позволила увлечь себя в долгий поцелуй. — Стой, ты сказал маме?

— Это же моя мама — едва я вернулся домой, она сама мне все и рассказала. Подумываю проверить машину и одежду на наличие жучков!

Мейси засмеялась, снова прячась в объятиях Арти. Если забыть, что они в больнице, вполне можно было представить, что все хорошо, что жизнь налаживается и обещает много сюрпризов. Но неудобные больничные стулья как бы напоминали, что сюрпризы — это не всегда радость.

* * *

Никки держала за руку Томаса, видела в его глазах отражение своего счастья и пела так громко, как только могла, пока голос не превратился в крик, а перед глазами внезапно не упала черная непроглядная пелена. В груди стало так невыносимо больно, что Никки, наконец, проснулась. Стон вырвался из ее пересохших губ, а лицо Томаса сменилось обеспокоенным лицом мамы.

— Детка, тебе больно? Я сейчас позову доктора.

Мама поцеловала ее руку, которую держала в своих ладонях, и бросилась из палаты. Медленно, словно осторожный луч света, к ней стали возвращаться воспоминания: отвратительная ночь в доме Троя, утренние сборы зареванных девчонок по городу, дорога в Сан-Франциско, концерт «Tricksters», напирающая толпа и чернота. Тугая повязка на грудной клетке подтвердила, что все это не сон. Никки осторожно пошевелилась и застонала от боли и разочарования — кто мог подумать, что концерт обожаемых «Tricksters» обернется больничной палатой? Она все пропустила, она чуть не умерла из-за каких-то больных фанатов! Теперь музыка, которая ее спасла, будет ассоциироваться с моментом, в который ее чуть не убили, — ведь наступи толпа чуть сильнее, и сломанные ребра вполне могли проткнуть органы. А что теперь будет с работой? Какие-то чокнутые из-за секундного доступа к телу исковеркали ей жизнь!

— Милая, доктор скоро подойдет. Хочешь пить? — Мама вернулась в палату и кружила вокруг нее, словно Никки была как минимум при смерти.

— Очень. — Она немного приподнялась под взволнованным маминым взглядом. — Что говорят врачи?

— Что ты легко отделалась. Пару дней понаблюдают и отпустят.

— Пару дней? Сегодня же Новый год, — Никки недовольно скривилась, понимая, что праздник придется встретить в больнице. По правде говоря, это не первый Новый год, или Рождество, или День благодарения, или даже собственный день рождения среди капельниц и медицинского персонала. За столько лет, что болел отец, они многое успели сделать в больничных стенах. И именно поэтому очередной Новый год, который придется встретить тут, отдавал горечью отчаяния и безнадеги.

— Прости, милая, — виновато улыбнулась мама, словно от нее хоть что-то зависело или это она стала причиной их пребывания здесь. — А еще врачи просили по возможности убрать людей, что караулят у больницы…

— Каких людей?

— Артур говорит, что это фанаты твоих музыкантов. Они пришли поддержать тебя — вторая семья и все такое.

Никки с трудом понимала, что происходит. Много времени ушло на то, чтобы идентифицировать в Артуре друга Мейси, затем понять, что все ее друзья в больнице. Но, когда пришло осознание того, что фандом караулит здесь, чтобы поддержать ее, Никки едва не подскочила к окну, чтобы увидеть все своими глазами.

— Вот уж… Семейка! Мам, сходи к ним, пожалуйста. Скажи, что я в порядке, и отправь по домам, праздник все-таки. И передай, что я очень благодарна — я еще в «твиттер» напишу обязательно. Поверить не могу!

— Знаешь, Мейси просила не давить на тебя по поводу твоего фанатства… И я сомневалась, — Лайза присела на край кровати, поглаживая Никки по волосам, словно ей снова было пять. — Я испугалась всего этого. Отсюда — из взрослой жизни — все твое увлечение выглядит немного глупо. Особенно когда случается что-то ужасное. — Никки хотела возразить, но мама не позволила ей превратить момент откровения в ссору. — Дослушай меня, хорошо? Я правда хотела взять с тебя слово, что ты это бросишь. Но ведь тогда у тебя не было бы таких замечательных друзей, как девочки, — они тут всю ночь пробыли и, видимо, не собираются уезжать. И все эти люди — они ведь даже тебя не знают, но переживают! Как я могу просить тебя отказаться от всего этого?

