Такие разные. Чувствуя тебя

Novela, 2021

Продолжение "Такие разные". Новая история повзрослевших героев. Казалось, что их любовь будет жить вечно. Они прошли через череду испытаний, но выстояли, а чувства закалились прочнее любой стали. Но прошли года, и все изменилось. У Тайлера и Лекси теперь разные дороги, и кажется, что прошлое ушло безвозвратно. Пока одним вечером в Нью-Йорке Судьба не сводит их вновь.

Глава 4

Восемь лет назад

Тайлер

— Мне конец! — с паникой в голосе заявляет Лекси, не мигая глядя в одну точку перед собой.

Приступы нервозности случались у нее в течение этих двух недель, но всякий раз я старался успокоить и подбодрить ее.

Серьезно, я ни секунды не сомневался, что все у нее получится. Да, это Джуллиард. Люди подобные Лекси трепещут при этом слове, но я был более чем уверен, что моя девочка еще покажет этим снобам из Джуллиарда, на что способна.

Вот только Лекси перестала верить в свои силы.

— Хватит паниковать, — с жесткостью в голосе призываю я, опускаясь перед ней на корточки. Мой голос звучит авторитарно, но именно сейчас Лекси нуждается в этом. Она должна собраться, потому что первое занятие начинается через два часа.

— Ты справишься, потому что ты готова. — Я убираю упавшие на ее лицо волосы и глажу по щеке. — Ты слышишь меня? Ты, правда, готова к тому, чтобы начать обучение в этой школе. Ты ведь так сильно хотела этого, верно? И время пришло.

Я улыбаюсь, и Лекси, чуть помедлив, кивает мне.

— Ты же понимаешь, что они не взяли бы тебя, если бы ты им не подходила?

В этот раз Лекси колеблется чуть меньше.

— Да. — Она глубоко вздыхает. — Понимаю. Но…

— Нет никаких «но». — Я прижимаю палец к ее губам, и она замолкает. — Ангел, нет никаких «но», и «если», и прочего. Просто знай, что ты справишься, как это знаю я.

Наверное, мои слова, наконец, достигают цели, потому что в карих глазах моей девочки постепенно исчезает обреченное выражение, и появляется решительная уверенность.

— Ладно. Хорошо. Я смогу. — Лекси резко поднимается с дивана. — Ты прав, меня бы ни за что не зачислили в Джуллиард, будь я полной неумехой.

С довольной усмешкой я наблюдаю, как она носится по квартире, собираясь к своему первому дню. Сменив несколько комплектов одежды, в итоге останавливает выбор на шелковом платье с юбкой до колен. Оно нежно-бирюзового цвета и безупречно подходит ей. Впрочем, как и все, чтобы она на себя не надела. Волосы Лекси отросли уже достаточно, чтобы свободно рассыпаться по хрупким плечам.

— Ну, как? — улыбаясь, Лекси несколько раз кружится вокруг себя.

Я думаю, что она настоящая красавица. Девушка, прекрасней которой я еще не встречал.

Ангел. Мой ангел.

Еще я думаю, что в мире произошла какая-то ошибка: сбой в системе распределения, в результате которого эта девушка стала моей. Но неважно, по каким причинам это случилось. Я просто счастлив, что Лекси моя.

А еще я жутко боюсь, но этого я никогда не скажу ей.

Я боюсь с того самого момента, как мы приехали в Нью-Йорк. Нет, еще раньше. С тех пор, как Лекси приняли в Джуллиард.

Безусловно, я рад, что это случилось. Лекси была той, кто заслужил свое зачисление в школу мечты. Но вместе с тем я боюсь, что что-то отнимет ее у меня. Что у нас мало времени. Меньше, чем мы думаем.

— Ты прекрасна, — проглатывая ком в горле, шепчу я. Заметив, что я серьезен, улыбка сходит с ее лица, и она подходит ко мне.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя, — она словно чувствует мои страхи, говоря это.

Я киваю и, делая над собой усилие, улыбаюсь ей краешком губ.

