Проповеди. Том III. Великий пост и Страстная седмица

митрополит Иларион (Алфеев), 2018

В третий том собрания проповедей митрополита Волоколамского Илариона, председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, постоянного члена Священного Синода Русской Православной Церкви, вошли слова, произнесенные владыкой за богослужениями перед началом Святой Четыредесятницы, которая в святоотеческой литературе именуется духовной весной, в великопостные дни и на следующей за ними седмице, когда Церковь вспоминает о спасительных страданиях Христовых. В центре внимания проповедника – тема покаяния, очищения души от греховных страстей, должного приготовления к встрече праздника Светлого Христова Воскресения.

Часть II. Молитва Ефрема Сирина

О праздности

Понедельник Первой седмицы Великого поста, Великий покаянный канон

27 февраля 2012 г.

г. Москва, храм иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке

В дни Великого поста мы читаем молитву преподобного Ефрема Сирина, которая начинается словами: «Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми».

Праздность — порок, поэтому мы просим Бога избавить нас от духа праздности. Она прежде всего есть нарушение заповеди Божией, потому что Господь каждого человека призвал в этот мир как делателя, как творца и сотворца Ему — всесильному Богу, Создателю вселенной. И когда Господь повелел Адаму возделывать рай, Он тем самым дал человеку заповедь быть делателем, творчески преображать окружающий мир, который Адам получил в наследие.

После того как Адам согрешил, мир перестал быть раем. Но задача, которую Господь поставил, и сейчас стоит перед каждым Адамом и каждой Евой. Мир устроен так, что все люди работают, — не только потому, что должны зарабатывать себе на хлеб, но и потому, что в этом заключается наше призвание.

Дабы не впадать в грех праздности, человек должен получать удовлетворение от своего труда. Бывает работа творческая, которая вдохновляет, приносит иногда радость, утешение, а иногда скорбь, неудовлетворенность. Бывает работа механическая, которую мог бы делать автомат или робот. Во многом наше отношение к труду зависит от вдохновения: даже работу механическую, не творческую можно воспринимать как Божий дар и использовать для духовного возрастания. Если она не требует умственного напряжения, связана исключительно с физическим, например, ручным трудом, ее можно наполнить молитвой, тогда и такая работа может приносить удовлетворение.

Но человек, какова бы ни была его профессия, не может работать круглые сутки, и люди придумывают разные способы заполнения пустоты. Одни ищут «хобби», другие тратят свободные часы на развлечения, а между тем свободное время дано не для того, чтобы проводить его в праздности. Неслучайно говорят, что лучший отдых — это перемена работы. На самом деле полная праздность неполезна человеку, она порождает скуку, тоску, уныние.

В чем же опасность свободного времени? Вспомним, что молитвы, которые мы читаем во время Великого поста, принадлежат тем, кто жил не в миру, а в монастыре. Монахи исполняли церковные послушания, и слово «праздность» в контексте иноческой жизни означало прежде всего — отсутствие послушания, молитвы, свободное от трудов время, когда монаха постигают искушения. Искушения, постигающие людей в миру, нередко вызваны внешними обстоятельствами, а корни искушения монахов — в состоянии души. Если монах вычитал все дневные правила, отстоял богослужения, совершил послушания, и у него еще осталось свободное время, а при этом его смущает бес уныния или сребролюбия, гнетет груз грехов или плотских помыслов, — здесь и начинаются искушения. Поэтому древняя монашеская мудрость гласит: «Никогда не оставляй монаха в праздности». Ему следует трудиться всегда — днем или ночью, на разных послушаниях, подвизаться в разных видах молитвы, чтобы не иметь времени для искушений, чтобы, если диавол приблизится к монаху, монах ответил ему: «Мне нет до тебя дела, у меня нет для тебя времени».

Мы живем в мире, наполненном внешними событиями и впечатлениями, за которыми забываем о внутренней жизни. Кажется, что искушения, скорби и испытания, которые нас постигают, вызваны другими людьми или внешними обстоятельствами. Однако значительная часть искушений также связана с нашим внутренним состоянием, в том числе с праздностью.

Праздность — состояние не творческое. Праздностью мы убиваем драгоценное время, которое Господь дал для полезных и добрых дел. Мы забываем о том, что время нашей жизни отмерено, что тот день, который проживаем сегодня, никогда не повторится. Возможности, которые мы упустили сегодня, может быть, удастся наверстать завтра, но этот прошедший день уже погублен.

В дни покаяния, в дни Великого поста мы можем вспомнить свою жизнь, хотя бы последние месяцы или годы, и попытаться представить, сколько дней мы провели с пользой для себя, или для других, или для какого-то дела, а сколько дней растратили напрасно.

Вполне естественно, что каждому требуется отдых. Однако отдых и праздность — это не одно и то же. Отдыхая, можно наполнять душу молитвой, чтением духовной литературы, интересным и полезным общением, углублением знаний в тех или иных областях. Праздность же не приносит никаких добрых плодов. Праздность заключается не только в отсутствии физического труда — бывает и духовная праздность, когда человек время своей жизни, в том числе свободное время, не использует для духовного роста.