Никки и сама не осознавала, куда ее привело фанатство, пока мама не озвучила это. Да, она часто говорила, что музыка ее спасла, что Семейка — прежде всего, но последние полгода стали той самой настоящей жизнью. Рядом с ней находятся люди, которых раньше она не могла бы представить в качестве своих друзей, а теперь не может представить жизни без них. Николь позволила себе быть слабой, эмоциональной, благодарной — она заплакала в объятиях мамы, прощая глупым фанатам их оплошность в виде сломанных ребер.

— Простите, врач сказал, что мы можем зайти. Но если мы не вовремя…

Этот голос она могла узнать, даже будучи в коме, но сейчас все происходящее казалось сном, игрой воображения, последствием травмы (как ребра могли повредить мозг, Никки не задумывалась). Мама поспешно стерла слезы с ее лица и обратилась к посетителям:

— Думаю, Николь будет рада вам в любое время.

Мама узнала их — по многочисленным фото в ее комнате, по видео, что смотрела Никки. Значит, это не было злой шуткой уставшего сознания — в ее палате действительно был… Томас? Осторожно открывая глаза, Никки осознала, что она все-таки ошиблась: прямо перед ней стояли «Tricksters» в полном составе: Томас, Кейси, Аарон, Ник и Грег.

— Ничего себе! — только и смогла проговорить она, во все глаза рассматривая любимых музыкантов. Они выглядели совсем обычными людьми, находясь здесь, а не полубогами, как всегда казалось на выступлениях и телешоу.

— Пойду спущусь к вашим… поклонникам, — тут же заторопилась мама. Грег перехватил ее у самой двери, что-то шепнул на ухо, и мама благодарно закивала. Подробности этого разговора Никки решила выведать потом, а сейчас обратилась к самым важным гостям в больнице:

— Я не слышала криков, как вы прошли незамеченными?

— Черный вход и бывший одноклассник в должности одного из ведущих врачей этой больницы, — сообщила Кейси, присаживаясь на стул у кровати Николь. — Хотели навестить тебя лично.

— Так себе местечко для meet-and-greet^[1], скажу я вам! — Никки и сама не понимала, откуда в ней эта легкость шутить рядом с теми, кого она почти боготворила. То ли ее положение, то ли пережитый стресс так на нее влияли, но она знала наверняка — будь это обычная встреча в рамках концерта, она бы плакала и улыбалась одновременно, лепеча какой-нибудь банальный бред.

— Шутишь? — отозвался Томас, и у Никки внутри все замерло. — Никаких других фанатов, ограничений по времени, и декорации для фото эксклюзивные.

— И вид у меня тоже эксклюзивный… — Никки очень хотелось верить, что выглядит она хотя бы нормально — про макияж и прическу даже думать не приходилось. Хорошо еще, если вчерашние стрелки не стекали сейчас черными полосами по щекам.

Аарон, устроившись в самом дальнем углу, хмыкнул, глядя в телефон.

— Все-таки время ограниченно, — его голос звучал так приятно, и Никки даже пожалела, что он только играет на басу, но почти никогда не поет. — Кто-то нас все-таки заметил, так что скоро здесь соберутся не только фанаты, но и папсы^[2].

— И напишут, что все это — показательная акция, — вздохнула Кейси. Николь обвела участников группы взглядом: они ведь были просто людьми, немного уставшими и действительно переживающими. Она улыбнулась, чтобы они даже думать не смели, что она может считать так же.

— А иначе они бы написали, что вам плевать на все, кроме денег. Всегда будут эти дурацкие статьи и те, кто им верит. Мне жаль их — тех, кто не видит, что вы настоящие, а не дурацкие образы.

— Все артисты — это образы, — внезапно возразил Томас, и Никки недоуменно на него уставилась: она тут их защищает, а выходит, что зря? — Просто разноотдаленные от реальной личности.