— Так же, как и ты знаешь, что я люблю тебя.

— Прости меня, — внезапно просит Лекси, уткнувшись в мою грудь лицом. — Я так глупо вела себя в последние дни.

— Не глупо. — Я мягко отстраняю ее, чтобы иметь возможность смотреть в глаза. — Но ты взволнована, и это естественная реакция на что-то новое.

Протянув руку, я мягко глажу ее по щеке. Лекси обхватывает руками меня за пояс и тихо шепчет:

— Ты такой хороший, ты знаешь это?

Я в притворном ужасе округляю глаза:

— Только не рассказывай об этом никому, хорошо? Не хочу рушить образ.

Лекси смеется, и этот звук согревает мне сердце.

— Не беспокойся, я не выдам твою тайну.

— Тогда я спокоен.

Я привлекаю ее к себе; целую в макушку. Волосы Лекси пахнут свежестью и сладким ароматом клубники.

— Теперь давай я приготовлю тебе завтрак. Не хочу, чтобы ты в первый день чувствовала слабость из-за голода.

Я направляюсь в кухню и открываю холодильник в поисках нужных ингредиентов для вафель. Впервые, когда Лекси попробовала их, была так впечатлена, что даже заявила, будто готова есть их на завтрак, обед и ужин.

— Не думаю, что смогу сейчас что-то съесть, — с сомненьем округляет глаза Лекси. — Слишком волнуюсь.

— Но в меню сегодня вафли, — усмехаясь, искушаю я.

Лицо моей девочки светлеет.

— Ну, от вафель даже я не откажусь. Только если обещаешь добавить клубнику.

Я киваю с довольным видом.

— В этом можешь быть уверена.

После завтрака, с которым Лекси расправилась с большим удовольствием, мы выходим из квартиры. Мы договорились, что я провожу ее до Джуллиарда. Утро у меня свободно, на работу мне только к обеду. Вот уже неделю я работаю в «Старбакс». Это удобно, потому что к шести я освобождаюсь, и вечера у меня свободные. Но через два дня начинаются писательские курсы, на которые я все же решился пойти. Занятия будут проходить вечером, и я беспокоюсь, что Лекси будет в одиночестве проводить это время.

Лекси берет свою сумку, а я другую, ту, в которой ее форма. Мы идем по утреннему Манхэттену и держимся за руки. Ее ладошка в моей руке, и большим пальцем я глажу ее нежную кожу.

Город кипит, суетится, словно торопится что-то не успеть. Словно времени все меньше и меньше.

Тогда я еще не знаю этого, но оказалось, что это у нас было мало времени.

Размышляя об этом после, я думаю — был ли тот день началом конца?

И если да, то почему я ничего не почувствовал?

Лекси

— Говорю тебе, он меня ненавидит! — слегка охмелев от второго бокала вина, заверяю я Нору.

Мы сидим в нашей квартире, пьем вино и закусываем сыром с солеными крекерами. Сегодня вечер пятницы и первая неделя в Джуллиарде позади. Вот уже третий вечер, как Тайлер посещает курсы писателей. Он в восторге, а я счастлива, что ему это нравится.

И я просто без ума от Джуллиарда; всего, что с ним связано. За единственным исключением.

Если бы не мой преподаватель современной хореографии, все было бы идеально.

— Да с чего ты взяла, что он тебя ненавидит? — Нора так резко взмахивает рукой, что содержимое ее бокала проливается на стол, но нам не до этого.

— Ты не думала, что у человека проблемы в жизни? — Подруга делает большие глаза, когда ее осеняет. — Может, его подружка ему не дает? Или у него ее вообще нет.

— Фу! — Я морщусь, но тут же откидываю мысль о том, что воздержание делает Дэниела Райерса таким засранцем.

— Ты только послушай.