Как правило, мы планируем свою жизнь — на ближайший день, неделю, месяц; будущее — на годы вперед. Но иногда внезапно появляются обстоятельства, которые все эти планы разрушают. Нас постигает болезнь, и вместо того, чтобы сделать то, что мы собирались, мы лежим на кровати в полной беспомощности. Если с нами происходит такое, значит, чему-то Бог хочет нас через эту болезнь научить. Может быть, Он хочет дать нам свободное время: мы всегда жалуемся, что не хватает времени, а когда оно вдруг появляется, жалуемся, что планы наши нарушены. А может быть, эта болезнь дана человеку для того, чтобы он научился молиться, чтобы он читал книги Священного Писания, творения святых отцов, чтобы думал о смысле жизни. Иногда такая пауза в несколько дней или неделю бывает полезнее, чем многие прожитые месяцы и годы. Даже не имея телесных сил, не совершая никакого физического труда, можно не пребывать в праздности.

Или, к примеру, мы ждем трамвая, а он не приходит пять минут, десять, пятнадцать. Мы нервничаем, раздражаемся, а ведь эти минуты можно было бы использовать на молитву, прочитать одну-две главы из Евангелия. И тогда прошедшее в ожидании время не будет для нас потеряно.

Нужно помнить, что время жизни отмерено, что каждую минуту, которую мы не используем во благо, мы упускаем раз и навсегда. Господь по Своей милости продлевает нашу жизнь, и кому-то удается исправить ошибки, но часто шанс совершить что-то доброе и полезное в определенном случае дается один раз, сейчас или никогда.

Нужно ценить свое время: оно не нейтрально по отношению к нам, а мы не нейтральны по отношению ко времени. Оно — как движущийся эскалатор, который тянет нас либо вверх, либо вниз, и если мы не поднимаемся, то спускаемся.

Великий пост дан для того, чтобы мы переосмыслили свою жизнь, задумались о том, как пользуемся временем, данным нам от Бога, и, обращаясь в молитве к Богу, просили Его избавить нас от духа праздности. Именно с этого пересмотра нашего отношения к жизни и начинается подлинное покаяние.

Об унынии

Вторник Первой седмицы Великого поста, Великий покаянный канон

28 февраля 2012 г.

г. Москва, храм иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке

Нет человека, который не знал бы по своему опыту, что такое уныние и отчаяние. Мы особенно унываем и отчаиваемся, когда жизнь складывается не так, как мы бы того хотели. Мы унываем, когда нас постигают болезни, потому что они не вписываются в наши планы: мы строим планы, исходя из того, что всегда будем здоровы, между тем болезни истощают наши физические, а нередко и духовные силы.

Мы унываем и в скорбных обстоятельствах, потому что на них не рассчитываем. Строя планы, мы надеемся, что все будет идти хорошо, что все люди будут нам содействовать и помогать, что нас будет окружать не вражда, а доброжелательное отношение. А между тем мы постоянно сталкиваемся с препятствиями, в том числе и со стороны наших ближних, — кто-то строит их по непониманию, кто-то из зависти или корысти. И если мы в ответ на добро встречаем недоброжелательность, в ответ на правду — неискренность, то унываем и думаем: «Почему люди так плохо к нам относятся, не хотят нас слышать?» А часто бывает так, что они слышат совсем другое. Мы пытаемся объясниться с человеком, и иной раз эти объяснения только загоняют нас и его все глубже и глубже в пропасть непонимания. И мы отчаиваемся, думая, что взаимопонимание с этим человеком невозможно.

Нередко мы унываем, когда нас постигают неудачи или мы не достигаем того, чего хотели бы. Как часто заведующий отделом унывает от того, что он не руководитель предприятия, диакон — от того, что он не священник, архимандрит — от того, что он не архиерей, безбрачный — от того, что он не нашел себе невесту, бездетный — от того, что у него нет детей, тот, у которого родилась девочка, — от того, что не родился мальчик, и так далее. Тысячи обстоятельств и жизненных ситуаций могут стать для человека источником уныния.

Уныние — это не просто плохое настроение. Это такое состояние души, в котором человек ничего не хочет делать, ни во что не верит, без всякой надежды смотрит в будущее; ему кажется, что жизнь рушится и умереть хочется больше, чем жить.

Уныние может быть вызвано не только внешними обстоятельствами. Это духовное состояние иной раз приходит без нашего ведома и без всякой видимой причины: начинает казаться, что всё вокруг плохо, что люди нас не любят, что Бог отвернулся и не слышит наши молитвы. И, не получая ответа, вернее, получая, но не слыша его, мы вопрошаем: «Где же Бог, почему Он не приходит ко мне на помощь, почему попускает болезни или скорби?» А как часто бывает, что творческий человек, которому хочется создать что-то прекрасное, унывает от того, что нет вдохновения.

Это тяжкое духовное состояние, из которого иногда очень нелегко выйти. Об унынии и о том, как с ним бороться, хорошо знали монахи, и они написали много книг и трактатов на эту тему. Евагрий монах — один из аскетических писателей IV века — очень выразительно описывает состояние уныния. Он говорит, что, когда на монаха нападает бес уныния, ему кажется, что в сутках не двадцать четыре, а пятьдесят часов, что до обеда осталось не два часа, а шестнадцать, что служба длится не три часа, а восемнадцать. Он берется за книгу, но глаза его бегают по тексту, а ум не воспринимает содержание; тогда находящийся в состоянии уныния начинает считать, сколько страниц в книге, смотрит, чем она кончится, раньше, чем прочитал ее. Все это — внешние признаки уныния. А внутренние признаки — это отягощение сердца, нежелание молиться, совершать добрые дела, нежелание видеть людей и общаться с ними.

