Инструктор для нежной девочки

Янка Рам, 2022

Макар – инструктор по самообороне и тренер частного охранного агентства «Альфа». Эля – девочка, которая устала бояться и мечтает во что бы то ни стало вырваться на свободу, сбежав от ревнивого мужа-садиста. Их сводит случай – Эля устраивается на работу в агентство Мака… Содержит нецензурную брань

Глава 4

Индивидуальная тренировка

Эля

Герой моих сегодняшних ночных кошмаров исчезает за дверью кабинета вместе с этой женщиной.

Настя. Мы немного знакомы. Ходили на пилатес в одну группу, когда я работала админом в клубе. Озабоченная тридцатилетняя стерва с кучей подружек-приживал. Перед глазами у меня стоят её слишком густо намазанные губы. Про Громова всё выспрашивала. Когда у него смены, женат-не женат… Откуда мне знать? Сутенёр я его, что ли? Даже номер его телефона у меня купить пробовала.

От возмущения поджимаю губы. Внутри неожиданно неприятно и тревожно от того, что он там с ней наедине. Какое мне дело, в конце концов? Но сердце колотится вязко и неровно, горячая волна поднимается к шее и лицу. Как будто она там с моим мужем, а не с инструктором. Хотя уверена, что если бы Арай ушёл туда с ней, моему сердцу было бы всё равно! Завёл бы хоть любовницу, что ли! Но нет, как по часам спешит после работы домой.

Оглядываюсь на Василия с Герой. Первый тут же ловит мой взгляд.

— Чего опять строгая? Пойдём чай пить? — кивает на комнату охраны.

— Нет, спасибо.

Мне бы лучше кофе покрепче. Вторую ночь мучают кошмары, как Арай появляется, когда Макар прикасается ко мне, сжимая мою кисть в своей большой руке. И я просыпаюсь от липкого, мерзкого страха.

Василий подходит к моей стойке, ложится подбородком на скрещенные руки.

— Красивая… — улыбается. — Только грустная всегда.

— Василий…

— «Идти работать», я помню, ага, — вздыхает он.

Глаза у него очень добрые, светлые и немного детские. Хоть и здоровый лоб и пошляк. Мне сложно сердиться на него по-настоящему. Но и поощрять я не хочу.

— И букетов больше не надо, — снижаю я голос.

— Тогда держи шоколадку… — подмигивает он, оставляя её на столе.

— Спасибо, — вздыхаю я.

Куда деваться от них?!

Василий достаёт сигареты и выходит на улицу. Здесь никто не курит. Сан Саныч и Громов не курят, а значит — не курит никто!

Сан Саныч скидывает мне смс с перечнем препаратов, чтобы собрала аптечку. В старой вышли сроки годности.

Пришлось разориться на новый телефон. Как спрятать новые номера в своём, если там от силы всего двадцать номеров, и они уже давно намозолили глаз Араю? Выключаю теперь новый после работы и оставляю здесь.

С тоской считаю время, которое мне ещё придётся жить так. Месяца два…

Дверь кабинета открывается. Настя, виляя бёдрами, идёт ко мне. Облизывает свои чуть потёкшие губы, щёки пылают. Поправляет огромную грудь в глубоком вырезе.

И мне становится ещё неприятнее.

Хочется пару раз влепить себе по щекам, потому что чувствую, что меня цепляет это — то, что Громов, возможно, прикасался к ней! И я испытываю к нему горячую смесь отвращения и что-то типа… ревности?!

Господи… Ещё не хватало! Нет, нет, нет!!! Никаких мужчин больше. Тем более, таких. Пока не стану самостоятельной и независимой, никого не хочу! Потом… Возможно. Мягкого, ласкового. На дистанции. Но никаких «эдаких»!

И на месте этой Насти я быть не хочу. А то, что меня дёрнуло… Так это потому, что Макар показался мне более разборчивым, что ли. И, наверное, я ожидала, что не ведётся он на таких, как Настя. Но… Показалось. Альфачи…

Настя оглядывается на Геру. Ухмыляясь, тот удерживает её взгляд своим. Гера тоже красавчик — смуглый и кареглазый.

Эта смена вообще особенная среди всех альфачей. Во-первых, в ней САМ инструктор, во-вторых — здесь только красавчики, в-третьих — Мак, Белый и Герыч… М? Кому угодно вскружат голову. Но моя не кружится даже от их обильного внимания. Я знаю, что стоит за этими крепкими плечами.

Не все такие, как Арай? Может быть. Но проверять я не готова.

— Я ещё забегу… — хищно облизывается Настя и идёт на выход, стуча каблуками.