Я вскакиваю со спинки дивана, и, встав на середину комнаты, принимаюсь передразнивать своего преподавателя:

— «Мисс Рендол, у вас недостаточно сильная спина. Либо делайте с этим что-то, либо вам не место в Джуллиарде». Или: «Мисс Рендол, вы совершенно не готовы к поддержкам. Это не уровень Джуллиарда!». — Я строю гримасы, будто Дэниел Райерс сидит здесь и может меня видеть.

— Козел!

Нора хохочет, схватившись за живот. Я в растерянности округляю глаза на нее, но скоро не выдерживаю и тоже захожусь хохотом.

Шлепнувшись на мягкий диван, я с остатками смеха качаю головой.

— Ладно, пусть идет к черту. Лучше расскажи мне пикантные истории из жизни студентов Нью-Йоркского университета.

Я сворачиваюсь калачиком в углу дивана, слушая рассказ Норы. Ее истории забавные и местами откровенно смешные, поэтому мой живот в итоге начинает болеть от переизбытка смеха.

Я рада, что у нее все хорошо. Нора кажется вполне довольной своей жизнью в кампусе и учебной программой университета. Слушая подругу, я думаю, что в итоге у всех нас дела сложились очень даже неплохо.

Да, мы прошли через многие проблемы. Тайлер, Нора и я — мы все в одной связке. Подруга была со мной в самые черные моменты; была рядом, когда больше никого не было.

Иногда я все еще вспоминаю то время, когда казалось, что все так плохо, что не выбраться. Что меня поглотит бездна, и я исчезну навсегда. Но те дни прошли, и мой враг мертв. Я же продолжаю жить, и у меня все наладилось.

Это главное. И это держит меня.

Тайлер возвращается к десяти, принеся с собой китайской еды на троих. Он знал, что этим вечером Нора будет у нас.

Я не видела его весь день, и только когда он вошел, ощутила, как сильно соскучилась. В течение этой недели нам едва удавалось побыть вдвоем, не считая ночей, когда мы оба были очень уставшими. Но я надеялась, что время, проведенное врознь, сможем компенсировать на выходных.

Не успевает Тайлер пройти дальше порога, а я уже в его объятьях, повиснув на его шее.

— Ух ты, мне нравится такая встреча, — поддерживая меня за бедра, пока я обхватываю его руками и ногами, бормочет в мои волосы любимый.

— Думаю, это понравится тебе еще больше, — захватывая его губы своими, выдыхаю я.

Я не собиралась целовать его так, чтобы тут же захотелось запереться в спальне. Надолго. Пока, во всяком случае. Но мне так не хватало его всю эту неделю, и я хотела его. Безумно хотела. И выпитое вино лишь подстегивало мое желание.

Но раздавшийся позади кашель Норы возвращает нас на землю.

— Боже, вы двое — это нечто, — ворчит она, подобрав пакет с едой, оброненный Тайлером.

— Прости, — прошу я, пряча смущение на груди любимого.

— Я уже привыкла. — Нора относит пакет на кухню и достает белые коробочки. — Но вашим соседям повезло, что здесь не тонкие стены.

Мы с Тайлером переглядываемся, сдерживая смешки. Нора ошибается, если считает, что каждую свободную минуту мы проводит в кровати. Или на столе. Или в ванной. Или на полу.

Ладно, только некоторые из этих мест еще остались нами не опробованы.

Есть много вещей, которые мы любим делать вместе, при этом не раздеваясь.

Но где-то она конечно права. Первое время, когда мы только сошлись после болезненного разрыва, мы использовали любую возможность для секса. Иногда, чтобы избежать разговоров, которые могли причинить муки, или не думать о том, что стало причиной нашего разрыва.

А иногда это было подавление страха, что у нас мало времени вместе. Что вот-вот случится нечто, что вновь разлучит нас. Очередной удар, перед которым надо насытиться друг другом. Но это то, что никогда не будет возможным.

Думаю, Тайлер чувствует так же. Хотя мы стараемся не говорить об этом.

— Я подумал, что вы толком ничего не ели, так что налетайте, — говорит Тайлер, мягко подтолкнув меня в сторону кухни.

