Ииль. Проекция домового 8 порядка

Helga Kenopsia, 2023

Какими бывают сны? Красочными, мрачными, тревожными, фантастическими, волшебными. Это некий симулятор сознания, где вас ждет удивительная история домового, который оказался в туманных сумерках ошибочной реальности. Борьба между внутренней тьмой и вечной преданностью своему призванию окажется не так проста, когда правила нарушены и первые "блины" пошли комом. Куда приведет покорность терпеливого ожидания существо, призванное быть помощником? Попытайтесь отыскать ответ на этот вопрос вместе с главным героем.

Глава 1. Сны

В лабиринтах сознания всегда все запутано. Здесь царствуют когнитивные искажения¹ и нарушения восприятия, увлекая в таинственный мир лишь кажущейся привычности форм.

Ощущая липкий страх преследования, твое хрупкое существо утекает, смешивается с вязким морозным воздухом, ускоряется и бежит что есть сил по натянутому жесткому канату между надвигающейся тьмой и пронзительным светом. По обе стороны расплескался бесчувственный космос, чьи масштабы завораживают. «Оглянись!» — резкий голос сверху звучит, будто команда невидимого режиссера. А режиссер здесь — ты. На секунду теряется самообладание, и этого достаточно, чтобы допустить непрошеные видения в сон разума.

Изящные, ледяные тени призраков прошлого с безразличием тянут за собой чувство опасности, тревогу былых воспоминаний. Они наступают. Бей или беги — реакция организма на угрозу, которая запускает сложную химическую цепочку для мобилизации симпатической нервной системы². Мозг принимает единственно верное решение в условиях неопределенности — бежать. И твое морфофункциональное тело³, в мгновение ставшее неповоротливым и тяжелым, срывается с места, стремясь отделиться от цепкого ужаса и ощущения вовлеченности в циклический процесс охотник-жертва. Снова побег. Очередные утраты. Страх обезоруживает. Сбивая дыхание, поскальзываешься на замерзающих дорожках. Падаешь… Декорации вокруг незаметно меняются, и вот ты уже в темном туннеле, который заливают пронзительные, ярко-оранжевые лучи утреннего солнца. Этот свет только подчеркивает ледяные формы сияющих кристаллов в чьих-то застывших следах у твоих ног. Холодно. Стыло. Безнадежно зябко.

Сырой ветер пронизывает каждую клеточку. Ты ежишься, наблюдая сквозь ресницы за ядовитыми контрастами на каменистых возвышениях сланца, царственно взирающего на крутую лестницу с проломанным пролетом. Обломки величественно падают вниз. Все такое хрупкое, словно скорлупа чего-то невидимого.

Делая нерешительный шаг к кромке пропасти, всматриваешься в чарующую черноту страшной впадины. Неосторожное движение и… Почва уходит из-под ног, а ты летишь, мысленно надеясь остаться невесомым пучком света, чтобы не разбиться о твердую поверхность внезапно выросших на горизонте скал. Они так опасно остры, так грубы, что тело невольно группируется и напрягается перед неизбежным соприкосновением.

Они — это осязаемые препятствия на пути к успеху, противник, с которым незамедлительно придется вступить в борьбу. Это на вершинах было светло, а здесь стремительно наступают сумерки на и без того мрачные силуэты тихих лесов-исполинов. Где-то за ними должна пролегать подсвеченная лунным сиянием речушка, на берегу которой раскинулось небольшое урочище⁴ с деревянными срубами, рядами клетей⁵ и старой мельницей. Эти леса вокруг заботливо обнимают селение, оберегая его от природных катаклизмов, злых духов и чужаков. Сразу за лесополосой начинаются бескрайние просторы полей. Но небо по-прежнему чересчур затертое, да и ветви на передний план слишком навязчиво лезут.