Открываю методичку по физике. Хочется поныть и пожаловаться, что я, вообще-то, гуманитарий! Но что это даст? Поэтому упрямо пытаюсь разобраться с этим «рычагом» и «моментом вращения». Увлёкшись, стягиваю очки. Они мешают мне немного…

— Эля.

Вздрагиваю. Громов! Тоже взъерошенный.

— Твоя тренировка сегодня в… — смотрит он на часы, — двенадцать. До часу дня. После Белого. Будут вызовы — сдвинем.

— В каком смысле — моя?

— Сегодня индивидуальные.

Индивидуальная?!? Сглатываю ком в горле. Он будет работать только со мной? Это меня напрягает. Час вдвоём?

Но мне же нужно! Это же замечательно. Да?

Аха… Только вот…

— Я не могу в двенадцать, — расстроенно смотрю на него.

— Почему?

— Как же я ресепшен в рабочее время брошу?

— А… Да Герыч за тебя посидит. Посидишь? — переводит на него взгляд.

— Без проблем!

— Переодевайся.

Подхватив из-под стойки пакет со спортивной формой, иду в кабинет.

— Мак, там жена твоя подъехала, выйди, — слышу голос Василия, заглядывающего в дверь.

Жена? Вообще отлично!

Запираю дверь в кабинет.

Да мне вообще всё равно! Он просто мой инструктор. Всё!

Макар

— Привет, Ольга, — присаживаюсь в машину рядом с ней.

— Здравствуй… — наманикюренные пальцы сжимают меховой руль. На безымянном замечаю кольцо, которое надевал на неё на свадьбе.

После развода прошло уже больше года. А до сих пор при встрече словно смещает на мгновение в ту нашу реальность. Но только на мгновение. Последняя пара лет нашей совместной жизни не вызывает ностальгии. Она извела меня ревностью и истериками. Потому что — ночные смены, вызовы, долгие отъезды на сборы… А когда вымотанный возвращаешься домой, хочется элементарного женского тепла, хорошего секса и выспаться. А не истерик, беспочвенных обвинений, бойкотов, слежки и наказательного отлучения от тела.

Когда разводились, я был в жутком состоянии, разрываясь между чувствами к ней и отвращением к происходящему. Отвращение победило.

А сейчас уже совсем отпустило. И я вспоминаю свой брак как страшный сон, в котором потерялись все остальные сюжеты.

— Зачем приехала?

— Поговорить.

— Телефон?

— Не телефонный разговор.

— Ну, давай.

— У тебя сейчас есть кто-то?

— К чему вопрос?

— Просто ответь, Мак! — закатывает она глаза.

С Ольгой я очень давно усвоил одно правило — никакой лишней информации! Никогда! Всё будет использовано против тебя.

— Оль, хочешь поговорить — говори. У меня тренировка.

— До скольки ты сегодня?

— К чему вопрос, Оль?

— Не надо со мной так разговаривать! — начинает раздражаться она.

— Так… Остынешь — позвонишь, сообщишь то, что хотела. У меня работа.

— Видела я твою работу! Тёлку эту в красном. Скажи ещё — не к тебе приходила!

Анастасию? Даже не собираюсь оправдываться.

— Всё?

— Мак! Ну, пожалуйста.

— Быстро, Оль.

— Сегодня у нас годовщина.

— Развода?

— Свадьбы!

— Событие оказалось провальным. Так и что?

— Я хотела пригласить тебя на ужин, Мак.

— Не понял…

— Я много думала за этот год… Сравнивала… — вздыхает она. — Надо признаться, я сожалею, что довела до развода. У меня до сих пор никого нет. Да и лучше тебя мужчин не бывает, мне кажется. И я бы хотела провести этот вечер с тобой.

— Мда? А как же моё нескончаемое «блядство» и «враньё»?

— Иногда я накручиваю, знаю. На тот момент мне казалось, что это так и есть.

— А сейчас?

— Сейчас уже не кажется. Я вела себя неправильно.

— Я очень рад, Оль, что твои воспоминания о нашем совместном прошлом приобрели какие-то иные, более радужные оттенки. Но мои — нет. Ты прости… Но я пас.

Не хочу! Обида? Есть немного. Но уже не критично. Больше разочарование, наверное. Да и остыло всё давно. Тупо не хочется. Тянет меня совсем в другую сторону.

Внутри у стойки — Белый. Проходя мимо, вдавливаю большой палец ему в нервное окончание.

— Ай… ай… ай… — оседает он, взмахивая руками.

— Это тебе за «жену» и «честную конкуренцию», — сбивая с ног, бережно укладываю на лопатки.

— Да я ж пошутил, Мак!

Подаю руку, помогаю встать.