— В смысле? Вы ведь всегда так искренне говорите, пишите песни о том, что происходит в жизни, открываетесь на сцене. Только вот не говорите, что это все — игра, иначе уже я переломаю вам ребра!

— У нас лучшие поклонники, — усмехнулся Ник без намека на обиду или злость.

— Николь, — Томас пододвинул к кровати один из стульев для посетителей и «оседлал» его, укладывая руки на спинку. Никки смотрела на расстегнутый ворот рубашки, но никак не могла себя заставить встретиться с ним взглядом. — Невозможно быть откровенным на сто процентов, когда ты публичный человек. На сцене все играют роли, просто кто-то — чужую, а кто-то — иную версию своей. Ты же понимаешь, что у нас — семьи, друзья, с которыми мы общаемся так, как не можем, например, на интервью или с фанатами. Да и песни… Когда ты пишешь о том, что происходило или происходит в твоей жизни, ты выбираешь моменты, ловишь эмоцию и возводишь ее в абсолют. Это всегда лишь часть истории, вырванная из контекста. При этом она не становится менее правдивой и откровенной. Так что да, даже самый настоящий артист — это образ. Просто образ его самого, который отличается от просто человека.

— Поэтому мы и пришли через черный вход, — вступилась Кейси. — Как просто люди, которые переживают из-за случившегося, а не как артисты к пострадавшему фанату.

Никки очень хотелось их обнять. Всех сразу и каждого в отдельности. Странно, она никогда не задумывалась над этим, не копала так глубоко, хотя всегда себя считала довольно умной и понимающей ситуацию. Но, видимо, действительно понять ситуацию можно, только побывав с другой стороны, прочувствовав на себе и найдя себя в этом огромном сумасшедшем мире.

— Тогда я рада, — голос так откровенно подрагивал, что Николь надеялась только на то, что ребята спишут это на ее состояние, а не на внезапно защекотавшую в глубине горла нежность, — что я фанат артистов, которые играют себя.

— Давно, кстати? — подал голос Грег, и Никки снова вспомнила о том, как он что-то говорил ее маме.

Она непроизвольно потянулась к татуировке на шее, словно там были не просто знаки, а точные даты начала этой истории.

— Пять лет. Я знаю, что вам говорили это тысячи раз, и я просто буду одной из многих, но вы меня спасли тогда… Ужас, как банально звучит, ненавижу быть такой размазней.

— Ну так ребра не поддерживают, вот и размазало немного.

— Аарон! — шикнула Кейси, когда тот подмигнул Никки — она оценила его юмор.

— Пять лет назад моя лучшая подруга покончила с собой. Я недоглядела, не заметила. У меня отец был болен, и я… Не то чтобы не обращала на Алекс внимания, просто как-то старалась не замечать плохого вокруг вообще. Ее мама отдала мне пару вещей и плеер. У Алекс был… достаточно всеядный вкус в музыке, знаете, когда после крутой песни внезапно играет такое, что ты удивляешься не тому, как оно в плей-лист попало, а как вообще такое существует в природе. — Никки улыбалась, но в то же время отчетливо ощущала, как сквозь бинты и физическую боль внутри снова открывает пасть огромная черная дыра. Кейси осторожно подобралась поближе, чтобы приобнять ее, а Томас уверенно сжал ладонь Никки. — И вот я все гоняла эти песни, кричала на Алекс, плакала, злилась, скучала… а потом услышала «Lullaby». Я всегда говорю, что эта песня обняла меня — странное сравнение, но так и было. И мне стало чуть-чуть легче — ровно настолько, чтобы сделать вдох.

— Sing to me, sing to me ‘till I can take a breathe, — тихонько напел Томас, улавливая знакомые фразы, Кейси и Николь тут же подхватили: — Hold to me, hold to me ‘till I can feel your care. This lullaby helps me survive. This lullaby…

— Вот примерно так и было. Я-то и раньше много музыки слушала, но только тогда поняла, что это не просто фон в машине или картинка в телике. Это как круговорот тайн и откровений: артисты — слушателям, те — вселенной. Каждый ведь о своем поет, каждый о своем слышит. Так и вы стали для меня чем-то, что напоминает об Алекс — в хорошем смысле. Я ведь и тату делала за двоих, и мерч покупаю себе — и ее размера, на концерты хожу за двоих. Оказалось, среди всякой дряни у нее в плеере была очень хорошая группа, моя группа, а я даже не знала этого, ни разу так и не смогла ей сказать, как горжусь вами и восхищаюсь.