«Замаскируем эти явные косяки при детализации». — размышлял дракон, мешая на палитре темные краски теней. Он постучал кистью по холсту и отдалился на несколько шагов от старого этюдника, чтобы оценить общий вид изображенного пейзажа. Он прищурился и задумчиво потер массивный подбородок.

Прямо мимо его носа, потрясая перепончатыми крыльями, пронеслась летучая мышь. Она совершила круговой вираж от сумеречного леса до острых скал на краю обрыва, где уютно разместился дракон, и возобновила обычный для нее воздушный маршрут навязчивой мухи над древней рептилией. Он бросил на нее короткий бесстрастный взгляд и снова уставился на холст. Композиция явно его расстраивала. Он вернулся на место и стал счищать излишки краски с этюда. Летучая мышь снова прошелестела над его головой, а со стороны мелкого кустарника, вьющегося по самому краю отвесной скалы, послышался какой-то скрежет.

Дракон проводил взглядом мышь, подтянул чешуйчатый хвост с гребнями и роговыми наростами поближе к себе, и пачкая морду растертой краской, в очередной раз потер подбородок, оценивая перспективы смены фокуса внимания. Где-то внизу разнеслось эхо падающих камешков на дно ущелья. Но дракон был увлечен творческим процессом, потому ни на что не обращал внимания.

Он смешал новую порцию цвета и точечно погладил блики на разбегающихся ручьях. Кусочек краски игриво сполз с кисти и беззвучно плюхнулся на его хвост, оставив четкую линию сиреневых переливов. «Как обычно… Прямо в яблочко! Ну что за неряха?» — сетовал он, принявшись активно оттирать в мгновение побагровевшее от химической реакции чешуйчатое оперение хвоста.

Неясный шум со стороны ущелья становился все ближе, а над головой дракона стали нервно носиться другие напуганные летучие мыши, собираясь в тревожный рой над его перепончатыми локаторами, заменяющими уши. Он отмахнулся и продолжил тереть хвост ветошью. «В следующий раз вернусь сюда на закате. Сделаю короткую зарисовку. Наверняка, здесь будут потрясающие переходы оттенков алого, — размышлял он, поправляя свою треногу из коряги. Совсем рядом прохрустел отчетливый отзвук шаркающих прыжков по каменистой дорожке. — Да что это за шум?»

Дракон отложил свои кисти и выбрался из-за острых отвесов, где все это время скрывался от любопытных глаз. В это мгновение в него впечаталось маленькое пугливое тельце лесной косули. Она рикошетом отскочила в сторону кустарников и угодила на единственный выступ, за которым открывался шикарный вид на долину рек и ручьев.

Дракон озадачено отступил на полшага назад. Он попытался вызволить животное из западни. Но как только ему удалось это сделать, и парнокопытное было готово ощутить сцепление с твердой поверхностью в безопасном месте, как к нему из-за поворота выскочил огромный волк с пестрыми крыльями. Он окатил его громоподобным рыком и угрожающе клацнул челюстью, грозно раздувая ноздри. «Практически поэтический Пегас⁶», — подумал дракон. Только волк при наличии пернатых лопастей совсем не вызывал воодушевления. Он хищно скалился, агрессивно сверкая темными глазами. На его шее висел ярко-голубой камень, свет от которого ослеплял и пугал. Дракон отшатнулся и чуть не выронил косулю из лап, которая к этому моменту, кажется, была в глубоком беспамятстве, безжизненно повисая в пригоршне рептилии.

— Кажется, у тебя мой ужин! — с угрозой процедил волк, взъерошив холку для пущей убедительности своего настроя. Он снова оскалился и посмотрел на дракона исподлобья. Оперение его крыльев завораживающе переливалось бирюзовыми оттенками световых импульсов, исходящих от камня на шее.

