Бесодиада

De Zeus, 2020

Когда стихийное бедствие медленно разрушает твою страну, и ты не можешь защитить ни себя, ни свою семью, когда люди начинают смотреть друг на друга с ненавистью, оружием самозащиты становится юмор. Умение пошутить над самим собой, наверное, единственный способ борьбы над собственной глупостью. Этот юмористический рассказ – оружие самозащиты. Как обычный гражданин, но не совсем обычный человек, “волею судьбы” становится президентом страны. Вы узнаете не только, как ему это удалось, но и кто его союзники и оппоненты на самом деле. Аллегории с политическими событиями легко укажут направление геолокации. Сатира, сарказм, чёрный юмор, этот коктейль к тому же ещё и дополнен духом “булгаковщины». Авторам не хотелось бы терять связь с великим прошлым литературы, с её глубоким смыслом и аутентичностью текста. Книга приурочена к следующим выборам, поэтому заинтересует любого потенциального избирателя в любой стране. Ну, или просто нормальных жизнерадостных людей. Так что, приятного прочтения!

Глава 2. Гражданский долг

Но наступил момент в нашей жизни, когда вечно избегавшее своего “необычного” гражданина государство само постучало к нам в дверь, а точнее, позвонило в звонок.

— Доброе утро! Вы Павел такой-то такой-то? — раздался мужской голос, когда я ещё сонный открыл дверь.

— Нет. А он вам зачем? — недоуменно спросил я, видя на пороге своей квартиры троих мужчин в военной форме, и одного в милицейской.

— А вы кто такой будете? — вступил в разговор мужчина в военной форме без опознавательных знаков отличия.

— Может быть, это вы для начала представитесь! — стоя в семейных трусах, сумничал я.

Мужчине в военной форме без опознавательных знаков не понравилась эта моя реплика, и он сделал два шага мне навстречу.

— Это представитель военкомата! Это представитель МВД! — указывая на людей в форме, грубо произнёс он.

— А вы, простите, кто такие? — указывая на неуказанных мужчиной лиц, спросил я.

— А мы!? А мы — гражданская оборона! И вместе с должностными лицами мы пришли за Павлом таким-то таким-то, который уклоняется от своего гражданского долга и обязательной мобилизации. Так понятно?! — совсем грубо произнёс он.

— Какая мобилизация!? Вы с ума сошли?! — усмехнулся я, но в душе прозвучали тревожные нотки сомнения. — Паша не может…

— А мне плуваты, может он чи не може! У нас вийна, а эти дезертиры прячутся за мамиными и папиными подолома, — продолжал “ерепениться” “бравый” военный гражданской обороны на полу русском языке. — И, если надо, мы вытащим его из хаты сылою! Так зрозумыло?!

— Какая война?! Какой дезертир!? Он инвалид!

— Не война, а АТО. Антитеррористическая операция, — вступил в разговор мужчина в милицейской форме, явно недовольный поведением бравого “коллеги”. — Но мобилизация обязательна. Если он инвалид, тем более всё будет в порядке. Просто мы проверим его документы.

— В каком порядке!? Какие документы!? Я же говорю вам, он даун!

— Как даун?! Вы же говорили инвалид, — на лице блюстителя порядка появилось недоумение.

— А что, инвалид не может быть дауном?! — совсем не к месту “ляпнул” я.

— Ты зубы нам тута не заговарюй! Инвалид, даун! Где той Паша!? — грубо продолжил бравый мужчина в военной форме, демонстрируя свою непоколебимость.

В это время за моей спиной в коридоре квартиры появился Паша. Честно говоря, не заметить, что он человек с синдромом Дауна, конечно, возможно, тем более, с его “нелёгкой” двухнедельной небритостью. Но при ближайшем рассмотрении это всё-таки становится очевидным. Но не тут-то было.

— Какой он инвалид, на хрен!? Здоровый хлопец! — продолжал бравый боец гражданской обороны на повышенных тонах, плавно переходя на полу украинский. — Шо ты нам тута лапшу на ухи вешаешь! Теперь понятно, як вин от срочной службы откосил! Инвалид, даун! А ну давай бегом собирай вещи, а то зараз обыдвом морды поразбиваемо! Ишь ты, брехуны! Этого наглого теж треба забрать, — уже обращаясь к представителю военкомата, сказал он. — Чомусь мени спадае на думку, щё вин теж ховаеться вид призиву!

До этого, и так всё время молчавший, представитель военкомата как-то совсем съёжился и ещё больше замолчал. При виде Паши даже его глаза как-то чересчур округлели. Инициативу взял в свои руки представитель МВД.

— Давайте всё-таки для начала проверим документы! — сказал он, видимо, обращаясь ко всем присутствующим.

— Какие документы!? Вы что не видите сами?

Моя уверенность таяла на глазах. Я начинал ощущать всю комичность глупейшей, да к тому же грозящей стать драматической, ситуации.

