Как приручить Дракона

IQlight, 2020

Когда тебе 17, идея влюбить в себя "плохиша" кажется достаточно заманчивой. До тех пор, пока ты не начинаешь понимать, насколько серьезными могут быть последствия таких отношений. Содержит нецензурную брань.

Сладкое похмелье

Дикая головная боль: вот, что я ощутила в свой первый день, переступив порог относительного совершеннолетия. Моя голова сейчас была похожа на один из тех африканских барабанов, на который слишком сильно натянули кожу, и он норовил лопнуть от легкого прикосновения.

— Матерь Божья, да за что же так плохо? — я зажмурила глаза от слишком яркого света в комнате и прижала руки к вискам, стараясь удержать выпрыгивающий через уши мозг.

В рот как будто песка насыпали или заставили пожевать пушистый одуванчик. Ну, привет, первое похмелье! Гром в висках гремел при любом даже малейшем моем движении. Я попыталась привстать, оперевшись на локти. Это было моей стратегической ошибкой: от таких космических скоростей моего тела желудок скрутило, и поток кислоты вместе с паникой подступил к горлу. Не успев подумать, я схватила первую попавшуюся под руку емкость — урна для бумаг возле стола, рядом с кроватью.

Первая мысль после произошедшего: Больше. Никогда. Не. Буду. Пить. Ни-ко-гда.

Вторая мысль после того, как это повторилось еще трижды: Где ванная?

Оглядев комнату, наконец-таки, не затуманенным взглядом, я обнаружила, что нахожусь, скорее всего, в гостевой спальне: сдержанный и минималистичный дизайн, но с теми же нотками музейного шика — повсюду холсты, гипсовые бюсты и прочий богемный хлам. Из спальни было два выхода; направившись к ближайшему я с облегчением выдохнула. Сняв свой вчерашний праздничный комплект, я стояла абсолютно голая у мраморной столешницы напротив огромного зеркала в позолоченной раме. Постепенно глаза стали округляться, и мозг проворачивал на реверсе все события минувшего вечера. Я надралась в сопли из-за того, что Адель спала с Тёрнером; уехать я не могу, потому что ключи от Доджа тоже у Тёрнера, а на моей шее красовался подарок Майкла Тёрнера — цепочка с подвесом в виде дракона. А не слишком ли до хрена в моей жизни не моего Майкла-мать-его-Тёрнера, а? Я со злостью ударила в столешницу правой рукой, о чем тут же пожалела — вчерашняя ранка снова закровила.

— Пф, можно мне просто утренний душ, Господи? Без флешбэков и новых травм, — сказала я своему отражению и направилась к душевой кабинке.

Закончив приводить себя в свежий и не потрепанный вид, вышла из комнаты и направилась в сторону кухни. Я уповала на горячий кофе и какую-нибудь еду. Уже будучи достаточно близко к цели, я услышала приглушенные звуки: мужской низкий голос, судя по интонации, что-то злобно объяснял, а второй источник только всхлипывал.

Чем ближе я подходила, тем становилось яснее: в кухне Майкл и Адель. Стиснув зубы, я все же вошла — Тёрнер-старший в толстовке с капюшоном и джинсах стоял спиной к двери, упираясь в кухонную тумбу кулаками, сжатыми до побелевшей кожи. Напротив него стояла Адель, закрывая лицо ладонями: ее плечи тряслись от неконтролируемых рыданий. Я понимала причину этого разговора и немного жалела Моринг, но не хотела знать ни единой подробности. Я всего лишь хотела кофе и поскорее оказаться дома со своей тачкой.

Заметив мое появление, Адель поспешно вытерла слезы тыльной стороной ладоней, скрещивая руки на груди и отводя взгляд. Тёрнер обернулся на звук шагов, и мы встретились взглядами. Он был зол и чем-то озабочен, но, увидев меня, в глазах появилось облегчение, и из темно-болотных его радужка снова стала цвета чистого изумруда.

Я тысячу раз проклинала себя за чувства, которые просыпаются во мне при виде Майкла. И сейчас был тысяча первый. Как бы больно и обидно мне не было, я призналась себе, что нуждаюсь в этом человеке и не готова отказаться от его присутствия в моей жизни.

— Извините, если помешала, — я выдавила виноватую улыбку.

— Ты не помешала, мы уже обсудили все, правда, Адель? — он грозно посмотрел на рыжую и сделал акцент на каждом сказанном слове. — Собирайся, я отвезу тебя домой, — Майкл даже не дал попрощаться с ребятами и сгреб меня в охапку, настойчиво проталкивая в сторону выхода из дома.

