Аче. Роман о пустоте

Ярослав Манторов

Я видел её. Видел не только во снах. Она приходила ко мне. В эти моменты я видел. Видел то, что недоступно глазу. То, что невозможно понять. Я видел её. Но объяснить это… Можно лишь по порядку.

Погруженная в думу глубокую,

В небе светит звезда одинокая.

На земле же довольно огней.

Им друг с другом вдвойне веселей.

Но не видят они ничего.

Кроме света, увы, своего.

А звезда в небесах одинокая

Видит горы и реки далекие,

Знает тайны вселенной жестокие

И все думает думу глубокую.

(А. П. Чудов)

© Ярослав Манторов, 2017

ISBN 978-5-4483-1439-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Гл. 1

Давайте начнём с того, что ничего нет. Эти записки из пустоты родились, собственно, из пустоты. То есть из ниоткуда. На самом деле они и не рождались, но это сложно объяснить. Я хочу, чтоб вы ни в коем случае не подумали, что я пытаюсь умничать, потому что умничать я совершенно не люблю. Любая умная мысль уж слишком напоминает мне о ней. Моей совести. Она многое знает, поэтому, разговаривать при ней я вообще боюсь.

Ни приложу ума, как выходит, что мы болтаем на протяжении всей темноты. Потом она откровенно врёт мне, что, возможно, сегодня, нечаянно уснёт на моём плече. Я знаю, что она опять уйдёт. Она не может не уйти. И снова, с первыми лучами солнца я совершенно пуст. То есть, полон. Простите, совсем запутался. Именно на рассвете я становлюсь совершенно полным. Меня полностью заполняет свет. Заполняют краски этого мира. Заполняют полностью. Я полностью светел. И меня как бы нет. Хотя именно в этот момент и существует то, что вообще можно назвать мной.

Звучит бредово, да? Я вообще, если честно, не мастер объяснять. Да и не любитель этого дела. Не понимаете и не надо. Я вот о чём сказать хотел. Если бы эти записки существовали, надо было бы их откуда-то достать. Черпаем мы подобную хрень обычно из бесконечности. А её нет. Уж слишком много места бы занимала. Вернее, умные люди, конечно, знают, что она есть, и даже догадываются, что она и есть колба для всего остального. Только длиннющая очень штука. Но внезапно упирается так резко в пустоту. Я вам с полной уверенностью это могу сказать. А, если вы мне скажете, что бесконечность никуда не упирается, то я скажу вам, что, во первых, не стоит меня перебивать, а во вторых, повторять то, что я говорю, другими словами. Плагиат вам чести не делает.

Так вот, упирается эта бесконечность в пустоту, и пустота пожирает её. Ну, потому что в ней ничего нет. И упираться туда, конечно, очевидное самоубийство. То есть, бесконечность как бы есть, но её как бы нет. И я устал спорить об этом с Лизой.

Она всё же верит в то, что где-то там, в небытии или даже в невестьгде эта бесконечность всё же бьётся, пульсирует, и непременно существует. Всевеликая субстанция. Как фанатично.

Тут логика проста. Если бесконечность вообще есть, то пустота никогда её не догонит. То есть, не поглотит. А по мне, штука, которая имеет своей опорой пустоту, весьма сомнительна. Но вера — это её выбор. Всё тогда находится в этой самой невестьгде.

Невестьгда — это термин, неудобный как материалистам, так и агностикам. Он ничем не обоснован кроме своей жалкой вероятности, и в невестьгду человек, обычно, складывает все свои надежды, когда не может признать, что ничего нет. Он может очень хорошо видеть, что вокруг пусто, но свою полную несостоятельность ему мешает признать эгоизм. Или субъективность, как вам больше нравится.

Итак, если я не хочу брать эти записки из сомнительной бесконечности, мне придётся делать их самому. А делать их не из чего.

Не сочтите меня непоследовательным. Я, напротив, стремлюсь не упустить ни одной мысли. Я тут подумал, что вы могли посчитать, что я нигилист. Если так, то как можно скорее забудьте эту глупость. Пустота-то есть. А если вы невнимательно меня слушаете — это уже ваши проблемы. Я вам сразу сказал, что ничего нет.

Ну да. Русский язык не удобен для объяснения банальных вещей. На нём «ничего нет», звучит так, будто как раз пустоты нет. Но когда мы говорим «ничего нет», мы имеем в виду, что нет чего-то. И чего-то конкретного. Именно того, что могло бы быть. Так что пустота — это то, чего нет только с обывательской точки зрения. А по сути она и есть перспектива. Так что, по моему, всё логично. Не знаю, что вам не нравится.

Но не буду больше отвлекаться. Если я не хочу брать записки из бесконечности, как уже было сказано, я должен сделать их сам. Но начнём с того, что ничего нет. И сделать я их могу только из пустоты. Правда, тогда получится, что этих записок не существует. Зато полная свобода. Могу сделать, что захочу. У нас это называется — творческий подход. Или чёрная магия. Аморально это всё-таки. Творить, и тем самым нарушать все законы существования. Но я никогда не любил моралистов. Они так уверены в своем существовании, что никогда не признают, что ничего нет.

Лиза тоже подозрительно напоминает моралиста, но она понимает. Вообще, для мага она странная натура…