Мы с удовольствием приступаем к цыпленку кунг-пао, лапше и яичным рулетам. Пока мы едим, Тайлер рассказывает нам, как прошли его занятия. Его голос полон удовольствия и восторга, его глаза горят, когда он говорит, и в какой-то момент мне едва удается сдержать слезы.

Он в своей стихии: это то, что дополняет его, делает целостным. И я понимаю его, потому что чувствую себя так же, когда танцую.

После ужина мы недолго смотрим телевизор, а потом Нора зевает и, желая нам спокойной ночи, уходит спать в гостевую комнату.

Я все еще охмелевшая от вина, и Тайлер ведет меня в ванную, где сажает на стойку умывальника и, смочив ватный диск тоником, принимается снимать мой макияж.

Не то, чтобы я сама не могла сделать этого, но я безумно любила, когда Тайлер делал это для меня.

Я закрываю глаза, пока осторожными, мягкими движениями он проводит диском по моим векам и ресницам. Его грудь под футболкой плавно поднимается и опадает, а дыхание ровное и глубокое.

Очевидно, я настолько погружаюсь в блаженство, что не замечаю, как издаю удовлетворенный стон. Но смешок Тайлера возвращает меня к реальности.

— Нравится?

— Очень. Ты же знаешь.

— Будут еще какие-то пожелания?

Внезапно тон его голоса меняется: становится ниже, интимней. Я распахиваю глаза, и встречаюсь с взглядом его горящих глаз, ставших почти черными от расширившегося зрачка.

— Возможно. — Мой голос меня подводит и слегка дрожит. Непроизвольно я провожу языком по вдруг пересохшим губам, и вижу вспышку в его глазах. Тайлер переплетает наши пальцы и подносит их к своим губам.

— Расскажешь мне?

Его горячее дыхание скользит по моей коже, а губы, едва касаясь, целуют каждый мой палец по очереди. Это выглядело бы невинно, если бы не было так эротично.

Я шумно сглатываю, когда волна сильного, чистого желания проходит по всему моему телу.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — приглушенно шепчет мне на ухо он. Его дыхание щекочет мне кожу за ухом, и не будь я так заведена, обязательно бы рассмеялась. Но мне не до смеха.

— Это? — Его язык легко проходит по моей мочке, и я вздрагиваю. — Или это? — Его ладонь накрывает мою грудь, а большой палец ласкает сосок сквозь ткань топа.

— Все, — с трудом выталкиваю из себя, прикрываю глаза и погружаюсь в даримое им удовольствие. — Мне все нравится, то, что ты… делаешь. — Мой голос сбивается, когда палец сильней надавливает на сосок.

Неожиданно он снимает меня со стойки, и, развернув лицом к зеркалу, ставит спиной к себе. Наши взгляды встречаются в отражении, и я тону в пылающем огне его глаз.

Он убирает волосы с моего правого плеча и слегка наклоняет мою шею, целуя и покусывая ее. Его язык порхает по моей коже, в то время как руки пробираются под топ и ласкают кожу живота; пробегают по ребрам и накрывают груди.

Из моего горла вырываются стоны, и я понимаю, что окончательно теряю контроль, как над разумом, так и над телом. Мои ноги дрожат, и чтобы удержаться на месте, я упираюсь руками в гранитную стойку.

— Ты знаешь, какая ты красивая, — голосом, полным искушения, шепчет Тайлер. — И сексуальная. И желанная. Знаешь, как сильно я хочу тебя. Сейчас. И всегда.

Мои веки с трудом приподнимаются, и сквозь пелену, застилающую глаза, я смотрю на него. Темноволосая голова склонилась ко мне, губы на моей коже, а насыщенной зелени глаза наблюдают, как я отвечаю на его ласки.

Могу ли я любить этого мужчину сильнее? Могу ли хотеть его еще больше, чем сейчас и каждый раз? Сомневаюсь, потому что большего мое сердце не выдержит.

Большего просто нет.