— Так и я пошутил! И кстати — да. Говорю открыто — претендую.

Хромая и постанывая ковыляет до диванчика. Через часок отпустит.

— Эля где?

— Мак, — ухмыляется Герыч, — у нас же в субботу индивидуальные.

— Теперь будут по средам.

Захожу в «мягкий» зал. Эля без очков. Сидит на скамеечке, погружённая в методичку. Рядом лежит скакалка. Поднимает глаза.

— Размялась?

— Да.

— Тогда иди ко мне, — медленно выдыхаю я, пытаясь расслабиться, хотя все мышцы играют от тестостероновых волн.

— Куда? — встаёт она неуверенно.

— На маты, к зеркалам. Поработаем в нижних позициях.

Эля

— Иди ко мне, — просаживается по тембру его голос.

Мне же кажется, что это звучит двузначно?

Арай часто подзывает меня так. Мне становится неловко. Но Макар же в другом смысле?… И голос у него совсем другой. И интонации.

— Куда? — уточняю я.

— На маты, к зеркалам. Поработаем в нижних позициях.

Запирает дверь. Зачем?? В груди тревожно стучит.

Неуверенно, но послушно подхожу, убеждая себя, что мне это надо. Иначе, зачем было затевать эту опасную игру с Араем и устраиваться сюда?

Послушно иду за ним на маты, останавливаюсь в метре. Протягиваю методичку.

Он опускается на колени, требовательно поглядывая на меня.

Окей… Делаю то же самое.

— Как ты думаешь, что самое главное при самообороне?

— Не знаю… Возможно, знание физиологии нападающего.

— Это хороший ответ, — кивает он. — Но неправильный. Есть кое-что и поважнее. Этот урок я могу дать тебе только сейчас и только один раз. Потом — не выйдет.

— Почему?

— Ты будешь мне доверять.

— Не понимаю… — неуверенно бормочу я.

— Сейчас поймёшь…

И первое, что я ощущаю — это всплеск адреналина, и как всё кружится!

Дёрнув за бёдра, он рывком заваливает меня на спину. Вскрикиваю, задыхаясь от его запаха и своего возмущения. Но когда тихое агрессивное рычание мне в шею смешивается с откровенными прикосновениями к ягодицам… И он впечатывает меня своим телом в упругую поверхность мата… Меня сносит от страха, обиды и отвращения! Слёзы брызгают из глаз, и я истерично пытаюсь вырваться.

— Пусти!! Не трогай меня!!!

Его ладонь ложится на мою шею, я чувствую щетину. И, закрыв глаза, начинаю просто плакать, зная, что дальше сопротивляться бесполезно, кроме дополнительной боли это не принесёт ничего!

— Ненавижу… — вырывается у меня.

— Урок первый, — он говорит спокойно и негромко. — Возьми страх и эмоции под контроль.

Но я начинаю рыдать ещё сильнее, вдруг почувствовав, что он это всё не для того, чтобы… а потому что… чтобы спровоцировать вот это всё!

— Эмоции под контроль, Эля. Или ты заранее проиграла.

— Отпусти… — шепчу я, задыхаясь и рыдая, окончательно расклеившись.

— Нет. Успокоилась! — строго. — Тебе не больно.

Прислушиваюсь к своему телу. Нигде не больно, да! Но очень унизительно. Его рука лежит на моём горле, но не душит. Только бёдра втрамбованы в меня слишком чувствительно, не позволяя выкрутиться. Закрываю глаза. И дышу, хлюпая носом.

— Вот так. Тело расслабь. Будет напряжено — будут травмы: растяжения, вывихи.

Его голос прохладен. Он не утешает и не уговаривает. Начал бы — уверена, что рыдала бы здесь как идиотка, не в силах остановиться. А сейчас почти получается дышать ровно.

— Силой ты с этой ситуацией не справишься. Не дёргайся. Нужно думать. Чтобы думать, нужно выключить эмоции. Выключай.

Рука на шее слегка придушивает.

С хныканьем зажмуриваюсь, опять пытаясь выкрутиться из его рук.

— Мерзко… больно… обидно… страшно… Всё равно выключай. Этого не исправить. Ты уже в ситуации. Восприми нападающего как механизм и работай с ним. Шарниры, нервные узлы, зоны поражения… Думай об этом. Не надо себя жалеть!

— Я не могу сейчас… — теряя половину звуков, выдыхаю я.

— Значит, не сможешь и потом. Соберись! Ощущай своё тело. Какие из твоих механизмов не зафиксированы?

Одна его рука держит мои запястья над головой, вторая на шее. Мои ноги разведены, и я раздавлена им. Невозможно вырваться!