Когда мы оказались на улице, я вдохнула полной грудью, выпустив теплые струйки пара в морозное утро. Голова все так же раскалывалась, общее состояние было гораздо лучше. Но кофе не помешал бы. С мыслями об ароматном напитке я направилась в сторону водительской двери, и снова на моем пути встал Тёрнер. В этот раз я с разбегу вписалась в его спину, уткнувшись носом в район его лопаток. Мой личный котел в аду имел бы именно этот запах — морской бриз, терпкий табак и бензин.

— Как ты с такой координацией вообще дожила до старшей школы? — он развернулся через плечо и мягко улыбнулся. Сердце пропустило пару десятков ударов, пока я, как завороженная, смотрела на его двигающиеся пухлые губы. — Хьюстон, у нас проблемы? — Майкл помахал рукой перед моим носом.

— А? Что? Нет, никаких проблем, Тёрнер, гони ключи, — я подошла вплотную к водительской двери и протянула руку в нетерпеливом жесте.

— Ты вот сейчас серьезно, О’Нил? Посмотрись в боковое зеркало, помаши Гринчу в отражении и дай дяде довезти тебя до дома живой и не заблевавшей салон, — он расхохотался в голос, мягко оттесняя меня обеими руками от машины.

— Блять, Майкл, да какого хуя ты так себя со мной ведешь, командуешь? — я топнула ножкой, осознавая комичность ситуации, но я была в бешенстве.

— Оооо, — протянул он, вскинув брови, — я еще тебе рот с мылом помою. Быстро закидывай свой прекрасный зад в машину. Сара, я сейчас не шучу. Быстро.

Это незаконно — быть таким! Таким, которого слушаешься, открыв рот. Просто, потому что колени подкашиваются от одного звука твоего имени, которое вырывается из его красиво очерченных губ, как урчание кота.

— Ебучий святоша в татухах. Ненавижу тебя, Тёрнер, — буркнула я себе под нос. Под его пристальным взглядом я плавилась, злилась, проклинала себя и сходила с ума. И, конечно же, покорно шла к пассажирской двери.

Отодвинув кресло чуть дальше, я благостно откинулась назад и небрежно кинула скрещенные ноги на приборную панель, чем привлекла заинтересованный взгляд Майкла. Он позволил себе задержать взор всего на доли секунд, но я знала — он смотрит на мои ноги. Довольно ухмыльнувшись, я сложила руки на груди и прикрыла глаза.

— Ну давай, папочка, вези меня домой, — сарказм сочился из каждого сказанного мною слова.

Майкл пропустил мою детскую колкость мимо ушей и молча завел мотор. Мы выехали из резиденции Морингов под играющий в магнитоле Where Is My Mind? — Pixies. Да уж, я бы тоже хотела знать, где мой разум, когда рядом Майкл-мать-его-Тёрнер.

Его скульптурные руки вели мою машину. Его зеленые глаза с опущенными веками неустанно следили за дорогой. Его челюсти были сурово сжаты. А я больше всего на свете хотела дотронуться до этого прекрасного лица, частично скрытого от меня капюшоном черной толстовки и растопить этот лед своей нежностью.

***

Сара О’Нил. Такая красивая, дерзкая, но такая маленькая и нежная. Черт, никогда бы не подумал, что могу чувствовать потребность в девчонке настолько сильно. И ноги ее эти — длинные, спортивные, крышу сносит, аж до зубного скрежета. Стерва, специально закинула их так, чтобы я видел.

И впервые в жизни я не хочу оказаться между этих ног. Точнее, хочу, но в особенный момент. Но больше всего на свете хочется сгрести ее в охапку, как тогда на холме, и не отпускать. Гладить волосы, вдыхать мятный запах, смотреть в синие глаза, тонуть в них и целовать ее горячие губы каждый раз, как в последний. Я хочу о ней заботится — об этой наивной, глупой, саркастичной занозе в заднице. Да, и зад у нее фан-тас-ти-чес-кий. Уфф, рули, мужик, и старайся не палиться перед ней. Сам же все обломал. Ебучий святоша — в точку, малышка.

***

— Есть хочешь? — Майкл прервал молчание первым.

— Не откажусь от кофе и анальгетика — голова раскалывается, — я и не соврала: виски ломило снова до тошноты.