Преподобный Исаак Сирин говорит, обращаясь к монаху: «Если тебя постигнет состояние уныния, когда тебе ничего не хочется делать, то старайся читать Священное Писание. Если это не помогает, попробуй молиться. Если не помогает и это, тогда завернись в свою мантию и спи, может быть, проснувшись, ты почувствуешь, что уныние покинуло тебя». «Самое главное, — продолжает преподобный Исаак Сирин, — не покидай свою келию», потому что бес уныния гонит монаха из келии: монах думает, что он выйдет, развеется, и внешние впечатления помогут побороть это тяжелое духовное состояние.

Как это все похоже на попытки людей, живущих в миру, справиться с унынием, с отчаянием, с разочарованием. У человека плохое настроение — он думает: «Схожу в кино, в театр, пойду на дискотеку, посмотрю телевизор». А плохое настроение не проходит, уныние не исчезает, потому что эти развлечения могут создать лишь временную иллюзию облегчения. Уныние лежит глубоко в сердце человека, и никакие внешние развлечения не могут от него избавить, если не избавит Сам Господь.

Что нужно делать, чтобы избавиться от уныния? Существует много способов, в том числе и те, которые перечисляют святые отцы. Главное — нужно помнить, что уныние поселяется в человеке, когда у него оскудевает вера. Если у человека вера крепка, в душе не остается пространства для уныния, потому что ее заполняет Бог, а уныние — это такое состояние, когда душа не чувствует близость Бога, когда человеку кажется, что Бог где-то далеко, что Он его не слышит, не видит, не помогает. Если у человека крепкая вера, то, не получив чего-то, чего он хотел бы, он скажет: «Такова воля Божия». Если случилось так, а не иначе, значит, Господь так велел или попустил этому совершиться; если мы не можем подняться выше, чем находимся сейчас, значит, так угодно Богу.

Человек, который обладает глубоким внутренним смирением, никогда не будет унывать, потому что все обстоятельства своей жизни, даже смерть близкого, он воспринимает как волю Божию. Казалось бы, что может быть печальнее для нас, чем потеря близких — тех, с которыми мы вместе живем, с которыми породнились душой и сердцем. Но верующий человек знает, что смерть — это временное разлучение, что за порогом смерти все мы встретим любимых и дорогих людей. Вера не только помогает пережить смерть близких, но и помогает понять, что эта жизнь — лишь небольшой отрезок на нашем пути. Все самое главное ждет нас за порогом смерти, где начинается жизнь вечная — жизнь, как мы верим, более прекрасная и совершенная, чем земное существование, жизнь, где нет ни болезней, ни печалей, ни воздыхания.

Земная жизнь дана для того, чтобы мы здесь готовились к жизни вечной. По отношению к вечности наше земное существование — время обучения, школа. Если Господь попускает нам впасть в какие-то скорби, болезни, печали или трудные обстоятельства, если Господь не дает нам того, чего мы просим в молитве, это значит, что так угодно Богу. Никогда не надо унывать, не надо думать, что Бог нас не слышит. Бог гораздо лучше, чем мы сами, знает, что нам нужно. И потому иной раз не посылает нам то, чего мы просим. Или мы просим одно, а Он дает нам другое. Нужно учиться благодарить Бога за всё: за радости и скорби, за добро и зло, за жизнь и смерть.

Если же постигает нас уныние вопреки нашей воле, вопреки нашей вере, то нужно понимать, что это духовное состояние, через которое надо пройти. Ведь уныние — это не что иное, как богооставленность, состояние души человека, когда ему кажется, что Бог оставил его. Через такие состояния проходят не только грешники, но и святые.

И преподобный Исаак Сирин писал об этом духовном состоянии не потому, что прочитал о нем в книгах, но, несомненно, потому, что сам его пережил. Более того, Господь наш Иисус Христос — Бог и Человек, когда находился на кресте, взывал к Своему Отцу словами: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27, 46).

Состояние богооставленности свойственно людям, когда они претерпевают тяжелые физические, душевные или духовные страдания. И в самих этих страданиях нет ничего греховного, как нет ничего греховного в том, чтобы мы, если нам кажется, что Бог оставил нас, обращались к Нему с теми же самыми словами из псалма, который повторил на кресте Господь наш Иисус Христос. И Господь придет на помощь, раньше или позже мы почувствуем, что Он рядом.

Будем учиться тому, чему нас учит Евангелие, Христос и святые отцы. Будем хранить твердую веру в Бога, в Его Божественный промысл, в Его неиссякаемую любовь. Будем помнить о том, что Бог всегда рядом, что Он всегда нас слышит. Если же нам кажется, что Он не слышит наших молитв, причиной тому — наши собственные грехи, то, что мы воздвигаем стену между собой и Богом.

