Rhodophiala

Carinetta, 2016

Мне приснилось – я сижу в опере… По дико известному произведению писателя, которого не знаю. Что там поют? И так ни черта не понятно! А я, к своему стыду, ещё и книжки не читала. Но в антракте, под лестницей, я подслушала перебранку двух интеллигентиков – оба рьяно спорили о главном герое. Тут мне и стал ясен сюжет! Повеса граф играет в покер с прислугой и ходит на балы со своей спутницей – кошкой. Я жадно досмотрела оперу и решила прочитать книгу. И проснулась… Чтобы прочесть книжку – пришлось её сначала написать. Я и есть тот самый писатель, по чьему рассказу сыграли оперу во сне…

Бал

Граф заметил высокую статную женщину, стоявшую с бокалом в руке над чёрным роялем. В тёмно-синем бархатном платье она стеснительно возвышалась над плясками карликов плечистой статуей с пышным уютным бюстом. Граф облюбовал медные кудрявые волосы, алые губы и большие жёлтые глаза — простые живые янтарные глаза.

Розали Кавелье, как и многие, прибыла в Лашвилль по вынужденным обстоятельствам. Собеседованию с графиней лично она не подверглась, потому что за неё похлопотали приближённые к изысканной даме. Слухи о Кавелье сыпались как бусы с треснувшей нити. Всё чаще говорили, что бедняжка Розали сбежала от деспота мужа. Как раз по этому поводу хихикали мельтешившие поодаль от графа особы:

— Вы слышали, эта Кавелье скрывается здесь!

— С её-то ростом! Будто бы её не видно прямиком из Парижа!

— Она столь крупна, думаете, её возможно обидеть?

— Я убеждена, что изящные и хрупкие души не могут храниться в столь громоздких сосудах…

— Дамы! — Граф обошёл взвизгнувшую от испуга шайку.

Графиня Готье и её пожилые спутницы в чёрном кружеве развернулись над празднеством устрашающим веером роял флеш.

— Эта Кларк, уверяю вас, распугает мне всех военных. Эдмунд, принесите вина!

Миссис Кларк, переехавшая в Лашвилль после кончины своего мужа, была крайне нелюдима. Она не пропускала ни единого выхода в свет, но в лучах этого света походила на грузную тучу: тёмные висячие платья на костлявой и неотёсанной фигуре, норовящей сбить вазу или уж на крайний случай прислугу. Сквозь невзрачные скучные очки Кларк бросала на всех нелепый чёрный взгляд. В беседе она была столь же неуклюжа — спотыкалась языком на всяком слове.

— Так вот, голубушки, я намерена брать с неё процент за всякое посещение карнавала в наряде тучи! — Здесь графиня повысила ледяной тон так, что бедная Кларк вздрогнула и выбежала из залы, как испуганная кошка.

— Ах, господи… Какое горе. — Графиня повернула острый подбородок к роялю. — Мадам Кавелье, вы не находите?

Упираясь локтями в крышку, Розали поняла, что её застали не в самой изящной позе, и поспешно выпрямиться будет ещё нелепей. Решив не менять своего амплуа:

— Я нахожу, что вы — старые разношенные галоши с громко скрипящими ханжескими задами… — буркнула себе в декольте Розали, вскинула бокал и вылила его залпом в алую кайму своих предательски правдивых губ.

Не желая остаться свидетельницей извержения, Кавелье повернулась в сторону выхода к ещё тёплому следу Кларк.

Бросив бокал на рояле с отвращением и без всякой надежды, Кавелье метнулась было прочь, да тут же врезалась прямо в накрахмаленный воротник графа Родофиалы.

— Я пришёл тебя забрать, мой ласковый зверь, — прошептал до безумия нежный голос.