Сделка. Утонуть в наслождении

Яра Экс (2024)

— Не обманывай себя, крошка, — его голос — низкий, угрожающий. — Я вижу тебя насквозь. И не вздумай играть со мной в игры. Разворачиваюсь к нему, смотрю прямо в глаза, пытаясь прожечь его своим взглядом, показать, что не боюсь, что не сдамся. Но… его улыбка… нахальная, вызывающая… сбивает с толку. В его глазах — чертики пляшут, словно насмехаются надо мной. Чувствую, как теряюсь под его взглядом, как кролик, загнанный в угол хищником. — Илья, ты… ты не путаешь? — выпаливаю, стараясь, чтобы голос не дрожал, но… не получается. — Нет, крошка, — его голос — бархатный, но в нем — сталь. — Я всё делаю правильно. Просто вспомни, что было вчера.

Глава 2

— Я думала… я правда думала, что он меня любит, — всхлипываю, шмыгаю носом, борюсь со слезами, которые жгут глаза, душат. — А он… он просто забрал у меня всё. Всё, что я строила годами, всё, ради чего я жила.

Илья… его рука на моем плече — теплая, сильная. Он гладит меня, словно ребенка, успокаивает, дает понять, что я не одна.

— Расскажи мне всё, Юля, — его голос — мягкий, заботливый. — Всё по порядку. Кто он?

— Это… это Александр, — шепчу я, едва слышно. Голос дрожит, предательски выдавая мою боль, мою слабость. — Мой бывший заместитель… хотя уже не заместитель… теперь он — глава компании… а я… я — никто.

— Ты имеешь в виду того самодовольного типа, который вечно крутился вокруг тебя? — в голосе Ильи — догадка, подтверждение моих страхов.

Я только киваю, не в силах вымолвить ни слова. Боль сдавливает горло, не дает дышать. Моё сердце сжимается от предательства, от коварства, от несправедливости. Как он мог? Как он мог так поступить со мной?

— Ладно, Юля, давай по порядку. Что произошло сегодня? — Илья говорит спокойно, но я чувствую, как под этой маской спокойствия клокочет гнев. Словно хищник, готовящийся к прыжку.

— Всё было как обычно, — начинаю я, голос дрожит, но я стараюсь говорить ровно. — Я пришла в офис, готовилась к совещанию… зашла в конференц-зал… а там он. И его секретарша. Эта… — слова застревают в горле, отвращение душит, — она сидела там, как королева на троне. И тут Саша… он бросил мне папку. С подписями. О том, что он теперь генеральный директор. А я… я теперь никто. Ничто.

— Ты прочитала этот документ? — Илья спрашивает спокойно, но я чувствую, как напряглось его тело.

— Да, — шепчу я, слезы подступают к глазам. — Там было что-то про совещание… что совет директоров принял решение… о назначении Александра на должность генерального… Всё было подписано… запечатано…

— Продолжай, — Илья не меняет тона, но я чувствую, что он на пределе. Словно хирург, который делает сложнейшую операцию и не имеет права на ошибку.

— Растерялась… Объяснений потребовала… А он… — слова даются с трудом, рыдания душат. — Начал про безответственность, про наивность… Насмехался… Говорил, что я… что я всего лишь средство… — всхлипываю. — А эта Анфиса… или Алиса… смеялась… поддакивала… Охрану вызвали… Выставили меня…

— Юля, посмотри на меня, — его рука на моем подбородке, заставляет поднять голову. Его глаза… в них забота, тепло. — Всё прошло. Спокойнее расскажешь — быстрее помогу.

— Ушла… Вещи собрала… Еле до дома добралась… — шепот, последние силы покидают.

— Ничего непоправимого, Юля. Всё решим, — в его голосе — уверенность, сила. — Сейчас спать. Завтра всё расскажу.

— Мы? — взгляд цепляется за надежду, как утопающий за соломинку.

— Мы. А теперь — спать, — голос твердый, холодный, но это не угроза. Это — решимость.

Сколько мы так лежали — не помню. Утро. Я одна. Вскакиваю с кровати — опаздываю! Но… вчерашний день… комом в горле. Оседаю на кровать. Голова раскалывается, запястье ноет.

Как я могла? Как додумалась до такого? Илья… его забота… его вопросы…

Телефон. Набираю его номер.

— Слушаю, — в его голосе — директор, а не друг. Холод, дистанция. Словно стена выросла между нами.

— Илья, я… — пытаюсь начать, но слова застревают в горле, словно ком.

— Скоро буду, — обрывает он, и в трубке раздаются короткие гудки.

Что это значит? Почему он не дал мне договорить? Что происходит?

В голове — каша, мысли путаются.

Встаю с кровати, ноги ватные, голова раскалывается.

Иду на кухню, в надежде найти хоть каплю воды, чтобы запить таблетку от головы.

Кухня пуста. Никаких следов Ильи.

Нахожу аптечку, вытряхиваю на стол содержимое, отыскиваю нужную таблетку, запиваю водой.

Ванная. Зеркало.

О господи…

На меня смотрит незнакомая девушка с опухшими глазами, бледным лицом и растрепанными волосами.

