Пани Зофья. Вы всё перепутали

Яцек Галиньский (2019)

Первая книга из серии юмористических детективов Яцека Галиньского захватывает не только лихо закрученным сюжетом. Главная героиня раздражает, ее насмешки порой жестоки. Однако по ходу книги читатель проникается к ней уважением и сочувствием: пани Зофья — маленький человек, почти невидимка — в одиночку противостоит преступному миру. А ее сообразительности и острому языку можно только позавидовать. Чем не новая мисс Марпл? Зофья Вильконьская — пожилая дама, она мирно живет в варшавском многоквартирном доме. Ее пенсия более чем скромна, поэтому старушка часто берет тележку на колесиках и отправляется на охоту за товарами по акции. Но однажды случается немыслимое: ее квартиру взломали, ценности и документы похищены, парадный мундир покойного мужа цинично осквернен. Поняв, что на полицию полагаться не стоит, пани Зофья берет расследование в свои руки. Все завертелось: квартирные мошенники, мелконогий бандит, мертвый сосед, в убийстве которого подозревают нашу героиню… Яцек Галиньский — польский писатель, автор нашумевших ироничных детективов, сценарист. Закончил Варшавскую киношколу и факультет экономических наук Варшавского университета. Победитель конкурса рассказов, приуроченного к Международному фестивалю детективной фантастики во Вроцлаве в 2019, обладатель титула «Литературный мошенник», лауреат фестиваля детективных историй в Варшаве. В 2019 году Яцек Галиньский написал свою дебютную книгу из серии про пани Зофью «У вас колесо отвалилось». В серии вышло пять книг.

Глава 4

Я боялась возвращаться домой. Сын обещал мне антивандальную дверь, красивую, деревянную с обеих сторон и с панорамным глазком, но что толку, если на него вообще нельзя рассчитывать. Он только впутывался во все более серьезные неприятности и меня втягивал. Труп в квартире? В голове не укладывается! Негодяй, одним словом. Хоть бы трубку брал. Но он нашел Хенрика! Так он сказал. Я была уверена в этом. Хорошо слышала. Хорошо помню.

Однако я не повторила своей прошлой ошибки, когда элегантный мужчина пришел ко мне домой со стильным набором кастрюль, заявив, что это мне. Я подумала, это какой-то курьер от сына, который прислал мне запоздалый подарок, так как он не помнил ни о моем дне рождения, ни об именинах, и сразу поставила вариться суп в одной из этих кастрюль. Это нормально: если вам нравится подарок, то сразу надо его развернуть и начать использовать. Но того милого человека сразу как подменили. Прежнее выражение лица исчезло, и он потребовал от меня денег.

За ту кастрюлю, которая была для меня. Говорил, что, конечно, она для меня, но только если я приму участие в лотерее. Я подумала, что это полная глупость: где это видано, чтобы такой элегантный мужчина в костюме продавал лотерейные билеты. Может быть, я бы и согласилась, но он настаивал на том, чтобы я заполнила целую кипу документов. А мне ужасно не хотелось, потому что это напоминало мне проверку контрольных в школе. У меня сразу же разболелась голова. Тем более что прежде вежливый мужчина уже начал скандалить. Мне очень хотелось от него избавиться, но он и не думал уходить. Даже угрожал полицией.

Я уже понимала, что мне ничего не остается, как подписать эти бумаги. Я взяла ручку. Мою любимую. Я увела ее у одной девушки, которая проводила тренинг в клубе для пенсионеров. Он был трудный и не очень интересный. У нее плохо получалось. Слишком много всего она пыталась нам объяснить и была совершенно не подготовлена. Ей не хватало терпения. Нельзя было ей задать ни одного вопроса, потому что она очень нервничала и говорила, что так никогда ничему нас не научит. В конце концов, когда она уже расплакалась и за ней приехал муж, поскольку она была слишком расстроена, чтобы возвращаться домой самостоятельно, она сказала, что больше к нам не придет и чтобы мы в знак уважения к ее труду запомнили хотя бы одну простую вещь: «Только глупый подписывает документы на дому!»

Не подписала. Элегантный мужчина не хотел уходить, но все же ушел. Даже очень быстро — сразу после того, как я выбросила его кастрюли в окно. Вот уж грохот был! На весь двор. Все из окон выглянули. Хорошо, что внизу не было ни одного соседа, а то бы я убила его кастрюлей. Вот была бы идиотская смерть. Неизвестно, что писать на надгробии. Умер трагической смертью. Как бессмысленно.

О чем вообще думал этот человек с кастрюлями? Что я подпишу ему эти бумаги? Глупой меня считал?!

Я редко езжу на автобусе, они теперь стоят в пробках. Раньше не стояли. Тогда я ездила чаще. Мой сын тогда был маленьким. Он любил автобусы. Я уже не помню, чем они его привлекали. Он смотрел в окно и всегда видел что-то интересное. Он возбужденно вскакивал и показывал мне пожарную машину или «скорую помощь». Все его радовало. Это было хорошее качество. Жаль, что утерянное.