Если нас постигает уныние, будем стараться как можно быстрее освободиться от него через молитву, через чтение Священного Писания, через посещение храма, через участие в Божественной литургии, через исповедь и причащение Святых Христовых Таин — это лекарства для исцеления духовных болезней. Причастие есть не просто лекарство, но таинство, в котором мы соединяется с Богом духовно и физически — всем нашим человеческим естеством. И в борьбе с унынием это очень сильное и действенное средство.

О любоначалии

Среда Первой седмицы Великого поста, Великий покаянный канон

29 февраля 2012 г.

г. Москва, храм иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке

Славянское слово «любоначалие» можно буквально перевести как любовь к начальствованию. Его ближайший эквивалент в русском языке — властолюбие.

В этом грехе коренятся причины многих других грехов. Мир так устроен, что большинство людей находится в подчинении один у другого. Лишь редкие люди не подчиняются никому. Система подчинения существует и в семье, и в профессиональной деятельности, и в гражданском законодательстве. Так устроено человеческое сообщество, что люди не равны между собой по способностям, по положению, по возрасту. Именно поэтому все попытки уравнять людей приводили к тяжелейшим бедствиям.

Но почему опасно любоначалие? Не потому, что власть опасна сама по себе, а потому, что опасно для человека стремиться к власти как таковой, к власти как самоцели. Так, власть дается правителям для того, чтобы они употребляли ее во благо своих подданных. Если человеку на его профессиональном поприще дается власть над другими людьми, то он должен употреблять свое начальственное положение для их пользы. Если в семье принадлежит кому-то власть, нужно помнить, что она дана для того, чтобы человек заботился о других членах семьи, помогал им. И когда апостол Павел, рисуя картины семейной жизни, говорит, что жена должна бояться своего мужа, а муж должен быть главой жены (Еф. 5, 23; 5, 33), он говорит это не для того, чтобы нарушить естественный баланс семейных отношений или способствовать властолюбию мужчины, а для того, чтобы показать ответственность, которая лежит на муже, — за жену, за детей, за материальное и духовное благосостояние семьи.

Понятие власти нерасторжимо соединено с понятием ответственности. Если человеку дается власть, значит, на него возлагается ответственность. И чем больше у него власти, тем больше ответственности. Поэтому те люди, которые стремятся к власти как самоцели, делают очень грубую и подчас фатальную ошибку: они думают лишь о том, что власть даст им неограниченные возможности влияния на других людей, но забывают, что от них как представителей власти будут требоваться особая отдача, особый подвиг.

Понятие подвига тоже нерасторжимо связано с понятием власти. Человек, облеченный большой властью, сможет употребить ее во благо только в том случае, если он будет подлинным подвижником, если не будет щадить жизни и сил ради людей.

Властитель — это слуга Божий и слуга людей. В этом смысле всякий начальник оказывается подчиненным, и не только у вышестоящего, но и у тех, над кем начальствует сам, потому что они ждут, что он будет распоряжаться властью со всей ответственностью им во благо.

Но нередко в основу взаимоотношений между людьми бывает положено властолюбие: человеку хочется доминировать над другими. Он не думает об ответственности, служении, подвиге, он упивается тем, что оказался выше других благодаря своей власти над ними.

Грех любоначалия особо опасен тем, что приводит к искаженному восприятию мира. Властолюбец посвящает жизнь не служению людям и высокой цели, а тому, чтобы удержать власть, подобно тому как стяжатель думает только о том, как приумножить и удержать свое богатство. И вот сначала человек посвящает годы тому, чтобы заработать какой-то капитал, а потом тратит оставшуюся жизнь на то, чтобы его сохранить.

Иногда человек настолько срастается со своим начальственным положением, что не представляет жизни без него. Отправляют такого человека на пенсию или снимают с должности, и он кончает жизнь самоубийством, потому что ничего не имел за душой, кроме служебного кресла.

Вот почему мудрые люди нередко уклонялись от начальствования, избегали его. Так преподобный Сергий Радонежский отказался стать митрополитом Московским. А власть, которую он имел над своей братией как игумен созданной им обители, преподобный Сергий употреблял исключительно для блага братии. И потому Господь давал ему такие обильные духовные дары, и созданный им монастырь до сего дня является образцом для православного монашества.

Есть еще одно понятие, которое должно быть нерасторжимо связано с понятием власти, — это любовь: если у человека нет любви к подчиненным, он будет употреблять власть не во благо им. Если же начальник любит подчиненных, они отвечают ему тем же и работают не за страх, а за совесть. Любовь — это естественная система взаимоотношений, которая должна складываться между людьми в семье, на работе, даже в политике. Там, где отсутствует любовь, царствует грех. И там, где власть не основана на любви, она никогда не принесет добрых плодов.

На алтарь властолюбия в течение истории было принесено огромное количество жертв. Властолюбие как стремление расширить свою власть над людьми, над территориями становилось источником войн и военных конфликтов, приводило к огромным человеческим потерям. В повседневной жизни властолюбие приводит к трагедиям и кризисам как для того человека, которому свойственен этот грех, так и для окружающих его людей.

Вот почему Господь призывает нас никогда не стремиться занять более высокое место, чем то, которое мы занимаем.