Словно не я, а кто-то другой пережил вчерашний кошмар.

Умываюсь ледяной водой, пытаясь смыть с себя остатки вчерашней ночи, остатки слабости, остатки боли.

Расчесываюсь, наношу крем, патчи под глаза — нужно хоть как-то скрыть следы вчерашнего безумия.

Иду в спальню, натягиваю на себя первую попавшуюся одежду — майку и шорты.

Завтрак.

Мысль о еде вызывает тошноту, но нужно поесть, нужно набраться сил.

Холодильник. Грудку индейки — ломтиками, помидорки черри — пополам, огурец — тонкими кружочками. Всё на чиабатту. Красота!

Кофемашина. Латте. Аромат кофе — божественный!

Звонок в дверь.

На пороге — Илья. Гладко выбритый, собранный, словно солдат перед боем.

— Доброе утро, — пропускаю его в квартиру, стараясь не смотреть на него слишком пристально.

— Доброе, — его голос — спокойный, ровный. — Как ты?

— Могло быть и лучше, — вздыхаю, — но сама виновата. Кофе будешь?

Поворачиваюсь к нему, не могу не отметить, как он хорош. Хоть и друг, но… накачанное тело, острые скулы, легкая щетина — всё в нем кричит о мужской силе, о доминантности. Модная стрижка, глаза цвета кофе — темные, глубокие, словно бездна.

— Нет, спасибо, — отказывается, и в его голосе — сталь, неприступность. — А ты садись и ешь.

Он указывает на стул, где лежит мой завтрак, и я не могу не улыбнуться.

— Ваш командный тон, мистер Сафронов, оставьте для своих подчиненных, — говорю я, стараясь скрыть смущение за легкой иронией.

— Ты не оставляешь мне выбора, Юля, — его голос — жесткий, холодный. — До вчерашнего вечера я считал тебя самостоятельной, умной женщиной… а в итоге… — он стучит пальцами по столу, подбирая слова, словно оружие, которым хочет меня ранить, — в итоге увидел маленькую эмоциональную девочку, которая не способна справиться со своими проблемами.

Я аж поперхнулась от такого вердикта. Запиваю кусок бутерброда кофе, прожигая Сафронова взглядом. А он, подлец, улыбается, словно наслаждается моей реакцией.

— Ты сейчас как нашкодивший котенок, который просит пощадить его своего хозяина, — продолжает он, и в его голосе — насмешка, презрение.

— Неправда! — возмущаюсь я. — Я не котенок! И тем более не с хозяином!

— А хотела бы? — в его глазах что-то меняется, словно в них вспыхивает неизвестный огонь. Огонь желания, страсти, доминации.

— Нет! — отвечаю резко, с вызовом. — Я слишком самостоятельная для этого!

Складываю руки на груди, опираясь на спинку стула, стараясь выглядеть уверенно, независимо. Но аппетит пропадает, и в желудке неприятно сжимается комок страха.

— До чего упрямая, — усмехается Сафронов, — но я и не таких воспитывал.

Его слова — как удар хлыста. Скрытая угроза, обещание подчинить, сломить мою волю.

— Я не твоя девочка для утех, — бормочу в ответ, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Доедай и собирайся, — Илья становится серьезным, взгляд — холодный, жесткий. — У нас много дел.

Он уходит в комнату, чтобы позвонить, а я… я сижу, словно парализованная. Его слова, его взгляд — всё это пугает и… возбуждает.

Допиваю кофе, доедаю бутерброд, иду в ванную. Макияж, прическа, одежда — нужно быть сильной, нужно быть собранной.

Сафронов ждет в гостиной.

— Что мне одеть? — спрашиваю, стараясь не смотреть на него. — Мы же в офис едем? К юристу?

— На твоей машине поедем? — уточняю, чтобы понимать, какую обувь выбрать.

— Конечно, — он окидывает меня взглядом, и на его губах появляется улыбка. — Мне нравится.

— Главное, чтобы нравилось мне, — отвечаю резко, чувствуя, как щеки вспыхивают.

Его собственнический тон, его взгляд — всё это непривычно, волнующе, пугающе.

— А ты забавная, Юля, — его голос — низкий, бархатный. Рука на моей руке — прикосновение властное, собственническое. Он ведет меня к машине, помогает сесть, и я чувствую, как его рука задерживается на моей спине — тепло его ладони обжигает сквозь тонкую ткань блузки.

Машина. Роскошная, черная, словно продолжение его самого — сильная, стильная, неприступная.

— В офис, — бросает он приказ водителю, и я невольно любуюсь им. Его уверенность, его властность — всё это завораживает, пугает, притягивает.

Офисное здание. Элитное, роскошное. Такую аренду не каждый бизнес потянет. Моей «Розе» до такого далеко, хоть и три филиала, и прибыль хорошая.

Илья подает руку, помогает выйти из машины. Его прикосновение — как удар током.

Лифт. Восемнадцатый этаж.

Здание — шикарное, вид из окна — захватывающий. Но внутри меня — тревога, страх перед неизвестностью. И… надежда.

Моя жизнь уже не будет прежней. Я это чувствую.