Его рука опускается ниже, расстегивает пуговицу, потом молнию на моих джинсах. Следует дальше, и, зная, что произойдет в следующий момент, я задерживаю дыхание. Я более чем готова, когда его рука проникает в мои трусики, и начинает свою мучительную, сладостную ласку, в которой я теряю себя без остатка.

Заряды поглощающего удовольствия сотрясают мое тело, когда губы Тайлера шепчут наполненные страстью и любовью слова, звучащие для меня музыкой.

* * *

— Да ничего подобного, попкорн с солью по всем пунктам проигрывает попкорну с карамелью, — самодовольным тоном изрекает Нора, когда я следующим утром выхожу из спальни. Очевидно, их спор так увлекателен, что они едва замечают меня, коротко приветствуя, и возобновляют дебаты.

— Просто смирись, Стоун. — Нора машет в воздухе вилкой с нанизанным кусочком блинчика. — Если бы соленый попкорн и карамельный сразились на ринге, мой сладенький надрал бы задницу твоему. — Она щелкает пальцами для наглядности.

Тайлер выразительно фыркает. Кажется, слова Норы его не убедили.

— Соленый попкорн — это классика, а карамель и все прочие добавки — просто форма извращения. Веяние пройдет, а классика, — Тайлер с видом победителя откидывается на спинку стула, — остается навсегда.

— Я не ошибаюсь, вы тут о попкорне спорите? — в замешательстве уточняю я.

Сейчас девять утра, слишком рано для субботы и мой мозг отказывается работать без дозы кофеина.

— Мы дискуссируем, — снисходительно поправляет Нора.

— Вы странные, — зевая, решаю я.

Я чувствую усталость во всем теле, но это приятная усталость. Я не выспалась, и некоторые мышцы моего тела ноют, но вспоминая эту ночь, мне хочется улыбаться.

На моих губах играет мечтательная улыбка, когда я наливаю в чашку кофе из кофейника. Тайлер уже достал молоко из холодильника, и подливает в мою чашку.

— Спасибо, милый. — Я тянусь к его губам, но Тайлер наклоняется и сам целует меня.

— Ладно. — Нора с раздражением трясет головой, не желая отдавать победу. — Супермен и Бэтмен — кто кого? — Ее глаза хитро смотрят на задумавшегося Тайлера.

Это вопрос с подвохом. Нора хочет заманить Тайлера в ловушку. Она так вошла в азарт, что даже щеки покраснели.

Я делаю два больших глотка кофе и качаю головой.

Ей богу, как дети.

Вспоминаю, что Тайлер вытворял этой ночью с моим телом, и сравниваю того соблазнителя с этим спорщиком попкорна и комиксов.

Усмехаюсь и прячу лицо за чашкой.

— Бэтмен, — наконец отвечает Тайлер, скрестив руки на груди, и самоуверенно смотрит на Нору.

Та в свою очередь возводит глаза к потолку.

— Да ну я тебя умоляю! Что твой Бэтмен может противопоставить глазам-лазерам?

Тайлер дергает плечами.

— У Бэтмена миллион навороченных штуковин, которым сам Бонд позавидует. Он как лучший укомплектованный гаджет. А в комплекте с невероятно высоким интеллектом он непобедим.

Нора фыркает.

— Супермен может летать, и ему для этого ничего не нужно.

— У Бэтмена есть бэтмобиль.

Нора охает.

— Серьезно, все парни в тайне мечтают о бэтмобиле. Знаешь, — она наводит на меня вилку и прищуривается, — твой парень такой типично… мужской. Но готовит он потрясно, — отправляя в рот кусок блинчика, признает подруга.

Тайлер улыбается, наблюдая, как Нора прикрывает глаза, пока жует.

Хмыкая, я ставлю в раковину пустую чашку, собираясь сходить в душ.

— Позавтракаешь? — Тайлер привлекает меня к себе, касаясь губами моей щеки.

Я киваю.

— Только сначала приму душ.