Его радовали встречи, новые места, да всё. У нас с Хенриком были знакомые на Черняковской, к которым мы иногда заходили на ужин. Сыну они тоже понравились. Они жили в запущенной многоэтажке — тогда все в таких жили. В подъезде воняло, но сыну, конечно, это не мешало. Дети, кажется, вообще вони не чувствуют. Мужчины тоже. Сыну нравилась лестница, перила, трясущийся лифт, мусоропровод и то, что знакомые жили высоко. Парнишка знакомых лупил и пинал нашего. Тогда я этого не знала. Но и это ему не мешало. Они играли в настолки, войнушку и прятки. Ему все нравилось, и все радовало. Такие были времена, и он таким был. Потом он вырос. Так вырос, что теперь ему ничего не нравится и ничто не радует. Такие настали времена, и он таким стал.

Я очнулась, когда автобус затормозил. Черт возьми! Я доехала почти до конца маршрута. Едва узнала улицу Новый Свет в ночной иллюминации. В такое время я никогда не шаталась по городу.

Я схватила тележку и вышла. Темнело. Я плохо себя чувствовала. Сонная, замерзшая и вялая. Я шла медленно, из последних сил. На улице людей было немного. Обнимающаяся пара. Группа бритых подростков, пинающих мусорное ведро. Одно такси. Ноги у меня болели ужасно. Ближайший автобус в сторону дома ожидался через сорок минут. Я решила дойти до автобусной остановки на улице Свентокшиской, там проходило больше автобусных маршрутов.

Ходьба — это не про необходимость и здоровье. Разные ДТП случаются. Лучше не слоняться без нужды, на остановках не стоять и не искать проблем. Не втягивать невинных водителей в неприятности. Я присела на скамейку, потому что ступни распухли, и мне нужно было хоть на минутку снять туфли. Это, конечно, была ошибка, и я знала, что не смогу потом надеть их обратно, но они мне так жали, что я была не в состоянии идти.

— Добрый вечер, уважаемая, — хриплым голосом сказал заросший, лохматый медведь в длинном зимнем пальто.

Они подсели ко мне втроем.

— Простите, но я не нуждаюсь в компании, — сказала я вежливо.

— Не исключено, что и мы тоже, королева ты наша, — сказал второй в меховой зимней шапке. — Так уж вышло, что мы тут живем. Пока тепло, конечно.

— Правда? Где? На этой скамейке? Втроем?

— Именно так, как вы, прекрасная королева, любезно заметили, — ответил человек в зимнем пальто. — Я с правой, а приятель — с левой стороны скамейки.

— А этот третий где? Снизу?

— Пожалуй, нет. — Он засмеялся. — Пока не знаем.

— Он с нами недавно.

— Приехал к сестре и заблудился.

— Бред. Ерунда какая-то. — Я посмотрела на них и поняла, что в мире подобных людей, наверное, нет таких вещей, которые не могли бы произойти. — Вы не можете ему как-то помочь? Проводить? Что вы за люди? Где эта сестра живет?

— Вот этого не знаем. Он не говорит.

— У него еще и проблемы с памятью.

— Мы пытаемся ему помочь, но не исключено, что он останется с нами.

Говоря это, они смотрели прямо перед собой и кивали головами в знак признания нелегкой судьбы этого человека.

— А чем вы, уважаемые, вообще занимаетесь? — спросила я. — Меня это всегда интересовало.

— Мы подобны буддийским монахам. Нет у нас вещей и желаний, наш разум чист и пребывает в безмятежном спокойствии.

— Нирвана, понимаешь!

— Извините, мы не представились. — Тот, что был в зимнем пальто, внезапно встал и низко поклонился. — Меня называют Генералом, потому что мой отец был военным.

— Меня называют Епископом, — сказал, поклонившись, тот, что в меховой шапке.

— Твой отец — священник?! — засмеялась я.

— Нет. Просто я из Епископска.

— А новый приятель?

— Назовем его Министром, — сказал Генерал. — Потому что он не сказал еще ни слова правды.

Я посмотрела на них. До чего же они были противные.

— А вы, уважаемая, может, проголодались? Давно в рядах бездомных? — спросил тот, что в зимнем пальто.

— Кто, я?!

Меня прямо в жар бросило! Кровь во мне закипела, и если бы я только могла встать и набить мохнатую морду этому подонку, то сделала бы это не задумываясь!

— Что вы несете, черт вас раздери? Каких еще бездомных?! У меня есть квартира! Да мне весь дом мог бы принадлежать!

— Ну не стоит нервничать. Стесняться тут нечего.

— Да, нечего стесняться. Нечего!

— Ну, знаете! Не нервируйте меня, меня сейчас удар хватит! — огрызнулась я в ответ Генералу. — Я что, на голодающую похожа? Я так обожралась, что из меня аж верхом выходит. Могу показать, какой у меня надутый живот. Я съела три тарелки супа! Еще в банках получила.

— Хорошо, хорошо. Как королеве будет угодно. Никто ничего плохого не имел в виду. И суп мы тоже любим. На улице Медовой такой дают, пальчики оближешь.