Симуран — так называли это крылатое создание. Однажды он обрел крылья за преданность и верную службу самому первому славянскому селению, сами небеса одарили его этим подношением. С той поры многое изменилось, волк всецело проникся статусом одиночки, а селения, находящиеся под его неусыпным контролем, более не нуждались в охране полей от оленей и зайцев, да и стада перестали терроризировать кровожадные хищники. Мир был на краю мифологизированного анклава⁷ и пустоши, на которой ничего не произрастет. Поэтому Симуран держался в стороне от людей, а после недавнего контакта с одним из четырех жрецов славянского племени, у которого он умыкнул магический камень прямо с ритуального алтаря, и вовсе ушел в глухую несознанку и целыми днями прятался в густой чаще можжевеловых лесов. Камень дважды переносил его сквозь время в отдаленные части материка, и это было неожиданным открытием. Путешествовать без затрат энергии он любил, но камень был не так прост, как казался. За свой вклад он изымал у носителя часть его мистических способностей, изменяя форму, так что для Симурана было сюрпризом однажды обнаружить рыжий хвост и невесть откуда взявшиеся бакенбарды. Но сейчас он стоял на краю пропасти и ему было не до сантиментов и разглагольствований. Голод был движущим инстинктом и он почти решил эту проблему, если бы не выросшая на его пути дремучая рептилия, которая присвоила его добычу.

Дракон окинул взглядом обмякшее тельце косули в своей лапе и спрятал ее за спину. Набирая воздух в грудь он посмотрел на Симурана с предельной долей скепсиса и проговорил:

— Ровно с этого момента начинается строгий подсчет калорий, друг мой. Впереди диета и дыхательные практики, только так можно очистить свой разум, погасить кармический долг перед будущим перерождением. — одухотворенно заявил дракон вырисовывая острым, загнутым когтем прямо в воздухе замысловатые символы.

Симуран на секунду опешил, но продолжил агрессивно скалиться.

— У меня свои правила! — отрезал он. — У тебя мой ужин. И я тебе не друг. Верни добычу!

— Ты прав. Быть другом дракона — слишком почетное звание. На это нужна квалификация, подтверждающие сертификаты, справки всякие, а у тебя ничего подобного нет. Может ты бешенством болеешь? Гляди, как на тебе шерсть топорщится. А мне с зараженными возиться некогда, да и вредно это. У меня аллергия начинается, я чихаю, и тогда все вокруг может превратиться в пепел. Ты когда-нибудь выбирался из лесного пожара? — проговорил дракон. Симуран недовольно фыркнул, выражая неоднозначное мнение. — Вот. Не рекомендую провоцировать что-то подобное. Запах паленой шерсти вызывает еще большее раздражение слизистых и…

— Ты зачем мне зубы заговариваешь, Дракон? Я ни слова не понял. — перебил дракона Симуран, складывая растрепанное оперение на крыльях. — Верни мой ужин и я пойду.

— Нет. — просто отозвался Дракон, выдохнув облако пепла, которое сверкая опало на серую каменистую тропу. — Предлагаю поужинать более полезным блюдом. Ты пробовал когда-нибудь запеченный сельдерей?

— Это что еще за бодяга⁸? Я предпочитаю парное мясо. Свои привычки не меняю. Мой ужин — в твоих лапах. Верни. И дело с концом! — упрямо мотнув головой, заявил волк.

— Невозможно же быть настолько кровожадным? — возмутился Дракон, переложив косулю за своей спиной в другую лапу. — Она ведь тоже хочет жить, к тому же есть прекрасная альтернатива — соя. Сейчас все поля вызрели и…

Симуран громко рассмеялся, тем самым перебив Дракона, который удивленно смотрел на внезапного собеседника, как на существо пораженное мутизмом⁹.

— Травоядный дракон? Да не смеши! Не тебе ли из долины каждые три месяца приносят в жертву по одной принцессе? Так и скажи, что решил поужинать в одну морду.

— К твоему сведению, — обиженно хмуря брови, заметил Дракон, — жертвоприношения себеподобных прерогатива жрецов. Я ни о чем таком не просил. В моем рационе первое место занимают углеводы.