Сам он уже успел там побывать: его волосы все еще влажно блестят, и пахнет от него его гелем с запахом хвои.

— У Супермена есть Лоис Лейн, — прожевав, добавляет Нора.

— Ха! А у Бэтмена есть Робин.

Мы с Норой замираем как по команде, и уставляемся на Тайлера, но его это ничуть не смущает.

— Никогда не пойму мужчин, — заключаю я, прежде чем уйти в ванную.

Закрывая дверь, я слышу, как они затеяли новый спор.

Через час Нора уходит, собираясь большую часть дня провести в библиотеке университета, а вечером идти на вечеринку братства.

Мы с Тайлером выходим на наш огромный каменный балкон, больше похожий на внутренний дворик. Хочется насладиться теплым днем, ведь их в этом году остается все меньше. Я крашу ногти на ногах, сидя на кованой скамейке, устеленной мягкими подушками. Тайлер курит и зачитывает мне заметки из «Пост». Нам хорошо вместе, даже когда мы заняты такими простыми, обыденными делами.

— Завтра в Бруклине открывается фотовыставка, — сообщает мне Тайлер. — Хочешь, можем пойти.

Я отрываю взгляд от созерцания выкрашенных ногтей и смотрю на него, но мне приходится щуриться, потому что солнце как раз за его спиной.

— Почему бы и нет. А сегодня что делать будем? Пойдем куда-нибудь, или прикинемся овощами перед телевизором?

Тайлер пожимает плечами. Сигарета висит в уголке его губ. Я пыталась убедить, даже заставить его бросить, но пока безуспешно.

— Как хочешь.

Он увлечен чем-то в газете, и я хмурюсь.

Ну что это за ответ? Не хочу превращаться в престарелую парочку, которой лень выбраться из квартиры.

С растопыренными пальцами, чтобы не содрать лак, я ковыляю к нему босыми ногами и забираюсь на руки.

— Давай проведем вечер, как и положено восемнадцатилетним, а не как парочка глубоко женатых, — обнимая его за шею, предлагаю я.

Тайлер кивает с задумчивым видом.

— Давай. А это как?

Я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

— Ну, к примеру, мы можем пойти в ночной клуб. Оттянутся.

Не помню, когда танцевала в последний раз не в танцклассе.

— Ты хочешь в ночной клуб? — Голос любимого звучит кисло: мое предложение не вызвало у него энтузиазма.

Я быстро киваю.

— Да, хочу. Пошли, а?

Я прибегаю к запрещенному приему — делаю жалостливые глаза и выпячиваю нижнюю губу.

Тайлер хмыкает.

— Окей, пошли в ночной клуб. И вовсе незачем было делать такие глаза, я бы и так согласился.

— Вот за это я тебя и люблю, — крепко прижимаясь к нему, весело произношу я.

— Только за это? — Брови Тайлера ползут вверх.

Я улыбаюсь.

— Нет, конечно. На это у меня миллион причин. Я тебе как-нибудь расскажу.

Я чмокаю любимого в подбородок и убегаю в квартиру, собираясь позвонить Корин, девушке, с которой мы вместе учимся. Кажется, она и еще ребята из нашей группы собирались сегодня в ночной клуб.

— Лекси, конечно ты и твой парень можете пойти с нами, — весело заверяет меня одногруппница, когда я выражаю желание к ним присоединиться. — Чем больше людей, тем лучше.

Мне нравится Корин, она очень подвижная и всегда оптимистичная. Уже в первую неделю занятий успела подружиться с половиной одногруппников. Девушка умела располагать к себе.

— О, кстати, если хочешь, можешь сегодня воспользоваться моим временем в танцклассе. Я предлагала Жаклин, но она занята, а я сегодня туда не попадаю никак.

В первый день занятий нам объяснили, что в выходные дни мы можем использовать танцклассы для личного занятия, если предварительно запишемся. Моя очередь выпадает только через две недели, так как желающих оказалось много.

