Хочу…

AvtoRMY (2024)

Агата перестала верить в чудеса, когда разочаровалась в любви. Но под Новый год у нее появляется тайный волшебник, исполняющий все ее желания. Как бы не была история похожа на сказку, жизнь намного сложнее… Особенно, если твой волшебник предназначался твоей сестре.

Глава 6

Агата

Его умение быть нежным дурманит. Я думала, что вот-вот провалюсь под землю, когда его губы растягивались в ухмылке, а руки изучали мое тело. Удары сердца настолько частые, что кажется я пропускаю вдохи. Я не знаю, возможно, я слишком обезумела последнее время, но, если бы он задержался еще хотя бы на пару минут, сама бы скинула это чертово полотенце.

Мне нужно срочно поспать, чтобы хоть немного расслабиться. Мои мышцы напряжены и пульсируют. Перспектива, что Ник придет ко мне во сне будоражит мое сверхактивное сознание. В голове только и крутятся неприличные мысли. Откуда они в моей голове, сама не знаю… Но мне так хочется, чтобы хоть где-то он позволил себе лишнего, не смотря на мои протесты. Да что же такое!!!??? Что со мной, твою мать!? Теку, как масло на солнце в сорокоградусную жару!

Не знаю сколько по времени я ворочалась, но заснуть получилось далеко не сразу. Да и не сказать, что я прям крепко спала. Дремала. Слышала посторонние звуки за окном, но тем не менее видела сон. Точно кино смотрела. Ветер с улицы словно поселился в моем сознании. Тяжело было различить реальность и проекцию своего сознания. Я шла по лесу. Мне было чертовски холодно. Снег заваливался в обувь, которая явно была не по погоде. Впереди темнота, позади светит свет, но я продолжаю убегать от него. Пока не падаю на ледяную перину. Это так странно, но холод точно сразу исчез. Тело обдало жар. А вьюга сразу стихла. Небо стало более проглядным, что можно было видеть звездный рой. Нескончаемое скопление ярких небесных светил манили меня. На какой-то момент, мне показалось, что я умираю, а душа уносится ввысь. Пока резко не разомкнула глаза, услышав грохот. Занавеска порывом ветра летала точно привидение. Я забыла закрыть окно, когда проветривала комнату. Тело и в правду замерзло, а снег домел через форточку к кровати. Быстро подскочила на ноги и закрыла окно. Но в комнате уже настоящая студень. Подбежала к кровати и запрыгнула под плед, растворяясь в сохранившемся тепле.

На мгновение мне кажется, что я снова лежу в том самом сугробе. Разве что звезд больше не видно, лишь тьма вокруг. Чувство одиночества начинает душить изнутри. Мне просто нужно ощущать рядом с собой человеческое тепло, которое накроет меня пеленой. Хочется просто поделиться с кем-то своими кошмарами. Разве многого я прошу?

Кроны лысых деревьев за окном больше не приносят былой идиллии с природой. Я ощущаю жуткий ужас. Не знаю, чем вызвано это состояние, но я нахожусь на грани истерики. Ненавижу то, как в последнее время меня поглощает тревожность. Для человека, который долгое время мог держать себя в руках, эта грань пропасть. Дать выход всем эмоциям, которые подавляла, сравнимо с тем, если потужить открытое пламя маслом.

Поднимаю взгляд на настенные часы. Благодаря белому фону, черные стрелки хорошо видны. Время только подходит к пяти. Еще как минимум несколько часов до рассвета и пробуждения жителей дома.

Сползаю с кровати и смотрю на дверь немым взглядом. Многое бы отдала, чтобы вернуть Ника обратно в свою комнату. Его тепло, как ничье другое, помогло бы мне сейчас не сойти с ума, а если и сойти, то лишь от запаха его кожи. По коже поползли мурашки, давая команду телу ринуться вперед. Мозг просто отключился, пока я не вышла в коридор. Останавливаюсь, распускаю свои волосы, чтобы не потерять привлекательный ночной вид. И мне тогда было не важно, что из одежды на мне только плед.