Волк снова гавкающе расхохотался, а Дракон снисходительно взирал на него с высоты своего роста и думал, что ему попался на редкость невоспитанный товарищ по карневерской партии плацентарных¹⁰. Никаких манер, никакой эмпатии и сострадания. Он качал головой и раз за разом повторял тезис о том, что жевать живых существ в угоду своему чреву — плохой отпечаток для кармы. Симуран стоял на своем и требовал крови, как это типично для нетипичного хищника.

Пока Дракон и крылатый волк пререкались, обменивались колкостями и читали лекции на гастрономическую тему, из зарослей кустов, что нависали над уступом, стали вылетать россыпи острых стрел. Они опасно обсеяли каменистую дорожку у ног Симурана. Он воровато пригнулся к земле и почти ползком переместился к ближайшим камням вслед за Драконом, который точно также стал отступать за спасительные отвесы, оскальзываясь и по-прежнему пряча за спиной пришедшую в себя косулю.

Волк и дракон в какой-то момент угодили в каменный тупик. Со всех сторон окруженные нависающими выступами они заняли оборонительные позиции, открыто встречая неприятеля. Перед ними оказались три охотника вооруженные ловчими сетями, арбалетами и боевыми чеканами¹¹. Один из них решительно достал меч и угрожающе наставил его на дракона, пока остальные держали на прицеле будущих жертв охотничьего инстинкта. Они медленно приближались к загнанным в угол крылатым существам.

Симуран встал в позу, обнажив ряд острых зубов, и яростно прорычал. Пока дракон раздувал ноздри и выпускал клубы дыма с мелкими искрами, косуля выпала из его лап. Оказавшись на линии огня между охотниками и чешуйчатой рептилией, она решила, что безопаснее все же за спиной огромного, грозного вулкана, которым ей представлялся дракон в данной ситуации, чем в руках существ иного вида. Поэтому она нырнула в узкий просвет между спиной рептилии и камнями с ужасом наблюдая оттуда за разворачивающейся сценой.

Дракон иронично помотал головой, запустив когти в шершавый слой известняка, и принял свирепый вид. Он размышлял, что сейчас наберет побольше кислорода в нижние отделы легких и напугает охотников потоком отвлекающего пламени, и пока они будут в замешательстве, вместе с косулей спланирует в долину, поближе к рекам. Но как только он принял боевую стойку, и все четыре конечности обрели жесткую адгезию¹² с каменистой эспланадой¹³, один из охотников запустил в него острую стрелу. Она удачно поразила цель между драконьим плечом и килем¹⁴ вонзившись в его межчешуйчатое пространство. Дракон вздрогнул и заметив капли вязкой, багровой крови на сияющей чешуе у него закружилась голова, подступила тошнота, а перед глазами заплясали мелкие мушки. Он вдруг пошатнулся, выписал короткий пируэт с элементами аллегро¹⁵, заставив разойтись в стороны охотников, продолжающих целиться в эту огромную мишень. Наконец, он рухнул навзничь, подняв тучу пыли вокруг своей туши. Его полностью охватило томное состояние синкопа¹⁶. Стрела была отравлена, и судя по тому, что ее наконечник легко преодолел бронированную защиту, он был изготовлен явным умельцем, который знал чем поразить дракона.

В следующий раз, когда он открыл глаза, то почувствовал ноющую боль в плече и легкое онемение пальцев. Он пошевелился, пытаясь осознать где находится и есть ли опасность. Где-то далеко размеренно капала вода, разносясь эхом под сводами довольно высоких потолков. «А здесь вообще есть потолки?» — подумал Дракон, приподнимая голову в полном мраке и шаря взглядом по темному полотну теней, тянущих свои длинные щупальца из освещенных беглыми огоньками каменных ниш этого обширного грота. Он зажмурился на короткий миг, почувствовав саднящую волну боли в пораженном месте. Ощупывая плечо, он обнаружил на ране плотную матерчатую повязку, которую кто-то заботливо наложил, пока его тело лежало в беспамятстве.