— Понял, сейчас заскочим в аптеку и найдем тебе кофе, маленькая пьяница, — он улыбнулся глазами, и это просто разбивало меня на мелкие частицы, заставляло растечься лужицей прямо на сиденье. Откуда в грозном громиле, несомненно, красивом, столько заботы и тепла?

Через десять минут мы сидели в придорожной забегаловке в ожидании кофе. Купленные Майклом таблетки были благополучно проглочены, и мозг постепенно стал переходить из желеобразного состояния в полутвердое.

Мы сидели на красных кожаных диванчиках напротив друг друга. Тёрнер нервно постукивал по столу пальцами, стараясь не смотреть мне в глаза. Мне было комфортно молчать с ним, но женское любопытство и эго единственного ребенка в семье требовало ментальных поглаживаний.

— Почему ты возишься со мной, а, Майкл? — вопрос прозвучал дерзко и с вызовом.

— Потому что я так хочу. — Он посмотрел мне прямо в душу и двумя руками снял с себя капюшон. — Еще вопросы?

— Ты спал с Адель? — тусклый огонек надежды теплился где-то очень глубоко, хотя я наверняка знала ответ на этот вопрос.

Майкл устало выдохнул, откинулся на спинку дивана и запустил руку в волосы, потирая шею.

— Я думаю, ты знаешь ответ, Сара. — эта его сталь в голосе сводит с ума. — Я был слегка не в адеквате, и это просто случилось. Оба получили желаемое, и наши дороги разошлись раз и навсегда. Я не питаю чувств к Адель Моринг, если тебя именно это интересует.

— То есть, это тоже было ошибкой, да? — мокрые полоски предательски наполнили мои глаза, но я старалась сохранять спокойствие. — А как часто ты вообще ошибаешься? Раз в неделю, пару раз в месяц? — наэлектризованный воздух, между нами, можно было потрогать руками. Я снова впилась ногтями в свою ладонь, пытаясь не выйти из себя и не наброситься на Тёрнера прямо тут.

Выдержке Майкла могли бы позавидовать все наемные убийцы мира: абсолютно непрошибаемый взгляд, расслабленные плечи, и только вздутые желваки на этих высеченных из камня скулах сейчас говорили о его тихой ярости.

— Пей кофе, я подожду тебя в машине.

И он просто встал и вышел, схватив свою куртку, источавшую мой самый желанный аромат на свете. Оставив меня с ворохом чувств, разрывающими мое сердце.

Я смотрела на него в окно, как он снова накидывает на свои непослушные волосы капюшон, словно покрываясь своей драконьей чешуей. Как задумчиво смотрит вдаль и подкуривает сигарету. Как поворачивается в мою сторону и смотрит на меня. Смотрит так, что сердце выпрыгивает из груди, потому что только слепой и тупой не видит ту химию, которая между нами. И эти два идиота на всю округу это мы — Сара О’Нил и Майкл-мать-его-Тёрнер.

Оставшуюся дорогу до моего дома мы ехали в гробовой тишине, в которой было больше смысла и чувств, чем в наших разговорах: он украдкой смотрел, как я, будто бы невзначай, крутила в пальцах его подарок, а я видела его довольную ухмылку в боковом зеркале, и моя душа пела.

***

Как ей это удается: выводить меня на эмоции одним своим взглядом? Она невыносимая и одновременно самая желанная девчонка в мире. Ее слепая ревность обостряет все мои чувства до предела, и это какой-то сумасшедший кайф. Ты — мой кайф, О’Нил. И мне все труднее держать себя в руках при виде тебя.

***

Я вышла из машины и снова жестом молча потребовала ключи от своего Доджа. На этот раз не пришлось выслушивать колкости и шуточки — он положил мне их в руку и притянул к себе, положив одну ладонь в район моей поясницы. Майкл смотрел на меня сверху вниз, а я медленно тонула в этом зеленом омуте, державшись за ключи в моей руке, чтобы не улететь от этого взгляда. Тёрнер снова был так близко ко мне, что в горле пересохло, а сердце крутило сальто, ударяясь в ребра. Его же дыхание было ровным и спокойным. Майкл наклонился к моему уху и тихо сказал ласкающим бархатным голосом:

— Обещай мне больше так не напиваться, принцесса, потому что я не всегда смогу быть рядом. Я волнуюсь за тебя.

Он снова обнял меня, как медведь своими огромными руками, и нежно поцеловал в макушку.