Вот почему Он научает нас: если тебя пригласили к столу, сядь на самое последнее место (Лк. 14, 10). Пусть лучше потом тебе предложат сесть выше, чем ты сам сядешь выше, а тебе скажут, что твое место не здесь. Вот почему, когда мать сыновей Зеведеевых приступила к Иисусу со словами: «Скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один по правую сторону, а другой по левую в Царстве Твоем», Господь отверг эти притязания, потому что, сказал Он, сесть у Меня по правую сторону и по левую — не от Меня зависит, но кому уготовано Отцем Моим (Мф. 20, 20–23). Царство, которое Господь принес на землю, основано не на земном понятии власти, а прежде всего на власти любви.

Какая власть у Христа в Церкви? Это власть над всеми нами, но власть не навязанная, а добровольно избранная нами. Это не власть насилия, а власть любви. Вся Церковь построена по тому же принципу. Каждый священнослужитель есть именно служитель: он служит Богу и людям. И чем выше его положение в Церкви, тем в большей степени он оказывается слугой, тем больший от него требуется подвиг и тем большая на него возлагается ответственность, — в этом суть церковного служения.

Христос, будучи Богом, обладая абсолютной властью, когда диавол приступил к Нему и сказал: «Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твое», отверг это искушение (Лк. 4, 6–8), потому что земная власть не имеет цены в глазах Бога, а та власть, которой обладает Бог, — это власть любви. Ее невозможно приобрести никакой ценой, и награда за нее — ответная любовь.

О празднословии

Четверг Первой седмицы Великого поста, Великий покаянный канон

1 марта 2012 г.

г. Москва, храм иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке

«Не вниди со мною в суд, нося моя деяния, словеса изыскуя и исправляя стремления», — эти слова, обращенные к Богу, мы слышим в Великом каноне преподобного Андрея Критского. В дни Великого поста, когда читается молитва преподобного Ефрема Сирина, когда мы размышляем над содержанием этого молитвословия, я хотел бы обратить ваше внимание на выражение «словеса изыскуя» и предлагаю подумать, как оно связано с тем, что мы читаем в молитве преподобного Ефрема, когда просим, чтобы Господь избавил нас от духа празднословия.

Великий покаянный канон напоминает о том, что мы ответим на Страшном суде не только за дела, но также за слова и намерения. А молитва преподобного Ефрема Сирина сосредотачивает наше внимание, в частности, на грехе празднословия.

Празднословие является распространенным грехом, к которому мы относимся очень легкомысленно, даже не осознавая, что это грех. Часто люди приходят друг к другу в гости, проводят вместе несколько часов за едой, общаются и при этом не говорят ничего существенного, беседа никого не обогащает ни духовно, ни даже информационно. Три часа пустословия проходят незаметно, а между тем это три часа, которые вычеркнуты из жизни.

Часто политик или журналист пустословит в эфире перед тысячами и миллионами людей.

Для того чтобы понять, какой должна быть наша речь, как нужно относиться к словам, следует обратиться к Тому, Кто является абсолютным примером для каждого христианина, — Самому Господу нашему Иисусу Христу. Читая Евангелие, мы можем заметить, что Господь никогда не говорил лишних слов. Вот Он восходит на гору, садится, рядом садятся Его ученики, и Он начинает Нагорную проповедь не со вступлений или предисловий, но с самой сердцевины — с заповедей Блаженства.

Конечно, слова Господа Иисуса Христа дошли до нас в пересказе евангелистов, но невозможно было создать такой образ Спасителя, если бы этот образ не был реальностью и если бы они не были свидетелями и слушателями того, что́ и как Он говорит. И поэтому даже если Нагорная проповедь является суммарным изложением многих проповедей Господа Иисуса Христа, все равно мы видим, что в ней нет ни единого лишнего слова. Каждое слово здесь — на вес золота, каждое слово можно было бы высечь на каменных скрижалях в назидание людям.

И в книгах святых отцов каждое слово обращено к человеческой душе, к каждому из нас именно потому, что слова насыщены смыслом и духовным содержанием.

Празднословие: само это слово указывает на то, что слова могут быть праздными, то есть пустыми. Но слово может быть и непраздным, оно может быть наполнено духовным содержанием. Такими должны быть наши речи, наши высказывания. Как достичь этого? Все очень просто: если у человека ум непраздный, то и слово его будет непраздным, если душа у него наполнена содержанием, то и слово его будет веским, убедительным и имеющим смысл и силу. Если человек живет на той глубине, к которой призывает нас всех Господь Иисус Христос, то и слово наше будет жечь сердца людей и, по образу слова Божия, будет проходить до разделения души и духа (Евр. 4, 12). А если у человека пустота в мыслях и в сердце, то и речи его окажутся пустословием.

Бывает, совсем немногих слов оказывается достаточно, чтобы изменить мир. Совсем немного слов Господа нашего Иисуса Христа дошло до нас, но эти слова перевернули ход человеческой истории.

А несколько слов разбойника на кресте: «Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем» (Лк. 23, 42), — изменили его судьбу. Эти слова оказались драгоценнее всего, что он мог бы сказать, зачеркнули все преступления, за которые он был предан на казнь, и открыли ему двери в Царствие Небесное. В то же время другой разбойник богохульствовал, осуждал, пустословил, даже находясь на кресте, в свои предсмертные минуты. Потому что как он жил, так и умирал.