Дракон сгреб себя в кучу и заставил встать. Пошатываясь он добрел до ниши с зажженными свечами и в отражении медного щита, который, как портал, выделялся на фоне каменистых груд и сталагмитов, стал рассматривать свою повязку на плече. «Кто же этот сердобольный спаситель раненых, что не побоялся оказать помощь самому дракону? — задавался ироничным вопросом Дракон, осматривая пространство вокруг. — И как я здесь оказался?»

Он прошелся вдоль ниш, прополз в соседние широкие залы с рассыпанными конгломератами¹⁷ песчаника и гравия, и, попетляв в лабиринте галерей¹⁸ из известняка, вышел к двум крупным псефитам-останцам¹⁹, которые, словно часовые несли свой пост в преддверии пещеры, надежно скрывая полость от навязчивого внимания чужаков. На камни падал яркий, солнечный свет, так что дракон снова зажмурился. Когда глаза привыкли к освещению, он вздохнул полной грудью, заметив какой вид открывается с этой точки на портовое селение, море и караваны торговых кораблей внизу — настоящая фактория²⁰. Дракон расплылся в довольной ухмылке, представив как делает первую зарисовку этого детализированного плана. И тут он обратил внимание на собственный хвост, который от удовольствия обвил его тело.

— Мать моя, Молонья²¹! Это что еще за эпидерсия²²?! — выругался он вслух, хватая хвост и поднося его к самым глазам. — Перья?!! — на кончике хвоста красивыми косицами свисали острые сизые перья. Дракон схватился за холку ощупывая свою густую гриву такого же оттенка что и косицы на хвосте. — Я что теперь — павлин?!! Где мой гребень и шипы?! Когда я успел опериться?! — возмущенно рычал дракон, неприязненно сторонясь собственного хвоста.

— Ну, и чего ты орешь? — послышался голос откуда-то сбоку от входа в грот. — Побочка. Смирись.

Дракон вышел за пределы пещеры, направляясь к источнику голоса, и заглянул за псефиты²³. Прямо за ними начиналась обрывистая дорожка, ведущая в долину. В двух шагах от каменных идолов, охраняющих грот, на камне в форме куба сидел полуголый, растрепанный человек с рыжей бородой. Он задумчиво подпирал голову кулаком, а второй рукой перебирал цепь на своей шее, на ней болтался камень с подвижной синей лавой внутри.

— Симуран? — неуверенно проговорил дракон, определив в своем приятеле бывшего волка.

— Сам в шоке. Но начинаю уже привыкать. — вздохнул косматый человек.

— И как это понимать? — поинтересовался дракон, озадачено уставившись на Симурана.

— Так и понимай. Камень видишь? Благодари его. Он нас перенес сюда и сделал ЭТО с нами. — человек указал на себя и на дракона.

— То есть это навсегда?

— Навсегда-не навсегда, но до очередного фатума²⁴ точно. — недовольно пробурчал человек. Дракон оторопело нахмурился, все еще не веря своим глазам, он осмотрел своего приятеля с разных ракурсов и с недоумением поинтересовался:

— Где ты его взял?

— Не имеет значения! — раздраженно фыркнул Симуран, спрыгнув с камня. — Лучше спроси: «Что нам дальше делать?»

— Нам? — удивился дракон, приподняв густую бровь. — Нам — не знаю, но я планирую найти новый этюдник и заняться привычным для себя занятием…

— Поеданием сельдерея. Забудь о привычках! Мы влипли в историю! Пора вырабатывать план, потому что мы прошли через решетку времени, а значит должны по возможности вписаться в это место, иначе нам крышка. Понимаешь? — нервно размахивая руками бурчал Симуран, пока дракон бесстрастно хлопал глазами и чесал густую свежеотрощенную гриву из перьев и пуха.

— Я-то понимаю. Но хотелось бы знать: где мы и что за город внизу?