Дверь в его комнату приоткрыта. Вхожу и тут же закрываю ее за своей спиной. Темно… Но на кровати взгляд улавливает мужской силуэт. Он молчит, хоть и знает, что я тут. Я чувствую его взгляд. От него тело бросает в пот.

— Мне приснился страшный сон… — неуверенно начинаю я, мысленно готовя себе уважительную причину в случае его отказа от моей компании. — Можно посидеть с тобой?

Ник продолжает молчать и от этого становится не по себе. Поганое ощущение, что он мне не рад. Но я-то помню, как он боролся с собой и со своим возбуждением, пока мое полотенце сползало с груди. Ник просто не может быть не рад, что я пришла ночью к нему в спальню.

Прохожу к кровати и прикладываюсь на подушку, слегка обнажая плечо. На меня падает лунный свет из окна, позволяя ему разглядеть открытые участки моего тела во всей красе. Предвкушение зависает в воздухе. Я прикусываю свою губу и тяну плед еще ниже, открывая более глубокий вид на свою грудь. Меня уже знобит от желания, ощутить его руки. Хочется заныть и умолять его коснуться моего тела.

Вижу, как темный силуэт поднимается с кровати поодаль и приближается ко мне. Изгибаю спину, поддаваясь к нему навстречу. Ткань едва цепляется за мои твердые соски, которые не позволяют ей обнажить грудь целиком. Закрываю глаза и тяжело вдыхаю. Через короткое мгновение чувствую горячее дыхание на своей шее, затем дерзкое касание. Он чуть ли не кусает меня, заставляя взвизгнуть от неожиданности.

— Я думал, ты хочешь, чтобы я был груб, кошечка моя.

— Том?!

Я упираюсь в мужские плечи руками и буквально скидываю его с себя на пол. Руки тут же судорожно начинают натягивать плед, фиксируя его пальцами на шее.

— А ты кого ожидала тут увидеть, боюсь спросить? — Том встает передо мной на колени и тихо усмехается.

Пытаюсь подняться на ноги, чтобы уйти, но его руки тут же охватывают мои колени.

— Поговори со мной…

— Мне не о чем с тобой разговаривать.

— Брось, солнышко, столько лет вместе и разрушить из-за маленькой интрижки? Людям свойственно ошибаться.

— Один раз — ошибка, два — закономерность, а больше это уже отчетливое представление о твоем безразличии.

— Ты никогда не была мне безразлична.

— Напомни, сколько раз ты с ней спал? — я задумчиво посмотрела на потолок, точно там был написан ответ. — Она сказала чуть больше года. Это получается… Даже если брать один раз в неделю…

— Малыш…

Меня коробит от его тона, который пытается быть ласковым, но скорее звучит омерзительно наигранным.

— А ведь, получается, прошлую новогоднюю ночь ты тоже провел с ней? — Том лишь виновато отвел взгляд. — Ты знаешь, как я люблю эту ночь… Ты был с любовницей, пока я сидела одна… одна…

Сейчас я себя ощущаю просто конченой дурой… Как я была слепа. Он сказал, что поехал к матери, чтобы та не была в новогоднюю ночь одна. Мол отца отправили в срочную командировку. Меня тогда так умилил этот факт, что я сама купила подарок его маме, который получается уехал к этой шлюхе!

Мужская рука скользит под плед по моей ноге. Не успеваю я одуматься, как пальцы жадно вонзаются в бедро. Я останавливаю его, сжимаю руку через плотную ткань, но Том точно наэлектризован. Ему плевать, что я не хочу. Этого хочет он.

— Закинь ножки мне на плечи, и я вымолю прощение…

Только успевает запрокинуть голову назад, как тут же получает мощную пощечину. От неожиданности поваливается назад, давая мне фору выскочить из комнаты.

Залетаю к себе и тут же поворачиваю замок. Я снова в этой темной и холодной комнате, но теперь мне страшно перед тем, что таится за ее пределами. Температура моего тела поднимается до чистой ясности. Мозг работает во всю силу. Больше не чувствую былой беспомощности и жажды человека рядом. Меня вполне устраивает это одиночество. Одной спокойнее. Никто не сможет причинить тебе боль.