Она не хотела реветь. У нее, возможно, уникальный и единственный шанс встретиться с «Tricksters», но вместо нормального разговора она развела драму, из-за которой у Томаса блестят глаза, а Кейси всхлипывает на ее плече — посмотреть на остальных мешали слезы.

— Спасибо за эту историю. Такое сложно рассказывать, я знаю. Но вот эти моменты делают нашу музыку, нашу жизнь важной и стоящей.

— Томас прав, — голос Грега звучал приглушенно, словно его рыжая борода поглощала звуки, но все понимали, что дело совсем не в этом. — Все говорят о славе, деньгах, премиях. Но все дело в людях, в том, что ты можешь им дать.

— Все еще считаю, что у нас лучшие фанаты, — Ник пытался быть беззаботным, но барабанящие по колену в спортивных штанах пальцы выдавали его с головой.

— Для тебя всегда, всегда, — выделила голосом Кейси, все еще немного всхлипывая, — будет билет на любое наше шоу, о’кей?

— Два билета, — поправил ее Томас.

И эта внимательность к ее истории, к ее словам о походах на концерты за двоих тронула Никки даже больше, чем их приход. Неважно, насколько они меняются на сцене, ведь там они божественны в любом случае, важно то, какими великолепными людьми они остаются, когда сходят с нее.

Они болтали еще около часа и даже сделали несколько фото — Аарон снова язвил о декорациях, — и все это время Николь впитывала их голоса, запоминала мелкие черты, вроде колец на пальцах Ника, тонких вьющихся прядей возле ушей и шеи Кейси, морщинок между рыжих бровей Грега, привычку поправлять часы у Аарона или такого легкого и непривычного смеха Томаса — совсем не как на видео. Теперь они стали чем-то большим, чем просто любимая группа — они стали реальными и простыми. И это, возможно, было самым дорогим, что «Tricksters» могли для нее сделать. Уходя, они все ее осторожно обняли и подарили диск с новыми песнями. Она поклялась не обмануть их доверие и едва не разрыдалась снова, хотя плакать — точно не одна из ее привычек. Словно вместе с ребрами сломались и доспехи, которые все эти годы прикрывали ее ранимость.

* * *

Трой исколесил все любимые места Джо в Иствуде. А потом — просто рандомные. Он отслеживал новости в «твиттере» — многие фанаты «LADE» писали о пожаре. Спасибо многолетним отношениям с фанаткой — он отлично ориентировался в фандомной жизни и в способах получения информации. Трой старался подходить ко всему спокойно, но внутри поднималась паника. Вот так, да, у взрослого и достаточно сильного парня крышу сносило от неизвестности. Новостей от Джо не было уже много часов, а его собственная жизнь внезапно оказалась разрушенной до основания. Он не знал, как дальше жить без Скай, никогда не представлял себе такого варианта, но простить все произошедшее… Когда ты готов кому-то подарить всю свою жизнь, любовь, сделать все, на что способен, а в ответ этот кто-то не может найти для тебя времени, никаким прощением или шансом не исправишь. Нечего исправлять, ведь нечему было и ломаться, кроме его собственных иллюзий.

Трой заехал за кофе в какую-то случайную кофейню в Стоквуде — есть не хотелось совсем, но организм очень стремился отключиться, чтобы не думать обо всем, сохранить хотя бы остатки рассудка и адекватности. Пока его американо готовился, он как-то ненароком подслушал разговор двух бариста. Не в его правилах было слушать чужую болтовню, но слова «база» и «пожар», прозвучавшие полушепотом, привлекли внимание.

–…Итан поэтому и взял выходной — хотя сам же вписался работать перед Новым годом. Вроде как они все еще там — разбираются с остатками базы.

— Вот уж не везет парню, — вздохнула девушка-бариста и повернулась к Трою. — Ваш кофе.