— Паллада. 8 век нашего времени²⁵. Это тебе о чем-то говорит? — отчеканил Симуран, снова забираясь на камень.

— Друг мой, ты меня недооцениваешь! — угрожающе прошипел Дракон, сузив глаза до узких щелочек. — Я разбираюсь в тонких материях, могу выплавить ювелирное украшение с трех выдохов… — он на секунду замолчал расстроено вздохнув. — Конечно мне это ни о чем не говорит, Симуран, география не самая сильная моя сторона.

— Средневековье. А мы путешественники во времени, «друг мой» — передразнил дракона Симуран.

— Хмм, дай-ка подумать. Чем занимались в средние века?

— Спасали принцесс. Тем более, что у нас и дракон теперь есть.

— Э, полегче! — возмутился дракон. — Я не обязан участвовать в иезутских мероприятиях по лишению свободы и запугиванию невинных дамочек.

— Неужели этические соображения на чаше весов перевесили кровожадную натуру? — не поверил ему Симуран.

— Я изначально за гуманизм, если ты не заметил. — обиженно проворчал дракон, скрестив лапы на груди.

— Как знаешь. Я не настаиваю. — Симуран в очередной раз спрыгнул с камня и потянулся, выкручивая руки назад. Дракон приподнял густую бровь взирая сверху вниз на полуголое тело своего приятеля.

— Знаешь, — задумчиво проговорил он, — я думаю, что нам действительно нелишне будет вписаться в это общество, по крайней мере, тебе точно нужно занять полезную нишу. Так мы избавимся от необходимости скрываться ото всех. У тебя есть такой шанс.

— Хочешь отправить меня работать? — расхохотался Симуран, а затем решительно заявил: — Ни за что!

— Твое дело. Я только пытаюсь намекнуть тебе, что стоило бы приобрести какую-нибудь одежду соответствующую времени. А то, знаешь ли, любоваться твоими телесами у меня нет никакого желания. — брезгливо морщась, заметил дракон.

Симуран осмотрел себя и нахмурился. Дракон похлопал себя по чешуйчатым бокам и нащупал в складках подкрылков намотанную сумку с древними монетами. Он достал одну, на аверсе²⁶ которой была изображена Вавилонская башня с песочными часами и протянул ее приятелю.

— В самом деле, воспользуйся уже своей новой формой и придумай что-то, что убережет нас от разоблачения, раз уж мы здесь навсегда.

— Хочешь доверить мне безопасность? Ты уверен, что это хорошая идея? Ведь это я притащил за собой охотников. — недовольно проворчал Симуран, пиная дробные камешки на тропинке.

— Я даю тебе шанс на реабилитацию и на пробу своих возможностей, друг мой. Я могу и сам этим заняться, но тогда какой прок в тебе? Подумай. Вдруг мы приумножим удачу в этом мире и случится чудо, дарующее нам наши прошлые формы? — заговорщически подмигнул дракон, протягивая приятелю монету.

— Либо ты просто испепелишь деревеньку со всеми крестьянам и у нас больше не будет никаких проблем. — просиял Симуран, забирая монету из лап Дракона, который недовольно скривился утробно прорычав в сторону.

— Я здесь не за этим. И ты, думаю, тоже.

Повисла долгая пауза, Симуран побрел вниз по узкой тропе в селение, а Дракон стал изучать недра пещеры и искать в чертогах своего разума²⁷ утерянные картины, над которыми он трудился последние несколько месяцев.

Примечания

1

Когнитивные искажения — это ошибки мышления, которые возникают при обработке информации мозгом, мешающие логично мыслить.

2

Симпатическая нервная система — часть автономной (вегетативной) нервной системы. Ее активация вызывает возбуждение сердечной деятельности и усиление обменных процессов.

3

Морфофункциональное тело — особенности организации строения и функционирования опорно-двигательной, кровеносной, нервной и других систем организма, их подготовленность к двигательным действиям.