Он несколько раз причмокнул, делая вид, что облизывает пальцы. Это было уже слишком!

— Ну все, с меня хватит!

— Да, королева.

— И прошу меня так не называть!

— Конечно, королева… Простите, это случайно. Для нас вы — самая что ни на есть королева.

— Что это вам в голову взбрело?! Разве я выгляжу или веду себя как королева, черт возьми! Зарубите себе на носу, я никакая не королева!

Они послушно кивнули.

— Ну а теперь наденьте мне туфли!

Они опустились на колени и схватили мою обувь.

— Конечно, королева!

Пока они возились с туфлями, мне позвонили. Я уже собиралась заорать в трубку, думая, что это мой сын, но оказалось, что звонили из полиции. Не очень сметливый офицер, которого я обозвала Боревичем, героем из телесериала. Совершенно не могла вспомнить, в чем я тогда углядела их сходство. Позже ничего подобного я не замечала. Полицейскому из участка на улице Вильчей не хватало многих качеств: смелости, ума, хитрости, силы, скорости, выносливости, отваги, настойчивости, решительности, напористости, харизмы, бравады, нестандартности, а главное — красоты, роста, прически и красивого голоса, которыми обладал непревзойденный кинопрототип и без которых раскрытие криминальных тайн просто невозможно.

— Чему я обязана звонком? — спросила я.

— Я не смог найти вас ни в больнице, ни дома, — ответил Боревич. — И мне нужно встретиться и побеседовать с вами.

— Я сейчас очень занята.

— Я бы не хотел сообщать вам это по телефону.

— Пожалуйста, говорите.

— Только прошу вас не нервничать.

— А из-за чего я должна нервничать? Вы хоть раз видели, как я нервничаю?! С чего вы вообще это взяли?!

Любопытные бездомные смотрели на меня, заинтересовавшись моей беседой. Они только и ждали, чтобы прервать работу и сунуть свой нос в чужие дела. Я дала им знак рукой, чтобы они продолжили заниматься туфлями. Они поняли.

— Скажу прямо, не стоит с этим затягивать. У нас есть подозрение, что ваш сын был убит.

— Что?! Мой сын?! — крикнула я в ужасе от известия о смерти моего единственного ребенка. — Что вы говорите?! Убит?! Мой сын?!

Взволнованная этим известием, я случайно ударила Генерала по голове. Я хотела извиниться, но он показал мне жестом, что ничего не произошло. Быстро простил меня. Либо его сына тоже убили, и он узнал об этом по телефону, либо его уже много раз били по голове, пока он надевал туфли.

— Мы еще не уверены, — продолжил Боревич.

— Как вы можете сообщать такие новости по телефону! Совести у вас нет?!

— Мы нашли его на полу в его доме на улице Усыписковой. Без документов, поэтому вам придется приехать в Бюро судебно-медицинской экспертизы для опознания тела.

Как же меня напугал этот бестолковый полицейский! Как обычно, он ничего не знал. Как он вообще мог раскрыть хоть какое-то уголовное дело?

— О, мой сын, мой сын… — причитала я уже гораздо спокойнее. — Кто мог это сделать? Он был таким честным, трудолюбивым, порядочным, сочувствующим и сострадательным. Он заботился обо всех. Это невозможно. Невозможно, слышите?

— Мне очень жаль.

Этот Боревич совсем с ума сошел? Ведь он познакомился с моим сыном в больнице!

— Вы видели тело? — спросила я.

— Это не мой район. Я видел только фотографии в системе.

— Убитый мужчина на фото — это такой с редкими волосами, в обтягивающем пиджаке, с большой задницей? — выпытывала я. — Одним словом, не очень привлекательный?

— Возможно, — смущенно ответил он. — Вы должны прийти в Бюро судебно-медицинской экспертизы на улице Войчеха О́чки для опознания тела.

— Он лежал в коридоре в луже крови?

— Откуда вы знаете?

— Откуда-откуда? Ниоткуда не знаю! Догадываюсь. Какой бы я была матерью, если бы не знала, как умер мой сын? Да, это, должно быть, мой сын, — продолжала я. — Умер, бедолага. Бывает. Он был хорошим мальчиком, но все когда-нибудь умирают, и он умер именно сейчас. Спасибо, что сообщили мне об этом. А теперь, пожалуйста, давайте закончим разговор, мне нужно побыть одной. Я хочу как можно скорее погрузиться в свою боль, отчаяние и горе.

— Я хотел бы задать вам еще несколько вопросов. У вашего сына были враги? Кто-нибудь угрожал ему?

— Нет, откуда? Хотя, знаете, был один такой. Я только что вспомнила. Сосед через дорогу. Подлый тип. Судья в отставке, любитель подглядывать. От сына о нем знаю. Такие самые ужасные, потому что их никто не подозревает. Вы понимаете? Они ведь такие праведные. У него были напряженные отношения с моим сыном. Я не удивлюсь, если именно этот человек убил его. И какой самоуверенный, какой напыщенный! Можно подумать! Старый пердун, и думает, что он бог знает кто!

Конец ознакомительного фрагмента.