— Спасибо, — машинально схватив бумажный стаканчик, поблагодарил Трой и все же рискнул спросить: — А не подскажите, где эта база находится? Я случайно услышал ваш разговор…

— И случайно заехали в кофейню, где работает Итан? — усмехнулся парень за стойкой, абсолютно не веря Трою. Он и сам бы себе не поверил, но сейчас был тот случай, когда отступать нельзя ни в коем случае.

— Я знаю, как это выглядит, но это правда. Там… В той базе была моя подруга — и мы до сих пор ничего не знаем о ней. Прошу, помогите мне.

Бариста смотрели на него с сомнением, решая, можно ли отправить к своему другу этого помятого и потерянного парня.

— Ладно, — девушка быстро набросала что-то в блокноте, вырвала листок и протянула Трою. — Выезжай с парковки и сразу направо. Ты не слишком похож на фаната, который караулит парней для фото.

— Приму за комплимент, — улыбнулся Трой. — Спасибо.

Он выбежал на парковку, думая о том, что мог взять номер кого-то из ребят у Эммы или Мейси, к примеру, и узнать у них, где база. Но, видимо, простые решения в такие минуты приходят с огромным опозданием, когда ты уже успел влезть в чужой разговор и выставить себя идиотом. Трой ехал почти наугад, пару раз точно свернул не туда, но все же нашел нужное место. И только тогда, когда заметил на парковке растерянных ребят, когда увидел своими глазами выгоревшее здание, осознал, что они могли потерять Джо. Что сейчас он выйдет из машины и может услышать то, с чем никогда не сможет смириться, принять и жить дальше. Трой заглушил мотор, в который раз проверил телефон и секунду помедлил. Их жизнь была проста и понятна: Трой и Скай встречались еще со школы, Джо была их общим лучшим другом, а Эмма — мелким эмоциональным приложением к Джордан. А потом появились «LADE», и все закрутилось: поездки в Стоквуд, концерты, Мейси и Николь в их тусовке, ярое желание Скай стать Мамочкой фандома… Ладно, последнее появилось намного раньше группы, но ощущалось так, словно именно «LADE» стали катализатором всего окружающего хаоса. Трой точно не сидел бы сейчас в растерянности возле сгоревшей базы группы, не прятался бы от мысли, что Джо могла погибнуть, не переживал бы за Николь и Эмму, которые оказались в больнице. Возможно, даже помолвку спланировал бы по-другому и услышал заветное «да» вместо полного отсутствия Скайлар. Но ластика для жизни еще не придумали, поэтому Трой вышел из машины навстречу очередному приговору.

В нескольких метрах прямо на асфальте сидел Итан. Он смотрел на базу, не шевелился и не участвовал в беседе, словно его больше ничего не интересовало, кроме черных обгоревших останков их былого пристанища. Доминик что-то бурно обсуждал с Лео, но Трой не вслушивался в слова — он все смотрел на барабанщика, словно тот воплощал собой и его боль тоже. База и правда выглядела как реальное напоминание того, в какое пепелище превратились их жизни.

— Трой? — Дом первым заметил его, прерывая разговор с другом.

— Привет, — он пожал руки ребятам — они всем составом собрались у базы. — Я не могу найти Джо, поэтому и приехал.

— Ее машина здесь, — внезапно глухо и безразлично подал голос Итан. Трой покрутил головой, выхватывая из череды машин Крошку Би. Значит, она не уезжала. Не уезжала…

— А откуда вы вообще знаете, что она была на базе? Ну, кроме машины.

— Фанаты засняли, как она входила на базу вчера днем.

— Дикость какая.

Трой обхватил голову руками — он не хотел верить. Джо пропала, машина все еще здесь, а база выглядит так, что остаться в живых, находясь там при пожаре, просто не представлялось реальным. Он придумывал самые невероятные истории — от того, что Крошка Би сломалась и Джо уехала к кому-то из друзей по фандому, до похищения сумасшедшими сталкерами «LADE», — только чтобы не думать о самом очевидном. Джордан не могла погибнуть вот так — нелепо и не вовремя. Хотя бывает ли подходящее время для таких событий?

— В общем, пожарные говорят, что это был поджог. И, скорее всего, не внешний, — к ним присоединился Адам, который даже интересоваться у Троя не стал причинами его приезда — просто молча пожал руку.