Часто вместо того, чтобы сказать несколько простых и убедительных слов, мы говорим тысячи словес, которые не несут никакой смысловой нагрузки. Часто мы пытаемся спрятаться за слова, чтобы не совершить те или иные дела. Часто наши слова бывают попыткой оправдания: мы много и долго говорим вместо того, чтобы посмотреть правде в лицо и сказать, может быть, только одно слово, которое требуется. Нередко между людьми возникают конфликты, и они начинают осыпать друг друга словами — иной раз пустыми, иной раз бранными, как в устной, так и в письменной форме. И все это вместо того, чтобы посмотреть друг другу в глаза и сказать простое слово: «Прости». Одно это слово может изменить отношения между людьми, снять груз непонимания, недоразумений, недоверия, который накапливается на протяжении многих дней, месяцев или лет. Если человек найдет в себе силы произнести такое слово, его одного бывает достаточно, чтобы примириться с теми, с кем он враждует. Но как часто мы не находим в себе сил для этого и предпочитаем произносить тысячи слов в оправдание себе, в обвинение других — и все эти слова являются пустыми, потому что не приносят нам никакой пользы.

Пустословием наполнена окружающая жизнь. Были времена, когда люди мало говорили, мало писали и еще меньше читали, когда книги стоили очень дорого. Достать книгу было под силу только очень богатому человеку. Тогда книги читались с благоговением, хранились бережно. Даже находясь наедине с книгой, человек читал ее вслух — так велико было уважение к письменному слову. Но такое же уважение к слову было и у авторов: они не позволяли себе писать пустые слова, потому что знали, что бумага и чернила стоят очень дорого, а самое главное — дорого стоит время их собственной жизни и жизни их читателей.

Сегодня обесценилось все: и бумага, и чернила, и типографская краска, но самое главное — обесценилось время, а вместе с ним обесценивается и человеческая жизнь. Одни люди тратят время на то, чтобы заполнить информационное пространство пустыми словами, а другие проводят многие часы, поглощая эти пустые слова в огромных количествах, — таков образ нашего времени. Неудивительно поэтому, что люди разучились понимать друг друга, говорить друг с другом. Мы перегружены информацией. В этом потоке информационного шума мы перестаем различать сигналы, потому что вокруг слишком много пустословия, и мы вольно или невольно становимся его пленниками и рабами. Я не призываю к тому, чтобы мы меньше читали или меньше слушали, но хочу напомнить, что следует учиться ценить слово, прежде всего, собственное. Мы не должны расточать слова направо и налево, говорить то, что не принесет пользы ни нам самим, ни окружающим, или пытаться спрятаться за красивыми речами, обещаниями, оправданием себя и осуждением других.

В Священном Писании говорится: «Слово ваше да будет… приправлено солью» (Кол. 4, 6). Бывают речи, которые можно сравнить с пресной, безвкусной пищей, а слово может быть «вкусным» — оно может питать душу и сердце человека. Для того чтобы наша речь была содержательной, должна быть содержательной наша жизнь. И чтобы избавиться от пустословия, нам следует прежде всего свою жизнь наполнять смыслом и помогать в этом другим людям.

Смысл жизни может быть не только и не исключительно религиозного характера. Говоря с людьми, мы должны не только проповедовать, миссионерствовать. Мы можем говорить и на вполне житейские темы, как и жизнь наша состоит не только из молитв и посещения богослужений. Однако даже наша повседневная жизнь может и должна быть наполнена чувством присутствия Божия. Если мы всегда будем помнить, что Бог рядом с нами, что Он не только видит наши дела, но и слышит, о чем мы говорим, то будем совсем по-другому относиться к нашему слову. Ведь мы не произносим пустые речи в присутствии людей, чье внимание очень ценим, или же людей вышестоящих — наоборот, стараемся не говорить ничего лишнего, стараемся, чтобы от нас слышали только значимые слова. Но как часто мы забываем, что Бог слышит наши слова и что за каждое слово мы дадим ответ на Страшном суде.

Будем учиться жить так, чтобы наша жизнь была наполнена духовным содержанием и слова, которые мы произносим, отражали наш внутренний мир; чтобы каждое слово имело смысл и силу; чтобы через слово мы передавали людям Божественные глаголы; чтобы каждый из нас был орга́ном Святого Духа. Будем просить Господа, чтобы Он наполнил нашу жизнь благодатным присутствием Святого Духа, которое всегда будет помогать нам контролировать и взвешивать не только поступки, но и слова.

О целомудрии

Понедельник Первой седмицы Великого поста, Великий покаянный канон

7 марта 2011 г.

г. Москва, храм иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке

В Великом покаянном каноне преподобного Андрея Критского, который читается в течение первых четырех дней Великого поста на повечерии, мы слышим такие слова: «Гряди, окаянная душе, с плотию твоею, Зиждителю всех исповеждься». Эти слова напоминают о том, что человек согрешает и душою, и плотью, следовательно, и душа его, и плоть нуждаются в покаянии. И сегодня я хотел бы сказать несколько слов о той добродетели, которая важна для каждого человека, — и женатого, и неженатого, и для замужней женщины, и для незамужней, ибо во плоти каждого действует, как говорит Великий покаянный канон, тот страстный помысел, который приводит к плотским грехам.