4

Урочище — любая часть местности, отличная от окружающей; места, где когда-то находились поселения и еще видны изменения местности в результате человеческой деятельности, хотя часто на месте поселений уже нет ни построек, ни даже их остатков.

5

Клеть — Отдельная нежилая постройка для хранения имущества. Кладовая при избе.

6

Пегас — крылатый конь, символ вдохновенного поэтического творчества.

7

Мифологизированный анклав — община закрытого типа склонная к самоуничтожению внутри территории более крупного сообщества, попирающего установленные правила и догмы.

8

Бодяга — нелепость.

9

Мутизм — отсутствие целенаправленной речи при возможности случайного произнесения отдельных слов или даже фраз, бессвязное бормотание, хаотичные всплески смеха.

10

Карневерская партия плацентарных — высшие звери (лат. Eutheria, или Placentalia), инфра класс живородящих млекопитающих,отряд хищные (Carnivora).

11

Боевой чекан — небольшой топор с молоточком на обухе, использовался в большинстве славянских, среднеазиатских и европейских племенах.

12

Адгезия — сцепление поверхностей разнородных тел.

13

Эспланада — широкое открытое пространство перед крепостью.

14

Киль — вырост грудины позвоночных животных, к которому прикрепляются сильно развитые грудные мышцы. Хорошо развит у летающих животных (большинство птиц,летучие мыши, вымершие летающие ящеры), реже — у роющих (кроты).

15

Аллегро — танцевальный этюд основанный на прыжковой технике (с двух ног на две; с двух ног на одну; с одной ноги на другую; на одной ноге.)

16

Синкоп — приступ кратковременной утраты сознания, обусловленный временным нарушением мозгового кровотока.

17

Конгломераты — осадочная горная порода, состоящая из окатанных обломков (гальки) различного состава, величины и формы, сцементированных глиной, известью, кремнезёмом и др. Образуется в результате размыва и переотложения более древних горных пород.

18

Галерея из известняка — сложные системы проходов и залов, нередко суммарной протяжённостью до нескольких десятков километров.

19

Псефит-останец — в геологии: изолированный обломочный массив горной породы, который остался после разрушения окружавшей его более неустойчивой породы какими-либо экзогенными факторами.

20

Фактория — торговое поселение (пост), образованное иностранными (чаще всего европейскими) купцами на территории другого государства или колонии.

21

Молонья — ЦАРИЦА (Меланья) — грозная богиня молний, жена Великого Грома Гремучего, живёт на небе. Её сын — Огонь-царь. Есть миф о похищении Молоньи богом Велесом. Если следовать этому мифу — Огонь-царь внебрачный сын. Когда всё небесное семейство в сборе, но в семье не ладится, каждый сердится по-своему: Гром — гремит, Молонья — золотые стрелы пускает, Огонь-царь несётся на этих стрелах, поджигая всё, что попадётся на пути.

22

Эпидерсия — загадочная, непонятная, часто неприятная, нежелательная вещь или ситуация.

23

Псефиты — обломочная горная порода с обломками диаметром более нескольких миллиметров, как окатанными (валуны, гальки, гравий), так и неокатанными (глыбы, щебень). Псефиты бывают как сцементированные (например, конгломераты, гравелиты, брекчии), так и несцементированные (или рыхлые, как галечник или гравий).

24

Фатум — (лат.fatum) — в Древнем Риме олицетворение неотвратимой судьбы, рок, доля.

25

Паллада — В древнегреческой мифологии богиня мудрости, военной стратегии и тактики, одна из наиболее почитаемых богинь Древней Греции, включавшаяся в число двенадцати великих олимпийских богов, эпоним города Афины.

26

Аверс — лицевая сторона монеты.

27

Чертоги разума — особый метод запоминания информации. Суть в следующем: вы мысленно расставляете факты и данные в хорошо знакомом месте и только в определенном порядке. Когда же приходит время что-то вспомнить, вам достаточно представить, как вы проходите по комнате и собираете нужную информацию.