Скептически бросаю взгляд на книгу, ожидающую своего звездного часа. Сказка, волшебник… ЧУШЬ! Лицемерие и реальность — вот что настоящее! Не бывает в жизни так все чудесно. Только ты начинаешь думать, что тьма в тебе рассеивается, как кто-то запускает в твою чистую душу танкер с нефтью, из которой нереально выбраться. Ник дал мне почувствовал, но что? Возбуждение? Что будет когда мы переспим? Да и кто даст мне гарантии, что он сейчас не с Джейн? Как доверять людям, когда твой свет гаснет?

Желудок неприятно заурчал, но вместо голода вспыхнула тошнота. Голова шла кругом. Как я устала… Просто не хочу снова быть чьим-то запасным вариантом. Спасибо Тому, что прояснил и снял «розовые» очки. Любви нет. Есть лишь интрижка, симпатия, привычка и страсть. Все это в конце концов угасает.

С нашей первой встречи я уяснила для себя, что внешность — это главное. Не только мужчины, но и женщины влюбляются глазами. Сейчас же я поняла еще одну закономерность… Стадный инстинкт. Все вокруг в универе твердили, как он хорош, и это точно отложилось в моей голове. Всем нравится, и я туда же. Но он не особенный. Ни капли.

Этот кошмар закончился. Как только развеется буря, я уеду.

Пластом падаю на кровать и ощущаю слабость. Закрываю глаза и просто проваливаюсь в темноту. Кажется, что я была там всего несколько минут, но открыв глаза в лицо уже бьет солнечный луч. Смотрю на часы, уже 9:30. Так бы сразу. Не пришлось бы страдать пол ночи в погоне за иллюзиями.

Холодный душ приводит меня в чувство. Поправляю ворот черной рубашки, глядя на себя в зеркало. Больше нет того настроения, носить вязанные джемпера с оленями и носочки до колен. Пора возвращаться в реальность. Черная рубашка и обтягивающие джинсы, как ни что подчеркивают перемену моего образа жизни. Дерзость меняет милоту, а камень в груди закрывает дыру.

Спускаюсь вниз, но меня встречает лишь тишина. На первом этаже никого нет. Прохожу на кухню и вижу пустые чашки из-под хлопьев. Уже позавтракали. Я не ждала, что меня позовут. Это уже нормально в этом доме. Каждый сам за себя. Наливаю кофе и подхожу к окну, чтобы насладиться этим затишьем, но напарываюсь на интересную картину. Ник и Джейн… Вроде ничего особенного. Они играют в снежки, бегают по сугробам, падают, заваливаясь друг на друга. Рядом стоит пара снеговиков. Камень в дыре немного пошатнулся, но не в ту сторону, лишь сильнее углубился в нее. Это больно. Больно вспоминать, как мы так резвились семьей раньше. За четыре года я ни разу не взяла снег в руки, потому что мой парень считал это детской забавой, и что мы переросли этот возраст. Ник же выглядел вполне счастливым рядом с Джейн. Получается он все же врал?

Ник вдруг останавливается, точно ощущая мой пристальный взгляд спиной. Поворачивается, но я тут же сажусь на корточки, прячась под карнизом. Мне нужно еще подучиться дерзости. Прячусь, как дитя…

— От кого прячешься?

Поворачиваю голову на голос и вижу мужские ноги перед собой. Том резко садится на корточки, да так близко, что практически касается моего носа своим.

— Уйди отсюда, — рычу я сквозь зубы. — Почему ты вообще не уедешь?

— Дороги заметены. Это опасно. Малыш, мы не договорили вчера.

Толкаю его в грудь, и он падает на пятую точку, заливаясь смехом. Это раздражает еще сильнее. Хочется треснуть его чем-нибудь тяжелым.

— А, по-моему, получился очень полноценный и конструктивный диалог.

Поднимаюсь, чтобы уйти, но Том тут же следует за мной.

— Не ходи за мной!

Не успеваю даже выйти с кухни, как оказываюсь прижата к стене. Руки скованы мужскими пальцами над головой. Как бы не была я воинственно настроена, Том намного превосходил меня в силе, и я его разозлила.