— Тебе ж казалы, давай тащи сюда докумэнты! — продолжал грубить “непоколебимый” в военной форме без знаков отличия. — Свои теж захопы! — крикнул он мне вдогонку, когда я пошёл по коридору в комнату за документами.

Признаюсь честно, я тогда сильно растерялся. Я “приволок” для какой-то надобности почти все свои документы и паспорт Паши. К этому моменту непрошеные гости “неразутые” уже сидели на кухне за моим столом.

— Так, всё понятно. А где документ, подтверждающий его инвалидность? — разбираясь с бумагами, проговорил представитель МВД.

Я что-то пробормотал ему в ответ и вернулся в комнату. Роясь на полке шкафа со всеми другими документами, я таки нашёл ту самую главную в жизни Паши бумажку, бумажку из самого важного в данный момент учреждения, из родного дурдома. Справку с диагнозом.

— Я извиняюсь! Но справка просрочена, — как-то неуверенно произнёс мужчина в милицейской форме. — Она уже недействительна почти пятнадцать лет!

— А разве это что-то меняет!? — совсем безвольно, тихо произнёс я.

— Я ж казав, брехуны! Бегом вещи зибрав! Ишь ты, Паша! “Косить” вони мени тут вздумали! — командовал, ставший главным действующим лицом комической драмы, бравый мужчина из гражданской обороны, напяливший на себя изо всех сил роль главного героя. — А у цього с документами усе упорядку? — указывая на меня пальцем, спросил он у сотрудника МВД.

— Да, вроде порядок, — растерянно ответил тот, и посмотрел на представителя военкомата, который уже давно тупо смотрел в пол.

— Тоди заберемо тильки одного! Кто там у нас ще поруч за адресою?

Не буду описывать тех ощущений, которые я испытал в тот момент. В тот момент я был просто психологически раздавлен. Я был бессилен что-либо сделать для защиты близкого мне беззащитного человека. Мои аргументы и доводы просто блекли на фоне непоколебимых должностных лиц и инструкций, особенно на фоне, наверное, самого бравого и патриотичного лица, которое, уже не стесняясь, отправляло в мой адрес ругательства и оскорбления. Не буду описывать и растерянность моего младшего брата Паши, когда его практически силой вывели из квартиры и забрали в военкомат. Скажу лишь одно, тот момент я запомнил на всю свою жизнь.

После сцены мобилизации и последующего скандала на лестничной клетке под пристальными и любопытными взглядами соседей, взяв себя в руки, первым делом я бросился в соседний дом, где жил наш местный депутат. Перед прошлыми выборами он за свои деньги организовал ремонт детских площадок, и перед каждым подъездом поставил новые скамейки, где указал своё имя и фамилию и предвыборный номер, наверное, чтобы не перепутали его в бюллетене. Он был моим ровесником или около того. Мы иногда играли в футбол на большом поле. Какой он был человек, я не знаю, но машина у него была очень дорогая.

Нервно позвонив, а потом и вовсе начав стучать в дверь, я дождался, пока депутат с перепуганным лицом посмотрел в глазок. Рассмотрев меня на пороге своей квартиры, он сменил испуг на озлобленность и удивление, и открыл мне двери. Кое-как с горем пополам и не с первой попытки я объяснил ему ситуацию. Благо он знал моего брата лично и знал, что у него синдром Дауна. Через полчаса мы уже мчались на его дорогой иномарке в местный военкомат. Но Паши там не оказалось, его как уклониста отвезли прямо в “учебку”. Долгие переговоры с депутатскими угрозами и гражданскими мольбами, к имеющимися в наличие местным командирам закрытой военной учебной части, окончились ничем. Были необходимы те самые пресловутые, “железобетонные” документы из того самого очень важного в жизни любого гражданина учреждения, бумажка, свидетельствующая о том, что мой Паша “имбецил”.

В общем, к вечеру этого дня Паша уже стоял на довольствии и полном государственном обеспечении как военнослужащий. Я же на следующий день помчался в “дурдом” за жизненно необходимой справкой, которую без наличия “имбецила” мне, естественно, никто так и не выдал. Причём не выдавали мне её тоже не с первого раза. Так бы вся эта круговерть и продолжалась бы, если бы не восторжествовала бюрократическая справедливость. А именно, обязательная медкомиссия, которую Паша, естественно, не прошёл. Члены медкомиссии с перепуга поставили ему диагноз что-то типа плоскостопия третей степени и острый остеохондроз. Так что на третий день своей “службы” оказалось, что военнослужащий не совсем то и пригоден к службе. И Пашу отправили восвояси. Гражданскую одежду у него отняли сослуживцы ещё в первый день его “службы”, и ему пришлось возвращаться домой в военной форме без опознавательных знаков. Что, в свою очередь, не могло не быть не замечено всей нашей округой.