Предложение Корин звучит заманчиво, но я колеблюсь, потому что не хочу оставлять Тайлера одного сегодня. Но тут в моей голове звучит язвительный, надменный голос Дэниела Райерса и я решаюсь.

— Спасибо, Корин. Ни за что не упущу такую возможность.

— Ну и здорово. Малый танцкласс твой с часу до трех. Потом очередь Клодии.

Попрощавшись с Корин до вечера, я вешаю трубку и возвращаюсь на балкон «обрадовать» Тайлера.

— Все нормально, иди, если должна, — успокаивает меня любимый, когда я говорю, что вынуждена отлучиться на пару часов. — У меня самого есть задание, которым необходимо заняться. Что я и сделаю, пока тебя не будет.

— Ты лучший!

Я целую Тайлера и мчусь собираться. В моем распоряжении больше часа, но я не хочу, чтобы танцкласс заняли, если я опоздаю хоть на минуту. В Нью-Йорке проблема найти личное пространство для тренировки, если только не арендовать студию.

Я натягиваю красные слаксы, белую трикотажную майку и синий кардиган. На ноги балетки из мягкой коричневой кожи. Волосы скручиваю в узел и спешу в Джуллиард.

В субботу школа почти пустынна, если не считать энтузиастов, решивших заниматься в выходной день. Из-за стен некоторых кабинетов я слышу звуки музыки, когда прохожу по коридорам. Из своего шкафчика я беру сменную одежду для тренировки и переодеваюсь в раздевалке. Потом направляюсь в малый танцкласс.

На самом деле, его размер почти в два раза превышает тот, что был у меня в школе. На мгновение я задумываюсь, что с ним теперь? Администрация сделала из него еще одну учебную аудиторию, или оставила как есть? Может, какая-нибудь девушка, или даже девушки пришли на мое место, мечтая, чтобы танец вошел в их жизнь.

Я включаю музыкальный центр, стоящий на крышке рояля, придвинутого к углу, и по комнате льётся музыка. Подхожу к позолоченному поручню, тянущемуся во всю стену, и начинаю разминку, посматривая на себя в огромное зеркало. Сквозь большие, арочные окна струится солнечный свет, согревая мою кожу.

После того, как мои мышцы хорошо разогреты, да так, что мне становится жарко, я приступаю к исполнению движений, которые показывал нам Дэниел-Заноза-В-Заднице-Райерс. Стоит признать, что каким бы придурком он ни был, но свое дело он знает на пять с плюсом.

Проходит еще полчаса, в течение которых я не щажу своих сил, когда замечаю, что у меня появился зритель.

Я резко останавливаюсь, отчего моя нога больно подворачивается, и я морщусь.

— Сейчас моя очередь в классе, — выпаливаю я, и ненавижу себя за то, что мой голос звучит так, будто я оправдываюсь.

Я вовсе не хочу доставить удовольствие Райерсу своим смущением и лепетом.

Дэниел Райерс стоит возле небольшой боковой двери, второго выхода из танцкласса. Потому я его не сразу заметила. Одним плечом он прислонился к дверному проему, руки скрещены на груди. Лицо немного нахмурено, но не кажется недовольным.

— Осторожней, мисс Рендол, покалечиться в нашем деле очень просто, — прохладным тоном говорит мой преподаватель, направляясь в мою сторону. — Вы же не хотите из-за травмы отстать от класса еще больше, верно? — Его темно-русая бровь выгибается, а серые глаза с насмешкой смотрят на меня.

Неприязнь во мне перерастает в ненависть, и мне требуется все мое самообладание, чтобы не зарядить по его самодовольной физиономии.

Чванливый, напыщенный ублюдок!

— Очевидно, вы отсутствовали в классе, когда группа отрабатывала эти движения, — надменно продолжает он, когда я молчу, словно подавившись своим языком.

— Я была в классе! — охваченная обидой, вскидываюсь я. — Вы же знаете, что была!

Во мне просыпается паника. Чего он добивается? Из-за чего столько неприятия ко мне?

Может, он хочет вынудить меня уйти? Или он выбрал меня жертвой для запугиванья других студентов?