— Можешь хоть раз не сбегать, как трусливая мышь?! Посмотри мне в глаза.

Зажимает мой подбородок пальцами и насильно поднимает мое лицо, заставляя встретиться с ним взглядом.

— У меня хотя бы хватает смелости, чтобы сказать все, как есть. Ты мне противен.

— О нет, ты любишь меня. Чувства так быстро не угасают. Признайся уже. Хватит смелости или ты правда мышка, которая может лишь трусливо прятаться под карнизом?

Ток бьет по моим нервам. Каждый волосок на теле поднимается дыбом. Я точно разъяренная кошка, готовящаяся вонзить свои зубы в шею жертвы. Пусть Том превосходит меня физически, но морально сломать меня сложно, а вот его хрупкое эго…

— Люблю… — на его лице тут же сверкает усмешка, — но не тебя.

Отвечаю ему той же лукавой улыбкой, наблюдая, как напрягаются его скулы. В глазах вспыхивает пламя ярости. Он был зол, но сейчас просто в ярости.

— Кто он? — еле выдавливает из себя Том.

Забудьте, что у меня разбито сердце. Мне так весело наблюдать за его потерянным видом. Каждый бабник считает себя незаменимым, идеальным и считает, что все женщины будут убиваться по нему. Но, когда ты это понимаешь, его истерика начинает забавлять. Как же сложно принять тот факт, что ты важен не больше, чем диванная блоха.

— Я спросил, кто он?! — мужской голос сорвался на крик.

— Не твое дело.

— Потому что ты врешь.

Том надавил всем телом на мои руки, заставляя взвыть от болевого ощущения.

— Мне больно!

По моим щекам покатились предательские слезы. Я правда не хотела давать им выход. Да и плакать то не хотела. Просто чувство бессилия выводило меня на эмоции.

— Так покажи его! — Том с силой бьет моими же руками об стену заставляя громко айкнуть. — Покажи, коли не трусливая мышь!

— Так смотри.

Грозный мужской голос оглушает комнату, даже не надрываясь. Том ослабляет хватку, чтобы обернуться, но тут же отлетает от меня, словно котенок. Ник встает передо мной стеной, и я ощущаю себя в безопасности. Непривычное, однако, чувство. Его пальцы сжаты в кулаки, тело трясет от ярости. Вижу лишь его спину, но боюсь даже представить взгляд, так как Том медленно отступает назад.

Ну и кто трусливая мышь?..

— Увела у сестренки паренька? А еще что-то говорила про меня.

Увела… Увела? Никого я не уводила.

Ник продолжает провожать Тома взглядом, пока тот не скрывается в гостиной. Поворачивается ко мне, и я уже не вижу и следа от былой ярости, лишь сочувствие и сожаление.

— Ты в порядке?

— Да.

— Как чувствовал, что нельзя выходить и на минуту.

Выходишь? Знал бы ты, что я натворила ночью, не стал бы и из спальни моей больше выходить.

— Да ладно. Все нормально. Вам ведь с Джейн тоже нужно развлекаться.

Его глаза точно смеются, хотя губы остаются неподвижны. Под тяжестью этого взгляда хочется тоже скрыться, последовать в свою комнату, но ноги точно онемели.

— Ты ревнуешь?

От его вопроса я хапаю больше воздуха, чем нужно, и начинаю кашлять.

— Кхе, кто? Я? Кхе…

— Ты…

— Нет.

Ник шагает на меня, и я вскрикиваю, когда он с легкостью запрокидывает меня на свое плечо. Чувствую ли я бессилие теперь? Да… И это раздражает! Но в тоже время внизу живота ноет и это чувство настолько притягательно, что с губ срывает тихий стон. Ник не позволяет себе лапать меня, сохраняет свои руки в строгом строю. И хорошо, что ему не известны мои мысли, потому что я изнываю от желания, чтобы он ударил меня по ягодице своей ладонью. Что это? Страсть? Не знаю, но, когда он рядом, я не могу злиться, могу лишь мечтать о том, что хочу по-настоящему.