В молитве преподобного Ефрема Сирина мы просим у Бога, чтобы Он дал нам дух целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви. Целомудрие — добродетель, в которой нуждается каждый человек, ее нужно в себе воспитывать, ее нужно просить у Бога. Славянское слово «целомудрие» означает целостное мудрование, указывает на внутреннюю духовную мудрость и целостное восприятие мира. Это целостное мудрование предполагает, прежде всего, ориентированность человека во всех его делах и поступках, а также помыслах на Господа и на божественные заповеди. Только человек, живущий в гармонии с Богом, будет жить в гармонии с самим собой и с окружающими. Целостное мудрование означает, что человек должен везде ощущать присутствие Божие — и в мире, и в людях, и в собственной душе. Если Бог будет для человека главным духовным и нравственным ориентиром, то все остальное в его жизни будет выстраиваться вокруг этого неколебимого стержня, на котором должна созидаться вся духовная и нравственная жизнь.

Человек не может жить без Бога, иначе он теряет самое главное и необходимое — живую связь со своим Создателем, а вместе с тем и духовно-нравственные ориентиры, без которых невозможно достичь Царствия Небесного. Для людей, не живущих по божественным заповедям, достижение целомудрия составляет особую проблему, потому что все человеческое естество после грехопадения противится этой добродетели: и в плоти, и в душе, и в уме человека живет, по выражению Великого канона, «страстный помысел». Для стяжания целомудрия от каждого из нас требуется внутренняя собранность, внутренний духовный подвиг и решимость следовать божественным заповедям.

Целомудрие требуется от всякого человека, как состоящего, так и не состоящего в браке. Господь говорит, обращаясь к мужчинам: «Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5, 28). Те же слова могут быть отнесены и к женщинам, которые смотрят с вожделением на мужчин. Женщина имеет право смотреть с вожделением только на одного мужчину — на своего мужа. И мужчина имеет право смотреть с вожделением только на собственную жену. Причем супружеские отношения не имеют исключительно плотский характер: мужчину и женщину в браке связывают узы любви, не позволяющие смотреть с вожделением на кого-нибудь другого. Супружеская верность заключается в этом добровольном подвиге, который берут на себя супруги при вступлении в брак, и обещание верности означает, что не только делом, но и мыслью супруги не грешат друг против друга.

Однако человеческое естество слабо и склонно ко греху. Именно поэтому никто из людей, состоящих в браке, не застрахован от того, чтобы увлечься посторонними и чуждыми помыслами. Господь говорит, что нельзя мужчине даже смотреть с вожделением на женщину, потому что всякий нецеломудренный взгляд может оскорбить и нарушить чистоту брака, чистоту семейного очага и брачного ложа. А если этому греховному помыслу дать укорениться в душе и уме, то он может привести и к прелюбодеянию, и к другим плотским грехам, тем самым разрушив семью.

Сегодня окружающий нас мир нецеломудрен. Мы не услышим проповеди супружеской верности ни с телевизионного экрана, ни из других средств массовой информации; наоборот, многие телепередачи и фильмы приучают людей к разврату и пропагандируют не целомудренную любовь между мужем и женой, но так называемую свободную любовь, которая на христианском языке называется блудом.

Это «блудное разжжение», против которого предостерегают вся святоотеческая литература и такие богослужебные тексты, как Великий покаянный канон преподобного Андрея Критского, является движущей силой современной культуры. Оно развращает детей и молодежь через СМИ, через развлечения и увеселения. Вся эта антикультура наполнена духом блуда и нечистоты, противоположным идеалу целомудрия, как и другим идеалам, к которым призывает Святая Церковь.

Алкоголизм — еще один порок, оскверняющий жизнь человека. И это не просто болезнь, от которой нужно лечиться. Это еще и прямой путь к утрате целомудрия. Апостол говорит: «Не упивайтеся вином, в нем же есть блуд» (Еф. 5, 18). Между чрезмерным употреблением алкоголя и блудными помыслами или деяниями существует прямая связь, что известно многим современным людям по собственному горькому опыту. Опыт этот действительно горький, а сладость порока только внешняя, как сладость запретного плода: горечь, которую он оставляет в душе, в сердце, уме и теле человека, бывает невозможно изжить в течение многих лет.

Мы знаем, каким страшным пороком является для многих мужчин, а также женщин и даже девушек матерная ругань. А что это, как не нарушение целомудрия в словах, которое рано или поздно неизбежно приводит к нарушению целомудрия в делах? Ведь неслучайно на протяжении многих веков вся история человечества свидетельствовала о том, что сфера сексуальной жизни должна охраняться особым образом, она не должна быть предметом поругания, осмеяния. А чем, как не поруганием супружеской верности, поруганием человеческого достоинства и священных отношений между мужем и женой, осквернением всей сферы интимной жизни человека, является матерная ругань?

Великий покаянный канон приводит в пример праведного Иосифа как человека, который обладал целомудренным умом. Перечитав его историю в книге Бытия, мы увидим, насколько она прекрасна и трогательна. Она научает нас, что человек, сохраняющий веру в Бога и любовь к ближним (даже к тем, которые не верны ему, не любят его, предают его и желают ему смерти), уподобляется Христу. Человек, уподобившийся Христу, в подлинном смысле слова стяжал целостную мудрость и то отношение к жизни, отношение к Богу и своим ближним, которое заповедал нам иметь Сам Спаситель.