— Я не знаю!

— Пока моё лицо прижато к твоему, а твои руки я держу двумя своими в этой позе, ты не сможешь ничего.

— Я знаю!!!

— Но чтобы тебя взять сейчас, я должен освободить одну из своих рук, так? Иначе я просто не смогу войти в сопротивляющуюся девушку.

— Господи…

— Эля… Я сейчас буду тебя тискать, пока ты не начнёшь реагировать правильно!

— Да! Должен.

— Значит, твои руки будут зафиксированы моей одной, так?

— Так…

— Пальцы — слабые места. Я буду вынужден держать твои запястья пальцами.

Перехватывает одной рукой, отстраняясь. Нервно дышу, глядя в его глаза. Спокойные. Совсем не такие как у Арая — азартные, полные негодования и высокомерия.

Вторая его рука сползает по моему телу вниз, ложится на пояс моих штанов. Медленно тянет его вниз, не отводя от меня глаз.

— Что ты… делаешь? — задыхаюсь я.

— Кисти в кулаки. Синхронное вращение. Упор косточкой в стык моих пальцев. Рывок запястий в противоположные стороны за счёт развода локтей. Так, чтобы точка приложения силы пришлась на стык моих пальцев.

Его палец рисует внизу моего живота, не позволяя мне сосредоточиться на том, что он сказал. И я просто беспомощно дёргаюсь.

— Нет. Слабо. Вращение. Упор в стык. Рывок.

Медленно выдыхаю, закрывая глаза. И начинаю вращать запястьями. Ощущая, как его пальцы вдруг становятся не такими непреодолимо каменными. Делаю этот чёртов рывок. Одно запястье выскальзывает.

— Молодец!

Но второе крепко держит.

— Что теперь?

Что мне делать с одной рукой? Что она может против этого мощного тела?

— Большой палец в глазницу. Давишь изо всех сил, заставляя его увеличить дистанцию между телами. После дезориентации нападающего удар локтем в гортань.

— А если выткну? — вдыхаю я рывками, как после длительного плача. — Господи… Я никогда всего этого не смогу… Я не смогу ударить.

— Это ты отработаешь, Эля. И бить научишься. И преодолевать страх ударить — тоже. Дело времени.

Встаёт с меня, протягивает руку, поднимает. Обратно на колени. Руку не отпускает. Вытираю свободной рукой слёзы, пряча от него взгляд.

— Но будет гораздо эффективнее и быстрее, — чуть снижает он голос, — если ты скажешь мне, кто этот человек. И я буду решать эту задачку за тебя.

Нет! Ты решишь разово. И я снова буду бояться, когда он найдёт меня в очередной раз! И накажет ещё и за то, что ты «решил» мою проблему. Да и после твоих «решений» я окажусь на улице завтра, потому что не смогу вернуться домой. А мои документы в сейфе у Арая. Нет!

Пытаюсь выдернуть руку, но он держит крепко, только его пальцы съезжают на мои. Лицо вздрагивает. Пальцы сжимают моё обручальное, изучающе поглаживая.

— Ты замужем?

Молчу, не зная, как ответить правильно.

— Это муж? — пытливо прищуривается он.

— Нет! Это вообще… никого не касается!

— Меня касается, — сжимаются его челюсти. — Я должен знать, с чем учу бороться. Или ты рассказываешь, или…

Арай всегда говорит со мной ультиматумами. Ненавижу ультиматумы!

— Или что? — мои губы начинают дрожать.

— Или я отказываюсь тебя тренировать, — становятся ледяными его глаза.

— Понятно…

Вытягиваю пальцы из его кисти. Я об этом, наверное, пожалею. Но сейчас я разбита и не могу справиться с этой ситуацией. Мне хочется сбежать и спрятать от глаз этого чужого мужчины свою слабость и беспомощность. Обессиленно поднимаюсь на ноги.

— Спасибо за урок.

От горечи мои слезы высыхают.

— Пожалуйста.

На мгновение мне кажется, что он расстроен. Но его глаза остаются холодными. Только вздрагивают ноздри и сжимаются кулаки.

Трясущимися руками пытаюсь открыть замок. Не выходит! Слышу, как он подходит сзади, спина горит огнём от этой близости. Я всё ещё шокирована и опустошена, не могу осознать, что чувствую. Только колени мои становятся мягкими. Обхватив сверху мою кисть, поворачивает ключ.

Его спина прикасается ко мне.

— Я буду ждать, пока ты передумаешь, Эля.

— Я не передумаю.

Сбегаю от него в кабинет к Сан Санычу, запираюсь и реву, пряча лицо в диванную подушку.

Что делать?