— Нас сожгли изнутри? — Доминик выглядел растерянным. — Но зачем? И главное — как?

— Очень легко, — голос Лео звенел от нарастающей ярости, — когда у тебя есть ключ.

— Но ведь ключи были только у нас… И у Джей Кей.

— Именно, Дом. Если эта стерва сожгла нашу базу…

— Стерва? — Трой смотрел на Лео, как на умалишенного. — Ты в порядке вообще? Джо пропала, понимаешь? Она могла… Даже говорить этого не хочу! А ты вот так спокойно говоришь о своей девушке, да еще и обвиняешь ее в чем-то!

— Девушке? — снова неожиданно отозвался Итан, а потом просипел на выдохе: — Честен, ты мудак.

— Он сейчас серьезно? — Доминик ошарашенно смотрел на друга. Он, конечно, знал о чувствах Джо и странных отношениях между ней с Лео, но не думал, что все зашло так далеко. — Вы встречаетесь? Тайком?

— А вы не знали? Вообще? Какого хрена, Лео? — Трой начинал выходить из себя. — Вы несколько месяцев уже вместе, и ты даже друзьям не сказал?

— Охренеть! — Доминик ходил вокруг сидящего на земле барабанщика. — Соглашусь с Итаном — ты реально мудак! Джо столько для нас делает, а ты довел все до такого? И не сказал нам, что вы вместе?

— Да забейте, — отмахнулся Лео. — Там даже говорить не о чем. У нас тут проблемы посерьезнее, чем то, что мы с Джо спим. Если она совсем поехала — истеричка чертова — и подожгла нашу базу…

Договорить он не смог — Трой в два шага преодолел расстояние между ними и со всей силы ударил его в челюсть. Лео сделал пару шагов назад, но на ногах устоял — он держался за подбородок, сверля взглядом Троя.

— Если из-за тебя погибла Джо — я клянусь, я убью тебя собственными руками. Ты не то что ее любви не заслужил, но даже презрения! Черт, хоть бы она не наделала глупостей из-за такого придурка!

— Полегче, мужик, — вяло вступился Адам. Не то чтобы он защищал Лео — потому что вообще не понимал, что происходит, — но драка явно не помогла бы в этой ситуации.

— Твоя подруга буквально вешалась на меня! Если она что-то себе придумала — это ее вина. И не повод лишать нас всего, что у нас было!

— Вы сейчас вообще о чем? — Итан поднялся на ноги, тяжело глядя на друзей. — Джордан пропала, и есть огромная вероятность, что она была на базе во время пожара. Наш друг, возможно, погиб, а вы тут, как дети, отношения выясняете.

Трой опустился на землю. Паника, давившая изнутри все это время, теперь вырывалась наружу. Он не слушал, о чем препирались ребята, не смотрел на одинокую машину. Если разрыв со Скай поселил внутри него пустоту, то возможная гибель Джо превращала его в живого трупа. Словно его выпотрошили, заменив каждую мысль, каждую эмоцию болью. Звенящей, тупой, непроходящей. Она отнимала силы, сдавливала ребра, не позволяя вдохнуть, лишала желания жить.

— Эй, — кто-то тряс его за плечо, и Трой понял, что безмолвно плачет, сидя на парковке. — Твой телефон.

Доминик держал в руках звонящий мобильный, и Трой уставился на незнакомый номер. Пальцы словно потеряли способность двигаться — ответить удалось не сразу. На том конце провода звучал женский голос и что-то говорил о Джо, но Трой не мог уловить ни слова, не мог ухватить суть звучащих фраз.

— Трой?

Хриплый голос в трубке никогда еще не звучал так прекрасно. Трой наконец смог вдохнуть, вытирая катящиеся по лицу слезы ладонью. Он не мог справится с эмоциями, просто повторяя одну и ту же фразу, пытаясь поверить, что это действительно правда, что все закончилось:

— Ты жива…

Примечания

1

Встреча с артистом до или после выступления. Обычно на них фотографируются, задают вопросы, получают автографы.

2

Сокращенный вариант слова «папарацци».