Великий канон приводит нам и другой пример — царя Давида, не сумевшего сохранить целомудрие, прельстившегося чужой женой. Он взял эту жену себе, а ее мужа предал незаслуженной смерти, присовокупив к прелюбодеянию беззаконное убийство. Царь Давид оплакал свой грех и принес в нем покаяние после того, как его посетил пророк Нафан. Он оставил покаянный псалом, о котором в Великом каноне говорится, что он подобен иконе: царь Давид сочинил его, «списав яко на иконе песнь». Эта икона является образом всякого человека, который грешит в том числе и против целомудрия.

Не каждый грешит так, как царь Давид, — некоторые ограничиваются тем, что грешат только в помыслах. Однако покаяние необходимо каждому человеку. Покаяние необходимо всем, ведь если мы не совершили грех на деле, то непременно совершили его в помыслах. Покаяние — это врачевство, которое исцеляет не только душу и ум, но и наше тело. Неслучайно в Великом посту даже супруги призываются воздерживаться от близости: не потому, что в этой близости есть что-то греховное, но потому, что каждый человек должен упражнять свою плоть, учиться контролировать свои эмоции, импульсы, желания, помыслы и страсти.

Великий пост — это не только время покаяния, но и школа целомудрия для каждого из нас. Будем работать над собой и неустанно просить Господа, чтобы Он дал нам дух целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви, необходимый для того, чтобы войти в Царствие Небесное.

О смиренномудрии

Вторник Первой седмицы Великого поста, Великий покаянный канон

8 марта 2011 г.

г. Москва, храм иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке

«Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему». Почему именно эти четыре добродетели избраны преподобным Ефремом Сирином для того, чтобы мы сугубо просили о них во время прохождения постного поприща? Потому что человек, который приобретет эти добродетели, сможет совершенствоваться и во всех остальных.

Смиренномудрие, смирение — забытая добродетель, о ней мало кто вспоминает в наше время. О ней можно прочитать в книгах святых отцов, в творениях учителей Церкви, подвижников древности, но мало кто из наших современников знает, что такое смирение и зачем оно нужно, и еще меньше людей сегодня сознают, что смирение — это добродетель, которую необходимо взращивать в себе. Вся современная культура противостоит и целомудрию, и смирению. Нам внушают, что мы должны гордиться — гордиться собой, гордиться собственными достижениями, а также успехами своих родных, своей страны. Родители должны гордиться своими детьми, дети — своими родителями и так далее.

Но смирение — это Божественная добродетель. Преподобный Исаак Сирин именует его «ризой Божества». Смирение — это то одеяние, в которое облачился Господь, когда восхотел стать Человеком. Ведь всемогущему великому Богу необязательно было вочеловечиться для того, чтобы спасти людей. Он мог найти и какой-либо другой способ нас спасти, но избрал именно этот и стал одним из нас, смиренно восприняв на Себя человеческую плоть со всеми ее немощами. Он принял всё, вплоть до страдания и смерти. Своим смирением Он научил нас, каким должен быть человек.

Господь обращается к нам со словами: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим» (Мф. 11, 29). Какие удивительные слова! Почему обретение смирения связывается с внутренним покоем? Именно потому, что человек, стяжав эту добродетель, вместе с тем приобретет и всё необходимое для жизни в покое и любви, в мире с собой, Богом и окружающими.

Человек, лишенный смирения, всегда пребывает в состоянии неудовлетворенности, ему всюду плохо: то кажется, что его недооценили или не услышали, что он хотел сделать как лучше, а это не восприняли должным образом; то он боится, что за его спиной о нем отзываются плохо или не ценят его достоинства. И вот этот человек ходит, смотрит на окружающий мир через призму своей гордыни и каждого, кто встречается ему на пути, воспринимает не как друга, а как потенциального врага, в каждом подозревает нелюбовь к себе.

Тому, кто лишен смирения, очень трудно живется на этом свете, тяжело смиряться с жизненными обстоятельствами. Если же его постигает болезнь, то к телесным страданиям присовокупляются и духовные, потому что он не только лишен возможности вести обычную жизнь, но еще и воображает, что все его покинули, чувствует себя не у дел, переживая болезнь не со смирением, а с внутренним ропотом.

Такому человеку бывает чрезвычайно тяжело перенести сложные жизненные обстоятельства, а также конфликты, время от времен возникающие у каждого человека в семье или на работе. Много раз мне приходилось беседовать с людьми, которые, испытывая затруднения в своей профессиональной деятельности и не находя в себе сил побороть их, высказывали желание уйти с работы. А некоторые говорят: «Я хочу уйти, потому что чувствую, что меня выгонят». Я спрашивал таких людей: «А почему вы не подождете, пока вас выгонят? Почему хотите уйти раньше?» На это я получал ответ: «Потому что, если уйду сам, то это будет мое решение, а если выгонят, я этого не переживу». Вот она, гордыня: человек не в силах дождаться, пока его уволят, и уходит сам. А может быть, все это ему только кажется и его никто не выгонит с работы? Может быть, все это — лишь плод его воспаленного воображения, которое рисует в сознании образы врагов, тогда как этих врагов нет вокруг него?

Конец ознакомительного фрагмента.