Неприятный холодок ползет по моему позвоночнику, когда варианты, одни хуже другого возникают в моей голове.

— Тогда как объяснить, почему вы такая деревянная? — резко произносит Райерс. — Отсутствием таланта? Может, вам не место здесь, мисс Рендол?

Уголки его губ презрительно кривятся, а глаза с холодным блеском смотрят на меня. Я готова расплакаться, и только нежелание доставлять ему такое удовольствие останавливает меня.

Я не знаю, что ему ответить. Стою перед ним, как нашкодившая школьница, с безвольно повисшими руками вдоль тела.

Чувствую себя букашкой, которую раздавил его ботинок.

Униженная, я разворачиваюсь и едва не бегу к выходу, но властный голос Дэниела Райерса останавливает меня у самой двери.

— Стойте, мисс Рендол!

Я замираю, но не оборачиваюсь. Закусываю губу, силясь не заплакать.

— Мои слова задели вас, Алексис? — Его голос звучит ближе, но я все еще не рискую обернуться.

— Ну же, Алексис, повернитесь, я не кусаюсь, — усмехаясь, говорит он.

Ох, как-то в это мало верится!

Вздыхая, я не спеша оборачиваюсь и утыкаюсь взглядом в серую рубашку мужчины. Он высокий, и чтобы посмотреть ему в глаза, приходится приподнимать голову.

— Так вас задели мои слова, Алексис? — повторяет свой вопрос он. Вот уже трижды он назвал меня по имени, чего ни разу не делал в течение недели.

Я киваю и отвожу глаза.

— Да, задели.

— Вы мне поверили?

Удивительно, но его голос звучит мягче.

Чем вызвана эта резкая перемена? Не готовит ли он очередной подвох, чтобы потом ткнуть меня лицом в грязь?

— Не знаю. — Я дергаю плечами. — Я не считаю себя бездарной, но возможно, мне здесь и правда, не место.

Я опускаю взгляд на свои ладони, будто надеюсь увидеть там ответы на все свои страхи и сомненья.

Несколько секунд проходят в молчании, и я полностью погружена в свои мысли, думая, что он может и прав и мне не место в Джуллиарде, когда Дэниел говорит:

— Алексис, вы решили связать свою жизнь с такой профессией, где вам часто будут говорить, что вы ни на что не способны и зря тратите свое время.

Я вскидываю голову, с недоверием глядя на преподавателя. Впервые его голос, обращенный ко мне, звучит так… по-человечески.

Он немного лениво пожимает плечами.

— И если вы в это верите, значит это действительно так. Но если вы не согласны, и думаете, что способны добиться своего, тогда вы там, где и должны быть.

Ошарашенная, я не нахожу слов, когда его губы трогает легкая улыбка, приводя меня в еще большее смятение.

Я думаю, что совершенно не понимаю этого человека. Всю неделю он донимал меня упреками и претензиями, но при этом он не считает меня бесполезной для Джуллиарда? Все это было ради определенной морали, или ему просто стало жаль меня? Но в последнее верится с трудом.

И внезапно моя кратковременная ненависть исчезает. Даже неприязнь меркнет.

Едва ли не впервые Дэниел не хмурится при взгляде на меня, и я решаю, что он очень симпатичный. Такие мужчины привлекательны для женщин. Высокий и хорошо сложенный, с русыми волосами, зачесанными назад. Выразительные серые глаза, нос с легкой горбинкой, чувственные губы. На вид едва ли старше двадцати пяти-шести лет.

Спохватившись, что оцениваю своего преподавателя, я опускаю глаза, и не сомневаюсь, что краснею.

Если бы он не заставил меня терзаться сомнениями и думать, что я худшая в группе, он мог бы мне понравиться.

— Так что скажете, Алексис? — растягивая слова, спрашивает Дэниел. — Во что вы верите?

Я делаю глубокий вдох, и уверенным голосом отвечаю:

— В себя. Я верю в себя.